ТЕОЛОГИЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТИ ПРЕЗУМПЦИЯ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ СВЕРХНОВОЕ ВРЕМЯ ТАМ И ВСЕГДА ДВА ИМЕНИ ОДНОГО БОГА МЕССИАНСКИЙ КВАДРАТ ДЕНЬ ШЕСТОЙ ТАМ И ВСЕГДА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ АНТИСЕМИТИЗМ КУЛЬТУРА И КУЛЬТ МАТЕМАТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ РОМАНТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ ЕВРЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - БЕРЕШИТ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ШМОТ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ВАИКРА НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - БЕМИДБАР НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ДВАРИМ HOME POLISH ENGLISH HEBREW E-MAIL ФОТОАЛЬБОМ ПУБЛИЦИСТИКА ИНТЕРНЕТ
Недельные чтения - Бе-Хаaлотха
top.mail.ru

НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

БЕМИДБАР (ЧИСЛА)

БЕ-ХАAЛОТХА

В ОЖИДАНИИ САНГЕДРИНА(5779-2019)
ПАСХАЛЬНЫЙ КОД ВОЛАНДА (5778-2018)
ВОЙНА ГОГА И МАГОГА(5777-2017)
ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ВЫБОР(5776-2016)
МАТЕРИНСКАЯ ЛЮБОВЬ (5775-2015)
МУЗЫКА БУДУЩЕГО (5774-2014)
СИЛА СКРОМНОСТИ (5773-2013)
РЕЛИГИОЗНАЯ НОРМА (5772-2012)
ПРОБЛЕМА САНГЕДРИНА (5770-2010)
СВЯТОЙ НАРОД (5769-2009)
ИРОНИЯ ПРОВИДЕНИЯ (начало) (5768-2008)
ПАРАЛЕЛЬНОЕ ПЕРВОРОДСТВО (5767-2007)
РАСИСТСКАЯ КРИВДА (5766-2006)
ДЕМОКРАТИЯ И ТЕОКРАТИЯ (начало) (5765-2005)
У ИСТОКОВ МОЛИТВЫ (5764-2004)
МУЗЫКА ЗЕМНАЯ И НЕБЕСНАЯ (5763-2003)
ИНСТИТУАЛИЗАЦИЯ РЕЛИГИИ (5760-2000)

В ОЖИДАНИИ САНГЕДРИНА («Бе-Хаaлотха» 5779 - 13.06.2019)

Только Сангедрин призван установить, следует ли ему распустить Кнессет, выработать с ним паритетные отношения, или удовлетвориться функциями рабанута.

Век неопределенности

В недельной главе «Бе-Хаaлотха» мы читаем: «Господь сказал Моше: собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израиля, о которых ты знаешь, что они старейшины народа и надзиратели его, и возьми их к шатру соборному, и пусть предстанут они там с тобой. А Я сойду и буду говорить там с тобой, и отделю от духа, который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа этого, и не будешь ты нести один» (11:11-17).

Это собрание семидесяти старейшин во главе с Моше явилось учреждением Великого Сангедрина, с той поры действовавшего постоянно, вплоть до разрушения Первого храма. После возвращения из Вавилона этот институт был восстановлен и действовал до разрушения Второго Храма.

После этого Великий Сангедрин (71 судья) не созывался ни разу, хотя Малые Сангедрины (в составе 23 судей) действовали в Израиле еще на протяжении нескольких столетий.

Великий Сангедрин – это высший судебный, но в определенном смысле также и «законодательный» орган, законодательный в том отношении, что только он уполномочен и компетентен трактовать Божественную Конституцию – Тору, т.е. практически определять каким именно должен быть Закон, полученный Моше на Синае.

При отсутствии Сангедрина право трактовки оказалось доверено каждому раввину, который на основании общего наследия Устной Торы изо дня в день устанавливает практическую галаху.

В подавляющем большинстве случаев раввинистические решения совпадают. Однако даже в том случае, когда расхождения оказываются достаточно широкими, они практически никогда не оспариваются на общем уровне, т.е. на уровне принадлежности к еврейской общине. Иными словами, все подходы в своей основе уважаются, но одновременно также признаются условными, т.е. подлежащими грядущей коррекции со стороны Сангедрина. При этом и отдельные раввины, и целые движения уклоняются по целому ряду вопросов от галахических определений, ограничиваясь декларацией своих «политических позиций».

В одном своем недавнем посте рав Зеев Мешков перечисляет несколько острых тем, избегаемых законоведами, и, в частности, пишет относительно «обязанности защищать жизни граждан»: «Не обольщайтесь, об этом говорить никто не будет, включая главный раввинат. Галахического постановления раввината: «все обязаны защищать жизни граждан, каждый по мере своих способностей. Служба в армии является почетной обязанностью…» Этого не существует. И наоборот не существует: «изучающий Тору не должен служить в армии»… Бред. Но я бы был рад и этому бреду, чем неправдивому молчанию. Галаха о службе в армии… Ну нет, куда там. Зачем связываться с теми, кто представляет собой большую группу в Израиле и безо всякого галахического обоснования избегает службы в армии. Так что галаха галахой, а политика выше».

Итак, в некоторых вопросах раввины расходятся, от решения ряда других - и вовсе уклоняются. Между тем, чек каждого религиозного направления открыт под грядущее решение 71-го мудреца, и кому-то явно придется расплачиваться из собственного кармана.

Нет иудея, который бы на словах не мечтал о восстановлении Сангедрина, однако в этих мечтах Сангедрин представляется каждому из них именно его единомышленником. Перспектива того, что 71 мудрец может рассудить иначе, чем он, пугает и тормозит практические шаги по созыву этого жизненно важного института.

Не так давно Бецалель Смотрич объявил, что Израиль когда-нибудь непременно станет «государством галахи». В этом провозглашении, равно как и в типовой реакции на него - все двусмысленно. С одной стороны, эмпирическое еврейское государство и без того является государством галахи. В соответствии со «статусом кво», в частной жизни каждый израильтянин вправе вести себя как ему вздумается, но в общественной сфере основные галахические требования соблюдаются (учреждения и предприятия не работают по субботам, политики в этот день не заседают и не ведут переговоров, в армии поддерживается кашрут, отсутствует система государственных браков и пр). Это разделение имеет принципиальный характер, так как на Синае был заключен союз между Богом и Израилем, а не с отдельными евреями. Без преувеличения можно сказать, что «статус кво» - это гениальное политическое решение, позволившее Израилю (духовно и физически) выжить. Это с одной стороны. С другой стороны, какова должна быть всеобъемлющая галаха, покрывающая все сферы общественной жизни, может определить только Сангедрин.

Слова Смотрича были восприняты многими светскими гражданами как угроза того, что их ожидают преследования за нарушение субботы и пр. Сам Смотрич такую трактовку решительно отверг, но тут же в сети стало циркулировать выступления Бенци Гопштейна, озвучившего идею именно обще-принудительного характера галахи.

При всем том, что подход этот трудно назвать популярным, он, как мы видим, теоретически возможен, а установить истину компетентен лишь Сангедрин. Только Сангедрин призван установить, следует ли ему распустить Кнессет, выработать с ним паритетные отношения, или удовлетвориться функциями рабанута. Существуют немало вопросов, по которым выработать консенсус совсем непросто, и неудивительно, что никто не торопится этим заниматься.

Нельзя сказать, что ничего не предпринимается. В конце 2004 года в преддверии шароновского «размежевания» был созван Сангедрин, в который вошли возглавляющий институт Храма раввин Исраэль Ариэль, широко известный своими трудами раввин Адин Штайнзальц, раввин Бейт-Эля Йешай Баавад, известный иерусалимский раввин Йоэль Шварц, хабадник рав Леванони и многие другие духовные авторитеты (среди которых, насколько мне известно, нет приверженцев принципа: «не умеешь - научим, не хочешь – заставим»). Деятельность этого проекта подробно рассматривается в статье Арнона Сегала в «Макор Ришон» от 7 июня. Автор находит проект, по большому счету, провалившимся, именует «курьезом» и приходит к заключению, что не раввины, а только государство Израиль «собственной персоной» способно возродить судебную систему, основанную на еврейском праве.

Голос «масортиим»

Между тем это продолжающееся положение неопределенности позволяет несколько иначе взглянуть на мир светский, с которым иудаизм находится в жесткой конфронтации.

Действительно, все расходящиеся между собой ортодоксальные движения одновременно противопоставляют себя «хилоним». Светские евреи воспринимаются религиозными, как законченные профаны, как «украденные младенцы». Последнее определение, данное сионистам рабби Авраамом Йешаяу Карелицем (1878-1953) позволяет относиться к ним достаточно позитивно, по меньшей мере, позволяет считать обе общины единым народом Израиля. Однако никто из религиозных не видит в светских реальных оппонентов, чей голос может хоть что-нибудь значить в религиозной полемике.

Между тем в свете указанной условности религиозной позиции это отношение не вполне адекватно. Отсутствие Сангедрина не просто позволяет, а буквально обязывает ставить так же и светских евреев в общий ряд наследников Торы, в общий ряд - хотя бы на уровне проблем, если не их решений. Ведь в значительной мере светские евреи появились в результате неспособности бейт-мидраша дать убедительные ответы на их вопросы. По словам рава Кука, «свежий дух атеизма очищает всякую тину, которая налипла на нижнюю поверхность духа веры, и посредством этого очищаются небеса» (Орот 8.476).

Это тем более так, что под «хилоним» в Израиле очень часто подразумеваются даже не атеисты, которых относительно немного, а так называемые «масортиим», т.е. вполне верующие израильтяне, избирательно придерживающиеся определенных заповедей, но воздерживающиеся от исполнения других.

«Масортиим» обыкновенно объясняют свое частичное соблюдение отсутствием душевных сил («эйн коах»). Но на самом деле это лишь идиома, за которой скрывается реальная духовная проблема, объективная «запущенность» целого ряда проблем, порожденных реалиями Нового времени.

Многие «масортиим» лишь потому «масортиим», а не «датиим», что с одной стороны имеют дополнительную сферу духовных интересов, а с другой испытывают известное отчуждение по отношению к некоторым религиозным опытам, отчуждение, которое не может быть преодолено средствами конвенционального образования.

Ситуация станет более понятной, если мы осознаем, что подобное отчуждение известно и собственно религиозным людям, известно, прежде всего, по отношению к храмовой службе, навык которой давно утрачен.

Действительно, многие ортодоксальные евреи, даже регулярно повторяющие молитвы о восстановлении Храма, не видят себя закалывающими в нем овец. Так, например, известный израильский раввин Ицхак Гинзбург считает, что в настоящий момент человек в принципе некомпетентен совершать жертвоприношения. Он сравнивает кровавые жертвы с талмудическими медицинскими средствами лечения. Многие законоучители уже давно запретили обращаться к этим средствам, утверждая, что будучи целебными в эпоху Храма, в нашем поколении – в силу его низкого духовного положения - они не только бесполезны, но даже могут причинить человеку вред.

Невольно создается впечатление, что то, что чувствуют по отношению к жертвоприношениям некоторые ортодоксы, некоторые «хилоним» испытывают по отношению к целому ряду других заповедей. Эти заповеди для них ничего «не говорят» не в силу их невежества, а в силу особенностей общей духовной ситуации. Ситуация эта, разумеется, может и даже призвана измениться, однако, не все в ней определяется людьми.

Ожидающаяся от грядущего Сангедрина (или, как предполагает Арнон Сегал, Минюста) стандартизация галахических решений должна сопровождаться не только рассмотрением всего круга актуальных проблем, но и учетом определенных опытов секулярного существования.

ПАСХАЛЬНЫЙ КОД ВОЛАНДА («Бе-Хаaлотха» 5778 - 31.05.2018)

Для проведения своего пасхального «великого бала сатаны» Булгаков предложил оригинальную «пасхалию», согласно которой бал этот происходит не просто в какое-то одно из «весенних полнолуний», а именно в то из них, которое приходится в ту Весну на ночь с пятницы на субботу.

Весенний четырехзубец

В недельной главе «Беалотха» дается заповедь празднования Песаха, а также его двойника – второго Песаха – Песаха Шейни: «И Господь говорил Моше в пустыне Синайской в первый месяц второго года после исхода их из земли Египетской, говоря: Да совершают сыны Израиля Песах в назначенное для него время. В четырнадцатый день сего месяца в сумерки совершайте его, в назначенное для него время, по всем уставам и по всем его обрядам совершайте его… И Господь говорил Моше так: Говори сынам Израиля так: всякий, кто будет нечист из-за усопшего, или он (будет) в дальнем пути, из вас или из потомков ваших, то и он должен совершить Песах Господень. Во второй месяц, в четырнадцатый день, в сумерки пусть справляют его, с опресноками и горькими травами пусть едят его» (9:1-13).

Итак, тем, кто не мог совершить Песах в положенное время – в «первый месяц» (Нисан), Всевышний предоставил дополнительную возможность сделать это во «второй месяц» (Ияр).

Однако помимо этой явной, указанной самой Торой, причины, для учреждения «второго Песаха» имеется, по-видимому, и не столь очевидная - другая. Она, связана с тем, что периодически, в високосные годы, Нисаном объявляется тот месяц, который должен был бы являться Ияром, если бы год был обычным. Ияр – это такой «второй» месяц, который время от времени оказывается «первым», т.е. сам по себе является полноценным кандидатом на роль пасхального месяца. Каждый Ияр – это несостоявшийся Нисан, справедливо ожидающий к себе почтительного отношения. Праздник Песах повторно празднуется через месяц, подобно тому, как в странах рассеяния все праздники повторно отмечаются на другой день.

Действительно, чтобы привести в соответствие лунные месяцы солнечному году (сезонам), периодически приходится добавлять 13-ый месяц – второй Адар. Соответственно Нисан сдвигается на следующий месяц, который «по своей природе» должен был бы быть Ияром.

Более того, в силу того, что 13-ый месяц («второй Адар») исходно должен был бы именоваться Нисаном, то и он – этот Адар также оказывается втянутым в пасхальную игру, также оказывается двойником Нисана.

Если же вспомнить, что основное событие Пурима – низвержение Амана - произошло в пасхальные дни («И призваны были писцы царские в первый месяц, в тринадцатый день его», 3:13), то становится ясно, что все эти три «зубца» - Адар, Нисан и Ияр – восходят к одной сакральной «вилке», в пределе увенчанной четвертым «зубцом» весеннего месяца Сивана (в високосные годы в его полнолуние празднуется Песах шейни).

Итак, все весенние полнолуния (вместе с примкнувшим к ним Адаром) – в определенном смысле пасхальные полнолуния, что прекрасно объясняет, почему в связи с Песахом Тора говорит не о Нисане, а об Авиве, о «весеннем месяце»: «Соблюдай месяц Авив» (Дварим 16:1) «Сегодня выходите вы, в месяце Авиве» (Шмот 13:4).

Кто-то возразит, что високосные годы строго фиксированы, что все месяцы (и даже число дней в них) расписаны наперед. Действительно, 19-летний Метонов цикл содержит 12 обычных лет по 12 месяцев и 7 – високосных по 13 месяцев, порядок которых внутри цикла строго фиксирован.

Но дело в том, что Метонов цикл – это протез, которым еврейская традиция стала пользоваться только через несколько столетий после разрушения Храма.

До той же поры високосные года определялись не календарным алгоритмом, а согласно требованиям Торы - эмпирически-визуально. В древности никто заранее не знал, как наречется следующий месяц – Адаром или Нисаном. Это зависело от целого ряда климатических условий, напрямую подвластных Создателю.

Так, комментируя заповедь Торы «соблюдай месяц Авив» (Дварим 16:1), Раши со ссылкой на Сангедрин (11.б) пишет: «До его наступления наблюдай, чтобы он был хорош для колошения, чтобы принести в этот месяц хлебное приношение омера; в противном же случае, прибавь к году». Имеется в виду, прибавь в этом уходящем году 13-ый месяц Адар.

Таким образом, только в текущем Адаре (Всевышним на небе и людьми на земле) решалось, будет ли следующий месяц Нисаном или вторым Адаром. И если этот второй Адар провозглашался, то Песах праздновался в том месяце, который исходно (default) должен был именоваться Ияром.

Пасхалия Воланда

В своем романе «Мастер и Маргарита» Булгаков описывает бал сатаны, названный им «весенним балом полнолуния»: «Ежегодно мессир дает один бал. Он называется весенним балом полнолуния, или балом ста королей», - сообщает Коровьев Маргарите.

