ТЕОЛОГИЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТИ ПРЕЗУМПЦИЯ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ СВЕРХНОВОЕ ВРЕМЯ ТАМ И ВСЕГДА ДВА ИМЕНИ ОДНОГО БОГА МЕССИАНСКИЙ КВАДРАТ ДЕНЬ ШЕСТОЙ ТАМ И ВСЕГДА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ АНТИСЕМИТИЗМ КУЛЬТУРА И КУЛЬТ МАТЕМАТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ РОМАНТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ ЕВРЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - БЕРЕШИТ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ШМОТ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ВАИКРА НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - БЕМИДБАР НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ДВАРИМ HOME POLISH ENGLISH HEBREW E-MAIL ФОТОАЛЬБОМ ПУБЛИЦИСТИКА ИНТЕРНЕТ
Недельные чтения - Бемидбар
top.mail.ru

НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

БЕМИДБАР (ЧИСЛА)

БЕМИДБАР

СЧАСТЛИВОЕ ЕВРЕЙСКОЕ ЧИСЛО (5777-2017)
АСТРОЛОГИЯ ПО-ЕВРЕЙСКИ (5776-2016)
ЭФФЕКТ БЛИЗНЕЦА (5774-2014)
ЗРЕЛАЯ ДУША (5773-2013)
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРОТИВОФАЗА (5772-2012)
ТЫСЯЧИ ИЗРАИЛЯ (5771-2011)
СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ РАВНОВЕСИЕ (5770-2010)
ЗА НАШУ И ВАШУ МЫСЛЬ (5769-2009)
СЕМЕЙНЫЕ АННАЛЫ (5767-2007)
КОЛЕНА ИЗРАИЛЕВЫ (5766-2006)
МИСТИКА СЕМЕЙНОГО УЮТА (5765-2005)
МЕЖДУ КИББУЦЕМ И КЕЛЬЕЙ (5764-2004)
МЕРА ЧЕЛОВЕКА (5760-2000)

СЧАСТЛИВОЕ ЕВРЕЙСКОЕ ЧИСЛО («Бемидбар» 5777 - 25.05.2017)

Каждый сын Адама является целым миром, является центром мира, а потому и через игольное ушко каждой отдельной судьбы в свой час будут продеты все прочие судьбы.

Неприметное колено

В недельной главе «Бемидбар» сынам Израиля предписывается как им надлежит разбивать свой стан. По мысли Создателя он должен был состоять из четырех лагерей, по три колена в каждом лагере.

Первый лагерь описывается так: «И Господь сказал Моше и Аарону, говоря: Каждый при знамени своем со знаками отчего дома их да стоят сыны Израиля станом; поодаль от шатра соборного стоять им станом вокруг. А стоящие станом впереди, к востоку: знамя стана Йеуды по ополчениям их; и начальник сынов Йеуды Нахшон, сын Аминадава. И воинства его, исчисленных у него, семьдесят четыре тысячи шестьсот. А стоящие подле него станом: колено Иссахара, и начальник сынов Иссахара Натанель, сын Цура, И воинства его, исчисленных у него, пятьдесят четыре тысячи четыреста; Колено Звулуна, и начальник сынов Звулуна Элиав, сын Хейлона, И воинства его, исчисленных у него, пятьдесят семь тысяч четыреста. Всех (вошедших) в исчисление в стане Йеуды сто восемьдесят шесть тысяч четыреста, по ополчениям их; им первыми выходить» (2:1-9).

Каждый из этих четырех лагерей, включавших в себя по три колена, постоянно располагался на какой-либо стороне света, таким образом каждому колену был присвоен свой месяц года, свое созвездие зодиака.

Но кроме того, в центре, вокруг Мишкана, располагалось еще одно колено - колено Леви, колено, не имеющее никакого отношения к созвездиям. «Когда двинется шатер соборный, стан Левитов да будет в середине станов; как они стоят, так и ходить им, каждый на своем месте под знаменами своими» (2:17).

Это центральное колено отличалось и иными особенностями: в Эрец Исраэль оно не получило наследного удела («среди сынов Изриля они не получат надела» (Бемидбар 18:20), а кроме того колено Леви не исчислялось наравне с прочими коленами («Только колена Леви не вноси в перепись и исчисления их не производи среди сынов Израиля» (Бемидбар 1:49).

Более того, колено это как будто бы не идет в счет даже и среди прочих колен. Действительно, устойчивым является выражение «двенадцать колен Израилевых», а не «тринадцать».

Связано это, разумеется, не с дискриминацией, а напротив, с привилегированностью, с исключительностью левитов, отдельную семью которых представляет собой священство. Таким образом Левиты не числятся среди евреев, подобно тому как еврейский народ не числится среди народов. И не поэтому ли «тринадцать» у евреев - это счастливое число?

Характерно и симптоматично, что у народов это число считается «несчастным». В отношении к числу «13» проступает вся особенность избрания, проступает корень различенности между Израилем и народами. Отношение к числу «13» может служить своеобразным тестом на тип религиозности. Космический тип религиозности пугается этого числа как проклятия, трансцендентный - видит в нем благословение.

Тринадцать качеств

Везде и повсюду с незапамятных времен люди делили год на двенадцать частей, поскольку именно столько раз в году рождается новый месяц. Не все, конечно, идеально: двенадцать лун сменяют друг друга приблизительно за 354 дня, в то время как оборот земли вокруг солнца совершается за 365 с четвертью дней. Некоторые технические трудности это всегда создавало, но по большому счету месяцы года, тем более что они оказались привязаны к своим созвездиям, придали числу 12 культовый смысл. Это число, удостоившееся в русском языке собственного имени - «дюжина», повсюду стало представляться людям «идеальным».

Но именно поэтому число «тринадцать», пытающееся «двенадцать» как бы превзойти, выглядит сомнительно, выглядит угрозой миропорядку. Некоторые народы так серьезно приняли это суеверие , что не используют число 13 при обозначении номеров домов, квартир и этажей.

Исходная концепция прекрасного космоса не находит места этому числовому «излишеству», вообще не подозревает, что что-то может радикально выделяться.

В системе иудаизма «13» - это число, символизирующее Того, кто возвышается над гармоническим порядком мира, превосходит его. Но с чем тогда связано, что устойчивым является выражение «двенадцать колен», а не «тринадцать»?

По-видимому, именно с тем, что при многих обстоятельствах 13-е колено не учитывается. Число «тринадцать» лишь иногда на языке, хотя и всегда в уме.

Итак, число это служит символом трансцендентного Творца, у которого Тора отмечает тринадцать качеств, выводящихся из следующего стиха Торы: «И прошел Господь пред лицом его, и возгласил: Господь, Господь Бог жалостливый и милосердный, долготерпеливый и великий в благодеянии и истине, Сохраняющий милость для тысяч родов, прощающий вину и преступление, и грех» (Исход 34.6-8).

При этом на себя обращает внимание то, что дважды повторенное имя Всевышнего: «Господь, Господь» засчитывается за два качества. Иными словами тринадцатый элемент возникает, как переизбыток двенадцатого, неким чудесным образом сопряженный с ним. По-видимому, так же сопряжен Всевышний, сформировавший в Себе образ творения (Парцуфим, Адам Кадмон), с безотносительным к миру Всевышним Самим по Себе («Эйн Соф»). Это соотношение раскрывается в знаменитом девизе, семь раз повторяемом в завершающей молитве Йом-Кипура - «Господь - Он Бог».

Подразумевая эти качества, книга Зохар начинается следующими словами: «Как роза среди колючек, любимая среди девушек. Кто эта роза? Это Кнессет Исраэль, народ Израиля. Ибо подобно розе в низших мирах существует и роза в мирах высших. И как роза среди колючек, цвет которой - смешение красного и белого, так и Кнессет Исраэль сочетает в себе и суд, и милость. И подобно тринадцати лепесткам розы, окружают и защищают Кнессет Исраэль тринадцать качеств милосердия».

Итак, «тринадцать» - это знак трансцендентности, знак Всевышнего, а потому и приближенное к Нему 13-е колено изъято от общего счета.

Кто-то может возразить: каким образом числовые порядки могут навязывать Всевышнему какие-то свойства? Не чистой ли воды пифагоризм - все эти размышления? Как десятиричный счет ничем не лучше двоичного или семиричного, так же и «счет» качеств Милости.

Ответ довольно прост. Не потому у Бога именно 13 качеств милосердия, что луна рождается в году 12 раз, а луна рождается 12 раз, потому что у Бога 13 качеств милосердия.

Если бы этих качеств у Всевышнего было бы, скажем, 9, то значит Всевышний раскрутил бы луну так, чтобы она рождалась на небосводе 8 раз в году, и роль «счастливого» «тринадцатого числа» играла бы девятка. Подгадать же под это число соответствующее количество сыновей патриарха для Творца мира и вовсе труда не составляет.

АСТРОЛОГИЯ ПО-ЕВРЕЙСКИ («Бемидбар» 5776 - 03.06.2016)

Согласно еврейской астрологии, родоначальники колен связаны с cозвездиями не своим рождением в соотвествующие месяцы, а своими духовными качествами.

Мистический месяц

Книга «Бемидбар», первая глава которой читается на этой неделе, начинается словами: «И Господь сказал Моше в пустыне Синайской, в шатре соборном, в первый день второго месяца, во второй год по выходе их из земли Египетской, говоря: Произведите поголовное исчисление всей общины сынов Израиля по семействам их, по отчим домам их, по числу имен, всех мужчин поголовно. От двадцати лет и выше, всех, поступающих в войско в Израиле, исчислите их по их ополчениям, ты и Аарон» (1:1-4).

Всевышний уже и раньше пересчитывал свой народ, однако лишь поголовно. Первая «посемейная» перепись Израиля была произведена первого числа второго месяца – месяца Ияра.

Месяц этот оказался в еврейской истории месяцем начинаний. В этом месяце впервые выпал ман и забил источник Мирьям, сопровождавший народ в его сорокалетнем странствии. В месяце Ияре началось строительство как первого, так и второго Храма, как сказано: «в месяце зив, втором месяце, начал он строить Храм» (1 Малах 6:1), «во второй месяц по приходе в Иерусалим… начали строительство» (Эзра 3:8).

С Ияром связаны также и два других выдающихся «начинания», две другие важнейшие даты современной еврейской истории - пятого Ияра было провозглашено государство Израиль, а 28 Ияра был освобожден Иерусалим.

Примечателен Ияр также еще и тем, что он целиком включен в счет омеров, то есть это месяц, каждый день которого имеет дополнительную нумерацию (например, 18 Ияра – это 33 день счета омеров – «Лаг ба-Омер», а 28 Ияра - 43 день)

В ТАНАХе месяц Ияр именуется «зив» – сияние, этимология «Ияр» близка к «ор», то есть свет. Поэтому не удивительно, что рождение и смерть автора Зоара произошли именно в этом месяце, в Лаг ба-Омер.

Месяц этот находится под знаком созвездия тельца и соответствует Иссахару, сыны которого всецело были преданы изучению Торы, и познанию вообще. Об этом недвусмысленно говорится в Писании: все колена, пришедшие поддержать Давида, оцениваются по их военной силе, лишь Иссахар был отмечен иначе: «Вот число вооруженных отрядов войска, пришедших к Давиду в Хеврон.. Сыновей Йеуды, носящих щит и копье – шесть тысяч восемьсот вооруженных в войске… И из сыновей Иссахара, умеющих понимать времена, – знающих, что нужно делать Израилю, – двести начальников их и все соплеменники их..» (1 Диврей аямим 12:32).

Одна из самых известных книг по еврейской астрологии, книга рава Цви Элимелеха Шапиро из Дынова (1783-1841), именуется «Бней Иссахар».

Но как увязывается иудаизм с астрологией, если «служетели звезд и созвездий» на каждом шагу осуждаются традицией, если галаха запрещает евреям даже обращаться к гороскопам?

Разве сам Создатель не предостерег свой народ: «А то взглянешь ты на небо и увидишь солнце и луну и звезды, все воинство небесное, и прельстишься, и будешь поклоняться им, и будешь служить им, которыми наделил («нахаль») Господь, Бог твой, все народы под небом. А вас взял Господь и вывел вас из горнила железного, из Египта, дабы вы были народом Его удела («ам нахала»)» (Дварим 4:19-20).

Каким образом можно совместить служение Богу со служением звездам?

Вольная астрология

Ответ на этот вопрос, во всяком случае, некоторое направление, в котором ответ этот следует искать, указан в нашем же недельном чтении «Бемидбар», а именно в описании расположения стана сынов Израилевых. Стан этот состоял из четырех лагерей, в каждом из которых размещалось по три колена, причем каждый из этих четырех лагерей был постоянно приписан к какой-либо стороне света.

Приведем описание первого из лагерей: «И Господь сказал Моше и Аарону, говоря: Каждый при знамени своем со знаками отчего дома их да стоят сыны Израиля станом; поодаль от шатра соборного стоять им станом вокруг. А стоящие станом впереди, к востоку: знамя стана Йеуды по ополчениям их; и начальник сынов Йеуды Нахшон, сын Амминадава. И воинства его, исчисленных у него, семьдесят четыре тысячи шестьсот. А стоящие подле него станом: колено Иссахара, и начальник сынов Иссахара Натанель, сын Цура, И воинства его, исчисленных у него, пятьдесят четыре тысячи четыреста; Колено Звулуна, и начальник сынов Звулуна Элиав, сын Хейлона, И воинства его, исчисленных у него, пятьдесят семь тысяч четыреста. Всех (вошедших) в исчисление в стане Йеуды сто восемьдесят шесть тысяч четыреста, по ополчениям их; им первыми выходить» (2:1-9).

При этом лагерь тринадцатого колена - Левитов располагался в центре стана: «Когда двинется шатер соборный, стан Левитов да будет в середине станов; как они стоят, так и ходить им, каждый на своем месте под знаменами своими». (2:17) «А Левиты не вошли в исчисление среди сынов Израиля, как Господь повелел Моше» (2:33).