Итак, неизвестный ни одному религиоведу литературно-фантастический «шабаш» своим названием явственно перемигивается с празднованием Песаха. Песаху он явно и соответствует.

Действительно, из параллелизма московских событий, разворачивающихся вокруг дома 302-бис, событиям «древних глав», мы ясно видим, что автор пытается представить «весенний бал полнолуния» своеобразной христианской пасхой. Однако им используется также и антураж пасхи еврейской. С одной стороны события развиваются в режиме «страстной недели», но с другой - они жестко связаны также и с лунным циклом, с полнолунием.

Церковная пасха, разумеется, также привязывает себя к еврейской – она совершается в ближайшее воскресение после нее, т.е. после полнолуния. Но Булгаков пожелал полного совпадения. Он пожелал учесть как требование христианской пасхалии, т.е. требование недельного цикла, так и календарное требование еврейского Песаха, т.е. наличие полной луны. Булгаков подразумевал не просто «весеннее полнолуние», а «субботнее весеннее полнолуние», подразумевал «шабаш», т.е. встречу той субботы, которую Йешуа провел в гробу.

Между тем Песах – еврейский Песах сам по себе увязан с Субботой. Так, в субботнем кидуше говорится: «Благословен Ты,... который… святую Субботу свою с любовью и благоволением дал нам в наследие, - в память о деле миротворения,… в память об исходе из Египта».

В Гемаре (Шабат 87б) говорится, что пасхальный процесс был запущен в субботу (Великая суббота), а сама заповедь соблюдения седьмого дня была дана в день, который год спустя нарекся Песахом Шейни.

Булгаков, разумеется, подразумевал не эти особенности еврейской литургии, а известные подробности евангельское повествования, но получилось у него то, что получилось: Для проведения своего «пасхального» «великого бала сатаны» Булгаков предложил оригинальную «пасхалию», согласно которой бал этот происходит не просто в какое-то одно из «весенних полнолуний», а именно в то из них, которое приходится в ту Весну на ночь с пятницы на субботу (роман начинается с описания событий «страшного майского вечера», что заведомо не может соответствовать Нисану)

Не знаю, подозревал ли об этом сам Булгаков, но я проверил и убедился, что такое совпадение весеннего полнолуния с субботней ночью происходит не только каждый год, но к тому же еще и только один раз в год, с учетом, тех самых четырех «пасхальных» месяцев: Адара, Нисана, Ияра и Сивана.

Единственное отклонение состоит в том, что в те годы, когда «бал» отодвигается на Сиван, субботней приходится засчитывать не первую, а вторую полнолунную ночь (т.е. ночь не с 14 на 15, а с 15 на 16 число).

Однако с учетом этого единственного отклонения исключаются любые разночтения, так что Булгаков с полным правом мог назвать «бал весеннего полнолуния» ежегодным, и даже написать (в эпилоге), что «каждый год, только наступает весеннее праздничное полнолуние, под вечер появляется под липами на Патриарших... Иван Николаевич».

В 2018 году такое сочетание имело место с 30 на 31 марта, в 2019 году оно произойдет в ночь с 19 на 20 апреля, в 2020 году с 8 на 9 мая и т.д. Желающих самостоятельно определить дату очередного «бала» предупреждаю: в некоторые високосные годы субботними могут оказаться два полнолуния - первого Адара и Сивана. Это нормально: поскольку первый Адар никаким боком не задевает Нисана, и остается чисто зимним месяцем, праздничным субботним полнолунием в этом случае считается полнолуние Сивана.

Ведал ли то Михаил Афанасьевич или не ведал, но открыв (субботний) «весенний бал полнолуния», он подарил миру оригинальную календарную структуру, в конечном счете, учитывающую как субботнее измерение Песаха, так и пасхальную сущность всех весенних месяцев!

«Весна, Полнолуние, Суббота», произнеся этот пароль, Булгаков открыл человечеству тайный пасхальный код: ведь то весеннее полнолуние, которое в текущем году совпадает с субботой уже чисто «структурно» оказывается праздничным!

Но какой во всем этом может иметься смысл? Как к этому открытию оказался примешан сатана? Почему эта удивительная пасхалия была представлена не мудрецами Израиля, а Воландом? На эти и многие другие вопросы я пытаюсь дать ответ в мистическом романе «День шестой», первая часть которого - «1836» выставлена на моем авторском сайте.

ВОЙНА ГОГА И МАГОГА: НАЧАЛА И КОНЦЫ («Бе-Хаaлотха» 5777 - 08.06.2017)

При всем том, что многое из описанного пророками выглядит еще ожидающим своего воплощения, трудно отделаться от мысли, что на самом деле война Гога и Магога уже давно ведется, что война эта пунктирна, и что одним из важнейших ее моментов служит Шестидневная война.

Пунктирная война

В недельной главе «Беалотха» мы читаем следующие слова: «И когда пойдете на войну в земле вашей против врага, враждующего с вами, то трубите прерывисто; и будете вспомянуты пред Господом, Богом вашим, и будете спасены от врагов ваших» (Бемидбар 10:9).

В «Сифри» по поводу этих слов разъясняется: «Здесь говорится о войне Гога и Магога. А если спросишь: может быть о всякой войне говорится здесь, а не именно о войне Гога и Магога? – Написано: «будете спасены от врагов ваших». В какой войне народ Израиля будет спасен и не будет более порабощен? Только в войне Гога и Магога».

Война Гога и Магога связана в первую очередь с Эрец Исраэль, поэтому другие слова из приведенного фрагмента, а именно «когда пойдете на войну в земле вашей», также подтверждают это истолкование.

Действительно, главный пророческий источник, касающийся этой войны, гласит: «И будет в день тот, в день прихода Гога на землю Израиля, – слово Господа Бога! – возгорится гнев Мой в ярости Моей. И в ревности Моей, в огне негодования Моего говорил Я: "В день тот будет потрясение великое на земле Израиля! И содрогнутся предо Мною рыбы морские, и птица небесная, и зверь полевой, и все пресмыкающиеся, пресмыкающиеся по земле, и всякий человек, который на лице земли. И обрушатся горы, и падут утесы, и всякая стена на землю падет... И буду судиться с ним мором и кровью, и ливень проливной, и град камней, огонь и серу пролью на него и на отряды его, и на народы многие, которые с ним. И Я возвеличусь, и освящусь, и появлюсь пред глазами народов многих, и узнают, что Я – Господь. И ты, сын человеческий, пророчествуй о Гоге и скажешь: так сказал Господь Бог: вот Я – против тебя, Гог, князь верховный Мэшэха и Туваля! И поверну Я тебя, и пробужу тебя, и подниму тебя с окраин севера, и приведу тебя на горы Израиля. И выбью Я лук твой из руки левой твоей, и стрелы твои из руки правой твоей выброшу. На горах Израиля падешь – ты и все отряды твои, и народы, которые с тобой; хищной птице всякого рода и зверю полевому отдал Я тебя на съедение. В открытом поле падешь, ибо Я сказал, – слово Господа Бога. И пошлю огонь на Магог и на безопасно обитающих на островах» (Иехезкель 38:18-39:8).

Из пророка Захарии многие учат, что война Гога и Магога будет мировой: «И будет во всей земле, – слово Господа: две части в ней истреблены будут, умрут, а третья останется в ней» (13:8). Но и у Захарии война эта - в первую очередь война народов против Иерусалима: «Вот Я сделаю Иерусалим чашей яда для всех народов вокруг и также для (врагов) Иеуды, когда осажден будет Иерусалим. И будет в день тот: сделаю Иерусалим камнем тяжелым для всех народов – все поднимающие его исцарапаются сильно; и соберутся против него все племена земли» (Захария 12:14).

При всем том, что многое из описанного пророками выглядит еще ожидающим своего воплощения, трудно отделаться от мысли, что на самом деле война Гога и Магога уже давно ведется, что война эта пунктирна, и что одним из важнейших ее моментов служит Шестидневная война, пятидесятилетие которой мы отмечаем в эти дни (по солнечному календарю).

В эти дни - с 5 по 10 июня 1967 года - свершилось главное завоевание: в эти дни были освобождены Иудея и Самария, был освобожден Иерусалим, но, увы, хотя рав Горен и «трубил прерывисто», возвращен во вражеские руки Сион. Общая неготовность ни светских, ни религиозных кругов овладеть точкой, видевшейся на протяжении веков экспоненциальной, оказалась роковой. Израильтяне и по сей день обходят Сион стороной. Пора приучать себя к мысли, что этот последний рубеж должен вернуться народу Израиля.

Чтобы не страшиться предстоящего последнего сражения в войне, в которой «народ Израиля будет спасен и не будет более порабощен», уместно вспомнить о сражении первом.

Свидетельство главного раввина

Этим первым штрихом, первым пунктиром войны Гога и Магога является не война за Независимость, а Вторая мировая война.

Каким образом Вторая мировая война может относится к войне Гога и Магога, коль скоро эта война в первую очередь должна быть связана с Иерусалимом, с Израилем?

Дело в том, что война эта велась против мирового еврейства, причем в тот период, когда сионизм уже обрел свои первые политические черты и получил международную легитимацию.

Напомню некоторые исторические подробности, связанны с войной за Эрец Исраэль того периода.

Через год после вторжения нацистов в СССР армия «Африка» под командованием генерала Роммеля вела успешное наступление в Египте, видя своей главной целью Иерусалим. 20 июня 1942 года был взят главный плацдарм союзников - неприступная крепость Тобрук. Не дав противнику опомниться, Роммель предпринял дерзкое наступление против превосходящих сил британцев, получившее название «Аида», и к июлю 1942 части его армии находились уже возле Эль-Аламейна, всего в 100 километрах от дельты Нила, куда были отброшены британские войска.

Британское командование настолько было напугано действиями блестящего генерала, что удалило его имя из новостных сводок. «Я хочу, - обращался главнокомандующий К.Дж. Окинлек к своим офицерам, - чтобы вы всеми возможными способами развеяли представление, что Роммель является чем-то большим, чем обычный германский генерал. Для этого представляется важным не называть имя Роммеля, когда мы говорим о противнике в Ливии. Мы должны упоминать «немцев», или «страны Оси», или «противника», но ни в коем случае не заострять внимание на Роммеле». (Роммель был казнен в 1944 году за причастность к заговору против Гитлера, что дополнительно свидетельствует, что противником он был достойным).

До конца октября 1942 года в Северной Африке установилось шаткое равновесие: испытывающие острый недостаток горючего немецко-итальянские силы не могли развивать наступление, в то время как британцы накапливали силы за счет свежих колониальных дивизий, а также новейшей боевой техники, поступающей из США.

Но пока Роммель находился в Германии на лечении от острой амебной дизентерии, менее чем за две недели танковая армия «Африка» была отброшена на тысячу километров назад, в Тунис. А 8 ноября 1942 года после того, как американские войска высадились в Марокко и Алжире, немецкая армия и вовсе оказалась в окружении. Тогда же - осенью 1942 года - произошел и общий перелом в войне, связанный с битвой за Сталинград.

С этим периодом связано одно интересное свидетельство.

Главный раввин Израиля (с 1937 по 1959) Ицхак Герцог в 1941 году покинул Эрец Исраэль в надежде помочь своим собратьям, уничтожаемым нацистами. С этой целью он посетил Англию и Южную Африку, а в 1942 году, когда Роммель вел свое успешное наступление, находился в США. Многие уговаривали рава Герцога остаться, не возвращаться «на верную гибель» в Палестину. Но рав возражал, он говорил, что после того, как по словам пророков, в Палестине возник национальный очаг являющийся началом избавления, Израилю уже ничего не угрожает.

Не упоминая прямо «войну Гога и Магога», рав Герцог дал ясно понять, что Вторая мировая война - по меньшей мере в той части, где она связана с Эрец Исраэль - это война, в которой «народ Израиля будет спасен и не будет более порабощен». С тем большим оптимизмом должны мы относиться к достижению последнего пункта Священной истории - возрождению Сиона, не бояться этой цели и стремиться к ней.

ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ВЫБОР(«Бе-Хаaлотха» 5776 - 16.06.2016)

Не угрожая демократическим институтам, Сангедрин мог бы оказать оздоровляющее воздействие, как на общество, так и на политическую систему. Среди прочего, он мог бы представить альтернативу Высшему суду справедливости.

«Форпост демократии»

В недельной главе «Бе-хаалотха» мы читаем: «Господь сказал Моше: собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израиля, о которых ты знаешь, что они старейшины народа и надзиратели его, и возьми их к шатру соборному, и пусть предстанут они там с тобой. А Я сойду и буду говорить там с тобой, и отделю от духа, который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа этого, и не будешь ты нести один» (11:11-17).

Это собрание семидесяти старейшин во главе с Моше явилось, по существу, первым заседанием Сангедрина. Первые «семьдесят мужей из старейшин Израиля, несущих вместе с Моше бремя народа этого», как поясняют комментаторы, были, выбраны из тех смотрителей, которые щадя своих братьев, принимали удары египтян.

Итак, можно сказать, что первые судьи Сангедрина были «избраны». Однако получив «от духа Моше», в дальнейшем старейшины сами посвящали своих преемников из числа учеников. Другими словами, Сангедрин не был демократическим институтом: помимо того, что он был призван судить по теократическим законам Торы, он еще и никак не контролировался извне.

По сей причине этот институт многим представляется несовместимым с системой демократии, которую с самого начала облюбовали себе израильтяне.

В Израильском гимне «Атиква» поется о надежде «быть свободным народом, в своей земле, в земле Сиона». Но народ не может быть свободным, если созданное им государство подавляет свободу слова и глушит свободу совести. В том, что общество сынов Израиля пожелало быть открытым обществом, заключено великое благо. И все же это лишь программа минимум, программа максимум состоит в духовном, религиозном возрождении, в своем пределе ведущем к Третьему Храму.

Рав Ури Шерки любит повторять, что позиционируя себя как «форпост западной демократии на Ближнем востоке», Израиль обманывает себя и других. Израиль призван служить духовным центром мира, живущим по законам Торы.

Не спорю, что для некоторых воплощение в жизнь этого идеала равнозначно роспуску Кнессета и введению смертных приговоров за нарушение субботнего покоя. Но для вменяемого большинства соблюдение Торы не предполагает отмену гражданских свобод. Поэтому даже такой горячий сторонник созыва Сангедрина, как рав Шерки, вовсе не призывает к упразднению демократии.

При всем том, что демократия – это изобретение христианских народов, она покоится не на узко-христианской доктрине, а на самых общих положениях Синайского откровения, согласно которым человек является образом и подобием Бога. Это значит, что с одной стороны он признается высшей ценностью эмпирического мира («каждый человек должен говорить, что ради него сотворен мир»), а с другой - суверенным автором самого себя, поведение которого общество лишь в крайних ситуациях вправе ограничивать.

Итак, между традиционно-религиозными и демократическими принципами нет противоречия. И еврейский характер демократического государства Израиль можно усиливать вплоть до созыва Сангедрина и даже помазания Царя. Может быть, Саудовской Аравии демократическое правление противопоказано экзистенциально, но Израилю оно в самую пору.

Духовная Атлантида

Однако одно наличие гражданских свобод не способно наполнить жизнь смыслом. Для существования человеку необходимы не только зримые, но и незримые, высшие цели, и когда они исчезают, демократии коллапсируют.

На протяжении десятилетий не только в Европе, но и в США происходило замещение экзистенциальных ценностей политкоректными пустышками и мультикультурными суррогатами. В тот же период правозащитная деятельность бодро маршировала по пути наименьшего сопротивления. Либералы требуют от демократических правительств соблюдения прав преступников, не ожидая от самих преступников ровным счетом ничего. Риторические выпады против террора допускаются, но, как правило, лишь в качестве оговорок, позволяющих напомнить о неприемлемости «коллективного наказания».

Содомские плоды не замедлили созреть: смертная казнь для убийц была заменена пожизненным заключением, а пожизненное заключение - ограниченным времяпрепровождением в закрытых заведениях санаторного типа.

Сегодняшняя Европа выглядит духовной Атлантидой, уже не способной оценить степени своего погружения в бездну.

Взглянем на Англию – родину парламентаризма и гражданских свобод. Хотя большинство арабских и пакистанских иммигрантов не абсорбируется в английском обществе, иногда даже не знает английского языка, в них категорически запрещено видеть кого-либо кроме «британских граждан». Два-три года назад в нескольких городах Великобритании прошли уголовные процессы, связанные с так называемым «сексуальным джихадом». Были осуждены десятки мусульман, регулярно насиловавших и принуждавших к проституции тысячи английских школьниц.

При этом обнаружилось, что во избежание расовых «обобщений» власти на протяжении долгих лет (от 8 до 16) покрывали эти преступления: полиция, прокуратура, социальные службы не давали ход жалобам, а столь алчные до всяких сенсаций СМИ отказывались публиковать свидетельства отчаявшихся жертв. Даже судебные разбирательства освещались прессой с помощью эвфемизмов, самым смелым из которых являлся «выходцы из Азии». Как же еще? Нельзя протягивать руку исламофобии!

При этом пропаганда ненависти в мечетях и даже хадж в Мекку оплачивается из кармана налогоплательщиков. Как недавно выяснилось, в Британии существует террористическая сеть, которая была создана джихадистами, получившими на Альбионе временное убежище. Правозащитные организации десятилетиями не позволяют выдворять из страны опаснейших архи-террористов, так как на родине их, оказывается, могли бы «подвергнуть преследованию».

Аналогичные процессы идут во всем мире, не исключая, разумеется, также и «единственный форпост демократии на Ближнем Востоке». В традиционном «шествии с (сионистскими) флагами» в годовщину освобождения Иерусалима приняло участие 20.000 израильтян, в состоявшемся двумя днями раньше «параде гордости» в Тель-Авиве – 200.000. На наших глазах Тель-Авив превратился в Мекку ЛГБТ!

При всем том, что религиозность в Израиле существенно превосходит аналогичные показатели в других развитых странах, ситуация оставляет желать лучшего. И это лучшее в значительной мере связано с надеждами на восстановление Сангедрина.

Не угрожая демократическим институтам, Сангедрин мог бы оказать оздоровляющее воздействие, как на общество, так и на политическую систему. Среди прочего, он мог бы представить альтернативу Высшему суду справедливости - БАГАЦу, для прекращения вмешательства которого в политику на самом деле не требуется никаких реформ, только заряд гражданского мужества.

Действительно, по закону БАГАЦ должен трактовать спорные случаи, согласуясь с «волей законодателя». Он же фронтально борется с этой волей, навязывая ей свою. Очевидно, что любое решение БАГАЦа может быть на этом основании торпедировано Кнессетом, и если этого не делается, то только из-за страха перед влиятельной левой элитой, составляющей львиную долю израильской бюрократической массы.

Сангедрин же наоборот, исходно не имея никаких законных полномочий вмешиваться в работу Кнессета, в то же время влиял бы на его деятельность своей оценкой ситуации, и тем самым оказывал бы на демократический процесс отрезвляющее воздействие.

Сангедрин автоматически, де-юро, принял бы на себя мистериальные функции, связанные с религиозными вопросами, и стал бы носителем президентской миссии де-факто. То есть явил бы собой тот авторитет, который призван демонстрировать президент страны, но который у него полностью отсутствует. По крайней мере, после «соглашения» с Арафатом все президенты Израиля играли однозначно деструктивную роль, навязывая народу – во имя его «единства» – провальные прожекты левой элиты. Как бы в дальнейшем не эволюционировали взаимоотношения Кнессета и Сангедрина, их диалог мог бы послужить только ко благу Израиля.

В свое время я отмечал, что неготовность современных духовных авторитетов созвать Сангедрин обусловлена не столько внутренними разногласиями и техническими сложностями, сколько плюралистическим, демократичным духом самого нашего времени, которым раввины дышат наравне со всеми: они предпочитают оставаться каждый при своем мнении, чем выработать общее обязывающее всех постановление.

Именно во имя приверженности этим плюралистическим принципам, раввинам следовало бы сегодня ограничить свою свободу, и во имя спасения демократии сделать шаг в правильном направлении.

МАТЕРИНСКАЯ ЛЮБОВЬ («Бе-Хаaлотха» 5775 - 04.06.2015)

Бог не удерживает с Собой силой тех сыновей Ноаха, которые ненавидят Его, и предоставляет грешников их свободе. Как Отец, Он способен отречься от преступных детей. Но по отношению к Израилю Он оказывается также еще и матерью, которая не в силах отсечь себя от своего порождения.

Таинство живорождения

В недельной главе «Беалотха» приводится жалоба Моше Господу, в котором величайший пророк прибегает к одному несколько неожиданному образу: «И услышал Моше, что народ плачет по семействам своим, каждый у входа шатра своего; и сильно возгорелся гнев Господень, и Моше было прискорбно. И сказал Моше Господу: зачем сделал Ты зло рабу Твоему, и отчего не нашел Я милости в глазах Твоих, что возлагаешь бремя всего народа этого на меня? Разве я носил во чреве весь народ этот, иль родил я его, что Ты говоришь мне: неси его в лоне твоем, как носит пестун грудного младенца, в землю, которую Ты клятвенно обещал отцам его?» Откуда у меня мясо, чтобы дать всему народу этому, когда плачут они предо мною, говоря: "дай нам мяса, и будем есть"? Не могу я один нести весь народ этот; это слишком тяжело для меня. Когда же Ты так поступаешь со мною, то лучше умертви меня, если я нашел милость в глазах Твоих, чтобы не видеть мне бедствия моего» (Бемидбар 11:10-15).

Что за странная риторика для мужчины: «Разве я носил во чреве весь народ этот, иль родил я его»? А что было бы, если и так? Появилось бы «мясо»? Появились бы силы?

Что стоит за этим неожиданным доводом Моше? Неужели нужно быть праматерью еврейского народа для того, чтобы быть способным «одному нести весь народ этот»?

Очевидно, Моше прибегнул к образу ношения народа «во чреве» и его «рождения», потому что даже будучи мужчиной, каким-то образом чувствовал их значимость, чувствовал, что в связи женщины с ее ребенком имеется нечто, чего нет у мужчины.

В Торе сказано: «И перестроил Господь Бог ребро, которое взял у человека, в женщину, и привел ее к человеку. И сказал человек: сей раз это кость от моих костей и плоть от плоти моей; она будет называться иша (женщина), ибо от иш (мужчины) взята она. Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и станут они одной плотью» (Берешит 2:23-25).

Однако если для мужчины этим все и ограничивается, если он навсегда остается одной плотью со своей женой, то жена вскоре становится – в явном виде во время беременности - одной плотью также и со своим ребенком. Женщина обладает еще одной валентностью, которой лишен мужчина, она телесно связывается с каждым своим порождением. «Эмбрион – это бедро (имеется в виду вообще орган) его матери» сказано в трактате «Гиттин» (23б). Не нужно быть биологом или медиком, чтобы понимать, что дыхание, питание и выделение являются для женщины и ее плода общими. А поэтому, даже признавая эмбрион независимым существом, его также невозможно не признать и членом тела женщины.

Итак, хотя и совершенно иным образом, но совершенно в такой же мере, ребенок составляет с матерью одну плоть, как и муж составляет ее с женой. Более того, близость с женщиной, достигнутая ее плодом, в чем-то даже короче близости, достигнутой мужем. Временное обитание в женском лоне превращает плод в часть женского тела, которая в определенной мере не перестает быть этой частью даже и после рождения.

Именно вынашивание плода составляет основу материнства. В споре, кто является матерью ребенка, та женщина, которая его зачала, или та, которая выносила, иудаизм принимает стороны выносившей. И ведь опять же, установили эту галаху мужчины.

Итак, мать гораздо более глубоко связана с ребенком, чем его отец. Она глубже, чем отец, переживает его успехи и поражения, его взлеты и падения, поскольку отождествляет их с собой. Если с недостойным мужем женщина еще может развестись, то с недостойным сыном ей порвать гораздо сложнее. И это опять же отражается в принятой мужчинами галахе: в ситуации, когда еврей отказывается от своей веры, община должна прекратить с ним всякие отношения. Некоторые раввины разрешают родственникам отступника продолжать с ним общение. Однако те раввины, которые даже и родственникам запрещают поддерживать общение с отступником, все же делают исключение для матери. Мать единственная, кто, по мнению всех законоучителей, не обязана участвовать в бойкоте и вправе поддерживать с отступником полноценные отношения («Йоре деа» 334).

Вечная любовь

Но вернемся теперь к риторическому вопросу Моше: «Разве я носил во чреве весь народ этот, иль родил я его, что Ты говоришь мне: неси его в лоне твоем, как носит пестун грудного младенца, в землю, которую Ты клятвенно обещал отцам его?».

По-видимому, вопрос это не означает, что будь Моше женщиной, силы бы у него появились, для того чтобы справиться с народом. Боль, может быть, и увеличилась бы, но все же не силы, как это и сказано относительно Рахели: «Слышится голос в Раме, вопль (и) горькое рыдание: Рахэль оплакивает сыновей своих; не хочет она утешиться из-за детей своих, ибо не стало их. Так сказал Господь: удержи голос твой от рыданья и глаза твои от слез, ибо есть воздаянье за труд твой, – сказал Господь, – возвратятся они из вражьей страны. И есть надежда будущности твоей, – сказал Господь, – возвратятся сыны в пределы свои» (Йермияу 31:14-16).

Итак, по-видимому, своим вопросом Моше просто показывал, что его силы и его возможности ограниченны, не только в качестве человека, но и в качестве мужчины, в то время как силы и возможности Всевышнего иные в обоих этих отношениях. Действительно, при всем том, что Бог воспринимается в первую очередь как «носитель» мужского начала, Он отнюдь не чужд и женского.

При всем том, что в Боге люди видят Отца, и Тора зовет Его так ("Отец мой Ты, Бог мой и оплот спасения моего!" (Тегил 89:27), Он все же также и Мать, что отражено в нескольких высказываниях ТАНАХа, открывающих Его любовь как превосходящую материнскую, то есть превосходящую ее в специфическом качестве «неотступности» и «навязчивости».

«Отец мой и мать моя оставили меня, но Господь примет меня» (Тегил 27:10). Или, «говорил Сион: "Оставил меня Господь, и забыл меня Господь!" Забудет ли женщина младенца своего, не жалея сына чрева своего? И эти могут забыть, но Я не забуду тебя. Ведь на ладонях начертал Я тебя, стены твои всегда предо Мной» (Ишайяу 49:15-17).

Итак, любовь Бога к Израилю, и даже к Сиону – то есть к земле Израиля, населенной народом Израиля, - содержит в себе элемент того постоянства, той неотступности, которой был лишен даже Моше.

И, по-видимому, именно эта материнская любовь Бога к Сиону обеспечивает в перспективе всему Израилю удел в мире грядущем, о чем недвусмысленно утверждается в трактате «Сангедрин»: «Весь Израиль имеет удел в мире грядущем, как сказано «Народ твой все праведники, навеки унаследуют землю» (Йешаяу 60.21).

Только материнский характер Божественной любви делает объяснимым принятый в традиции взгляд, что Израиль «получил душу из уст самого Всевышнего» (Шмот раба 41), что «огонь геенома не властен над грешниками Израиля» (см. например, Кли Икар, на Ваикра 6.2).

Являясь Отцом всех людей, в отношении Израиля Бог является также еще и матерью. Бог не удерживает с Собой силой тех сыновей Ноаха, которые ненавидят Его, и предоставляет грешников их свободе. Как Отец, Он способен отречься от преступных детей. Но по отношению к Израилю Он оказывается также еще и матерью, которая не в силах отсечь себя от своего порождения, которая чувствует его своей частью, и крепко ухватив, терзает своими слезами до полного очищения.

МУЗЫКА БУДУЩЕГО («Бе-Хаaлотха» 5774 - 05.06.2014)

Классическая музыка, возникшая на основе церковной, коренится в сионских песнях. Подтверждение этому положению, между тем, можно усмотреть и в другой особенности европейской музыки, а именно в ее явной причастности структуре древа Сфирот.

Музыка в изгнании

В недельной главе «Бе-Хаaлотха» мы читаем о назначении левитов: «И приведешь Левитов пред Господа, и возложат сыны Израиля руки свои на Левитов. И вознесет Аарон Левитов возношением пред Господа, из сынов Израиля, дабы были они для исполнения служения Господу». (8:6-14)

В чем состояло служение Левитов? В пустыне они переносили скинию, и хранили храмовые сосуды, по ночам они держали стражу вокруг скинии и Храма. Некоторые левиты служили казначеями Храма, но, пожалуй, самая выдающаяся часть их служения заключалась в пении и игре на музыкальных инструментах.

«И понесли сыновья левитов ковчег Божий, как заповедал Моше по слову Господа, на плечах своих, на шестах, (что) на них. И приказал Давид начальникам левитов поставить братьев их, певцов, с музыкальными инструментами, с арфами и киннорами, с цимбалами, – чтобы слышны были громкие звуки веселья» (1 Диврей Аямим 15:16).

Раби Иеуда Галеви пишет в книге «Кузари»: «Что касается музыки — подумай, какое значение народ придает пе­нию и игре на инструментах, если он возлагает это на самых достойных, на левитов, песнопения, кото­рые звучали в великом Доме в великие моменты. Левиты не должны были заботиться о своих мате­риальных нуждах, ибо получали десятину, и были заняты только музыкой. Это искусство высоко ценится всеми людьми, если им не злоупотребляют и если народ сохраняет благородные корни и чисто­ту своей природы. Первыми в этом искусстве были Давид и Шмуэль».

Музыка – это всеобщий язык человечества, это та базисная основа речи, которую не затронуло разделение языков, случившееся после вавилонского столпотворения. В своих песнях народы мира «схватывают» души друг друга так же мгновенно и так же цепко, как соплеменники схватывают друг друга в родной речи. Мелодии песен несут смысл прозрачный для всех, понимание которого опережает понимание отдельных слов.

Неудивительно поэтому, что из внутренней музыки слова рождается смысл, что из внутренней музыки разных языков рождается разные духовные сферы, по-разному развиваемые разными народами. Так Карл V Габсбург (1500-1558) как-то заметил, что если ему придется говорить с Богом, он будет говорить по-испански, так как испанский язык отличается вескостью [gravitas] и величавостью; если с друзьями, то по-итальянски, так как у итальянцев наречие свойское [familiaris]; если кого-то надо будет очаровать, то по-французски, так как их язык самый обольстительный; если же придется кому-то угрожать или говорить строго, то по-немецки, так как весь их язык угрожающий, строгий и злой [vehemens]»

Оставим на совести и духовной чуткости короля его утверждения относительно преимущества испанского языка в общении с Богом, и вспомним, что сам Бог говорил с людьми исключительно на иврите, а самые величественные славословия в Его адрес также прозвучали на этом языке, как сказано: «Ата кадош йошев теилот Исраэль» «Ты Святой обитаешь среди славословий Израиля» (Тегилим 22:4)

Итак, храмовая музыка – это самая драгоценная, самая сокровенная искра храмового культа.

«Сказал Кузари: Несомненно, тогда она была на вершине своего совершенства и пробуждала души. Ведь известно, что музыка изменяет душу и переносит ее из одного состояния в противоположное ему. Но то, что было некогда, сегодня невозможно. В музыке больше нет величия, ибо ею занимаются даже прислуга и низкие люди. Она утратила свое величие, так же как и вы» (Кузари 2:64).

Действительно, после разрушения Храма в знак траура об этой трагедии мудрецами был наложен запрет на использование музыкальных инструментов. Однако поскольку весь остальной мир продолжал веселиться, и звуки музыки постоянно доносились до еврейского слуха и смущали его, последующие поколения в известной мере дезавуировали это ограничение. Со всей строгостью запрет на использование музыкальных инструментов евреи стали соблюдать только в период постов.

И все же в целом ситуация в музыкальной сфере заметно изменилась в худшую сторону. С одной стороны, традиция храмовой музыки оказалась предана забвению, а с другой - еврейские песни все более стали звучать под мотивы, услышанные на стороне. Ничего здорового благочестивые евреи в этом не видели. Так в Гемаре (Хагига, 15б) отступление от веры рабби Элиши бен Авуя объясняется тем, что "греческая песня, не переставая, лилась из его уст".

И все же так называемые «еврейские мелодии» везде и повсюду стали содержать куда больше внешних элементов, чем исконно иудейских.