Итак, в задуманной самим Создателем планировке стана невольно просматривается космическое устройство. При этом очевидно, что лагеря внутри стана соответствуют не только сторонам света, но и сезонам, временам года. Как в такой ситуации не уподобить каждое из колен какому-то месяцу и, соотвественно, его зодиакальному символу?

Это и делается. Каждый из сынов Йакова, каждое колено Израилево связывается традицией с определенным месяцем и покровительствующим ему созвездием, причем порядок соответствия задан как раз приведенными выше словами Торы: «И Господь сказал: Каждый при знамени своем со знаками отчего дома их да стоят сыны Израиля станом…. Стоящие станом впереди, к востоку: знамя стана Йеуды по ополчениям их».

Итак, восточный «Весенний» стан был составлен коленами Йеуды (Нисан - овен), Иссахара (Ияр - телец) и Звулуна (Сиван - близнецы).

Южный «Летний» стан был представлен коленами Реувена (Тамуз - рак), Шимона (Ав - лев) и Гада (Элул - дева).

Западный «Осенний» стан включал в себя колена Эфраима (Тишрей - весы), Менаше (Хешван - скорпион) и Беньямина (Кислев - стрелец).

Северный «Зимний» стан принадлежал колену Дана (Тевет - козерог), Ашера (Шват - Водолей) и Нафтали (Адар - рыба).

Итак, Сам Всевышний привел в однозначное соответствие сыновей Йакова зодиакальным созвездиям, положив тем самым начало Своей астрологии.

Интересно, что имена родоначальников колен, указанные на наперстнике священника, шли по порядку рождения: «И возьми два камня оникса, и вырежь на них имена сынов Израилевых: Шесть имен их на одном камне и имена шести остальных на другом камне, по порядку рождения их». (Шмот 28:9)

Почему же по лагерям колена распределялись не в этом же естественном порядке? Мы могли бы предположить, что положение колен в каждом лагере задается датой рождения. То есть, что каждый из сынов Йакова появился на свет в соотвествующий месяц.

Между тем это как раз не так. Во всяком случае, согласно «Бней Иссахар», сын Йакова Иссахар родился в Шавуот, то есть не в Ияре, с которым связывается его имя, а в Сиване!

Эта деталь сразу все ставит на свои места. Согласно еврейской астрологии, родоначальники колен связаны с Созвездиями не своим рождением в соотвествующие месяцы, а своими духовными качествами.

То, что Йеуда соотвествует Нисану, вовсе не значит, что он появился на свет в этом месяце! Это значит, что он выработал природные качества, соотвествующие овну, равно как Иссахар выработал качества тельца. Речь идет о знаменах и символах, которых тот или иной родоначальник удостоился, а не его подчиненности влияниям звезд и созвездий. Еврейская астрология уживается с тезисом «эйн мазаль лэИсраэль» - «У Израиля нет судьбы».

ЭФФЕКТ БЛИЗНЕЦА («Бемидбар» 5774 - 21.05.2014)

Инсталлируя определенную душу в определенное тело, Бог всего лишь создает условие чьего-то возникновения. И уже дальше Он целует это творение и создает Свое подобие - чьё-то Я. Бог создает по Своему образу каждого человека совершенно эксклюзивно, создает именно его, а не его близнеца.

Постоянная Израиля

Недельная глава «Бемидбар» начинается с предписания Всевышнего пересчитать сынов Израиля: «И Господь сказал Моше в пустыне Синайской, в шатре соборном, в первый день второго месяца, во второй год по выходе их из земли Египетской, говоря: Произведите поголовное исчисление всей общины сынов Израиля по семействам их, по отчим домам их, по числу имен, всех мужчин поголовно. От двадцати лет и выше, всех, поступающих в войско в Израиле, исчислите их по их ополчениям, ты и Аарон». (1:1-3)

При этом выяснилось, что «было всех, вошедших в исчисление, шестьсот три тысячи пятьсот пятьдесят. А Левиты по отчему колену их не были исчислены среди них» (1:45-47).

Это было не первое и не последнее исчисление еврейского народа, производившееся Моше. Так, еще одно перечисление было произведено непосредственно перед входом в Землю Израиля, то есть через 38 лет после описанного в нашей главе. Его результат был приблизительно такой же: «Вот исчисленные из сынов Израиля: шестьсот одна тысяча семьсот тридцать». (26:51)

Итак, через год после исхода из Египта насчитывалось 603 550 еврейских душ, а перед входом в Эрец Исраэль – 601 730.

При этом, однако, существенно, что пересчитывались в обоих случаях совершенно другие люди, как сказано: «среди них не было ни одного человека из исчисленных Моше и Аароном, священником, которые исчисляли сынов Израиля в пустыне Синайской. Ибо Господь сказал о них: умрут они в пустыне; и не осталось из них ни одного, кроме Калева, сына Йефунэ, и Йегошуа, сына Нуна». (26:63-65).

Иными словами, лица (главы семейств) в этих пересчетах были разными, но как общее число самих душ, так и их особенности полностью совпадали. Во всяком случае, на наличии этого второго – не столь очевидного - совпадения настаивает еврейская традиция. Подобно тому, как человек выходит из утробы в тот момент, когда бесформенный эмбрион полностью дифференцировался и достиг постоянного числа членов, так же и Израиль вышел из Египта, когда доразвился до полного числа своих призваний и дарований, в просторечии именуемых «душами». И души эти во всех поколениях составляли и продолжают составлять еврейский народ.

Магараль в следующих словах выражает это положение: “Полнота Израиля - это число. Так как, когда вышли из Египта, их было шестьсот тысяч душ, и когда согрешили созданием тельца, их было шестьсот тысяч душ, и в недельном чтении “Бемидбар” их было шестьсот тысяч, и в недельном чтении “Пинхас” их так же было шестьсот тысяч. Из этого видно, что форма Израиля и его полнота - шестьсот тысяч. А то, что число это увеличилось впоследствии - это из-за благословения, но число совершенства, присущее Израилю - это шестьсот тысяч. И смысл этого понятен, потому что число шесть - это число полноты, так как распространяться можно лишь в шести направлениях” (Гвурат Ашем 1 и 12).

Итак, подобно тому как в период исхода в народе сменилось все народонаселение, но сохранилось одно и то же число душ, так продолжилось и впоследствии. Во все времена, все поколения Израиля держались этими же самыми шестьюстами тысячами коренных душ.

Ятость

Это учение со всей определенностью задает формат еврейского представления о «переселении душ»: души – это некие атомы потенций, способные покидать мир и возвращаться в него, однако при каждом своем посещении мира Бог создает на их основе нечто уникальное, не поддающееся ни смешению, ни совмещению с кем-то иным. Душа воплощается и развоплощается, но человеческая личность – с ее собственными свершениями, с ее неповторимой историей возникает лишь при инсталляции этой души в конкретное человеческое тело.

То, что наша душа (в той же мере, что и тело) не тождественна нам самим, явствует из слов утренней молитвы: «Душа, которую Ты мне дал, чиста. Ты сотворил ее, Ты создал ее, Ты вдохнул ее в меня, Ты хранишь ее во мне, Ты возьмешь ее у меня, и возвратишь ее мне».

Реинкарнации подвергаются не личности, навсегда и неизменно создавшие себя в вечности, а именно души – то есть суммы задатков, призваний, способностей восприятия и пр.

В каждом поколении – сколь бы не была велика его численность – присутствуют все те же коренные души. Так, если сейчас в мире наличествует 18 («хай») миллионов евреев, то это значит, что одновременно каждая из 600 000 коренных душ повторяется у 30 000 людей. Это значит, что эти конгениальные тысячи людей обладают близнецовыми душами, а не то, что они являются одной и той же индивидуальностью, представляющей собой некоего единого многоголового дракона (не знаю, присутствует ли вообще в какой-то культуре такое учение).

Близнецы обладают исключительным внешним сходством и даже сходством душ, но они в такой же мере инаковы друг другу, как и все прочие люди. По части своей «другости» близнец так же далек от своего брата, как и от самого отдаленного от него обитателя планеты. От прочих людей каждого человека в первую очередь отличает не внешность, и даже не «мидот», от прочих людей каждого человека отличает его «ятость».

Случается, человек просыпается и не может сразу вспомнить не только где он находится, но и кто он вообще такой. Но даже в тот миг, когда он затрудняется со своей самоидентификацией, он все равно остается собой.

В этом отношении каждый должен признать, что родившись у тех или иных родителей, родиться мог и не он. Не он не в том смысле, что родиться мог бы какой-то его брат или сестра, а в том, что именно тот, кто родился – мог бы быть не им, а кем-то другим.

Рассмотрим для примера тебя, мой читатель. Разве то самое тело, и та самая душа, которыми наделен ты, не могли бы быть вручены кому-то другому?

Этот человек, так же как и ты, звался бы твоим именем, он повторил бы твою судьбу, учился бы в твоей школе, работал бы на твоей работе, а сейчас читал бы этот текст, и так же как ты либо спорил, либо соглашался бы с ним, но это был бы не ты. Это был бы просто твой близнец.

Для всех остальных людей, включая твоих близких друзей и даже твоих родных, в этом не было бы никакой разницы. Всему миру совершенно все равно, имеет ли он дело с тобой или с твоим двойником. Но тебе-то это решительно не все равно. И ведь при этом ты не родился за счет кого-то другого. Ты не занимаешь чьего-то места. Верно, что сперматозоид, который лег в твою основу, прошел жесточайший конкурс, что он оттеснил тысячи себе подобных. Но сам ты никого не расталкивал, чтобы стать собой. Ты никого не убил тем, что ты - это именно ты, а не твой близнец.

Инсталлируя определенную душу в определенное тело, Бог всего лишь создает условие чьего-то возникновения. И уже дальше Он целует это творение и создает Свое подобие - чьё-то Я. Бог создает по Своему образу каждого человека совершенно эксклюзивно, создает именно его, а не его близнеца. Его «Я» – это чистейший и безусловный дар Бога. В нем нет ничего случайного, ничего корыстного, ничего способного вызвать недоверие. Поэтому-то осознание себя собой несет заряд ответной любви и благодарности Создателю. Поэтому-то первыми словами пробуждающегося сознания призваны быть слова: «Моде ани..» - «Благодарю тебя Царь…».

ЗРЕЛАЯ ДУША («Бемидбар» 5773 - 09.05.2013)

Результат произведенного на Синае исчисления составил приблизительно шестьсот тысяч душ. Пересчитанные в период исхода мужчины сформировали корень еврейского народа, легли в основание некоего мистического древа. Между тем примечательно, что при подсчете имело место возрастное ограничение, в счет шли только взрослые люди, но не старше шестидесяти.

Шестьсот тысяч

Книга «Бемидбар» начинается словами: «И Господь сказал Моше в пустыне Синайской, в шатре соборном, в первый день второго месяца, во второй год по выходе их из земли Египетской, говоря: Произведите поголовное исчисление всей общины сынов Израиля по семействам их, по отчим домам их, по числу имен, всех мужей поголовно. От двадцати лет и выше, всех, поступающих в войско в Израиле, исчислите их по их ополчениям, ты и Аарон». (1:1-3)

Как известно, результат произведенного тогда исчисления составил приблизительно шестьсот тысяч душ. Пересчитанные в период исхода мужчины сформировали корень еврейского народа, легли в основание некоего мистического древа, о котором Магараль писал: “Полнота Израиля - это число. Так как, когда вышли из Египта, их было шестьсот тысяч душ, и когда согрешили созданием тельца, их было шестьсот тысяч душ, и в недельном чтении “Бемидбар” их было шестьсот тысяч, и в недельном чтении “Пинхас” их так же было шестьсот тысяч. Из этого видно, что форма Израиля и его полнота - шестьсот тысяч. А то, что число это увеличилось впоследствии - это из-за благословения, но число совершенства, присущее Израилю - это шестьсот тысяч. И смысл этого понятен, потому что число шесть - это число полноты, так как распространяться можно лишь в шести направлениях” (Гвурат Ашем 1 и 12).

Между тем примечательно, что при подсчете имело место возрастное ограничение, в счет шли только взрослые люди. Выражение «от двадцати лет и выше» многократно упоминается в нашей главе, со всей определенностью свидетельствуя, что взрослым и ответственным человек считается именно с двадцатилетнего возраста. В принципе общая ответственность ложится на него уже с первых этапов возмужания, с раннего подросткового периода (13 лет), по галахе с этого момента можно даже и жениться. Но завершается этот период возмужания именно в двадцать лет, когда, по словам Талмуда, «Всевышний спрашивает: когда этот человек женится, наконец?»

Несамостоятельность подростка особенно заметна в неустойчивости его психики. Способный совершить любую (неквалифицированную) взрослую работу, в сфере общения он зачастую ведет себя глупее и неадекватнее малого ребенка. Подросток нередко совершает множество ошибок – порой роковых - именно потому, что, перестав быть ребенком (доверительно воспринимающим суждения старших), он еще не стал взрослым, обязанным и способным самостоятельно решать жизненные проблемы.

Взрослого человека отличает от ребенка именно духовная неспособность все подряд принимать на веру. При взрослении человек перепроверяет все, что усвоил в детстве, либо подтверждая, либо отвергая полученное. Он как бы рождается заново, и все заново рождается в нем. Академик А.В.Ахутин в статье «Познание и экзистенция» в следующих словах описывает этот процесс становления собой: «Возможность отвечать за себя начинается с ответа на фундаментальный вопрос «быть или не быть?»… Появляясь в мире, в определенном месте, в определенный момент, в такую-то эпоху, в такой-то стране, при таких-то обстоятельствах, в такой-то семье и т.д., человек как бы рождается второй раз, пройдя через искус этого вопроса и впервые став собою, т.е. виновником собственного бытия в мире. Он приходит в себя, приходит в сознание, пробуждается, когда открывает зияние этого фундаментального вопроса в средоточии своего бытия. Все бывшее, вся плоть его существования – космическая, национальная, традиционная, социальная, физиологическая - все это теперь должно быть вновь порождено из возможного небытия человеком и как бы авторизовано им... Суть преобразования в том, что теперь уже не я зачат, выношен, рожден, воспитан, обучен и образован этим миром, а, наоборот, мир зачинается, рождается и содержится мной».