Еврейские мелодии

Однако процесс этот был двусторонним. Дело в том, что христианские народы с одной стороны также объявили войну «народной песне», а с другой не долго думая заимствовали генуинные еврейские мотивы. В частности храмовое пение левитов было положено в основу григорианского хорала. Сегодня это научный факт. Так Гельмут Кенигсбергер в исследовании "Средневековая Европа" пишет: «После падения Западной Римской империи противопоставление языческой и светской музыки на какое-то время утратило свою остроту. Светская музыка, конечно, продолжала существовать, хотя мы мало что о ней знаем. Теперь музыка развивалась в основном внутри церкви. Самым важным явлением стал григорианский хорал, или «простое пение». Иконографически этот жанр изображался в виде голубя, сидящего на плече Григория Великого и напевающего ему мелодии, которые тот приказывал записывать. Теперь мы знаем, что григорианский хорал восходит к греческим и еврейским прототипам, сложившимся задолго до Средневековья…».

О такого рода влиянии известно из самых разных источников. Раввин йеменского происхождения Йосеф Капах (1917-2000) некоторое время исследовал еврейские рукописи, хранящиеся в библиотеке Ватикана. Проходя однажды мимо какой-то капеллы, он услышал пение, очень напоминавшее знакомый ему с детства еврейский мотив. Он расспросил поющих, и они сказали ему, что согласно их преданию этот напев восходит к песнопениям Иерусалимского Храма.

Классическая музыка, возникшая впоследствии на основе церковной, коренится, таким образом, в сионских песнях. Подтверждение этому положению, между тем, можно усмотреть и в другой особенности европейской музыки, а именно в ее явной причастности структуре древа Сфирот.

Согласно каббале, прежде чем создать мир, создать человека, Всевышний образовал в Себе самом конфигурацию, именуемую «древом сфирот», положенную в основу творения и открывшуюся в ходе священной истории. Так в Аврааме проявилась Милость (Хесед), в Ицхаке – Суд (Дин), примирившиеся в Красоте – Йакове (Тиферет). Через Моше открылось Торжество (Нецах), через Аарона – Величие (Ход) сбалансированные Йосефом – Основой (Йесод). Перечисленные качества образуют две триады, расположенные одна под другой и повторяющие на разных уровнях одни и те же свойства. Кроме того, из Основы проистекает сфира Царство (Малкут), соответствующая Давиду.

Но если мы внимательно прислушаемся к европейской музыке, то обнаружим, что в своих высших проявлениях она явственно открывает человеку три вершины. Классическая, а позже и эстрадная музыка дают нам возможность соприкоснуться с тем, что в первом приближении хочется назвать Величием, Красотой и Чувством.

Так в музыке Баха отчетливо преобладает величие, музыке Моцарта - красота, музыке Бетховена – чувство.

Время не стоит на месте, музыка меняется, но вершины остаются все теми же вершинами. Так, величие, например, явственно улавливается в музыке группы «Пинк Флойд» (да сотрется из нее имя Роджера Уотерса). Так «Shine on you crazy diamond» уносит в волшебные высшие миры: величие этих звуков буквально завораживает. В музыке Битлз без особого величия безраздельно царствует красота, а песни Франка Синатры, такие, как, например, «My way», поражают необыкновенной силой чувства.

Привести эти музыкальные феномены в соответствие с двумя приведенными выше каббалистическими триадами особого труда не составляет. Нетрудно догадаться, что последним прорывом мирового музыкального процесса - его «малхутом» - явится возрождение песнопений в заново отстроенном Иерусалимском Храме.

СИЛА СКРОМНОСТИ («Бе-Хаaлотха» 5773 - 23.06.2013)

Иногда вера в «сглаз» - это не примитивное суеверие, а мудрое и духовно адекватное противостояние греху самомнения и гордыни. Думаю, что каждому человеку знаком опыт столкновения с какой-то проблемой вскоре после того, как он проявил искреннюю уверенность в том, что его она коснуться не может!

Женитьба или развод?

В недельной главе «Бе-Хаaлотха» приводится следующая история: «И оговаривала Мирьям и Аарон Моше за жену кушиянку, которую он взял; ибо жену кушиянку он взял (себе). И сказали: разве только с Моше говорил Господь, ведь и с нами Он также говорил. И услышал Господь. А этот муж Моше был кротчайший из всех людей, которые на земле. И сказал Господь внезапно Моше и Аарону и Мирьям: выйдите вы трое к шатру соборному. И вышли все трое. И сошел Господь в столпе облачном, и стал у входа шатра, и позвал Аарона и Мирьям, и вышли они оба. И сказал Он: слушайте слова Мои: если и есть у вас пророк, то Я, Господь, в видении открываюсь ему, во сне говорю Я с ним; Не так с рабом Моим Моше; доверенный он во всем доме Моем. Устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не загадками, и лик Господа зрит он; как же не убоялись вы говорить против раба Моего, Моше? И возгорелся гнев Господа на них, и Он отошел. И облако отошло от шатра, и вот, Мирям покрыта проказою, как снегом. И взглянул Аарон на Мирьям, и вот – она прокаженная» (Бемидбар 12:1-10).

Всякий человек, впервые читающий этот текст, безусловно, вправе протереть глаза. Что собственно произошло? На первый взгляд, в этом фрагменте рассказывается о том, что родные Моше выражают недовольство его повторной женитьбой, причем на чернокожей женщине, "куши".

Такой трактовки, в частности, придерживался Рашбам. Между тем большинство комментаторов все же интерпретируют слова Торы совершенно иначе, а именно в том смысле, что речь идет все о той же давней жене Моше - Ципоре, и главное, что Мирьям была возмущена не женитьбой на ней ее брата, а, как раз, обратным - тем, что Моше прекратил с Ципорой супружеские отношения из-за своей исключительной близости к Всевышнему! В свою очередь это не устраивало Мирьям потому, что тем самым Моше как бы ставил себя выше других пророков, которым супружество не мешало ("разве только с Моше говорил Господь, ведь и с нами Он также говорил").

Но как же объясняется в этом случае использование слова «кушиянка», то есть по существу «негритянка»? Некоторые считают, что мидьянитяне (из коих происходила Ципора) очень темнокожи и вполне тянут на прозвище «негры». Со своей строны в трактате «Моэд Катан» (16) утверждается, что слово «куши» означает не только «негр», но и «очень красивый»: «Как чернокожий человек выделяется среди белых, так и очень красивый выделяется среди обычных людей. И его называют — куши».

Раши также отмечает, что числовое значение слова «кушит» - 736 т.е. тоже самое, что и в выражении «маръа яфет» - «прекрасная видом». Но вместе с тем он понимает значение слово «куши» прямо наоборот, и трактует все высказывания следующим, казалось бы, неожиданным образом: «Из-за своей красоты она была названа «мавританкой», так человек называет своего прекрасного сына «мавром», чтобы дурной глаз не был властен над ним». Это неожиданное толкование слова «кушиянка» между тем очень точно вписывается в общую канву всей этой истории.

Скромность и сглаз

В самом деле, этот любопытный обычай - во избежание сглаза говорить слова противоположного смысла - проливает дополнительный свет на всю эту сцену, очень точно выявляет некий духовный фон произошедшего.

За что собственно Всевышний прогневался на Мирьям? Почему вдруг «покрыл ее проказою, как снегом»? Обычно это объясняют тяжестью греха злословия, которое наказывается именно проказой. Между тем очень может быть, что на суровости этого наказания сказался еще один фактор, а именно – скромность Моше. Должно быть, совсем не случайно Тора упоминает в этом месте о том, что Моше был «кротчайшим человеком на земле». Не значит ли это, что Моше признал упреки Мирьям полностью справедливыми? То есть согласился с тем, что он «зазнаётся»? Ведь если вдуматься, то качество скромности в первую очередь как раз и состоит в признании адекватности замечаний окружающих, то есть в признании себя… нескромным!

Когда это касалось других, Моше был беспристрастным и непререкаемым судьей («Сел Моше судить народ, и стоял народ пред Моше с утра до вечера». Шмот 18:13), но когда дело доходило до него самого, он, по-видимому, не требовал справедливости, а спешил признать правоту оппонента.

Раби Нахман учил, что человеку следует принимать все, даже самые вздорные обвинения, высказываемые против него, как адекватные. Но когда подобная позиция - это не просто упражнение, а внутреннее духовное состояние, то за человека начинает заступаться Бог, как сказано: «Если голоден враг твой, накорми его хлебом; и если он жаждет, напои его водою; Ибо горящие угли собираешь ты на голову его, и Господь воздаст тебе». (Мишлей 25:21-22). И именно в этом контексте понятна крайняя суровость наказания Мирьям.

Но нетрудно заметить, что за этим духовным подходом стоит также и опасение «сглаза». И это, показывает, что, по меньшей мере, в ряде случаев вера в «сглаз» - это не примитивное суеверие, а мудрое и духовно адекватное противостояние греху самомнения и гордыни.

Думаю, что каждому человеку знаком опыт столкновения с какой-то проблемой вскоре после того, как он проявил искреннюю уверенность в том, что его она коснуться не может!

Итак, прекрасного на вид сына вполне уместно прозвать «мавром». Возможно, вы обидитесь, если его так назовет третье лицо, но сами поступите мудро, занижая степень его внешней привлекательности. И так во всем. Тот, кто горделиво любуется собственными заслугами и достижениями, призывает на свою голову испытания. Похвальбу можно сравнить с прогулкой по темному переулку с карманами, набитыми деньгами. Или иди другим путем, или храни деньги в более надежном месте. Кому нужны лишние неприятности?

РЕЛИГИОЗНАЯ НОРМА («Бе-Хаaлотха» 5772 - 07.06.2012)

Опыт «смерти Бога» можно назвать неким другим полюсом того единого опыта, который был дан Человечеству в чудесах исхода. Облако, сопровождавшее сынов Израиля в пустыне, является верхней границей той «религиозной нормы», нижнюю границу которой задал агностический опыт повзрослевшего человечества

Правда атеизма

В недельной главе «Беалотха» описываются удивительные подробности небесного покровительства, выказываемого Всевышним сынам Израиля на протяжении их сорокалетнего скитальчества по пустыне: «В день, когда поставлена была скиния, покрыло облако скинию, (которая была) шатром над заветом, и с вечера было над скиниею как бы огненное явление до утра. Так всегда и было: облако покрывало ее, а явление огненное было ночью. И когда поднималось облако с шатра, двигались за ним и сыны Израиля; на месте же, где останавливалось облако, там останавливались сыны Израиля. По указанию Господню двигались сыны Израиля и по указанию Господню останавливались. Все время, когда стояло облако над скинией, стояли они. И если задерживалось облако над скинией много дней, то и сыны Израиля следовали указанию Господа и не двигались. Бывало, что облако оставалось над скинией несколько дней: они по указанию Господню останавливались и по указанию Господню двигались. Бывало, что оставалось облако с вечера до утра, – как поднималось облако к утру, они двигались; если же было оно и днем и ночью, то (лишь) когда поднималось облако, они двигались. (Даже) если два дня, или месяц, или целый год стояло облако над скиниею, стояли сыны Израиля и не двигались; а когда оно поднималось, двигались они. По указанию Господню останавливались и по указанию Господню двигались: указание Господне соблюдали, по слову Господа, (данному) через Моше». (9:15-23)

Трудно представить себе что-либо более «идеальное», более «символичное» с точки зрения нашего общего представления о религии, чем это «облако», хранившее и направлявшее еврейский народ в течение сорока лет. В самом деле, что еще, если не это постоянное чудесное покровительство, привлекает людей в религии? Ассоциируется с ней? Что еще, если не эта надежность, заставляет даже убежденных атеистов уважать религию и относиться к ней по меньшей мере с двойственностью, которая явно проскальзывает в известных словах Маркса: «Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия — это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа».

Вместе с тем, явление облака прекратилось после того, как сыны Израиля вернулись на свою землю и повели непростую войну за ее завоевание. Более того, еще до возведения Первого Храма стали сокращаться пророческие явления («слово же Господне было редко в те дни, видение было не часто» - 1 Шмуэль 3:1), а после строительства Второго Храма они и вовсе сошли на нет.

Однако даже самой религиозной традицией (ожидающей возобновления пророческого вдохновения) в этом обстоятельстве была усмотрена и вполне положительная сторона. "Мудрец предпочтительнее пророка", - говорится в Талмуде (Бава Батра, 12а).

Непосредственное небесное водительство не только хранит и поддерживает человека, но и гасит его дерзновение, его стремление к принятию самостоятельных решений. А тем самым занижает его предназначение (вспомним, что в райском состоянии Адам сам давал имена животным, то есть создавал их сущности, соучаствовал в творении). В религии исходно просматривается некая антиномия: с одной стороны, открывающийся в ней Бог должен быть достаточно явен и близок человеку, чтобы оказывать ему необходимую поддержку, но с другой стороны - Он должен быть и достаточно сокрыт от него, чтобы не лишить человека инициативы, не лишить его той самостоятельности, в которой раскрывается его богоподобие.

С одной стороны, пророчество воспринимается традицией как источник жизни («Вот наступают дни, – сказал Господь Бог, – когда пошлю Я голод на землю: не бесхлебицу и безводье, а (голод и жажду) внимать словам Господним. И будут бродить они от моря к морю и с севера к востоку, скитаться будут в поисках слова Господня, но не найдут (его)». Амос 8:11-12). С другой стороны, сказано, что Всевышний «сделал мрак укрытием Себе» (Тегил 18: 10), то есть, что Он в своей основе сокрыт и непознаваем.

В свете этих полюсов непосредственное водительство, выглядящее столь заманчиво в явлении облака, в каком-то смысле оказывается такой же крайностью, как и то сокрытие, то исчезновение Бога из поднебесной, которое в ХIХ – ХХ веках переживалось как «смерть Бога», по поводу которого Сартр писал: «Он умер. Не станем подразумевать под этим, будто Он не существует совсем, ни даже того, будто Он не существует отныне... Возможно, Он удалился куда-нибудь в мир иной, подобно душе умершего человека... Бог умер, но человек не сделался от этого атеистом».

Как характерно для этого опыта звучит известная «молитва» Мандельштама (1912):

Образ твой, мучительный и зыбкий,

Я не мог в тумане осязать.

«Господи!» — сказал я по ошибке,

Сам того не думая сказать.

Божье имя, как большая птица,

Вылетело из моей груди!

Впереди густой туман клубится,

И пустая клетка позади…

Итак, даже допуская своим умом, что Бог существует, в ХIХ – ХХ веках человек утратил все душевные каналы связи с Ним. Таким образом, опыт «смерти Бога» можно назвать неким другим полюсом того единого опыта, который был дан Человечеству в чудесах исхода. Облако, сопровождавшее сынов Израиля в пустыне, является верхней границей той «религиозной нормы», нижнюю границу которой задал агностический опыт повзрослевшего человечества.

Арабская весна

Однако состояние полной утраты связи со Всевышним не оказалось чем-то раз и навсегда достигнутым и неизменным. В какой-то момент обнаружилось, что «показатели религиозности» вновь стали расти, что как некогда век от века сокращалась интенсивность пророчества, так если не год от года, то по крайней мере десятилетие от десятилетия человеческие сердца стали все более открываться Создателю. Имя Бога люди все чаще стали произносить вполне произвольно, и что более важно, они, как в старину, стали ощущать, что «есть ухо слышащее».

Сегодня с полным основанием можно сказать, что пора сухого беспросветного безверия позади, что поколение, родившееся после Мировых Войн, более уже не испытывает того отчуждения, которое подавляло их отцов, и открылось самым разнообразным религиозным веяниям. Молодежные увлечения восточными религиями, которые стимулировали рок-певцы 60-х и 70-х, развивались параллельно с возвращением европейцев к поставленной ими некогда под сомнение бибоейской вере. Пестрая религиозная жизнь развитых стран зачастую может быть названа поверхностной, но дается она людям без особого надрыва. Более того, зачастую за этой «поверхностностью» стоит вполне зрелое нежелание вплетать в духовные поиски какую-либо идеологию.

Бывает, конечно, всякое, но в целом возвращающийся к религии современный повзрослевший человек не только обретает веру, но и сохраняет ту толерантность, ту критичность, здравость и открытость, которые, как нам ранее казалось, были присущи только светскому сознанию.

Имеется лишь одно исключение. И это ислам. Следование этой религии, как правило, сопровождается у ее приверженцев характерной безапелляционностью и совершенно средневековым религиозным энтузиазмом. Эта мусульманская невменяемость, безусловно, имеет свои, то есть вызванные характером самого ислама, причинами. Отрицание свободы выбора, дискриминация женщины, и наконец, оправданность лжи и насилия для достижения «священных» целей - глубоко укорены в этой религии. По большому счету ей не по пути с ценностями иудео-христианской цивилизации. Но, по-видимому, дело все же не только в этом. Похоже, что имеется также и общая внешняя причина: приверженцы ислама, появившиеся в Европе в послевоенные годы, никогда не переживали опыта «смерти Бога», они до сих пор не повзрослели. Ведя воинствующую пропаганду своей веры на волне общего религиозного возрождения, сами исламисты не доросли еще до собственного внутреннего кризиса, их коллективный умственный возраст и сегодня не превышает 14-15 лет.

Могут ли они повзрослеть, могут ли они критически отнестись к себе, и к своей вере? Ответ на этот вопрос вне нашей компетенции, он полностью принадлежит их свободе, которую их религия отрицает. Но возможность задуматься им сегодня, безусловно, представилась. Исламисты повсеместно приходят к власти, причем на волне экономического кризиса. А это значит, что очень скоро арабы убедятся, что шариат не способен решить ни одной их национальной проблемы.

ПРОБЛЕМА САНГЕДРИНА («Бе-Хаaлотха» 5770 - 27.05.2010)

Отрицать связь национальной раздробленности с трудностями созыва Сангедрина, разумеется, никто не станет. Однако совсем не очевидно, что разобщенность - единственное, что этому созыву препятствует. Очень может быть, что основное препятствие таится в «гносеологических» требованиях нашей эпохи, а именно в той полисубъектности, той неявности Истины, которыми отмечено представление о ней на протяжении двух последних столетий.

Первый Сангедрин

В недельной главе «Бе-Хаaлотха» мы читаем: «И сказал Моше Господу: зачем сделал Ты зло рабу Твоему, и отчего не нашел Я милости в глазах Твоих, что возлагаешь бремя всего народа этого на меня? Разве я носил во чреве весь народ этот, иль родил я его, что Ты говоришь мне: неси его в лоне твоем, как носит пестун грудного младенца, в землю, которую Ты клятвенно обещал отцам его? Откуда у меня мясо, чтобы дать всему народу этому, когда плачут они предо мною, говоря: "дай нам мяса, и будем есть"? Не могу я один нести весь народ этот; это слишком тяжело для меня. Когда же Ты так поступаешь со мною, то лучше умертви меня, если я нашел милость в глазах Твоих, чтобы не видеть мне бедствия моего. И Господь сказал Моше: собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израйля, о которых ты знаешь, что они старейшины народа и надзиратели его, и возьми их к шатру соборному, и пусть предстанут они там с тобой. А Я сойду и буду говорить там с тобой, и отделю от духа, который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа этого, и не будешь ты нести один». (11:11-17)

Это собрание семидесяти старейшин во главе с Моше явилось, по существу, первым заседанием Сангедрина, с той поры действовавшего постоянно, влоть до разрушения Первого храма. Кто были эти «семьдесят мужей из старейшин Израиля», «несущие вместе с Моше бремя народа этого»? На каком основании они были выбраны в состав высшего Судебного органа?

Раши пишет по этому поводу: «Это те, о которых ты знаешь, что они были назначены смотрителями над ними в Египте на работах подневольных, и жалели их и подвергались избиениям из-за них, как сказано: "и терпели избиения смотрители сынов Израиля" (Шмот 5:14). Ныне пусть будут они назначены старейшинами, после того как сыны Израиля обрели величие, за то, что страдали, когда сыны Израиля были преследуемы». Итак, первые судьи были избраны не столько на основании своей юридической компетенции, сколько на основании своих нравственных качеств. Этот моральный план всегда был и оставался основным. Так Рамбам отмечал, что судье необходимы качества «мудрости, смирения, богобоязненности, ненависти к неправедно полученной прибыли, любовь к правде, любовь к людям и добрая репутаци». Судьей Сангедрина не мог стать слишком старый человек, скопец или даже просто человек бездетный, так как все эти люди могли оказаться недостаточно сердобольны и судить с чрезмерной строгостью. Между тем одними нравственными качествами при выборе судей в дальнейшем уже не ограничивались. От судей Сангедрина требовалась компетентность, причем компетентность по самому широкому кругу вопросов. В трактате Сангедрин (17а и 36б) говорится, что судья Сангедрина должен быть не только специалистом в законах Торы, но также и знатоком общих наук, включая математику и медицину. Необходимым считается и знание многих языков, для того чтобы не полагаться на переводчиков. В гилхот Сангеднин (2) Рамбам указывает, что судьи в этот высший судебный орган должны назначаться из людей не просто большой, но разносторонней учености, из людей, знакомых с мудростью народов мира и имеющих представление об их религиях.

Именно Сангедрин и только Санегедрин уполномочен выносить решения, обязательные для исполнения всеми евреями, в том числе и всеми галахическими авторитетами. Никакой сколь угодно авторитетный раввин или собрание раввинов не имеют полномочий обязать своим решением какого либо другого галахического авторитета, не согласного с их решением. Более того, современная ситуация такова, что этот несогласный со всеми раввин должен действовать в соответствии именно со своим пониманием вопроса. В ситуации действующего Сангедрина все было бы по-другому. Оригинально расценивающий ситуацию мудрец обязан подчинить себя решению Сангедрина. В противном случае он оказывается мятежником, подлежащим смертной казни («закен мамре»). Впрочем, эти полномочия распространяются только на установление действующего закона, в других пунктах Сангедрин обладает не большей силой, чем отдельные знатоки Торы. Например, любой раввин вправе настаивать на собственном объяснении какого-то места в Торе, и Сангедрин не в состоянии обязать его учить иначе.

Другими словами, в период отсутствия Сангедрина все галахические нормы, если и не условны, то во всяком случае не столь ясны и явны, как в период, когда этот высший судебный орган функционирует. Поэтому возрождение этого института можно было бы назвать одной из центральных задач иудаизма. Так, рав Кук писал: «Не может открыться истинность Торы до тех пор, пока не будет народ Бога весь на своей земле, отстроенной благодаря исправлениям как в духовном, так и в материальном, и тогда вернется Устная Торе к своей силе, по постановлению Великого Суда, который воссядет в месте, которое изберет Бог.... тогда мы будем уверены, что всякое новое явление будет короновано силой и святостью...ибо «Израиль посвящен Богу». (Игрот а реийа. 1. 90)

Ненависть или агностицизм?

Учрежденный вскоре после дарования Торы Сангедрин действовал до самого разрушения первого Храма. После возвращения из Вавилонского плена была восстановлена также и деятельность Сангедрина, которая (в составе 71 судьи) прекратилась после разрушения Второго Храма. С той поры лишь однажды в 16 веке в Цфате была предпринята безуспешная попытка восстановить деятельность этого высшего судебного органа. Что помешало тогда этому начинанию, и какие препятствия для учреждения Сангедрина существуют в наше время , после восстановления израильской государственности?

Если оставить в стороне вопрос «месторасположения» (в идеальной ситуации Сангедрин должен заседать на Храмовой горе), то на первый план, как ни странно, выдвинется трудность достижения согласия между духовыми лидерами еврейского народа. В 4-й главе законов, связанных с деятельностью Сангедрина, Рамбам указывает одно важное условие восстановления его деятельности: на это должны согласиться все галахические авторитеты, проживающие в Эрец Исраэль. Считается, что именно таким образом была восстановлена деятельность Сангедрина во времена Второго Храма (после Вавилонского изгнания), и поэтому число мудрецов Великого Собрания было большим, чем семьдесят. Но восстановить деятельность Сангедрина в 16 веке не удалось прежде всего по той причине, что не все мудрецы Эрец Исраэль того времени с этой идеей согласились. По этой же причине Сангедрин не восстанавливается и в наши дни. Но что в самом деле мешает галахическим авторитетам объединиться?

Кто-то скажет, что главным препятствием является все та же «беспричинная ненависть», что и сегодня ситуация в чем-то остается такой же, как и во времена, предшествовавшие разрушению Храма, когда Сангедрин сам отказался от полномочий рассмотрения ряда галахических вопросов. Именно тогда было самым роковым образом нарушено национальное единство. Как сказал р. Иоханана бен Заккай в Иерусалимском талмуде (Сангедр X, 5): «Израиль не ушел в рассеяние, пока не разделился на двадцать четыре секты». "Молитесь за римское царство, ибо если бы не страх перед ним, мы бы проглотили друг друга живьем" – с горькой иронией говорил р. Ханина Сган-Хакоханим (Перкей Авот 3:2)

Некоторые считают, что на протяжении веков ситуация не улучшилась, или улучшилась незначительно. Когда одного из духовных лидеров хасидизма рабби Элимелеха спросили по поводу преследований, которым подвергался со стороны противников хасидизма другой хасидский цадик - рабби Леви Ицхак, тот ответил: «Что здесь удивительного? Так всегда было среди Израиля. Увы, бедные наши души! Если бы все было иначе, ни один народ в мире не смог бы покорить нас».

Отрицать связь национальной раздробленности с трудностями созыва Сангедрина, разумеется, никто не станет. Однако совсем не очевидно, что разобщенность - единственное, что этому созыву препятствует. Очень может быть, что основное препятствие таится в «гносеологических» требованиях нашей эпохи, а именно в той полисубъектности, той неявности Истины, которыми отмечено представление о ней на протяжении двух последних столетий.

Очень может быть, что людей пугает не столько дисциплина, сколько сама однозначность Истины. Кажется, что ей это не к лицу. Не знаю, как сложится в дальнейшем, но в наше время такое ощущение все еще продолжает доминировать. Мне думается, что ситуация неопределенности, ситуация агностицизма, при которой в принципе не существует возможности подчинить весь Израиль единообразному решению, в большей мере навязана духовными веяниями современности, нежели древними страстями и традиционной неуживчивостью.

СВЯТОЙ НАРОД («Бе-Хаaлотха» 5769 - 04. 06.2009)

Облако

В недельной главе «Бе-Хаaлотха» содержится описание чудесного явления, которым сопровождался исход из Египта, а именно явления облака, направляющего передвижение сынов Израилевых и обыкновенно ассоциирующееся со Шхиной: «По указанию Господню двигались сыны Израилевы и по указанию Господню останавливались. Все время, когда стояло облако над скинией, стояли они. И если задерживалось облако над скинией много дней, то и сыны Израиля следовали указанию Господа и не двигались…. Бывало, что оставалось облако с вечера до утра, – как поднималось облако к утру, они двигались; если же было оно и днем и ночью, то (лишь) когда поднималось облако, они двигались. (Даже) если два дня, или месяц, или целый год стояло облако над скиниею, стояли сыны Израиля и не двигались; а когда оно поднималось, двигались они. По указанию Господню останавливались и по указанию Господню двигались: указание Господне соблюдали, по слову Господа, (данному) через Моше» (9:19-23).

Раши следующим образом поясняет это явление: «Когда сыны Израиля располагались станом, облачный столп разрастался и поднимался и простирался над (станом) сынов Иегуды наподобие кущи, и не отходил, пока Моше не скажет: "Возвратись же, Господи, к десяткам тысяч семей Израиля" (10, 36). Это и есть "по велению Господа через Моше".

В соответствующем отрывке говорится: «И облако Господне было над ними днем при отправлении их из стана. И было, когда поднимался ковчег в путь, говорил Моше: восстань, Господи, и рассеются враги Твои, и побегут ненавистники Твои от лица Твоего. А когда останавливался, он говорил: оборотись, Господи, к десяткам тысяч семей Израиля» (10:33-36).

Поясняя значение числа «десятки тысяч», Раши пишет: «Учит, что Шехина пребывает над Израилем, если их не меньше, чем двадцать две тысячи: наименьшее множественное число тысяч - две, наименьшее множественное число десятков тысяч - два, т. е. вместе - двадцать две тысячи». Как известно, это не единственный подсчет числа евреев, необходимых для стяжания ими Шехины. На качественно ином уровне минимальным числом евреев («миньяном»), союзным со Шехиной, признается десять мужчин.

Итак, при собрании евреев возникают особые духовные условия, отличные от тех, которые имеют место, когда эти же евреи обращаются ко Всевышнему порознь. Молитва в миньяне признается заведомо более предпочтительной, нежели молитва индивидуальная, именно потому, что сей «коллективный молящийся» неким мистическим образом притягивает к себе Божество. Когда же на Храмовой горе собирались десятки тысяч евреев, то Шехина присутствовала там и в тот час во всей своей полноте. Но что это за «эффект притяжения»? Как его следует понимать? Вопрос этот не так прост, как кажется на первый взгляд.

В самом деле, если для идолослужителя один человек всегда и во всех обстоятельствах меньше нескольких, то для иудея в известном аспекте он равновесен всем. Если для язычника человек (микрокосм) - это элемент космоса, являющегося первичным существом, заведомо превосходящим собой человека, то в еврейском мире, хотя человек также зовется микрокосмом (олам катан), он – этот малый космос - «включает в себя весь (макро) космос!» (см. «Сфат Эмет» Лех-леха 29). "Сказал Святой, благословен Он, Вселенной, в час, когда создал ее и сотворил Человека: "Вселенная, Вселенная! Ты и законы твои лишь благодаря Торе существуют. И поэтому сотворил Я в тебе Человека, для того, чтобы он занимался Торой. А если нет, то я превращу тебя вновь в хаос и ничто". И все существует ради Человека. Так сказано (Иешайя 45:12): Я создал Землю и Человека на ней сотворил" (Зоар 134.б).

Согласно иудаизму, человек первичен. Согласно иудаизму, человек ценнее всего природного мира, так что "каждый человек должен говорить, что ради него создан мир" (Сангедрин 37.а). Более того, согласно иудаизму, каждый из людей репрезентирует не только весь космос, но и все человечество, как сказано: «"Всесвятой создал человека одним, чтобы научить тебя, что тот, кто спас одну душу – спас целый мир" (версия Мишны Сангедрин 4:5, приведенная Рамбамом). Индивид тем самым оказывается в известных ситуациях выше общества. Например, именно в таком смысле трактует рав Рафаэль Гирш известный закон Торы: «Если кто взял жену недавно, то пусть не идет в войско, и да не будет на него ничего возложено: свободен да будет он для дома своего один год и да увеселяет жену свою, которую взял». (Дварим 24:5).

В этом пункте пролегает, быть может, самое наглядное отличие между языческим и иудейским подходами. Язычество во всех своих древних и новейших формах видит человеческую личность элементом чего-то большего: народа, государства, космического тела и т.д. В иудейском же мире ценность человеческой личности предельна, над ней ничего не стоит, точнее, стоит, хотя и абсолютная – но все же тоже Личность.

На первых порах все выглядит привычно и гладко: соединение клеток порождает следующую реальность – ткани и органы; соединение органов создает следующую реальность – организм; соединение организмов - стаю. Все это реальности, нарастающие по своей сложности. По тем же законам складываются структуры и в человеческом обществе: соединение людей порождает государство, подобно тому как соединение клеток порождает организм.

Коллективный союз

Между тем если мы рассмотрим человека не в гражданском, а в его собственно человеческом измерении, то убедимся, что ничего следующего, чего-то "большего чем человек", не возникает. Человек пределен, человек самоценен. Он не суммируется с другими людьми и не служит промежуточным этапом для чего-то "следующего", для "сверхчеловека", "макроантропоса" и т.п.

Это означает, что когда речь заходит о собственно человеческой, духовной общине, то она будет иметь вид каждого из ее членов, в крайнем случае вид своего основателя. Иными словами, будет являться все тем же... человеком. Так, комментируя Бемидбар (21:21), Раши пишет: «Моше есть Израиль, а Израиль есть Моше. Ибо глава поколения - как все поколение, ибо глава и есть все». Но очевидно, что в структуре этой еврейской диалектики «всем» может быть не только глава, но и вообще всякий член, всякий элемент общины. Ведь уникальной и неповторимой в иудаизме признается именно каждая личность, каждый еврей открывает в Торе только ему одному доступный смысл, каждый – глава.

И все же – при том, что весь Израиль – это Моше, то есть один из сынов Израиля, он также и Кнессет Исраэль – некое мистическое собрание еврейских душ, в определенном смысле превосходящее каждого отдельного еврея. Каков же этот смысл?