Психологические силы для осуществления своего второго рождения, совпадающего с порождением окружающего мира, согласно Торе, даются человеку именно в двадцатилетнем возрасте.

Земную жизнь пройдя до середины

Между тем любопытно, что в тот счет коренных душ не входили не только малолетки и женщины, в тот счет не входили также и не «поступающие в войско», то есть пожилые мужчины, а точнее, мужчины старше шестидесяти лет.

Вопрос женских душ – это вопрос отдельный. Но в целом он понятен. Счет велся семьями, «фамилиями», пересчитывались поэтому именно главы семей, и так же те, кто в тот момент могли главами семей стать. Составляя с мужем одну душу, женщина носит его фамилию, то есть исчисляется вместе с ним. Но почему из переписи были исключены пожилые главы семей? Почему те, кому за шестьдесят не моги лечь в основу еврейского народа? Казалось бы, это вполне вменяемые полноценные люди, более того, люди умудренные жизнью. Что же касается Моше и Аарона, которым в тот момент было за восемьдесят, так они сверх того были еще и пророками!

Можно было бы подумать, что смысл этого ограничения заключается в выходе из репродуктивного периода - сухие корни не в счет. Но это положение актуально для женщин, а не для мужчин. Старик с гораздо большей вероятностью может стать отцом, нежели старуха – матерью, а исчислялись именно мужчины.

Невольно создается впечатление, что дело здесь не в физиологии, а в возрастных свойствах души.

Процесс становления собой, процесс второго рождения начинается и действительно особо бурно идет в двадцать лет. Но на этом рубеже развитие человека, конечно, не останавливается. Второе рождение продолжается у «всех мужей поголовно, от двадцати лет и выше». Того же, кто от поиска отказывается, того кто поглощается текучкой, через двадцать лет подстерегает кризис среднего возраста, когда вопрос «быть или не быть?» так или иначе наваливается на него с новой силой. Очень часто от сорока до пятидесяти люди вновь бросаются в поиски смысла жизни. Между тем кризис старческого возраста, как таковой, не описан. Вопрос: «зачем я живу на свете?», казалось бы, должен волновать старика острее, чем молодого человека. Ну в самом деле, зачем он живет, когда вся его активная жизнь позади? И тем не менее, вопрос о смысле – последний, который перед стариком возникает («Светло и грустно – век почти что прожит»).

Но в действительности это понятно. Пока реализация впереди, необходимо выверять все множество истин и мнений, выявлять все свои возможности, начиная с самых базисных. Когда же потенциал в основном реализован, то текущая жизнь довольствуется смыслом, достигнутым в собственно творческий период. Вопрос о смысле перемещается в сферу принятия или отвержения прожитого. Пожилой человек либо достигает мира с собой, достигает цельности, или цепенеет от отчаяния. Смысл жизни стареющего человека сжимается до занятия достойной позиции по отношению к уже прожитой жизни.

Таким образом, мы вправе заключить, что в основу Израиля легли те души, которые в момент исхода, то есть в момент рождения народа Израиля, являлись открытыми и творческими.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРОТИВОФАЗА («Бемидбар» 5772 - 24.05.2012)

Еврейский народ, с первых своих шагов живший при дневном свете истории, после разрушения Храма как будто бы отступил в какой-то исторический полумрак. Сегодня мы с точностью до дня знаем годы жизни и правления не только римских императоров, но и их многочисленных ставленников и чиновников, но когда речь заходит о танаях и амораях, то их годы жизни устанавливаются самым приблизительным образом, иногда с точностью до полувека!

Народ истории

Книга «Бемидбар» начинается словами: «И Господь сказал Моше в пустыне Синайской, в шатре соборном, в первый день второго месяца, во второй год по выходе их из земли Египетской, говоря: Произведите поголовное исчисление всей общины сынов Израиля по семействам их, по отчим домам их, по числу имен, всех мужчин поголовно». (1:1-3)

В связи с этими словами комментаторы обычно обращают внимание на точность приводимых ниже результатов подсчета сынов Израиля, сопоставляют их с другими подсчетами, ищут числовые аналогии и т.д. Между тем в приведенном фрагменте точно пересчитываются не только еврейские головы, но также и дни, месяцы и годы: «в первый день второго месяца, во второй год по выходе их из земли Египетской».

Примечательно, что подобные хронологические отступления встречаются в Торе достаточно часто. Например: «И Господь говорил Моше в пустыне Синайской в первый месяц второго года после исхода их из земли Египетской, говоря: Да совершают сыны Израиля пэсах в назначенное для него время» (Бемидбар 9:1). Да и не только в Торе. Указание точной даты, отсчитываемой от «выхода из земли Египетской», сопровождает описание также и некоторых других, гораздо более поздних исторических событий. Например, относительно строительства Храма в первой книге Мелахим (6:1) говорится: «И было, в четыреста восьмидесятом году после исхода сынов Израилевых из земли Египетской, в четвертый год царствования Шеломо над Израилем, в месяце Зив, втором месяце, (начал) он строить дом Господу».

Указанием точной даты сопровождаются не только исторические события, но и пророческие откровения, как например: «И было, во дни Ахаза, сына Йотама... пошел Рецин, царь Арамейский... войною на Йерушалаим» Иешайя 7:1), или: «И было: в тридцатый год, в пятый день четвертого месяца, – и я среди изгнанников при реке Кевар, – открылись небеса, и я увидел видения Божьи. В пятый день того месяца (того же года), он же пятый год изгнания царя Йойахина, было слово Господне к Йехезкелю, сыну Бузи, священника» (Иехезкель 1:1-3). Однако сама потребность в точной датировке наличествует неизменно.

Хронологические сведения сохранялись и другими народами. В частности известны списки династий фараонов, уходящие на тысячелетия вглубь веков. Так Геродот сообщает, что египетские жрецы представили ему 330 царских имен («История» 2:100). Однако тот же Геродот свидетельствует, что точной датировкой эти данные явно не отличались (История 2:142). Это с одной стороны. С другой стороны все древние народы воспринимали время циклически. Только ТАНАХ проникнут идеей линейного развития. Эта проникнутость евреев идеей истории отмечалась многими. Так, Николай Бердяев в книге «Смысл истории» пишет: «...еврейству принадлежала совершенно исключительная роль в зарождении сознания истории, в напряженном чувстве исторической судьбы, именно еврейством внесено в мировую жизнь человечества начало «исторического». И я хочу обратиться вплотную к самой исторической судьбе еврейства и его значению во всемирной истории как одного из непрерывно действующих и до наших дней мировых начал, обладающих своей специфической миссией. Еврейство имеет центральное значение в истории».

В этом плане можно сказать, что в ТАНАХе говорится не столько об истории еврейского народа, сколько о еврейском народе как о народе Истории. Но тогда с тем большим основанием мы вправе изумиться тому, что по завершении ТАНАХа, историей занялись другие народы. Поначалу греки, потом римляне, и далее кому не лень. В самом деле, последние книги ТАНАХа – книги Эзры, Нехемии и Диврей Аямим (равно как и описываемые в них события) вплотную примыкают к тому самому времени, когда греку Геродоту пришло в голову «собрать и записать» всевозможные «сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности».

Удивительно, что Геродот не испытал никакого влияния со стороны еврейского мира, о котором в его «Истории» не упоминается ни слова. И это при том, что историк уделяет немалое внимание тем самым персидским царям, в плену у которых томился еврейский народ, и о которых так много говорится в книгах Эзры и Нехемии. Итак, в V веке идея истории стала завоевывать умы народов, но при этом... как будто бы стала оставлять еврейский головы!

Поначалу это не чувствовалось. Иудея возрождалась к жизни, эллинизм был в значительной мере вытеснен из ее пределов. И тем не менее создается впечатление, что уже именно с хасмонейского периода Израиль как будто бы потерял свой эксклюзивный интерес к хронике текущих событий, что он как будто бы убрал руку с пульса времени, и стал выказывать полное пренебрежение к точному летописанию.

Ханукальный парадокс

С одной стороны, такое летописание продолжалось. Основные исторические сведения о борьбе иудеев против насаждавшегося при Антиохе Эпифане эллинизма и о восхождении Хасмонеев известны из Маккавейских книг. Но с другой стороны, отмечается явный парадокс: будучи написанными на иврите, эти книги сохранились почему-то именно на эллинском наречии. Более того, совершенно позабытые среди иудеев, они вошли в состав христианской Библии! Обратный перевод Маккавейских книг на иврит был осуществлен только в XI веке, причем они никогда так и не стали авторитетным источником в еврейской среде. Сведения о Хануке и о связанных с нею событиях иудеи привыкли черпать из скудных упоминаний Талмуда.

Поразительно, но угасание правления хасмонейской династии завершилось не только полным подпадением Иудеи под пяту Рима, но и как будто бы утратой внутреннего интереса еврейского народа к событиям современной ему истории. Все внимание еврейских мудрецов той поры сосредоточилось как будто бы на прошлом (книги ТАНАХа) и на будущем (ожидание Избавления), но не на настоящем. Талмуд и Мидраши, пришедшие на смену ТАНАХу, в такой же мере потеряли интерес к текущей истории и ее хронологии, в какой ее не имели народы во время написания ТАНАХа. И это при том, что, как мы выяснили, как раз в тот самый период народы стали производить скрупулезно датируемые исторические исследования!

Та обстоятельность и точная датировка событий, которыми отмечалась древняя еврейская историография, примерно с эпохи Хасмонеев стала достоянием внешних историков, поначалу греческих, затем римских. В первом же веке н.э. - в веке разрушения Храма - все окончательно перевернулось: народы явственно ощутили ход истории и занялись ее документированием, в то время как иудеи обратились к «мифам». Всякий упомянутый в Талмуде исторический сюжет всегда переплетен с агадой, привлекается не ради себя самого, а для какого-то назидания, для какой-то «морали». Соответственно, и его историческая достоверность оставляет вопросы. Например, как следует относиться к словам Гемары "И был там Бен-Козба, и было у него двести тысяч солдат, у каждого из которых был отрублен палец [в знак своего мужества]. Обратились к нему мудрецы и сказали: до каких пор будешь ты делать сынов Израиля увечными? Сказал он им: а как иначе я смогу проверить их? Сказали ему: тот, кто может, сидя на лошади, вырвать с корнем кедр ливанский, будет записан в твою армию. Поэтому было у него двести тысяч таких и двести тысяч таких." (И.Т Таанит, 4:68 г).

Еврейский народ, с первых своих шагов живший при дневном свете истории, после разрушения Храма как будто бы отступил в какой-то исторический полумрак. Сегодня мы с точностью до дня знаем годы жизни и правления не только римских императоров, но и их многочисленных ставленников и чиновников, но когда речь заходит о танаях и амораях, то их годы жизни устанавливаются самым приблизительным образом, иногда с точностью до полувека!

Со временем ситуация несколько выправилась. Биографические справки о духовных лидерах еврейской истории, живших в средневековой Европе, можно навести с той же степенью точности, что и о духовных и политических лидерах европейских народов. Однако это изменение легко объяснить не столько собственным интересом еврейского народа к «текущим событиям», сколько тем, что евреи оказались во временной сетку мировой цивилизации. Можно сказать, что с годами интерес евреев к «современности» сравнялся с аналогичным интересом народов, но ничего специфически еврейского в нем как будто бы не проявилось.

Что стоит за этой метаморфозой? Каким образом в вопросе истории Израиль оказался в противофазе ко всему остальному человечеству, оказался и в этом пункте народом «живущим отдельно и между народами не числящимся»? (Бемидбар 23:9). Ответить на эти вопросы я попытаюсь в следующей статье.

ТЫСЯЧИ ИЗРАИЛЯ («Бемидбар» 5771 - 26.05.2011)

Число еврейских душ (603 550), получивших Тору у горы Синай, является Гематрией выражения: «(Тысячи) Сынов Израиля, Пророк Элиягу и Машиах Сын Давида». Так что если 603 тысячи еврейских душ соответствуют 603 частным заповедям, то предвестники Дня Господня - Пророк Элиягу и Машиах Сын Давида - соответствуют десяти основным заповедям, запечатленным на скрижалях завета.

Первое приближение

В недельной главе «Бемидбар» рассказывается об исчислении сынов Израиля: “Господь сказал Моше в пустыне Синайской, в шатре соборном, в первый день второго месяца, во второй год по выходе их из земли Египетской, говоря: Произведите поголовное исчисление всей общины сынов Израиля по семействам их, по отчим домам их, по числу имен, всех мужчин поголовно. От двадцати лет и выше, всех, поступающих в войско в Израиле, исчислите их по их ополчениям, ты и Аарон” (1:1-3).

Результат оказался следующим: «И было всех вошедших в исчисление сынов Израиля, по отчему дому их, от двадцати лет и выше, всех, поступающих в войско у Израиля, И было всех, вошедших в исчисление, шестьсот три тысячи пятьсот пятьдесят. А Левиты по отчему колену их не были исчислены среди них» (1:45-47).

Исчисление сынов Израиля производилось и в дальнейшем. Так, в недельной главе “Пинхас” мы читаем: “И было после мора... И Господь сказал Моше и Элазару, сыну Аарона, священнику, говоря: Пересчитайте поголовно всю общину сынов Израиля, от двадцатилетнего возраста и выше, по родовым домам их, всех, поступающих в войско в Израиле. И сказал им Моше и Элазар, священник, в степях Моавитских у Ярдэна, против Йерихо, говоря: От двадцатилетнего возраста и выше, (исчислите их), как Господь повелел Моше и сынам Израиля, вышедшим из земли Египетской” (Бемидбар, 26:1-4).

В связи с этими словами Ращи замечает: “Всевышний несколько раз пересчитывал сынов Израиля - в знак своей любви к ним. Первый раз Он пересчитал их после исхода из Египта; второй раз после греха поклонения золотому тельцу, чтобы выяснить, сколько осталось в живых; третий - теперь, после того как был возведен шатер откровения”.

При этом результат оказался близким: «Вот исчисленные из сынов Израиля: шестьсот одна тысяча семьсот тридцать». (26:51) Подсчет этот производился через 38 лет после предыдущего, и «среди них не было ни одного человека из исчисленных Моше и Аароном, священником, которые исчисляли сынов Израиля в пустыне Синайской. Ибо Господь сказал о них: умрут они в пустыне; и не осталось из них ни одного, кроме Калева, сына Йефунэ, и Йегошуа, сына Нуна». (26:63-65).

Итак, через год после исхода из Египта, вскоре после возведения шатра откровения насчитывалось 603 550 еврейских душ, перед входом же в Эрец Исраэль их было приблизительно то же самое число – 601 730. Удивительная близость результата двух этих подсчетов, отстающих друг от друга на десятилетия, а также незначительность погрешности при округлении (0,5%), позволили традиции говорить о «шестистах тысячах» коренных еврейских душ.

Магараль в своей книге “Гвурат Ашем” пишет в связи с этим «округленным» числом: “Полнота Израиля - это число. Так как, когда вышли из Египта, их было шестьсот тысяч душ, и когда согрешили созданием тельца, их было шестьсот тысяч душ, и в недельном чтении “Бемидбар” их было шестьсот тысяч, и в недельном чтении “Пинхас” их так же было шестьсот тысяч. Из этого видно, что форма Израиля и его полнота - шестьсот тысяч. А то, что число это увеличилось впоследствии - это из-за благословения, но число совершенства, присущее Израилю - это шестьсот тысяч. И смысл этого понятен, потому что число шесть - это число полноты, так как распространяться можно лишь в шести направлениях” (Гвурат Ашем 1 и 12).

Итак, шестьсот тысяч - это, по мысли Магараля, некоторое предельное число еврейских душевных корней, некоторое предельное расширение Израиля, связанное с неким совершенным числом, с числом полноты.

Число 603 550

Как бы то ни было, число вышедших из Египта (603 550) обыкновенно округляют до 600 000. Между тем в числе сынов Израилевых, рассмотренном во втором приближении, то есть в числе 603000, Магараль также обнаруживает свой глубокий смысл.

Действительно, в другой своей книге - «Тиферет Исраэль» (56) – Магараль, отметив, что десять заповедей стоят особняком, что они запечатлены на отдельных скрижалях и являются основанием всех остальных заповедей, обращает внимание на то, что оставшихся заповедей именно 603. Тем самым, коль скоро Тора создана по образу Израиля, число заповедей соответствует числу «тысяч Израиля» (Бемидбар 1:16).

Магараль пишет: «Как объясняется в трактате Хулин (101:а), «гид анаше» было запрещено есть сынам Йакова... и «не именовались они сынами Израиля прежде Синая, пока не получили Тору, и лишь после того нареклись Сыны Израиля... Так же из того видно, что не нарекаются Израилем как только ради Торы, что слово «Сыны Израиля» по гематрии составляет 603, то есть по числу частных детальных заповедей. То есть по общему числу заповедей за вычетом десяти». Итак, точное число «тысяч» коренных еврейских душ (603) также имеет глубокий смысл!

Но что тогда значит точное «число Израиля», - число не «тысяч Израилевых» (Бемидбар 1:16), а также «сотен» и «миньянов» Израилевых? Что значит полное число вышедших из Египта евреев (603 550)? Неужели только тысячи идут у Бога в счет? Неужели «остаточные» 550 душ оказались случайными, не имеющими никакого смысла?

Возможно, это не последнее слово в изучении этого важного и интригующего вопроса, но сам я, просмотрев ряд гематрий, обратил внимание на имена: «Элиягу а-Нави ве-Машиах Бен Давид». В самом деле, разве два этих эсхатологических имени, то есть два имени, символизирующих завершение истории, не создают также и вполне осмысленную мистическую оконцовку к «тысячам» «Бней Исраэль»?

То есть в своем аптекарски точном измерении число коренных еврейских душ (603 550) прочитывается как: «(Тысячи) Сынов Израиля, Пророк Элиягу и Машиах Сын Давида». Иными словами, продолжая мысль Магараля, можно сказать, что если 603 тысячи коренных еврейских душ соответствуют 603 частным заповедям, то предвестники Дня Господня - Пророк Элиягу и Машиах Сын Давида - соответствуют десяти базисным заповедям, запечатленным на двух скрижалях.

СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ РАВНОВЕСИЕ («Бемидбар» 5770 - 13.05.2010)

Еврейская религия подобна балансированию между пропастями, простирающимися по две стороны узкого моста. Мир – это узкий мост, и самое главное это - ничего не бояться. Согласно законам физики, любое тело проваливается в кинетическую яму по правую или по левую сторону узкого моста, но живой человек может преодолеть пропасть, передвигаясь даже по канату. Для этого ему надо быть мобильным, надо быть бесстрашным и мудрым. Стабильность равнозначна низвержению в пропасть, мобильность – сколь угодно долгому хождению по канату.

Дистанция

В недельной главе "Бемидбар" многократно, причем под страхом смерти, звучит предостережение не приближаться к святыне: «И умерли Надав и Авиу пред Господом, когда они принесли огонь чуждый пред Господа в пустыне Синай, а детей у них не было; и священнодействовали Элазар и Итамар при Аароне, отце своем» (3:4). «Отдай же Левитов Аарону и сынам его; отданы они ему от сынов Исраилевых. Аарону же и сынам его поручи, чтобы они наблюдали за священнослужением их; посторонний же, который приступит (к службе), смерти будет предан». (3:9-10) «Становятся перед скинией к востоку, пред шатром соборным к востоку, Моше и Аарон и сыны его, охраняют службу святилища для предостережения сынов израилевых; посторонний же, который приблизится, предан будет смерти» (3:38) «Когда же Аарон и сыны его окончат покрывать святыню и все вещи святилища при отправлении стана в путь, то затем войдут сыны Кегата, чтобы нести; но пусть не дотрагиваются они до святыни, а то умрут. Вот ноша сынов Кегата при шатре соборном. Под надзором же Элазара, сына Аарона, священника, елей освещения и благовонное курение, и дар постоянный, и елей помазания, надзор за всею скиниею и за всем, что в ней; за святилищем и принадлежностями его. И Господь говорил Моше и Аарону так: Не изведите колена семейств Кегата из среды Левитов. И вот что сделайте для них, чтобы они жили и не умерли, когда подходят они к святому святых: Аарон и сыны его пусть входят и расставляют их каждого у работы его и у ноши его. Пусть не приходят они смотреть, как покрывают святыню, а то умрут». (4:15-20)

Во 2-ой книге Шмуэля (6:6-12) рассказывается о том, как страх перед смертоносной силой Скинии вынудил царя Давида на какое-то время обходиться без нее («Узза протянул (руку) к ковчегу Божью и поддержал его, так как волы тряхнули его. И воспылал гнев Господа на Уззу, и поразил его там Бог за его оплошность, и умер он там у ковчега Божья.... И устрашился Давид Господа в тот день, и сказал: как прибыть ко мне ковчегу Господню? И не захотел Давид перенести ковчег Господень к себе в город Давида... И оставался ковчег Господень в доме Овэд-Эдома три месяца»

Однако для человека опасно не только чрезмерное приближение к святыне, но также и чрезмерное отдаление о нее. По меньшей мере три раза в год еврей обязан приближаться к Дому Господню, как сказано: «Три раза празднуй Мне в году. Праздник опресноков (мацот) соблюдай; семь дней ешь опресноки, как Я повелел тебе, в назначенное время месяца Авива, ибо в оном вышел ты из Египта; и пусть не являются пред лицо Мое с пустыми руками. И праздник жатвы первых плодов труда твоего, того, что засеял ты в поле, и праздник собирания плодов при исходе года, когда уберешь с поля (плоды) трудов своих. Три раза в год да является всякий возмужалый у тебя пред лицо Владыки Господа».. (Шмот 23:14-18). Причем уклонение от участия, по крайней мере, в некоторых жертвоприношениях каралось именно тем же, чем и чрезмерное приближение – то есть смертью. Так, на гибель по воле небес осуждается еврей, не участвовавший в пасхальном жертвоприношении: «который чист и в дороге не был и не совершит песаха, истребится душа его из народа его, ибо жертвы Господней не принес он в свое время» (Бемидбар 9:13). То же предостережение мы читаем и в отношении Йом Кипура: «Никакой работы не делайте в самый день сей, ибо это день искупления, чтобы искупить вас пред Господом, Богом вашим. А всякая душа, которая не смирит себя в этот самый день, истребится из народа своего». (Ваикра 23:29-30) Здесь, правда, говорится о посте и покаянии, но участие в жертвоприношении, совершаемом всей общиной, само собой предполагается. Пост и покаяние – это всего лишь условие принесения искупительной жертвы.

Итак, человек удаленный от Святого, обречен на гибель, по меньшей мере, на гибель духовную. Онкелос переводит на арамейский слово "нечистота" ("тума") как "отдаление". Что же касается еврейского слова «приближение» («гиткарвут»), то оно однокоренное слову «курбан» - жертва. Приблизиться к святыне - значит принести жертву, пожертвовать собой, смириться. Это с одной стороны. Но с другой стороны, как мы видим из приведенных слов Торы, несообразное или чрезмерное приближение к Святому также убивает. Святыня подобна Светилу, подобна Солнцу – чрезмерное отдаление от нее лишает жизни, чрезмерное приближение – также. Но какова мера, какова формула оптимального приближения к Святыне, и чему она подобна?

Духовная мобильность

По всей видимости, эта формула приближения к Святому подобна балансированию между двумя силами, между двумя кинетическими ямами. Еврейская религия, таким образом, подобна балансированию между пропастями, простирающимися по две стороны узкого моста. Мир – это узкий мост, и самое главное, как правильно поется в песне, это - ничего не бояться. Однако кроме бесстрашия необходимо еще кое-что, а именно мобильность. Согласно законам физики, любое тело проваливается в кинетическую яму по правую или по левую сторону узкого моста, но живой человек может преодолеть пропасть, передвигаясь даже по канату. Для этого ему надо быть мобильным, надо быть бесстрашным и мудрым, а именно, не стоять, а постоянно продвигаться вперед, пользуясь шестом для баланса. Мы видим, что искусство канатоходцев держится прежде всего за счет мобильности - мобильности физической (уравновешивающее тело, продвижение вперед), мобильности умственной (использование шеста) и мобильности духовной, которой собственно говоря и является бесстрашие. Стабильность равнозначна низвержению в пропасть, мобильность – сколь угодно долгому хождению по канату.

Таков иудаизм, требующий приближения к святыне и одновременно сурово карающий за нарушение дистанции. И такова же общая особенность человеческого существования. Человек обитает над бездной, постоянно страшась перестать быть собой - «стабилизироваться». Леон Черняк даже усматривает в этом страхе, точнее, страхе перед таким мобильным существованием, корень антисемитизма. В статье «Метафизические размышления о природе антисемитизма» он пишет: «Ужас вненаходимости, непомерная тяжесть свободы понуждают человека соблазниться, сосредоточиться на жизни в своем жизненном мире, на его созерцании и принятии, и уверить себя, что эти созерцание и принятие не предполагают его «бытия» в небытии, во вненаходимости. Соблазн уверить себя, что бездны нет, куда как велик. Нет бездны!

Но ведь еврей, самым фактом своего вечного существования, свидетельствует, что есть! Более того, он свидетельствует, что выбор принадлежности бездне и есть жертвенный ответ Тому, Кто его избрал. Этот выбор делает его существом свободным – избранником Божьим, Его партнером по Завету. А потому, самое существование еврея есть свидетельство высшего достоинства человека. Еврей свидетельствует: ты, грек, – человек, и ты, христианин, – человек. И вот это-то и страшно. Еврей страшен не угрозой их свободе, а угрозой свободой. Он есть воплощение свободы и ее непомерной тяжести. Они боятся быть евреями. И облегченно вздыхают, когда находят (или придумывают) еврея вовне. Пронесло! Это не мы, а он! Еврей не пугает их, а освобождает от страхов. Еврей позволяет им представить борьбу, которую они ведут против человека внутри себя, как борьбу против анти-человека вне себя. Еврей потому позволяет так трансформировать эту внутреннюю борьбу в борьбу внешнюю, что он и есть та реальность человеческого в человеке, которая так человека пугает. Я говорю, конечно же, не о высоких человеческих достоинствах всех без исключения евреев, а о еврейском начале всех без исключения человеческих достоинств. Вот это человеческое начало и пугает».

ЗА НАШУ И ВАШУ МЫСЛЬ («Бемидбар» 5779 - 21.05.2009)

Трубные звуки

В недельной главе «Бемидбар» говорится об исчислении сынов Израилевых, произведенном Моше в пустыне: «И Господь сказал Моше в пустыне Синайской, в шатре соборном, в первый день второго месяца, во второй год по выходе их из земли Египетской, говоря: «Произведите поголовное исчисление всей общины сынов Израиля по семействам их, по отчим домам их, по числу имен всех мужчин поголовно. От двадцати лет и выше, всех поступающих в войско в Израиле» (Бемидбар 1.1-3)

Общий подсчет, приводимый в нашей главе, показывает, что число сынов Израиля соответствующего возраста составляло приблизительно шестьсот тысяч человек. Шестьсот тысяч считается в традиции предельным числом коренных еврейских душ, соответствующих предельному числу подходов к Торе, предельному числу взглядов на нее. Между тем заранее можно сказать, что один взгляд – взгляд отвлеченный, взгляд философский – в это число не входит. Многие издания ТАНАХа сопровождаются его переводом на арамейский язык, который воспринимается как комментарий: ведь перевести значит понять, проинтерпретировать. Устойчивое выражение «Семьдесят ликов Торы» также связано со звучанием Торы на семидесяти языках, звучанием, отражающим уникальное понимание Божественного слова каждым из народов Земли. Между тем перевод ТАНАХа на язык философов – Септуагинта - исходно был воспринят иудаизмом как профанация, которая отмечается ежегодным постом (десятого тевета). Откровению не по пути с умозрением. В книге «Афины и Иерусалим» Лев Шестов пишет (часть 2. 7): «Идея всемогущества Бога, создавшего и благословившего человека, одушевляла Св. Писание. Но уже средневековье с трудом мирилось с логикой Библии, на каждом шагу оскорблявшей навыки разумного человеческого мышления. Вряд ли будет преувеличением сказать, что схоластики, призвавшие Аристотеля владеть и княжить во всех областях теологии, думали про себя то, что впоследствии громко сказал Спиноза: "Бог не хотел учить израильтян атрибутам своего естества, но сломить их упорство духа и привести к повиновению. Оттого Он действовал на них не разумными доводами, а трубными звуками, громом и молниями». И ведь точно: библейский Бог нимало не похож на Аристотеля: вместо разумных доводов - трубные звуки, громы, молнии. И так во всем Св. Писании: логике человеческого разумения противуставляется властное fiat и оглушающие громы».