Прежде чем ответить на этот вопрос, вспомним, что даже при том, что индивид выше общего, даже при том, что каждый еврей репрезентирует всю еврейскую общину, Всевышний все же заключил на Синае союз не просто с каждым отдельным индивидуумом, а именно с народом. Другими словами, помимо того, что еврейская община представлена каждым отдельным сыном Израиля, она является также и неким дополнительным субъектом, именуемым в традиции Кнессет Израиль – собранием всех еврейских душ. Но это собрание всех душ Израиля, являясь «следующим органическим единством», не тождественно прочим (индивидуальным) единствам общины (в пределе представленной каждым).

Я воздержусь от выяснения вопроса, кем по своей природе является этот субъект (Кнессет Исраэль) – «ангел», «душа народа», и т.д?. Этот непростой вопрос не входит в задачу, поставленную в рамках этой статьи. Здесь важно отметить лишь то, что именно с этим соборным субъектом и происходит заключение (синайского) союза между Всевышним и Израилем, происходит то дополнительное - аналогичное брачному - соединение Всевышнего, которое низводит Шехину (и тем самым делает коллективную молитву предпочтительней индивидуальной), как сказано: «Ты, Святой, обитаешь среди славословий Израиля». (Тегил 22:4). «Эффект» союза, эффект присутствия Шехины возникает поэтому именно в народе, а не на индивидуальном уровне.

Обращаясь на «ты» («Я, Господь Бог твой, который вывел тебя… и т.д.» Шмот 20:2), Всевышний обращается и к каждому еврею в отдельности и ко всему Израилю, однако ко «всему» не в лице каждого, не только в лице каждого («Моше – это Израиль»), но и в лице Кнессет Исраэль. Но каким образом Кнессет Исраэль может быть лицом? В коллективной еврейской душе (не являющейся отдельной личностью) как бы селится сам Всевышний, что позволяет традиции с одной стороны признать Кнессет Исраэль личностью, а во-вторых, полностью отождествлять эту личность с Шехиной (что обстоятельно излагается в книге рава Хаима из Воложина (1749-1821) «Нефеш а-Хаим», 1, 3). Именно благодаря этому союзу, благодаря присутствию Шехины Кнессет Исраэль становится больше каждого отдельного сына Израиля, однако «больше» не в том гегелевском смысле, в котором государство больше гражданина, а в том смысле, в каком правомерно говорить, что Бог больше человека. Ведь за счет этой своей коллективной составляющей еврей обогащается дополнительной Божественной душой, подобно тому как в браке муж обогащается дополнительной ему душой жены, а жена - душой мужа.

ИРОНИЯ ПРОВИДЕНИЯ ("Бе-Хаaлотха" 5768 - 12.06.2008)

"Деконструктивистские" литературные особенности ТАНАХа своеобразно резонируют с его "метафизикой", а именно с идеей Божественного Провидения, с его внутренней непредсказуемостью и разорванностью.

Избрание Леви

В недельной главе "Бе-Хаaлотха" говорится об избрании потомков Леви в качестве служителей храма: “После сего войдут левиты служить при шатре соборном, когда ты очистишь их и вознесешь их возношением. Ибо вполне отданы они Мне из среды сынов Израиля вместо первоплодия всякой материнской утробы, вместо первенца всякого из сынов Израиля взял Я их Себе. Ибо Мой всякий первенец у сынов Израиля, от человека до скота. В день поражения Мною всех первенцев в земле египетской посвятил Я их Себе. И взял Я левитов взамен всех первенцев у сынов Израиля. И отдал Я левитов из среды сынов Израиля, отданы они Аарону и сынам его для исполнения службы за сынов Израиля при шатре соборном” (Бемидбар, 8:15-19).

При этом, разумеется, сам Аарон также является отпрыском Леви, а его собственные потомки в ходе совершившейся замены стали священниками. Из другой книги Торы - Дварим мы выясняем, что левиты были избраны не только в литургическом плане. Именно потомкам Леви было поручено толковать Закон, как сказано: «Если непостижимо будет для тебя дело для разбора между кровью и кровью… приди к священникам Левитам» (Двар 17:8-9). Более того, именно им было поручено преподавать народу Законы Торы, как сказано в благословении Моше Рабейну: «И Леви сказал: туммим Твой и урим благочестивому мужу Твоему, которого Ты испытал в Массе… ибо соблюдают она (Левиты) речение Твое, и завет Твой хранят, Учат законам Твоим Яакова и учению Твоему Израиля; возлагают курение пред Тобою и всесожжение на жертвенник Твой». (Дварим 33:8-10).

Эта замена первенцев всего Израиля потомками Леви произошла после греха золотого тельца. Колено Леви не участвовало в поклонении ложному богу, оно поддержало Моше (32:26), и за это удостоилось сменить тех, кто был уличен в неверности. При этом уместно напомнить, что потомком Леви был также и сам Моше. Как бы то ни было, мы видим, что в период исхода из Египетского рабства, то есть в период дарования Торы, потомки Леви и Аарона были избраны, причем избраны не только как священнослужители, но и как духовные лидеры и наставники всего Израиля. Об этом свидетельствует сама Тора. Казалось бы, что может быть вернее такого свидетельства? Что может быть надежней такого обетования?

И в то же время, как мы это ясно видим из дальнейшей истории, в определенном отношении избрание было у потомков Леви отнято. Они остались призваны к служению в Храме, они остались на "церемониальной" должности, в то время как духовное "первородство", духовное лидерство отошло от потомков Леви и Аарона, как оно отошло в свое время к ним от первенцев Израиля.

Разумеется, утрата лидерства произошла не случайно – священство вело себя не подобающим образом. Тому приводится немало свидетельств в ТАНАХе: «Ибо уста священника (должны) хранить знание, и Тору искать (должно) из уст его, ибо посланник Господа Цеваота он. А вы уклонились с пути, ввели в заблуждение многих в Торе, разрушили завет (с) Леви, сказал Господь Цеваот". (Малахи 2:7-8)

Можно сказать, что это положение было даже предвосхищено пророком Иехезкелем: «Беда придет за бедою, (дурная) весть – за вестью, и будут просить видения у пророка, и Тора отойдет от священника, а наставление – от старейшин». (Иехезкель 7:26) Не менее интересное свидетельство приводится в книге Иеремии. По словам этого пророка, изменяя своему высокому призванию, священники полагались на обетование, данное им Торой, как на некое гарантийное письмо: «А они сказали: сговоримся о замысле против Ирмиягу; ведь не пропадет же Тора у священника и совет у мудреца, и слово у пророка; давайте сразим его языком и не будем (больше) внимать словам его». (Ирмиягу 18:18)

Но, как показывает история, Священное Писание – это не страховой полис. При всем том, что относительно Леви в самой Торе было провозглашено: "Учат законам Твоим Яакова и учению Твоему Израиля" учительская миссия потомками Леви была полностью утрачена. Даже память о былом предназначении со временем оказалась полустертой: Так исследователь Биньямин Лау в своей книге "Мудрецы" обращает внимание на то, что священники вовсе не упоминаются в цепочке передачи знаний, указанной в трактате "Перкей Авот: «Моше получил Тору на Синае и передал ее Йегошуа, Йехошуа - старейшинам, старейшины - пророкам, а пророки передали ее мужам Великого Собрания».

Как известно, в дальнейшем священники и вовсе обособились в свою секту-касту - цдуким, предание которой безвозвратно исчезло. Специфическое учение священников – даже без выяснения степени его адекватности – оказалось полностью утрачено.

Деконструкция

Мы можем сделать из этого вывод, что Бог никому не предоставляет гарантий, что человек судится исключительно по своему наличному духовному состоянию, а не по былым – и тем более отцовским - заслугам. Человек склонен слишком полагаться на Божественное обетование, забывая о том, что его поведение способно изменить все условия, что гарантии действуют до тех пор, пока верен он сам.

Между тем в истории утраты священниками своего лидерства угадывается и еще кое-что, кроме этой "морали". Во всяком случае, у нас невольно возникает не только "моральный", но и сюжетно-дидактический вопрос: почему Тора вообще рассказывает об этом? Что она желает нам сообщить историей об изменении "судьбы" священников? Только ли то, что гарантии Всевышнего условны?

Действительно, мы видим, что вечные законы Торы корректируются на земле. Ведь Всевышний мог сразу предвидеть неверность евреев и дать закон с ее учетом. Зачем оповещать об этом изменении Своего вечного плана людям? Почему вопреки тому, что в дальнейшем тексте выявляются недостатки левитов, Автор не скупится на их превозношение в настоящем фрагменте? С точки зрения единого цельного произведения это выглядит непоследовательно и странно. В наше время такой литературный феномен принято именовать деконструкцией. Согласно деконструктивизму, текст не обязан подчиняться единому замыслу. Более того, в силу своей невольной противоречивости текст зачастую разрушает ту "единую" идею, которую казалось бы сам же призван провозгласить. И вот мы видим, что Автор Торы вроде бы намеренно пишет ее в деконструктивистской манере. Может быть вообще таков закон ее "жанра"?

В своем предисловии к "Апофеозу беспочвенности" Лев Шестов пишет: "По мере того, как растет недоверие к последовательности и сомнение в пригодности всякого рода общих идей, не должно ли явиться у человека отвращение и к той форме изложения, которая наиболее приспособлена к существующим предрассудкам? Говорю по опыту. Настоящей работе я менее всего предполагал придать ту форму, которую она сейчас приняла. Во мне уже до известной степени успела вкорениться привычка к последовательному и систематическому изложению, и я начал писать, даже довел до половины работу по тому же приблизительно плану, по которому составлял и свои предыдущие сочинения. Но чем дальше подвигалась работа, тем невыносимее и мучительнее становилось мне продолжать ее. Некоторое время я и сам не мог отдать себе отчета, в чем тут, собственно, дело. Материал давно готов - осталась только чуть ли не внешняя компоновка. Но то, что я принимал за внешнюю обработку, оказалось гораздо более существенным и важным делом, чем мне казалось. С удивлением и недоумением я стал замечать, что, в конце концов, "идее" и "последовательности" приносилось в жертву то, что больше всего должно оберегать в литературном творчестве - свободная мысль. Иногда незаметное, пустячное на вид обстоятельство, - например, место, отведенное той или другой мысли, или случайное соседство уже придавали ей нежелательный оттенок отчетливости и определенности, на которые я не имел никакого права и которых менее всего желал. А все "потому что" заключительные "итак", даже простые "и" и иные невинные союзы, посредством которых разрозненно добытые суждения связываются в "стройную" цепь размышлений, - Боже, какими беспощадными тиранами оказались они!"

Ценность этого свидетельства тем более высока, что она принадлежит не "читателю", а "автору". Мне представляется, что Автору Торы тоже был знаком этот опыт. Во всяком случае, создается впечатление, что некоторые литературные особенности Торы обусловлены соображениями схожими с теми, которые привел Шестов в предисловии к "Апофеозу". Причем эти "деконструктивистские" литературные особенности ТАНАХа своеобразно резонируют с его "метафизикой", а именно с идеей Божественного Провидения, с его внутренней непредсказуемостью и разорванностью. В следующий статье (Шлах Леха) я попытаюсь привести ряд примеров, подтверждающих это утверждение.

ПАРАЛЕЛЬНОЕ ПЕРВОРОДСТВО («Бе-Хаaлотха» 5767 - 31.05.2007)

Если и Эсав и Иаков так или иначе поступались своим первородством, то первый претендент на главу избранного рода никогда в этом замечен не был. В самом деле, насколько известно, первенец Авраама Ишмаэль никогда не отрекался от своего первородства и никогда не помышлял от него отказываться.

Продажа первородства

В недельной главе «Бе-Хаaлотха» говорится о служении левитов, и среди прочего указывается, что первоначально на него предназначались первенцы всех сынов Израиля: «После сего войдут Лейвиты служить при шатре соборном, когда ты очистишь их и вознесешь их возношением. Ибо вполне отданы они Мне из среды сынов Израиля вместо первоплодия всякой материнской утробы, (вместо) первенца всякого из сынов Израиля взял Я их Себе. Ибо Мой – всякий первенец у сынов Израиля, от человека до скота. В день поражения Мною всех первенцев в земле Египетской посвятил Я их Себе. И взял Я Левитов взамен всех первенцев у сынов Израиля.» (8:15-19)

Из Устной Торы известно, что эта замена была произведена из-за участия Израиля в поклонении золотому тельцу, от которого воздержались сыны Леви. Одновременно традиция утверждает, что этот культ не являлся чистым идолослужением, но что просто сыны Израиля поклонились наравне с Богом также и некой служебной Ему силе. То есть, что это была так называемая «авода зара бешитуф» - соучастное идолослужение.

Считается, что в истории такого рода служению предавались самаритяне, но конечно же, наиболее классическим случаем «авода зара бешитуф» признается христианство. Учитывая, что согласно традиционному пониманию, христианство было привнесено в мир сынами Эсава, то тут невольно просматривается параллель между поступком Эсава, продавшим свое первородство, и поступком сынов Израиля, поклонившихся золотому тельцу. В самом деле, коль скоро они (как и Эсав) лишились в результате этого поклонения своего первородства, то нельзя ли это поклонение понять как своеобразную этого первородства продажу?

Эсав, сбыв свое первородство, в результате «понизил профиль» - предался соучастному идолослужению (открытому и дозволенному для широких народных масс), сыны Израиля сами «понизили профиль», то есть совершили такое идолослужение… и оказались в положении Эсава – в положении людей, лишившихся своего первородства!

Здесь можно было бы углубиться в сопоставление братьев близнецов – Иакова и Эсава, в своем соперничестве идущих бок о бок и совершающих схожие взлеты и падения. Достаточно вспомнить, что с одной стороны поклонение тельцу столь прогневало Всевышнего, что первоначально Он хотел вовсе отказаться от Израиля и выбрать себе другой народ. А с другой стороны известно, что и среди потомков Эсава восставали пророки (Овадья) и мудрецы (раби Мэир), а сам народ Эдом в какой-то момент «вошел в общество сынов Израилевых».

Однако этой теме я достаточно уже уделял внимание, и сегодня мне бы хотелось (в свете этих взлетов и падений Иакова и Эсава) взглянуть на Ишмаэля. Как у него обстоят дела с первородством и торговлей им?

Второе дыхание

Если и Эсав и Иаков так или иначе поступались своим первородством, то первый претендент на главу избранного рода никогда в этом замечен не был. В самом деле, насколько известно, первенец Авраама Ишмаэль никогда не отрекался от своего первородства и никогда не помышлял от него отказываться. В самом деле, насколько известно, первенец Авраама Ишмаэль никогда не отрекался от своего первородства и никогда не помышлял от него отказываться. Более того, он как раз довольно успешно его отстаивал.

Будучи изгнанным в пустыню, Ишмаэль в лице своих потомков на протяжении столетий предавался поклонению огню, то есть чистому идолослужению. Но как выяснилось, он отлично все помнил.

Он ждал своего часа два тысячелетия и заявил о себе, когда соперничающие между собой Иаков и Эсав полагали, что завоевали уже всю Экумену. Языческие царства падали один за другим, принимая «соучастное идолослужение», предложенное им Эсавом, и восторженно повторяя слова пророка «только ложь наследовали наши отцы».

Вот тогда-то встал Ишмаэль и предложил «первозданный монотеизм» высшей пробы, лишенный любых признаков соучастного идолослужения.

В стане сынов Израиля появление на авансцене Ишмаэля в целом было воспринято положительно. Некоторые утверждают, что именно тогда был написан «происламский» мидраш «Пиркей де-раби Элиэзер» - уж слишком трудно поверить, что в 1-ом веке (когда жил раби Элиэзер) кто-то мог утверждать, что жен Ишмаэля звали Фатма (так звали дочь Мухамеда) и Айша (так звали его любимую жену).

Именно в этом мидраше утверждается, что Ктура (на которой женился Авраам после смерти Сары) - это мать Ишмаэля - Агарь, причем сватом выступает не кто иной как Ицхак, пытавшийся тем самым исправить причиненную Агари обиду. Кроме того, в этом мидраше сообщается, что Авраам дважды тайком от Сары навещал Ишмаэля в пустыне, где благословил его.

Между тем, все эти проявления умиротворения касаются лишь еврейской стороны. Во всяком случае из мидраша не видно, чтобы сам Ишмаэль признал бы первенство Ицхака, породившего близнецов Иакова и Эсава.

Как бы то ни было, почти сразу стало ясно, что Ишмаэль не согласится играть вторую роль, что вторую роль он отвел евреям, законодательно запретив им приближаться к их величайшим святыням – к Храмовой горе, усыпальнице Праотцев и т.д.