Иудаизм всегда препятствовал проникновению отвлеченной мысли в свою религиозную стихию. В средние века книги еврейских аристотеликов были объявлены их соплеменниками «сатанинскими книгами». Скептическое отношение к философии не раз высказывал один из самых просвещенных учителей позднего Возрождения Магараль (1512-1609). Так, в книге «Тиферет Исраэль» он пишет (гл 6), что лучше вообще не вдаваться в вопросы философов, касающиеся галахи, а в гл. 9 даже позволяет себе парафраз «не их (философов) мысли, мысли наши» (ср Иешайя 55:8)

В век просвещения ситуация не изменилась. Раби Нахман (1772-1810) запрещал своим ученикам читать не только философские сочинения, но даже знаменитую книгу Иегуды Галеви («Кузари»), коль скоро в ней по ходу дискуссии излагалось мнение философа. Под запрет у него подпадало даже сочинение Рамбама «Путеводитель заблудших», о читателях которой раби Нахман говорил, что эпикурейство светится на их лбах. А вот что писал Виленский Гаон (1720-1797): «В заслугу того, что евреи отдаляются от изучающих теологию («философия элокит»), нееврейскую ученость и естествознание, они удостоятся в будущем света Всевышнего» («Эвен шлема» 11.4).

Причем это предубеждение иудеев по отношению к философии способны оценить также и некоторые христианские мыслители. Так протестантский теолог Бультман в книге «Иисус» пишет: «У евреев же нет теологии, и это связано не с органической неспособностью или неразвитостью мышления, а с тем, что для евреев Бог изначально имеет иное значение, что Он ни в каком смысле не принадлежит к миру объектов, среди которых ориентируются с помощью мышления».

Свое суждение

В предыдущей статье, говоря о «полувере» выросших на критическом мышлении светских сионистов, я отметил, что в Новое время авторитет традиционных религий пошатнулся, так как они в одночасье лишились привычного рационального обеспечения. Но почему, спросят меня, иудаизму следует пугаться агностицизма Канта, если он и от Платона ушел, и от Аристотеля ушел? Почему иудаизм должен страдать от общего метафизического кризиса, если он - в отличие от того же христианства (вложившегося в теологию и философию) – всегда прислушивался исключительно к исходящим от Всевышнего трубным звукам, громам и молниям?

Нет сомнения в том, что секулярный взгляд – это взгляд иудаизму внешний, которым в рамках его классического партикуляристского подхода легко можно пренебречь. Однако во вселенском контексте обойтись без него решительно невозможно. Что делать, но Бог Израиля по совместительству является также и Богом всего мира! Иудаизм – это вселенская религия, то есть религия не только святого народа, но также и всего остального (будничного) человечества, укорененного не в откровении, а в умозрении. Действительно, исконные религии всех народов мира апеллируют к разумности мироустройства, к естественному порядку. Высшие религиозные прозрения язычников идут рука об руку с философией. Как справедливо отметил Фромм: «мистицизм представляет - подобно индуизму, буддизму и спинозизму – высшее развитие рациональности в религиозном мышлении».

Как бы то ни было, святое (при всем том, что его не дано постичь разумом) мыслимо прежде всего по отношению к будничному, а стало быть, воспринимать его (в его внешних проявлениях) приходится не только в терминах Святой Гемары, но также и в тех философских понятиях, которыми изъясняется будничное. После того как будничное в лице Канта само поставило себя на место, мы получили возможность делать это, не рискую поддаться теологической порче. В самом деле, Кант наложил запрет на трансцендентную философию, и провозгласил философию трансцендентальную, то есть философию, фиксирующую границы святого, но признающую свою некомпетентность проникать внутрь.

В век глобализации иудаизм не может позволить себе внимать исключительно громам и трубным звукам, игнорируя при этом доводы разума. Полностью так не было даже и в старину. Мудрецы Талмуда находились в курсе философских идей и даже специально изучали философию в йешивах (“Сказал рав Иегуда, сказал Шмуэль со слов рабана Шимона бен Гамлиэля: “…Тысяча молодых людей учились в доме моего отца: пятьсот из них учили Тору, и пятьсот учили греческую философию” (Сота 49-б). На протяжении истории еврейский мир так или иначе всегда соприкасался с философией (хотя бы в лице упомянутых выше «Кузари» и «Море невухим»).

В последние же два века ситуация решительно изменилась: после Канта, нанесшего смертельный удар по философиям систем, и особенно после Кьеркегора, отрыто поставившего философию на службу частных человеческих интересов, обращение к философии обрело новую духовную перспективу. Неоценимую работу произвел в этой области Лев Шестов. В упомянутой выше книге «Афины и Иерусалим» он задается вопросом: «Можно ли все-таки говорить о иудео-христианской философии?» (в смысле философии, опирающейся на Св. Писание), и отвечает: «Я думаю, что можно. Только ее нужно искать не на большой дороге развития европейской философии… История знает целый ряд смелых и замечательных попыток противопоставления сотворенной истины Писания вечным истинам, открываемым разумом» 604.

Одну из таких попыток, причем попыток весьма представительных, являет собой религиозный сионизм, признающий и ценность секулярного опыта, и религиозный смысл рационализма. Так в одной лекции, посвященной секулярной культуре, прочитанной не так давно в религиозно-культурном центре Маханаим, глава ивритоязычного отдела Махон Меир рав Ури Шерки отметил, что секулярная рационалистическая культура, на основе которой произошло национальное возрождение еврейского народа, именуемое сионизмом, можно признать духовной основой того Нового Завета, о котором писал пророк Иеремиягу: «Вот, наступают дни, – сказал Господь, – когда с домом Израилевым и с домом Иудиным Я заключу новый союз, Не такой союз, какой Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской, (не такой) союз Мой, который они нарушили, несмотря на то, что Я был им владыкою, – сказал Господь; А такой союз, какой заключу Я с домом Израилевым после тех дней: – сказал Господь, – вложу Я Тору Мою в глубину (души) их, и в сердце их впишу Я его, и буду Я им Богом, а они будут Мне народом. И не будет больше каждый учить ближнего своего и каждый – брата своего, говоря: "познайте Господа", ибо все они, от мала до велика, будут знать Меня» (31:30-33).

В курсе лекций, посвященных книге раби Иегуды Галеви «Кузари» рав Шерки уделяет много внимания философии, и при этом невольно вырисовывает именно ее иудейскую альтернативу. В одной из этих лекций (http://machonmeir.org.il/hebrew/show_id.asp?id=6981), настаивая на несовпадении «естественного» и «разумного», рав Шерки фактически дает замечательный пример той самой «иудейской философии», о которой говорит Шестов.

СЕМЕЙНЫЕ АННАЛЫ («Бемидбар» 5767 - 17.05.2007)

Если бы какое-то поколение согласилось по каким-то посторонним мотивам принять «письменную Тору» с рассказом об истории, которой на самом деле в семейной памяти не было, то наряду с этим враньем детям передавалась бы также и «устная Тора», согласно которой весь этот рассказ считался бы выдумкой.

У колыбели человечества

В недельной главе «Бемидбар» рассказывается о подсчете численности еврейского народа: «И Господь сказал Моше в пустыне Синайской, в шатре соборном, в первый день второго месяца, во второй год по выходе их из земли Египетской, говоря: Произведите поголовное исчисление всей общины сынов Израиля по семействам их, по отчим домам их, по числу имен, всех мужчин поголовно.» (1:1-2)

То, что подсчет производился по семьям, по «отчим домам» невольно выделяет семью и представляет ее как некую уникальную единицу. Бесспорно, что иудейская община, а шире и сама иудейская вера - держатся прежде всего на этой самой «единице», несущей на себе одновременно черты и индивидуума, и общества.

Семья как исток человеческой жизни, как среда его первых впечатлений и представлений – это основа человеческой самоидентификации. Известно, что многие люди, усыновленные с младенческой поры, очень страдают, когда не в состоянии обнаружить следы своих биологических родителей, не в состоянии выяснить, кто произвел их на свет. При этом прежде всего они испытывают проблемы именно самоидентификации.

Неведение относительно собственного происхождения мучительно для человека. В известном отношении ему легче знать, что его родители - законченные негодяи (ибо, как говорил Аризаль, «может иногда человек, обладающий бесконечно высокой душой, быть сыном человека презренного и низкого»), чем не знать о них решительно ничего.

Можем ли мы представить себе биографию какого-либо лица, в которой бы полностью отсутствовали сведения о его рождении и его родителях? Уже одно такое зияние чрезвычайно заинтриговало бы нас и вынудило бы пуститься либо в какие-то спекуляции, либо предпринять дополнительные поиски.

В лице склонившихся над колыбелью родителей человек получает свое первое базисное знакомство со всем человеческим родом. Ему не важно, что он не знает десятки, а может быть, даже сотни и тысячи промежуточных звеньев. Узрев родителей, он узревает весь род человеческий до самого его корня, до самих Адама и Хавы. Колыбель человека как ничто другое связывает его с колыбелью всего человечества.

Исход из Египта

Между тем у еврейского народа эта встреча актуализирована дважды. Действительно, если облик Адама для многих народов теряется в истории, то для народа еврейского Адам – родоначальник их генеалогического древа. Но главное, что в своих родителях евреи смыкаются также и с теми, в ком был воссоздан и обновлен образ первого человека, с теми, кто стал родоначальником избранного народа - а именно с Авраамом, Ицхаком и Иаковом.

Встречаясь со своими родителями, испытывая на себе их ласку, каждый еврей одновременно переносится также и на другой край своей семейной истории, ощущает на себе отеческий взор патриархов, идентифицирует их историю как свою собственную.

Семья для еврея – это не только главное условие самоидентификации, но и самоидентификации себя как человека посвященного и принадлежащего Богу. Другими словами, для еврея семья – это путь к Богу.

Будучи протянутыми через «акеду», через жертвоприношение Ицхака, семейные чувства евреев преображены и посвящены Всевышнему. Однако это не значит, что они лишаются всех природных свойств семьи как таковой, в частности – взаимного человеческого доверия. Более того, пожалуй, как никакая другая вера, сверхъестественная вера иудаизма держится на естественном внутрисемейном доверии, использует его.

Бесспорно, что родители – первые, кому по-настоящему доверяют дети. Со своей стороны дети – последние, доверие которых родители хотели бы обмануть. В полноценной семье не только невозможно скрыть правду, но нет и стремления этого делать. Неопровержимым свидетельством этого служит тот факт, что подавляющее число бездетных пар, взявших себе на воспитание младенца, считают своим священным долгом в какой-то момент открыть ему правду о его происхождении. Сильнейшая травма оказывается предпочтительнее, чем сокрытие правды.

Но это общее свойство как никакое другое способно верифицировать подлинность Св. Писания.

Рассмотрим корень иудейской веры – историю исхода. Кто сегодня верит в нее? В светском мире эта история слывет «эпосом», не имеющим никакой исторической основы. Всеобщий предрассудок в этом пункте настолько силен, что мир даже отказывается всерьез воспринимать папирус Ипувера, в котором египетский автор поразительно близко к Торе описывает десять казней. Папирус этот уже почти два века хранится в какой-то научной «генизе», и несмотря на то, что в начале ХХ-го века он был расшифрован, исследование его продвигается весьма неспешно.

Как бы то ни было, в просвещенном мире считается, что пасхальную агаду составили «идеологи», а не «историки», что они же написали Тору, присочинив в ней историю исхода из Египта вместе с предписанием проведения семейной пасхальной трапезы.

Но в этом как раз позволительно усомниться. В Торе сказано: «Скажите всей общине Израильской так: в десятый день сего месяца пусть возьмут себе каждый по агнцу на семейство, по агнцу на дом. А если дом слишком малочислен для употребления агнца, то пусть возьмет он и сосед его, ближайший к дому его, по числу душ; по мере еды каждого расчислитесь на агнца. Агнец без порока, самец однолетний должен быть у вас; из овец или из коз возьмите его. И да будет он у вас в хранении до четырнадцатого дня сего месяца, тогда пусть зарежет его все собрание общины Израильской в вечерние сумерки. И пусть возьмут крови (его) и наведут на оба косяка и на притолоку в домах, в которых будут есть его. И пусть съедят мясо в ту же самую ночь, жаренным на огне; с опресноками и с горькими зельями будут есть его…. И да будет вам день сей в память, и празднуйте его как праздник Господу в роды ваши; как установление вечное празднуйте его». (12:3-14)

Итак, мы видим, пасхальная трапеза исходно была семейным мероприятием, зародилась в семье, а значит – по законам внутрисемейного доверия – ее никак невозможно фальсифицировать.

В самом деле, вера в действительность Исхода усваивается евреем именно в семье. По самой структуре Агады каждый еврей чувствует себя как бы участвовавшим в самом исходе. Благодаря пасхальной трапезе исход – это подробность его биографии, его первых детских впечатлений. Причем по семейному преданию именно так эта трапеза и началась. Как первая пасхальная трапеза не была «воспоминанием» об исходе, а предшествовала ему, так все последующие трапезы, являющиеся воспоминанием, несут в себе отблеск той первой прото-пасхи, сопрягаются с ней. Так происходит из года в год. Здесь негде было втиснуться лжи.

Пойдем от противного. Представим себе, что исхода на самом деле не было, что его придумали и внушили народу властолюбивые «жрецы». Как бы они могли внедрить эту историю в семейную память целого поколения?

Можно заставить людей поверить в любую историю, если она имеет место «на стороне», но невозможно убедить людей, что она имела место в их собственной семье.

Даже если бы «жрецы» попытались убедить целое поколение евреев обмануть собственных детей, то предание об этом сохранилось бы в семейных анналах. Ведь, как мы выяснили, по меньшей мере относительно семейной истории родители чувствуют священную обязанность передавать своим детям правду, какой бы она не была. Таким образом, если бы какое-то поколение согласилось по каким-то посторонним мотивам принять «письменную Тору» с рассказом об истории, которой на самом деле в семейной памяти не было, то наряду с этим враньем детям передавалась бы также и «устная Тора», согласно которой весь этот рассказ считался бы выдумкой, одной из тех сказок, которые рассказывают детям на ночь...

Бывает, разумеется, и по-другому. Бывает, что «джентльмены удачи», награбив огромные суммы, далее воспитывают своих детей как «истинных джентльменов». Этим детям обычно много чего из семейных историй не сообщается. Но тогда в семейной жизни возникают различные табу, например, в доме запрещено читать «Остров сокровищ», говорить о веревке или что-то подобное. Дети в результате вырастают нервные, недоверчивые, даже мнительные. Но разве еврейский народ таков?

Итак, преданность еврейского народа идеалам семьи является одновременно косвенным подтверждением подлинности его семейного предания об исходе из египетского рабства.

КОЛЕНА ИЗРАИЛЕВЫ ("Бемидбар" 5766 - 25.05.2006)

Упоминания колен

В недельном чтении Бемидбар описывается расположение станов сынов Израиля при их странствовании по пустыне.

"И Господь сказал Моше и Аарону, говоря: Каждый при знамени своем со значками отчего дома их да стоят сыны Израиля станом; поодаль от шатра соборного стоять им станом вокруг. А стоящие станом впереди, к востоку: знамя стана Йегуды по ополчениям их…А стоящие подле него станом: колено Иссахара… Колено Звулуна… Знамя стана Реувэна к югу, по ополчениям их… Подле него стоять станом колену Шимона… Затем колено Гада… Когда двинется шатер соборный, стан Левитов да будет в середине станов; как они стоят, так и ходить им, каждый на своем месте под знаменами своими… Знамя стана Эфраима, по ополчениям их, к западу… И подле него колено Менаше.. Затем колено Биньямина…Знамя стана Дана к северу, по ополчениям их… Стоящие же станом подле него: колено Ашера… Затем колено Нафтали, и начальник сынов Нафтали… А Левиты не вошли в исчисление среди сынов Израиля, как Господь повелел Моше" (2.1-33).

Итак, сыны Израиля располагались четырьмя станами в соответствии с четырьмя сторонами света: на востоке располагался стан Иегуды (Иегуда, Иссахар, Звулун), на юге стан Рувена (Рувен, Шимон, Гад), на западе стан Эфраима (Эфраим, Менаше, Биньямин) и на севере стан Дана (Дан, Ашер, Нафтали). В центре же находился стан колена Леви.

В Торе колена перечисляются 16 раз, перечисляются они и в других книгах ТАНАХа, например, в книге Иегошуа (гл 15) при разделе Эрец Исраэль, и в книге пророка Иехезкеля (48.1).

При этом на себя обращает внимание, что почти при каждом перечислении имена родоначальников колен следуют в самых неожиданных комбинациях.

Последовательность рождений, как она описана в Берешит (29.32 – 30), следующая: от Леи родились - Рувен, Шимон, Леви, Иегуда, далее от служанки Рахели Билги родились Дан и Нафтали, потом от служанки Леи Зилпы – Гад и Ашер, потом Лея родила Иссахара и Звулуна, вслед за этим Рахель родила Йосефа, а в земле Кнаан Биньямина.

Но уже Иаков в ходе своего благословения несколько нарушает эту последовательность. Перечесляя сначала сынов Леи, он изменил порядок двух последних, а потом также в измененном порядке благословил сыновей служанок и под конец сыновей Рахели: «Рувен, первенец ты мой… Шимон и Леви братья, орудия хищничества свойственны им… Иегуда! Тебя восхвалят братьи твои… Звулун у берега будет жить… Иссахар осел костистый… Дан будет судить народ свой… Гад – отряды будут теснить его… Ашер – тучен хлеб его… Нафтали – олень прыткий… Йосеф, плодоносный над источником… Биньямин – волк хищный». (49.3-27).

В видоизмененом порядке колена перечисляются в книге Шмот (гл 1, гл 28) и в конце книги Дварим, причем в этом достаточно произвольном перечне опускается имя Шимона: «Да живет Рувен и не умирает… А об Иегуде сказал: услышь, Господи, глас Иегуды… И о Леви сказал: туммим Твой и урим Твой благочестивому мужу твоему… О Биньямине сказал: сей возлюбленный Господом… О Йосефе сказал: благословенна Господом земля его… (десятки тысяч Эфраимовы и это тысячи Менашины)… А о Звулуне сказал: радуйся, Звулун… а Иссахар в шатрах твоих… О Гаде сказал: благословен расширяющий… О Дане сказал: Дан – молодой лев… А о Нафтали сказал: Нафтали доволен благоволением… А об Ашере сказал: благословен среди сынов Ашер…»

Многократно колена перечисляются в Книге Бемидбар. Так в нашем недельном чтении они приводятся в связи с отправкой разведчиков (Бемидбар 1.5), а также потом по ополчениям, как и было процитировано в самом начале (2.3-31).

Но кроме того, в книге Бемидбар колена перечисляются при приношении даров (7.12-89), при перемещении станов (Бемидбар 10.18), и потом еще раз при перечислении после мора (Бемидбар 26.4).

В некоторых из этих перечислений последовательности колен совпадают, и все же общее множество вариаций сбивает с толку. Какова же в самом деле «истинная» последовательность колен? Какой смысл в каких-то других перечислениях кроме того первого (Брешит 29), в котором они представлены по порядку рождения?

Времена года

По-видимому, наиболее глубинным и «истинным» порядком колен следует признать именно приведенный в нашем недельном чтении порядок расположения по станам. Именно эта последовательность является классической и как бы – вопреки старшинству – базисной. Во всяком случае, в этом порядке колена перечисляются чаще, чем по старшинству рождения, а главное, за этой последовательностью имен закреплена некоторая космическая данность.

Действительно, порядок перечисления колен Израилевых по тому, как они располагались при своем странствовании в пустыне, был приведен к зодиакальному кругу.

Так месяц Нисан (знак Овна) соответствует Иегуде; Ияр (Бык) – Иссахару, Сиван (Близнецы) – Звулуну; Тамуз (Рак) – Реувену; Ав (Лев) – Шимону, Элул (Дева) – Гаду; Тишрей (Весы) - Эфраиму, Хешван (Скорпион) – Менаше, Кислев (Стрелец) Биньямину; Тевет (Козерог) - Дану, Шват (Водолей) – Ашеру, Адар (Рыба) – Нафтали.

Связь этих месяцев (зодиаков) с временами года и стало быть со сторонами света очевидна.

Стан Иегуды (Иегуда, Иссахар, Звулун), располагавшийся к востоку, соответствовал весне, стан Рувена (Рувен, Шимон, Гад) на юге - лету, стан Эфраима (Эфраим, Менаше, Биньямин) на западе - осени, северный стан Дана (Дан, Ашер, Нафтали) - зиме.

Итак, не последовательность появления на свет, не старшинство задает базисный порядок соотношения колен, а их определенные духовные свойства и черты характера. По этим характеристикам и были расположены станы.

Мыслимость астрологии

Я никогда не слышал, чтобы закрепленность того или иного месяца за каким-либо из сыновей Иакова была обусловлена тем, что каждый из них именно в данный месяц родился. Однако поскольку корреляция между чертами характера родоначальников колен и зодиакальными характеристиками признаются, нам следует заключить, что каждый из братьев свободно сформировал свой характер, сам задал свой психологический тип, и лишь затем, задним числом сообразно своим достижениям был к тому или иному зодиаку приписан.

Здесь у нас естественно может возникнуть вопрос: но при чем здесь знаки зодиака? Какое отношение могут иметь человеческие качества к далеким созвездиям?

Сам я не отношусь к тем людям, которые непреложно верят в существование мистических астральных сил. Вместе с тем еврейская традиция признает их наличие, и уже по одной этой причине я бы не стал отрицать возможность влияния звезд на человеческую жизнь.

Как же возможно такое влияние? Как вообще, находясь в здравом уме и трезвой памяти, в наш век в него можно верить?

Действительно, многие находят научно абсурдной веру в то, что звезды, свет от которых идет до земли миллионы лет, в то же время оказывают мгновенное влияние на черты характера человека, родившегося на земле.

Между тем с научной точки зрения возможность такого влияния исключить все же нельзя.

Наука до сих пор точно не знает, существует ли пространство объективно, или оно задается веществом вселенной. Согласно первой гипотезе, если бы космический корабль (с включенным двигателем) был единственным телом во вселенной, то находящийся на его борту космонавт испытывал бы перегрузку. По этой теории, корабль ускорялся бы относительно пустого «метрического» пространства.

Между тем согласно другой гипотезе (высказанной в 19-ом веке Махом), ускоряться такой корабль может лишь относительно реальных физических тел, именно они – близкие и далекие светила – задают пространство, в котором становится возможно движение. Но если это так, то отдаленные звезды жизненно важны для каждой земной былинки!

Если Мах прав и пространство задается телами, а не существует как бы само по себе, то влияние звезд на земные дела становится вполне допустимым. Ведь если (заданное светилами) метрическое пространство связано внутри себя как нечто цельное и единое, то это значит, что конфигурации удаленных от земли на миллионы световых лет звезд могут быть «мгновенно» связаны с земным существованием.

Итак, если Мах прав, и пространство существует не само по себе, а задается телами, то отдаленные звезды могут оказывать на земные события определенные влияния.

Остается только добавить, что на свободных людей влияние это заведомо ограниченно, как сказано: «Нет судьбы (буквально «созвездия») у Израиля». И в этом смысле оправдано предположить, что родоначальники колен распределились по месяцам не в честь своего рождения в них, а в честь своих личных достижений.

МИСТИКА СЕМЕЙНОГО УЮТА («Бемидбар» 5765 - 02.06.2005)

Монастырь и бордель

Недельная глава “Бемидбар” в значительной мере посвящена исчислению сынов Израиля: “И всю общину созвали они в первый день второго месяца. И объявили они родословия свои по семействам своим, по отчему дому своему, по числу имен, от двадцатилетнего возраста и выше, поголовно. Как Господь повелел Моше, так он и сосчитал их в пустыне Синайской. И было сынов Рувена, первенца Израиля, по их родословию семейному, по отчему дому их, по числу имен, поголовно, всех мужчин от двадцати лет и выше, всех, поступающих в войско, исчисленных по колену Рувена, сорок шесть тысяч пятьсот” (Бемидбар 1.18-21)

Как мы видим, описанное исчисление было посемейным, иными словами выяснялось не общее число евреев, а общее число семей. Тем самым семья была провозглашена Всевышним единицей исчисления, исчисления сынов Израиля. Как это следует понимать?

Едва ли кто-нибудь станет спорить с тем положением, что те семейные взаимоотношения, в которых человек формировался, в первую очередь задают его духовный облик. Именно в семье закладываются наиболее базисные ценности и характеристики человека, и именно с семьей связаны самые яркие и сильные его впечатления.

Тем не менее, пренебрежение по отношению к родственным чувствам выказывается многими людьми, причем порой стоящими на духовно противоположных позициях. И монастыри, и бордели в равной мере являются альтернативой семейственности, и многие их обитатели равно неприязненно относятся к «семейному уюту».

На почве этой неприязни А.Ф.Лосев совершенно откровенно солидаризирует монахинь и публичных женщин. Так, критикуя Розанова, автор «Диалектики мифа» пишет: «Пол, действительно, есть основное и глубинное свойство человека, но (противопоставим Розанову другую мифологию) он меньше всего выражается в совокуплении и деторождении. Монахини и проститутки более интересны, чем та мелкобуржуазная иудаистическая мистика, которую проповедует Розанов. Розанов – мистик в мещанстве, имея в виду точное социологическое значение этого последнего слова. Он обоготворяет все мещанские "устои" – щи, папиросы, уборные, постельные увеселения и "семейный уют". Это показывает, что ему непонятно благоухание женского иночества, не ощутительна изысканная женственность подвижничества девственниц с юности, не ясно, что совокупление есть вульгаризация брака. Он не был в строгих женских монастырях и не простаивал ночей в Великом Посту за богослужением, не слышал покаянного хора девственниц, и т.д. и т.п.»

Объявив проституток наравне с монахинями «более интересными», Лосев благоразумно воздержался от противопоставления «семейному уюту» бурных сексуальных оргий. По-видимому, ему было бы трудно спорить с тем, что они тоже «вульгаризируют брак». Между тем существует субкультура, которая открыто базируется именно на таком противопоставлении. Я имею в виду сатанизм.

Сатанистам свойственно не только откровенное использование своих сексуальных партнеров, но и общее презрительное отношение к «семейному уюту». Наряжаясь на своих оргиях в монашеские платья, сатанисты глумятся не только над религиозными святынями, но и над супружескими и родительскими чувствами. Сатанисты находят себя морально стоящими выше «мещан», так же как Лосев видит стоящими выше «мещан» «девственниц с юности». И уж по меньшей мере в «иудаистической» семейственности сатанисты усматривают даже большую пошлость, чем в ней усматривают православные иноки.