На фоне тех преследований, которым подвергали евреев христиане, все это выглядело достаточно невинно. В результате мусульмане прослыли «терпимыми» даже среди христиан, тем более, что последние доминировали в моральном и техническом отношении и остановили исламскую экспансию.

Однако сегодня, когда у этой экспансии открылось второе дыхание, ни у кого не остается сомнений в том, что Ишмаэль всерьез считает себя первенцем.

Причем его нынешнее наступление сопровождается, к сожалению, свойственной и Эсаву, и Иакову готовностью торговать своим первородством. Европейский континент стремительно исламизируется - на одного мусульманского эмигранта, принимающего христианство, приходится двадцать европейцев, принимающих ислам. Со своей стороны евреи в споре с арабами уже давно оставили претензии на Обетованную Землю, как обетованную именно им. В политике такого рода аргументы не привлекаются, по меньшей мере, уже два десятилетия. В наши дни израильтяне понимают и используют только слово «безопасность». О естественном праве евреев на Эрец Израэль говорить в наше время стало почти неприлично.

Но что стоит за первородством Ишмаэля, про которого в Торе (16:12) сказано, что «его рука против всех, и рука всех против него»?

Рука всех

Прежде всего следует отметить, что Ишмаэль соперничает с Ицхаком, и в этом смысле с его сыновьями Иаковом и Эсавом, как некой устойчивой парой, объединенной понятием «иудео-христианская цивилизация», как сказано: «О, вы, которые уверовали! Не берите иудеев и христиан друзьями: они друзья - один другому. А если кто из вас берет их себе в друзья, тот и сам из них» (Сура 5.56).

Но при этом заранее очевидно, что это соперничество может быть как продуктивным, при котором Коран готов соотносить себя с Торой (Библией), так и деструктивным, для которого Библия – это не более, чем подложный Коран.

Первый подход без труда может найти себе подтверждение в Торе, и тем самым втянуть ислам в поле иудео-христианской цивилизации. Обрезанный, по свидетельству Торы, в один день с Авраамом, Ишмаэль заявил о себе как о носителе именно этого древнего завета, предшествующего завету Синайскому.

В свое время мне доводилось объяснять поведение Ишмаэля нанесенной ему травмой. Понятно, что ребенок, которого готовили к великому служению, а затем, после того как родился «правильный» наследник, вытолкали из дома за то, что он над этим «правильным» сосунком посмеялся, будет травмирован. Если учесть, что этот «правильный» наследник все унаследовал как раз не по правилу, его обида будет еще более понятна. Об этом правиле я возможно еще скажу, когда мы дойдем до главы «Ки теце», где оно преподается, а пока обращусь к одному мидрашистскому толкованию, содержащему одну пикантную подробность.

Дело в том, что Ицхак - это не единственный соперник Ишмаэля. Дело в том, что у Ишмаэля имеется такой же альтер-эго, которые имеют в лице друг друга Иаков и Эсав.

Действительно, уже после того, как беременная Агарь была (в первый раз) изгнанан в пустыню, ей было сказано ангелом: «Вот ты зачнешь и родишь» (16:11). Мидраш утверждает, что в данном пасуке подразумевается именно будущее время, и объясняет это странное несоответствие тем, что Ишмаэль не был первенцем Агари! Согласно мидрашу, служанка Сары не выносила первый плод, и зачала снова. Иными словами, подходя строго галахически, Ишмаэль не был первенцем, не был тем первым, который «разверз ложесна» Агари.

Другими словами, помимо Ицхака, Ишмаэль имеет своим соперником также и некую тень. Это значит, что внутри своего призвания Ишмаэлю не пришлось (как пришлось Иакову) добиваться своего первородства. Он получил это чужое первородство даром. То есть не будучи первенцем, он осознал и объявил себя таковым безо всяких со своей стороны усилий.

Но тогда очевидно, что возможно два ислама – духовный и природный. Духовный сознает, что по природе он не первенец, и не претендует на первородство (в том числе и в споре с Ицхаком). Но тем самым ему открывается путь добиться этого первородства-партнерства духовно. Примером такого ислама может служить ислам шейха Палацци.

Природный же ислам в явочном порядке объявляет себя первенцем, вытесняет правду, и живет в постоянной мнительности и страхе. Ваххабизм является подлинным выразителем такого рода ислама.

Бойко торгующие своим первородством христиане дали распространиться по Европе сети ваххабистских школ, которые вытесняют и поглощают все то живое, что еще остается в исламе. Похоже, что картина сегодня становится черно-белой: или все культуры и религии запретят ислам, или ислам запретит все прочие культуры и религии, как и сказано: «его рука против всех, и рука всех против него». Замечу, что сам этот необычный оборот – «рука всех», а не «руки всех» - дополнительно представляет всех объединенными в этом противостоянии.

Предчувствие этого уже кое-где дает о себе знать. В Германии учителям запрещено преподавать в головном уборе. Закон этот недвусмысленно направлен на то, чтобы воспрепятствовать мусульманкам «свидетельствовать» хотя бы в государственных школах. Не так давно суд в Баварии отклонил иск одной учительницы-мусульманки, которая потребовала чтобы ей разрешили преподавать в платке на том основании, что учительницы-монахини продолжают появляться на уроках в своих платках.

Суд пояснил, что христианство – это присущая германскому народу религия, и ее обычаи (в отличие от мусульманских) не возбраняются. Очевидно, что это решение не «демократическое», и ничем не отличается от аналогичных законов Саудовской Аравии, запрещающих ввоз в страну Библий или даже рождественских открыток. Однако это решение – признак того, что европейцы способны понять, что находятся в состоянии войны. Это признак определенной воли к жизни, которая еще, может быть, вернет европейцам здравый смысл, а с ним и стремление восстановить свое потерянное первородство.

РАСИСТСКАЯ КРИВДА ("Бе-Хаaлотха" 08.06.2006)

Идея человека не связана с его породой, с его расой. Идея человека насквозь индивидуальна, и отношения, базирующиеся на этнических, а не на индивидуальных качествах неизбежно оказываются случайными и мимолетными.

Кушиянка

В недельной главе «Бе-Хаaлотха» рассказывается о конфликте между Моше и его сестрой Мирьям, вызванном женитьбой Моше на "кушиянке" - чернокожей женщине: "И оговаривала Мирьям и Аарон Моше за жену кушиянку, которую он взял; ибо жену кушиянку он взял (себе). И сказали: разве только с Моше говорил Господь, ведь и с нами Он также говорил. И услышал Господь. А этот муж Моше был кротчайший из всех людей, которые на земле. И сказал Господь внезапно Моше и Аарону и Мирьям: выйдите вы трое к шатру соборному. И вышли все трое. И сошел Господь в столпе облачном, и стал у входа шатра, и позвал Аарона и Мирьям, и вышли они оба. И сказал Он: слушайте слова Мои: если и есть у вас пророк, то Я, Господь, в видении открываюсь ему, во сне говорю Я с ним; Не так с рабом Моим Моше; доверенный он во всем доме Моем. Устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не загадками, и лик Господа зрит он; как же не убоялись вы говорить против раба Моего, Моше? И возгорелся гнев Господа на них, и Он отошел. И облако отошло от шатра, и вот, Мирьям покрыта проказою, как снегом. И взглянул Аарон на Мирьям, и вот – прокаженная. И Аарон сказал Моше: прошу, господин мой, не поставь нам в грех, что мы поступили глупо и согрешили. Да не уподобится она тому мертвецу, который выходит из чрева матери своей уже полуистлевшим. И возопил Моше к Господу, говоря: о Боже, умоляю, исцели ее". (12.1-10)

Кто была эта «кушиянка», эта чернокожая женщина, и с чем связан этот «оговор» Моше Аароном и Мирьям, столь резко пресеченный Всевышним?

Большинство комментаторов считают, что речь идет все о той же жене Моше - Ципоре, которая, по их мнению, как и все мидиатяне, должна была быть очень смуглой.

Между тем у некоторых эта классическая трактовка все же вызывает сомнения. Так Рашбам обращает внимание на то, что если бы речь шла о Ципоре, то упреки Мирьям иначе как несвоевременными назвать было бы нельзя. Ведь к тому моменту Моше и Ципора были женаты уже много лет. Рашбам считает, что Моше вызвал недовольство тем, что взял себе вторую жену.

Наконец, другие комментаторы полагают, что Мирьям была возмущена не женитьбой Моше, а, напротив, тем, что Моше отослал Ципору и прекратил с ней супружескую близость из-за своей особой близости к Всевышнему. Тем самым Моше как бы отделил себя от других пророков, которые не видели в супружестве препятствие для получения откровений ("разве только с Моше говорил Господь, ведь и с нами Он также говорил").

Между тем в этой разноголосице мнений нельзя встретить, казалось бы, само собой напрашивающейся для современного человека расистской интерпретации этого эпизода. Никто из традиционных комментаторов не высказывает подозрения в том, что "оговоры" Мирьям и Аарона были связаны с черным цветом кожи новой жены Моше.

Расизм столь чужд иудейскому подходу, что такое подозрение в еврейскую голову попросту не приходит, как сказано: «Не таковы ли и вы для Меня, сыны Израилевы, как сыны Куша?» (Амос 9:7)

Ересь полигенеза

При всем том, что люди всегда были склонны превозноситься друг над другом своим происхождением, в собственном смысле слова расизм возник лишь в Новое время. Именно тогда в конце 18 в начале 19 века возникла теория полигенеза, то есть теория происхождения человеческих рас из разных корней (а не от единой человеческой пары).

Однако, даже и после того, как эти теории себя полностью дискредитировали, люди очень часто продолжают встречать друг друга (а иногда даже и провожать) по цвету кожи.

Кому-то это может показаться достаточно естественным. Подобное тянется к подобному, а не только от него отталкивается.

Кто не замечал, что животные при виде своего собрата обыкновенно оживляются. Нам, смотрящим на них со стороны, это кажется естественным. Естественно оно и есть. Однако здесь уместно отдать себе отчет в том, что сами-то животные себя со стороны не видят, они замечают только друг друга, а значит, когда они тянутся друг к другу, то тянутся к тому, что непосредственно находят прекрасным.

Рыбки собираются в стаи себе подобных, и не создают смешанные косяки. А ведь у них нет зеркал. Каждая из рыбок не знает, как она выглядит со стороны, она просто находит некоторых рыб необыкновенным красивыми, завораживается ими, тянется к ним. Так создается стая.

Сказка о гадком утенке невольно обнаруживает в себе так же и этот смысл. Утенок так полюбил лебедей, что поплыл к ним, даже опасаясь, что они его заклюют. Но ведь это его стремление в последнем счете было вызвано тем, что он сам был лебедем.

Любовь с первого взгляда, то есть мгновенное узнавание «своего», узнавание «своего рода и вида», «своей идеи» - одна из главных характеристик всего живого, и она безо всякого сомнения присуща также и человеку.

В этом отношении не странно, что и люди тянутся к представителю своего племени, чувствуют с ним сродство. Однако это сродство оказывается сродством достаточно внешним. В тот-то и дело, что идея человека не связана с его породой, с его расой. Идея человека насквозь индивидуальна, и отношения, базирующиеся на этнических, а не на индивидуальных качествах неизбежно оказываются случайными и мимолетными.

Это достаточно ясно сформулировано в следующей Гемаре (Сангедрин 37.а): «Адам был создан единственным... ради мира между людьми, чтобы не говорил человек человеку: «Мой отец больше твоего» и чтобы выразить величие Пресвятого. Ибо человек чеканит много монет одним чеканом и все они похожи друг на друга. А Царь над царями царей отчеканил всех людей чеканом Первого Человека, но ни один из них не похож на другого. Поэтому каждый должен говорить: Ради меня создан мир».

Согласно вере иудаизма, каждый человек уникален. Согласно вере иудаизма, человечество так же едино, как един Всевышний, и потому расистские теории полигенеза (полиантропизма) такая же ересь, как политеизм.

И то, что одновременно Израиль назван «гой эхад ба-арец», - «единственный народ на земле», нисколько общечеловеческого единства не отрицает.

Порождение пары, то есть выделение единицы внутри единицы («И перестроил Господь Бог ребро, которое взял у человека, в женщину, и привел ее к человеку»), относится к внутренней диалектике Высшего Единства и его предполагает.

Провозглашая избрание Израиля своим истоком и своей основой, иудаизм в то же время рассматривает это избрание исключительно в контексте единой судьбы единого человечества. Поэтому возможность того, что Мирьям и Аарон "оговаривали" Моше за то, что он женился на чернокожей, при всей своей, казалось бы, "самоочевидности", даже не рассматривается традицией.

Галаха раздваивает человечество, Галаха задает четкую границу между Израилем и народами, однако эта граница в своей основе не этническая. Возможность сделать гиюр (предполагаемая описанной сценой) ясно показывает, что любые «кушиянки», любые «сыны Куша» по своему усмотрению могут находиться по обе стороны от этой границы.

ДЕМОКРАТИЯ И ТЕОКРАТИЯ («Бе-Хаaлотха» 5765 - 16.06.2005)

Народовластие

В главе «Бе-Хаaлотха» описывается народный бунт против Всевышнего и против Моше: «И стал народ как бы роптать на злое в слух Господа. И услышал Господь, и возгорелся гнев Его, и загорелся у них огонь Господень, и пожрал край стана. И возопил народ к Моше; и помолился Моше Господу, и утих огонь. И нарекли имя месту сему Тавэйра, потому что возгорелся у них огонь Господень. Сброд же, который был в их среде, стал проявлять прихоти; заплакали опять и сыны Исраэйля и сказали: кто накормит нас мясом?.. И услышал Моше, что народ плачет по семействам своим, каждый у входа шатра своего; и сильно возгорелся гнев Господень, и Моше было прискорбно. И сказал Моше Господу: зачем сделал Ты зло рабу Твоему, и отчего не нашел Я милости в глазах Твоих, что возлагаешь бремя всего народа этого на меня? Разве я носил во чреве весь народ этот, иль родил я его, что Ты говоришь мне: неси его в лоне твоем, как носит пестун грудного младенца, в землю, которую Ты клятвенно обещал отцам его? Откуда у меня мясо, чтобы дать всему народу этому, когда плачут они предо мною, говоря: "дай нам мяса, и будем есть"? Не могу я один нести весь народ этот; это слишком тяжело для меня. Когда же Ты так поступаешь со мною, то лучше умертви меня, если я нашел милость в глазах Твоих, чтобы не видеть мне бедствия моего. И Господь сказал Моше: собери Мне семьдесят мужей из старейшин Исраэйля, о которых ты знаешь, что они старейшины народа и надзиратели его, и возьми их к шатру соборному, и пусть предстанут они там с тобой. А Я сойду и буду говорить там с тобой, и отделю от духа, который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа этого, и не будешь ты нести один» (11.1-17)

Итак, в ответ на распространившуюся в народе смуту Всевышний ответил учреждением Сангедрина, т.е. судебного органа, по существу представляющего собой высшее политическое руководство Израиля.

При этом на себя обращает внимание, что это руководство не было избрано взбунтовавшимся народом, но было назначено Всевышним и Моше.

В следующем недельном чтении «Бешелах» также описывается народный бунт, сопровождающийся позывом широких масс выдвинуть политическое руководство из собственной среды, т.е. по существу на «демократической основе»: «И сказали друг другу: назначим начальника и возвратимся в Египет» (14.4). Но и в главе «Бешелах», как мы в следующий раз увидим, бунт был подавлен, а сами «демократы» наказаны сорокалетним скитанием в пустыне.

Итак, мы видим, что согласно Торе, народ может подвергаться сиюминутным настроениям, и управление им должно осуществляться внешним авторитетом.

Это традиционное представление об идеальном политическом устройстве разделяют многие верующие, что со своей стороны вызывает серьезную тревогу светских израильтян, видящих в демократии безусловную ценность и страшащихся «религиозного диктата».

Между тем как одна, так и другая сторона мало отдают себе отчет в значении слова «демократия». Или точнее, далеко не каждый понимает, что он в «демократии» по-настоящему ценит или чего боится.