«Наивности» материнского «сюсюканья» они противопоставляют глумление и цинизм как искушенность и «глубину». Речь здесь идет именно о чувстве нравственного превосходства. В невинных и простых семейных радостях сатанистам видится самообман, неискушенность, незнание жизни. В своих же надругательствах ими усматривается подлинное знание человека и полет духа. Причем за этим видением стоят не только амбиции юных прыщавых эгоистов, но и ожесточение несостоявшихся талантов всех возрастов. Глубина действительно нередко оказывается сопряжена в человеке со злом. Не случайно деструктивные натуры вроде Ставрогина удавались перу Достоевского гораздо лучше, нежели «положительные образы» вроде Алеши Карамазова.

«Иудаистическая мистика»

Но вот ведь какое удивительное дело. На поверку выясняется, что «наивные», «примитивные» чувства семейной привязанности как правило оказываются сильнее завороженных собственной «глубиной» врат ада.

Существует немало ценностей, на которые человек может опереться, для того чтобы противостоять жестокой действительности. В «Архипелаге Гулаг» Солженицын приводит следующее свидетельство: «На лагпункте Самарка в 1946 году доходит до самого смертного рубежа группа интеллигентов: они изморены голодом, холодом, непосильной работой – и даже сна лишены, спать им негде, бараки-землянки еще не построены. Идут они воровать? стучать? хнычут о загубленной жизни? Нет. Предвидя близкую, уже не в неделях, а в днях смерть, вот как проводят они свой последний бессонный досуг, сидя у стеночки: Тимофеев-Ресовский собирает из них «семинар», и они спешат обменяться тем, что одному известно, а другим нет – они читают друг другу последние лекции».

Я легко допускаю, что в сталинских лагерях тот же Лосев находил утешение либо в философии, либо в воспоминаниях о «хорах девственниц».

Между тем в общем случае люди выстаивают в заведомо нечеловеческих ситуациях в первую очередь благодаря теплу своих «мещанских» семейных отношений.

В своем исследовании «Психолог в концентрационном лагере» Виктор Франкл отмечает, что существование узников нацистских лагерей было преимущественно ретроспективным: «Их мысли кружились все время вокруг одних и тех же деталей из переживаний прошлого; житейские мелочи при этом преображались в волшебном свете».

Но это как раз и значит, что в общем случае адскому режиму, целиком направленному на уничтожение личности, средний человек противопоставляет именно банальные «мещанские устои»!

Между тем камень, брошенный Лосевым в иудейский огород, был брошен вполне по адресу. Семейные отношения – когда они подлинны – именно «иудаистические» семейные отношения. Т.е. любой человек, выстоявший трудное испытание благодаря теплоте того дома, в котором он вырос, каким-то образом причастен «мелкобуржуазной иудаистической мистике». И таких людей Всевышний, наверняка, пересчитывает посемейно, какого бы происхождения они не были.

Для ясности я приведу пример полнокровной «иудаистической мистики». Это глава под названием «Молитва и видение» из сборника Яфы Элиаш – «Хасидские истории о Холокосте»: «Я считаю, что жизнь в Берген Бельзене мне сохранили одна молитва и одно видение, - сказала Шила Гамс. - Это были очень особенная молитва и очень особенное видение, видение, которое затмевалось реальностью и которое в то же время победило реальность.

Рабби Гросс, хасид из Словакии, учил нас молиться в лагере. Я не знаю, записана ли та молитва в каком-нибудь молитвеннике, т.е. действительно ли она существовала до эры крематориев и концлагерей - до времени, когда жизнь поглотилась смертью, когда смерть казалась единственной связующей нитью с тем нормальным миром, который ушел в вечность. Это была молитва, которая, казалось, зародилась из пепла заживо кремированных - молитва из долины смертной тени, поглотившей живую душу. Мы молились этой молитвой каждый миг нашего ужасного существования. Она давала нам так много надежды, там много сил, так много света. Но однажды, уже после войны, я заметила, что слова той молитвы постепенно стали мною забываться. Так оказалось, что сегодня я не могу вспомнить ни одного из них. Я лишь надеюсь, что рабби Гросс жив и помнит эту молитву.

Когда свобода приблизилась уже к самим воротам Берген Бельзена, я заболела тифом. Полумертвая, в бреду, я все повторяла молитву рабби Гросса, но ее слова уходили куда-то вдаль от меня, и я могла слышать лишь слабое эхо, как будто вдалеке бились крылья какой-то птицы. Неожиданно в окружающей меня пустоте я отчетливо услышала голос моей матери: «Все мы Божьи дети. Он поступает с нами согласно воле Своей». Она повторила эту фразу снова и снова.

Я двинулась по направлению голоса. Мы двигались все, все женщины моей бригады. Бритоголовые, в грязных рубищах и в деревянных башмаках на опухших ногах, по шестеро в ряд, мы прошли через главные ворота лагеря. Мы шли по направлению голоса моей матери. Мы передвигались через холодные заснеженные поля и дороги, мимо мирных деревень, из печей которых в небеса безмятежно поднимался голубой дымок. Мы просили хлеба, но никто не слышал нас. Селяне смотрели сквозь нас как сквозь воздух и предавались своим занятиям, как будто бы нас вовсе не существовало.

Мы достигли моего родного города. Была весна, и кусты сирени были в полном цвету. Был вечер пятницы. Субботние свечи светились в каждом окне. Отцы и сыновья, по-субботнему одетые, спешили в синагогу. Они также не замечали нас. Я знала их всех и всех звала по имени. Но слова мои оставались беззвучны. Также я не слышала стука наших деревянных башмаков по мощеной улочке. Я слышала лишь слабое шуршание кожаных подошв, спешащих на субботнюю молитву. Никто не видел и не слышал нас.

Голос моей матери все приближался. На углу, у самого входа в дом, она стояла ждущая нас с распростертыми объятиями. Она была одета в свою субботнюю одежду с белоснежным фартуком. Я упала в ее объятия. «Мама! - плакала я, - Я не могу больше идти!»

Моя мать прижала меня к себе, нежно лаская мои волосы. Своим мягким голосом она сказала мне: «Дитя мое, не волнуйся. Все будет хорошо. Ты выздоровеешь и освободишься в ближайшее же время. Здесь, дитя мое, еда, которую я приготовила тебе». И она дала мне фаршированной рыбы, жареного цыпленка и свежую пышащую халу.

Когда я открыла глаза, то увидела своих подруг, сгрудившихся рядом с моими нарами и изумленно смотрящих на меня. Они не верили своим глазам, что я осталась жива. Я почувствовала себя сильнее и села. Я еще чувствовала на себе тепло и нежность материнских рук, поддержавших меня. Запах фаршированной рыбы и аромат субботней халы распространялись по зловонному бараку Берген Бельзена. Несколько дней спустя мы были освобождены».

«Фаршированная рыба, жареный цыпленок и свежая пышащая хала» вполне могли бы пополнить лосевский список «мещанских устоев»: «щи, папиросы, уборные», но как мы видим, они способны возрождать душу не хуже «хора девственниц».

МЕЖДУ КИББУЦЕМ И КЕЛЬЕЙ («Бемидбар» 5764)

Враги или друзья?

Четвертая книга Торы «Бемидбар» начинается следующими словами: «И Господь сказал Моше в пустыне Синайской, в шатре соборном, в первый день второго месяца, во второй год по выходе их из земли Египетской, говоря: «Произведите поголовное исчисление всей общины сынов Израиля по семействам их, по отчим домам их, по числу имен всех мужчин поголовно. От двадцати лет и выше, всех поступающих в войско в Израиле» (Бемидбар 1.1-3)

Итак, Всевышний предписал совершить подсчет Своего народа по «головам» совершеннолетних мужчинам, независимо от того, обзавелись ли они семьями или нет.

Тем самым мужчина в качестве главы семейства как бы приравнивается Всевышним ко всему семейству целиком, и наоборот – семейство приравнивается к его главе.

Введение такой «человеческой единицы» весьма знаменательно. Ведь семья – это промежуточная форма человеческого бытия, расположенная между индивидом и обществом.

В христианской культуре эти понятия драматически противопоставлены. «Враги человека домашние его», - сказал Человек из Назарета, и его ученики приняли эти слова глубоко к сердцу.

Основоположник христианства не был женат, и нет христианина, который бы мог посчитать это случайным эпизодом его биографии. Более того, никакой верующий христианин не может даже помыслить Иисуса женатым. Классический идеал христианства – это анахорет, идеал, который со временем рассыпался на множество светских прототипов, от Робинзона Дефо до Постороннего Камю.

В христианском сообществе человек со всеми своими особенностями и призванием к поиску смысла противопоставляется «миру», стригущему всех под одну гребенку. При этом индивиды европейского мира – это лейбницевские монады, «не имеющие окон». Они непроницаемы друг для друга, а потому не создают и подлинного сообщества, но мыслят его по-преимуществу как враждебное себе «всемство». Разумеется, христианские общины существуют, и дружеские отношения в них культивируются. Однако при этом существенно, что они строятся на идее причастия. Все прочие «монады» обретают жизнь в одной единственной – в Человеке из Назарета.

В свое время мне доводилось отмечать, что если иудеям свойственно либо драматическое противопоставление Бога и мира, либо их пантеистическое отождествление (в ряде каббалистических представлений), то христианам, предложившим «третий член» - Богочеловека, удалось содержательно противопоставить Бога и мир, удалось теологически четко очертить границу между ними (сконцентрировав, впрочем, все парадоксы в христологии - в учении о Богочеловеке).

В опыте семьи иудаизм располагает аналогичным спасительным «третьим членом», который позволяет примирить противопоставленные сущности, в данном случае индивида и общество.

Именно семья - религиозно и духовно осмысленная семья – является связующим звеном между индивидом и обществом. В рамках семейных уз отношение к Другому частично является отношением к самому себе. А потому именно в семье человек научается по-настоящему любить по-настоящему другого (ближнего и дальнего), как самого себя!

Безусловно в любой христианской общине навыки религиозности часто закладываются именно в семье. Однако это происходит не благодаря, а скорее вопреки системе христианского воспитания.

В европейских семьях духовность прививается извне, через проповедь, иными словами, к религиозности человека обязывает не рождение, а донесшаяся до него «Благая весть». В то же время в еврейской семье духовность предполагается: в той мере, в какой человек сознает себя евореем, в той самой мере он сознает, что его физическое рождение обязывает его к религии.

Разумеется, нередко имеет место и обратный ход: человек видит в близком родственнике только себя самого и вовсе не признает Другого, иными словами он деспотически требует, а не любит. И именно в связи с таким отношением уместно евангельское высказывание «враги человека домашние его».

Как бы то ни было, по своему естественному устройству семья организована так, что в ней никто не принадлежит только себе самому, но каждый является продолжением другого. Однако это и не индивидуализм, ни коллективизм – это именно третья самостоятельная действительность.

Отношения, существующие в семье, неуместно переносить на все сообщество. Со своей стороны главной особенностью тоталитарных режимов является как раз стремление навязать себя на уровне семьи.

Иногда, правда, коммуны удаются, но в целом это весьма недолговечные образования, что видно даже на примере израильских киббуцев. Единственными устойчивыми коммунами можно признать лишь монашеские ордена. Однако с одной стороны эти общины сознательно построены как аллегория семьи (члены которых именуют себя братьями и сестрами), а с другой, каждый живет в уединении, в своей келье.

Но оставив в стороне успех института монашества, можно сказать, что по большому счету общество не может быть семьей, общество предполагает дистанцию между своими членами. Однако сбалансированную дистанцию между индивидами в обществе задает именно семья.

Считать, что семья сама по себе плоха, что всегда и во всех условиях «враги человека домашние его» - глубоко ошибочно.

«Домашние», как раз как никто другой, могут и должны быть друзьями. А для того, чтобы проверить, в какой мере они действительно друзья, достаточно провести один – хотя бы мысленный - эксперимент. А именно, достаточно хотя бы предположительно выяснить, готова ли данная семья принять чужого ребенка, лишенного семьи. Измерив меру этой готовности, вы с легкостью познаете меру дружественности и меру враждебности собственных ближайших родственников.

В норме любая семья не только может, но в сущности даже должна быть готова с любовью принять постороннего ребенка. Приняв в свое лоно «чужого», семья утверждает свою сверхприродность, обнаруживает свою духовновную основу. При этом характерно, что принявшая чужого ребенка семья остается именно семьей, а не превращается в приют для сирот.

Как бы то ни было, еврейская религия – в отличие от любой другой религии - создана на базе семьи, именно поэтому ее члены исчисляются «семьями», именуя это исчисление «поголовным», и именно поэтому человек, принявший иудаизм, становится «абрамовичем», т.е. усыновляется Авраамом.

Мадонна и шлюха

В этом контексте уместно коснуться весьма характерного для христианского мира настороженного и даже пугливого отношения к сексуальности, как к связи заведомо природной и противной духовности.

Известно, что у некоторых мужчин, начавших свою половую жизнь с беспорядочных связей, нередко развивается невроз, характеризующийся двойственным отношением к женщинам, которых они делят на «мадонн» и «шлюх». Первые существуют для целомудренного поклонения, вторые - для сладострастных утех. Известно, что такого рода проблемы стояли перед Александром Блоком, Альфредом Мюссе, Жан Полем Сартром и некоторыми другими, вполне уважаемыми деятелями культуры.

Между тем корни этого комплекса можно усмотреть уже в самом контексте христианской культуры, которой свойственно видеть в сексуальности самой по себе потребительское отношения к человеку.

Так Тертулиан писал: «Брак – это не что иное, как вид разврата. Апостол, говоря, что супруги стараются угодить друг другу (1 Кор 7.33), не имел в виду угождения чистотою нравов, чего, конечно же, не осудил бы, но он говорил тут о нарядах, украшениях и прочих мелочах, посредством которых супруги стараются возбуждать друг друга к сладострастию. Желание нравиться внешне есть самая сущность плотской похоти, которая в свою очередь, есть причина прелюбодеяния. Но брак не уподобляется ли прелюбодеянию, не бывает ли следствием удовлетворения тех же желаний? Сказано: «Всякий, кто с вожделением взглянул на женщину, мысленно уже соблазнил ее» (Мф 5.28). Человек, ищущий брака с женщиной, не творит ли того же самого, хотя бы после и женился на ней? Да и женился ли бы он на ней, прежде чем посмотрел на нее с похотью? Ведь невозможно брать в жены ту, которой не видел и не возжелал. Неважно, что до женитьбы он не желал чужой жены: до женитьбы все жены – чужие, и никакая жена не выйдет замуж, если муж уже до брака не прелюбодействовал с нею взором…. Самое лучшее для человека – совершенно избегать женского пола».

Стоит ли говорить, что подобное отношение немыслимо для еврейской религии. И Рамбам в «Мишне Тора» («Хилхот исурей биа» 21.9) пишет: «Человеку разрешена собственная жена. Поэтому все, что желает человек делать с женой – делает. И всегда может целовать ее в любое место, которое пожелает, и совокупляться с ней может любым образом, только чтобы семя не уничтожалось».

При этом, разумеется, наивно думать, что иудаизм имеет какое-то отношение к гедонизму. В сущности для Рамбама похоть ради похоти также предосудительна, как и для Тертулиана, и поэтому к приведенным словам он добавляет: «Между тем «мидат хасидут» состоит в том, чтобы человек не был легкомыслен и освящал себя в час единения, как делает это и при исполнении других заповедей» (9).

«Шулхан арух» поясняет, что в момент соединения с женой мужчине желательно концентрироваться не на жене, а на Торе, т.е. размышлять о Божественных предметах (хотя произносить что-либо связанное с Торой в момент супружеского единения запрещено).

Похвальное слово монашествующим

Московский философ Алексей Шеманов, реагируя на мою статью «Миссия продолжения рода», написал, что «говоря о ненависти к браку и деторождению в христианской культуре, мы говорим о ментальной предрасположенности, которую естественно связывать с гностическим соблазном, все время преследующим Церковь, а не о ее сознательном учении. Наверное, этот соблазн проявляется и в юдофобии, и корни этого соблазна весьма глубоки».

При этом Шеманов привел слова современного католического катехизиса, с похвалой отзывающегося о браке: «Поскольку Бог создал человека мужчиной и женщиной, их взаимная любовь становится образом абсолютной и нерушимой любви, какой Бог любит человека. Она является благой, более того, очень благой в глазах Творца (Ср. Быт 1, 31). Эта любовь, благословенная Богом, предназначена плодоносить и воплощаться в общем деле сохранения творения: И благословил Бог и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею (Быт.1, 28) (1604).

Далее в катехизисе высказывается суждение, что пути брака и пути девственности являются дополнительными. Действительно, опыт целибата, позволяющий подняться над эротической необходимостью, одновременно освящает и сам брак, создавая ему достойную альтернативу.

Итак, христианство, коренящееся в Синайском откровении, безусловно сохраняет возможность и одухотворенного понимания супружества, и союзного отношения к Израилю.

Однако при этом я бы хотел отметить, что не только христианство может быть открыто иудейскому восприятию ценности брака, но, что и иудаизм может с пониманием отнестись к некоторым аспектам христианского опыта целибата.

Отсутствие достойной альтернативы браку занижает сам брак. Брачная жизнь видится в иудейском мире столь нормативной, что люди, не могущие найти себе пару или овдовевшие, выглядят ущербными. Заранее ясно, что брак, лишенный Божественной искры (во всяком случае, если заповедь деторождения человеком уже выполнена) хуже достойного одиночества. Но иудаизм не предполагает никакой религиозной альтернативы тем, кто по той или иной причине остались одиноки. Более того, иудаизм даже рекомендует вдовцам повторно вступать в брак.

Разумеется, человек может влюбиться в другую женщину, а поскольку смерть является условным разводом, то он вправе и повторно жениться. Но речь может идти только о праве, а не о чем-то желательном и даже похвальном.

Совет вступать вдовцам в повторные браки мне лично совершенно непонятен. Браки не только заключаются на небесах, но и заключаются для небес и на небесах продолжаются. Но чем тогда брак вдовца отличается от обычного двоеженства? Если человек действительно любил свою жену, то почему он не хранит ей верность? Если он долгие годы ждал встречи с ней, даже не зная ее, то почему он не может подождать ее еще раз, уже будучи с ней знакомым? Зачем осложнять жизнь, ставя себя в мучительное положение двоеженца?

Впрочем, порой иудаизм сам чувствует двусмысленность этой рекомендации. Достаточно сказать, что в Средние века многие раввины считали, что вдовы мучеников не должны вступать в повторные браки. А существует немало еврейских вдовцов, которым повторная женитьба представляется совершенно немыслимой.

МЕРА ЧЕЛОВЕКА («Бемидбар» 5760)

Человеческая единица

На этой неделе началось чтение четвертой книги Торы Бемидбар, рассказывающей о пребывании сынов Израиля в пустыне. Если события, описываемые в книге “Ваикра”, охватывают всего лишь месяц, то в книге “Бемидбар” излагается весь последующий период сорокалетних странствий в пустыне.

В составе Библии книга “Бемидбар” именуется “Книгой чисел”, что в данном случае полностью соответсвует еврейским источникам: в Талмуде книга “Бемидбар” именуется также “Хумаш ха-пекудим”, “Книга исчислений”.

Действительно, вся первая глава и некоторая часть второй главы книги “Бемидбар” посвящены исчислению сынов Израиля: “И всю общину созвали они в первый день второго месяца. И объявили они родословия свои по семействам своим, по отчему дому своему, по числу имен, от двадцатилетнего возраста и выше, поголовно. Как Господь повелел Моше, так он и сосчитал их в пустыне Синайской. И было сынов Рувена, первенца Исраэля, по их родословию семейному, по отчему дому их, по числу имен, поголовно, всех мужчин от двадцати лет и выше, всех, поступающих в войско, исчисленных по колену Рувена, сорок шесть тысяч пятьсот” (Бемидбар 1.18-21)

Подсчет израилитян производился и прежде. Так, о нем говорилось в книге Шемот, в главе “Ки тиса”, но то было другое исчисление, произведенное после греха золотого тельца, причем оно было поголовным, в то время как настоящее производилось прежде всего по семьям (“И объявили они родословия свои по семействам своим, по отчему дому своему” Бемидбар 1.18).

Мидраш объясняет такой посемейный подсчет тем, что среди окружающих народов царил разврат, что только евреи хранили в ту пору чистоту семьи и тем самым были единственными, кто могли бы осуществить такую “посемейную” перепись. Но тем самым этим подсчетом как бы заявлялось, что семья - это такая же “человеческая единица”, как и отдельный индивид.

Увязка между возникновением семьи и осознанием своей индивидуальности, разумеется, не случайна. Ориентация на устойчивый моногамный брак - это один из центральных признаков человеческой зрелости. Таким образом можно сказать, что посемейное исчисление - это провозглашение того, что семья - это индивид, и что индивид полноценен и выявлен только в семье.

Здесь, впрочем, сразу следует внести ясность: в равной мере являясь индивидами по своей природе, семьи еврейские и нееврейские различаются между собой по существу.

Очаг и жертвенник

В свое время особенностью семьи являться индивидом я уже пробовал объяснить запрет на кровосмешение. Я указывал, что на подсознательном уровне совокупление с близким родственником воспринимается как совокупление с самим собой, как саморазрушение, и именно поэтому на сознательном уровне отторгается любым обществом, в котором сформировалось представление об индивиде.

И древние греки, и древние римляне, и древние евреи испытывали устойчивое отвращение к кровосмешению. Однако это не значит, что их представления о семейности ничем не отличались.

Та же самая “природа” индивида, которая присуща всем людям, у евреев преображена изнутри, преображена принадлежностью, посвященностью Всевышнему. Причем важно и существенно, что эта посвященность затрагивает прежде всего семейный уровень.

Язычники во времена Авраама приносили в жертву своих первенцев, Авраам также принес в жертву своего первенца, Ицхака. Но сходство между этими жертвоприношениями чисто формальное. Язычник убивал своего сына для того, чтобы построить на его могиле дом, который (благодаря этой жертве) должен был быть прочен, и в котором поэтому должны были умножаться потомки. Но Авраам выразил готовность убить единственного сына совершенно бескорыстно. Язычник убивал свое дитя для себя, Авраам для Бога. В одном случае мы имеем дело с преступлением, во втором с подвигом веры. Но отказавшись от сына ради Бога и получив его обратно, Авраам преобразил свои кровнородственные отношения: в эти отношения проник Всесвятой. Потомки Ицхака происходят от жертвы, а это значит, что их происхождение не только природно, но и духовно осмысленно. Само происхождение, сама природа того, кто помнит и ценит эту “родословную”, побуждает его искать Всевышнего. Но нет никакого другого народа кроме еврейского, который бы действительно эту “родословную” помнил и ценил.

При этом характерно, что принесение в жертву Ицхака не было случайным событием. В дальнейшей священной истории мы встречаем схожие эпизоды. Так, во время исхода над каждым еврейским первенцем, как и над первенцем египетским, нависла смертельная угроза, от которой спасала только вера. Не случайно именно в нынешнем чтении, посвященном исчислению по семьям, приводятся следующие слова Всевышнего: “Всякий первенец - Мой. В день избиения Мною всякого первенца в земле Египетской посвятил Я себе всякого первенца в Израиле, от человека до скота: они должны быть Моими, Я Господь” (3.13).

Евреи - это религиозная община, но община существующая именно в форме семьи. Иудаизм проникнут запахом семейного очага. Талмуд говорит, что “тот, кто женится, выполняет всю Тору”, что “человек без жены - это не человек”, что тот, “кто похоронил жену, как бы пережил разрушение храма”. Однако это последнее высказывание дополнительно подтверждает, что еврейские семейные узы - это не простая природная связь, что еврейский семейный очаг больше похож не на очаг, а на жертвенник.

Община

Являясь одновременно и индивидом и общиной, семья оказывается естественной границей между ними, границей, задающей собственный смысл и общества, и индивида. В пределе община - это всегда индивид, а индивид - всегда община.

В самом деле, согласно Устной Торе весь “кнессет Исраэль”, все собрание еврейских душ предстает как один человек, является одним субъектом. При этом в иудейской традиции имеет место также “персонификация” и других народов, наблюдается тенденция представить их в качестве отдельных лиц, например, весь огромный арабский мир в традиционном иудейском представлении сводится к личности Ишмаэля.

В связи с этим стоит упомянуть также о галахическом запрете выдавать врагу одного еврея ради спасения многих, и о запрете пересчитывать евреев (вспомним, что несанкционированный подсчет сынов Израилевых, осуществленный Давидом, вызвал гнев Всевышнего (2 Шмуэль 24.).

Эти законы дополнительно подтверждают нам, что согласно иудейскому прозрению в известном аспекте евреи не суммируются, что предельной реальностью является не общество, а индивид, что общество сводится к индивиду, а не наоброт. Именно в этом контексте следует воспринимать слова Талмуда: "Адам был создан единственным... ради мира между людьми, чтобы не говорил человек человеку: "Мой отец больше твоего" и чтобы выразить величие Пресвятого. Ибо человек чеканит много монет одним чеканом и все они похожи друг на друга. А Царь над царями царей отчеканил всех людей чеканом Первого Человека, но ни один из них не похож на другого. Поэтому каждый должен говорить: Ради меня создан мир" (Сангедрин.37а.)

Адам был создан единственным, и каждый его потомок остается единственным. Этот центральный ценностный принцип иудаизма со временем проник также и в окружающий мир: во всяком случае, и христиане, и представители секулярной культуры его полностью разделяют (вспомним высказывание Достоевского, что вся мировая гармония не стоит слезы одного замученного ребенка). Однако патент на сам этот подход принадлежит именно иудаизму.

Итак, исходя из одних только ценностных отношений, мы вправе заключить, что принцип организма и принцип личности различаются по сути. Если в организме все суммируется, а именно, если клетки собираются в органы, органы в огранизмы, а сами организмы в стада и стаи, то с людьми этого не проходит, человечество - это не человеческое стадо, а каждый из сынов Адама.

Если мы рассмотрим человека не в гражданском, а в его собственно человеческом измерении, то убедимся, что ничего следующего, “большего чем человек”, “сверхчеловека” не возникает. Человек пределен и самоценен. Он не складывается с другими. Он единственен и не поддается исчислению. Разумеется, люди объединяются в бригады, клубы, боевые отряды, где их место вполне функционально, однако когда речь заходит о собственно человеческой, религиозной общине, то она не порождает “следующей” структуры, а значит, должна иметь вид каждого из ее членов, по меньшей мере вид своего основателя (в нашем случае Иакова), или главы (Моше).

В христианском мире в наиболее последовательном виде такого взгляда придерживался шведский мистик Сведенборг, согласно визионерским наблюдениям которого “каждое общество на небесах изображает человека”, а “всякое общество, когда оно в сборе, является одним лицом в образе человека”. Согласно Сведенборгу, “как небеса составляют человека в наибольшем образе и каждое небесное общество в меньшем, так и каждый ангел (так Сведенборгом именуется душа, удостоившаяся небесной жизни) в наименьшем; ибо в образе, столь совершенном, каков образ небес, целое подобно части, а часть подобна целому”.

Как бы то ни было, подход иудаизма именно таков: в каждом еврее присутствуют все. Как сказал об этом р. Шимон б. Иохай: народ еврейский "подобен единому телу и единой душе... Один из них согрешил - все несут наказание, как сказано: "Вот Ахан, сын Зерахов, нарушил заклятие, а гнев был на весь Израиль, и он не был единственным человеком, умершим за свое беззаконие" (Иегошуа Бин Нун 22.20). Страдает один из них, а чувствуют это все, поэтому сказано: "Израиль - овца рассеяная" (Иерем 50. 17)". Иными словами р.Шимон б.Иохай понимает слова пророка в том смысле, что Израиль одновременно и все стадо и одна из овец этого стада.

Итак, мы вправе сказать, что иудаизм видит отдельного еврея не только членом “кнессет Исраэль”, членом всей еврейской общины, но одновременно также считает его самого всей этой общиной.


 

Недельная глава Торы -

Aryeh Baratz: arie.baratz@gmail.com      webmaster: rebecca.baratz@gmail.com