Обычно под словом «демократия» - что буквально значит народовластие - понимают предоставление права гражданам страны самим избирать своего правителя. Это положение действительно базисное, причем давно и ясно сформулированное. Например, Томас Гобс (1588-1679) в своем «Левиафане» писал: «Для установления общей власти необходимо, чтобы люди назначили одного человека или собрание людей, которые явились бы их представителями, чтобы каждый человек считал себя доверителем в отношении всего, что носитель общего лица будет делать сам или заставит делать других в целях сохранения общего мира… В этом человеке или собрании лиц состоит сущность государства, которое нуждается в следующем определении: государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты. Тот кто является носителем этого лица, называется сувереном, и о нем говорят, что он обладает верховной властью, а всякий другой является его подданым»

Но чем по существу власть избираемых представителей народа отличается от власти назначенных свыше «старцев»?

Демократы убеждены, что в последнем счете именно народ является сувереном. Теократы, напротив, считают сувереном только Бога, а не народ.

Но все дело в том, что признание сувереном Всевышнего вовсе не отрицает принципов демократии в их более широком общегуманитарном смысле. Это с одной стороны. С другой стороны назначение людьми «одного человека или собрания людей» само по себе вообще еще не является альтернативой диктатуре.

Отцы-основатели США неоднократно отмечали, что выборы сами по себе не являются гарантией свободы, и даже говорили о «выборном деспотизме».

При этом характерно, что даже те, кто считают сувереном народ, отказываются предоставлять этому народу возможность принимать государственные решения, т.е. отказывают ему в его собственной суверенности.

Не так давно нам очень подробно объяснили, почему, например, референдум – это подрыв демократии, а не ее проявление. Плебс, мало что мыслящий в политических реалиях, не должен решать судьбоносных государственных вопросов. По существу он не решает вопросы, а только высказывает свое мнение, ни за что при этом не отвечая. Так, на любом референдуме на ура одновременно пройдет и законопроект по увеличению социальных пособий и законопроект о сокращении налогов, но очевидно, что эти требования взаимоисключают друг друга.

Итак, даже апологеты «народовластия», считающие сувереном народ, признают, что сам он не способен вести прямого управления страной, но лишь через своих представителей.

Азбука демократии

Итак, что мы понимаем под словом «демократия», когда называем ее «безусловной ценностью»? Для одного демократия - это просто власть большинства, для другого – гарантия прав меньшинства в условиях правления большинства, для третьего демократия – это в первую очередь право выражения политического протеста.

Все эти определения верны и правомочны. Между тем существует одно понимание слово демократия, которое с одной стороны может показаться достаточно привнесенным, а с другой подразумевает все приведенные выше понимания, и это - сведение к минимуму возможности злоупотребления властью.

Назови хоть горшком, только в печь не ставь. Если законно избранные руководители коррумпированы, а самозванец восстает против ущемления прав граждан, то его правление предпочтительней: в нашем смысле оно будет более «демократично».

В контексте этого понимания реабилитируется также и смысл выборов. Избирательное право - это не столько атрибут суверена, сколько одно из средств контроля над работой правительства.

Таким образом, позволительно сказать, что расплывчатое слово «демократия» - это прежде всего наличие эффективных механизмов, препятствующих коррупции и злоупотреблению власти.

Именно это положение в первую очередь волновало отцов-основателей США. Так Джефферсон говорил, что любая концентрация законодательной, исполнительной и судебной власти ведет к деспотизму, и выборы здесь решительно ничего изменить не могут. «Выборный деспотизм», по словам Джефферсона – это не та форма правления, за которую воевали американцы.

Он говорил о таком строе, «при котором полномочия государственной власти были бы так разделены и сбалансированы между несколькими правительственными органами, чтобы ни один из них не смог выйти за пределы своих законных прерогатив, находясь под эффективным контролем и сдерживаемый другими».

Другой автор конституции США, дважды (в 1809 и 1812 годах) избиравшийся на пост президента этой страны, Джеймс Мэдисон (1751-1836) писал: «использование противоположных и соперничающих интересов в качестве средства восполнения недостатка в более высоких мотивах поведения можно проследить во всей системе человеческих дел как общественных, так и частных. Оно особенно проявляется во всех соподчиненных проявлениях власти, целью которых является разделение и организация различных должностей таким образом, чтобы каждая из них могла контролировать и сдерживать другую, т.е. чтобы частный интерес каждого индивида стоял на страже публичных прав. И эти предусмотрительные и разумные изобретения не менее необходимы, когда распреляются самые высокие полномочия государственной власти».

Итак, выборность властей вполне можно рассматривать не как самоцель, а лишь как средство, - причем даже и не самое главное - контроля над действиями суверена.

В этом контексте утрачивает свою остроту кажущийся краеугольным вопрос: кто является истинным последним сувереном - Бог или народ?

Не зависимо от того, как мы отвечаем на него, независимо от того, являемся ли мы в основе «демократами» или «теократами», мы в первую очередь должны заботиться о том, чтобы власть не была коррумпирована и действовала в интересах всеобщего блага.

«Демократическая» теократия

Итак, основа того правления, которое условно можно назвать «демократическим», состоит прежде всего в подконтрольности суверена. Выборность властей правомочно рассматривать лишь как один из элементов такого контроля, не зависимо от того, кого мы признаем истинным сувереном – народ или Бога.

Если светский израильтянин опасается «религиозного засилья», то опасается он в первую очередь коррупции и бюрократии. И опасается, следует признать, вполне справедливо. Как писал тот же Медисон: «Единство религиозных чувств порождает удивительную самонадеянность, и любая государственная религия ведет к грубому невежеству и коррупции, облегчающим осуществление зловредных замыслов»

Нет сомнения в том, что возрождение традиционного теократического правления несет в себе угрозу коррупции. Однако эту угрозу возможно эффективно предотвратить. Сама по себе теократия не является злом, злом является прежде всего концентрация власти и отсутствие других форм контроля за ней.

В этом отношении идея восстановления Сангедрина в качестве политического института может носить «демократический характер». Причем иудейская традиция в целом открыта такому принципу. Во всяком случае в какой-то период, а именно в период пар («зугот») власть в Сангедрине распределялась между двумя главами - президентом и верховным судьей. Иными словами, работа Сангедрина допускает, если не предполагает «разделение властей».

Для эффективного правления в современных условиях такого разделения было бы, пожалуй, недостаточно. Но главное, что сам этот принцип видится традиции приемлемым.

Разделение властей и отчетность перед народом посредством периодических выборов - проверенные и надежные средства борьбы с коррупцией. И если теократы всерьез надеются прийти в Израиле к власти, они должны понимать, что без использования этих испытанных механизмов контроля власти все их начинания заранее обречены на провал.

«Позвольте, - может воскликнуть озадаченный читатель, - но «демократы» не согласны с самими законами еврейской теократии! Они вовсе не желают следить за тем, чтобы неуклонно предавались смерти идолослужители, или просто нарушители субботы и супружеской верности».

Эту проблему я намерен рассмотреть в следующий раз. ("Шлах Леха" 5765)

У ИСТОКОВ МОЛИТВЫ («Бе-Хаaлотха» 5764)

Из тесноты

В недельной главе «Бе-Хаaлотха» рассказывается следующая история: «И стал народ как бы роптать на злое в слух Господа. И услышал Господь, и возгорелся гнев Его, и загорелся у них огонь Господень, и пожрал край стана. И возопил народ к Моше; и помолился Моше Господу, и утих огонь» (11.1-2)

В Торе приводится немало историй о том, как праведники обращались к Всевышнему с просьбой отвратить Его гнев. В некоторых случаях – как, например, в случае молитвы Авраама за Сдом и Гоморру – Всевышний оставлял приговор в силе; в некоторых – как в приведенном отрывке – отменял наказание.

Между тем характерно, что в ТАНАХе молитва почти всегда зарождается как призыв отвратить то или иное бедствие.

«Кто в море не бывал, тот Богу не маливался», - гласит русская пословица. И это верно, у очень многих людей глубокая подлинная молитва вырывается именно в минуту опасности. В трудной безвыходной ситуации люди интуитивно вспоминают о том, что всем сущим управляет Бог Израиля, и взывают к Нему как к последней инстанции. Люди просят у Бога избавления. Однако получив его, они часто забывают о случившемся, и не могут даже вспомнить, как это им удавалось молиться.

При всем том, что иудаизм предписывает молиться Всевышнему и благословлять Его, он не видит в указанной особенности человека ничего предосудительного. Даже наоборот. Так Рамбан, считавший молитву установлением мудрецов (в отличие от Рамбама), в то же время находил ее предписанной Торой в момент бедствия. Он пишет: «Когда община сталкивается с каким-либо грозным бедствием, заповедь для нас взывать к Богу молитвой и трублением в шофар, так как в тяжкие времена заповедь обязывает нас укреплять нашу веру в то, что Всевышний слышит наши молитвы и спасает от бедствия, когда мы молимся и взываем к Нему».

Стесненные обстоятельства, «теснота» – это самое подходящее место для молитвы, это истинный храм человечества: «Из тесноты я воззвал к Тебе», - говорится в псалме (118.5).

В сборнике «Хасидские истории о холокосте» приводится одно удивительное свидетельство бывшей узницы Берген Бельзена Шилы Гамс: «Рабби Гросс, хасид из Словакии, учил нас молиться в лагере. Я не знаю, записана ли та молитва в каком-нибудь молитвеннике, т.е. действительно ли она существовала до эры крематориев и концлагерей - до времени, когда жизнь поглотилась смертью, когда смерть казалась единственной связующей нитью с тем нормальным миром, который ушел в вечность. Это была молитва, которая, казалось, зародилась из пепла заживо кремированных - молитва из долины смертной тени, поглотившей живую душу. Мы молились этой молитвой каждый миг нашего ужасного существования. Она давала нам так много надежды, там много сил, так много света. Но однажды, уже после войны, я заметила, что слова той молитвы постепенно стали мною забываться. Так оказалось, что сегодня я не могу вспомнить ни одного из них. Я лишь надеюсь, что рабби Гросс жив и помнит эту молитву».

Итак, мы видим, что в соответствии с логикой Рамбана, в такой забывчивости нет ничего необычного. Тора ждет от человека, чтобы он молился в час испытаний, в благополучное же время он молится по установлению мудрецов (которое не обязывает к этому женщин.)

Некоторые объясняют, что между подходами Рамбана и Рамбама нет настоящего противоречия: так, представ перед Всевышним, человек просто не может не осознать себя находящимся в бедственном положении.

В этом безусловно есть своя правда, но вместе с тем нельзя не отметить, что молитва не только может, но даже и должна проистекать также и от избытка радости.

Хвала Создателю

В «Записках из подполья» Достоевский писал: «Господа, положим человек не глуп… Но если и не глуп, то все-таки чудовищно неблагодарен! Неблагодарен феноменально. Я даже думаю, что самое лучшее определение человека – это: существо на двух ногах и неблагодарное».

Еврейская традиция могла бы согласиться с этим определением русского писателя, во всяком случае, она считается с неблагодарностью человеческой природы, требуя от еврея на каждом шагу благодарить и прославлять Всевышнего. Представая перед Творцом, еврей обращает внимание не только на то, что он находится в бедственном положении, но также и на то, что он осчастливленный Господом человек.

Действительно, благочестивый еврей – это прежде всего необыкновенно благодарное существо. Открыв глаза он восклицает: «Благодарю Тебя Царь живой и сущий, что возвратил мне душу мою». Побывав в туалете, он благодарит Всевышнего за то, что его органы нормально функционируют, далее он благословляет Всевышнего за дарование Торы и т.д.

Как известно, еврею предписано произносить благословения почти по всякому поводу, при приеме пищи, при виде величественной картины природы, при виде радуги, при виде короля, ученого, старого друга и т.д. и т.п.

Иудейская литургия – это прежде всего литургия благодарения. В этом смысле благочестивого еврея вполне можно было бы определить именно как существо на двух ногах и благодарное.

«Славлю Тебя, потому что я дивно устроен, и душа моя вполне сознает это», - восклицает псалмопевец (139.14).

Однако, вопреки мнению Достоевского, иудаизм признает способными к благодарности также и народы.

Народы призваны славить и славят Господа наравне с евреями. Так в псалме 117 мы читаем: «Хвалите Господа все народы, славьте его все племена. Потому что велика милость Его к нам и верность Господня – навеки. Аллелуйя». Магараль пишет по поводу этого псалма: «Толкование этих слов таково, что все народы прославляют Всевышнего за все чудеса, которые сотворил Господь всему сотворенному… и в то же время мы – сыны Израиля должны преклоняться перед Всевышним, за то что Он увеличил милость свою к нам» (Гвурат Ашем 64)

Более, того иудаизм признает, что Всевышнего прославляет все творение, а не только люди.

В псалме 148 мы читаем: «Хвалите Господа с небес, хвалите Его в высотах. Хвалите его ангелы Его, хвалите Его в воинствах Его. Хвалите Его, солнце и луна, хвалите Его все звезды светлые. Хвалите Его небеса небес и воды, которые над небесами. Пусть хвалят имя Господне, ибо Он повелел и они сотворены были. И поставил Он их навсегда, навечно, дал закон, и нельзя преступить его. Хвалите Господа с земли, рыбы великие и все бездны, огонь и град, снег и пар, ветер бурный, исполняющий слово Его. Горы и все холмы, деревья плодоносные и все кедры, звери и всякий скот, пресмыкающиеся и птицы крылатые. Цари земли и все народы, князья и все судьи земные, юноши, а также девушки, старцы с отроками, - пусть славят они имя Господне, ибо возвышенно имя Его Одного, слава Его – над землею и небом. И возвысил Он рог народа Своего, славу всех благочестивых Его, сыновей Израиля, народа близкого к Нему. Аллелуйя».

Почему мы знаем, что «звери и всякий скот» прославляют Господа?

Они не могут сказать «славлю Тебя Господи, потому что я дивно устроен», но они явно довольны собой, и заведомо не хотят быть никем другим. А это и значит, что эти бессловесные твари славят своего Создателя.

Иногда собаки и кошки вызывают у своих хозяев жалость, что те не люди. Однако сами эти животные не хотели бы быть людьми, их вполне устраивает их участь «недочеловеков». Достаточно увидеть восторг собаки при появлении своего хозяина, для того чтобы понять, что она не желает себе никакой другой судьбы. Весь вид ее говорит о том, что она благодарит Создателя за то, что Он не создал ее ни гоем, ни евреем, ни кошкой, ни курицей, а именно собакой. Радуясь своему существованию, животные благодарят Создателя.

Кто из нас не замечал, как аквариумные рыбки сходятся вместе и играют с себе подобными. Ясно, что они делают это по той же причине, по которой люди помещают их в аквариум: они восхищены красотой друг друга. Не подозревая о том, как выглядит она сама, каждая рыбка тянется к себе подобной, находя в ней особую прелесть. Но это и значит, что она славит Создателя.

Возвращаясь к прославлению Всевышнего сынами Израиля, можно также отметить, что религиозный еврей напоминает влюбленного, переживания которого описаны в следующем стихотворении Ходасевича:

«Странник прошел, опираясь на посох, -

Мне почему-то припомнилась ты.

Едет пролетка на красных колесах –

Мне почему-то припомнилась ты.

Вечером лампу зажгут в коридоре –

Мне непременно припомнишься ты.

Чтоб не случилось, на суше, на море,

Или на небе, - мне вспомнишься ты».

При этом невозможно не заметить, что вспомнить Всевышнего по всякому поводу в сущности гораздо естественней, нежели любимую девушку. Ведь Он автор всего, включая эту девушку: все творения действительно напоминают о Нем. Да и сами эти творения, как мы выяснили, славят Господа.

МУЗЫКА ЗЕМНАЯ И НЕБЕСНАЯ («Бе-Хаaлотха» 5763)

Музыка и Храм

В недельном чтении «Бе-Хаaлотха» среди прочего говорится о серебряных трубах: «И Господь говорил Моше так: «Сделай себе две серебряные трубы, чеканными сделай их, и будут они тебе для созывания общины и для подъема станов. И когда затрубят в них, соберется к тебе вся община ко входу шатра соборного. Когда же в одну затрубят, соберутся к тебе начальники, главы колен Израиля. И когда затрубите прерывистым звуком, двинутся станы, стоящие к востоку. Когда же затрубите прерывисто вторично, двинутся станы, стоящие к югу; прерывистым звуком два затрубят они при отправлении их в путь. При созыве же собрания трубите, но не прерывисто. Сыны Аарона, священники, должны трубить в трубы: это будет вам постановлением вечным в роды ваши. И когда пойдете на войну в земле вашей против врага, враждующего с вами, то трубите прерывисто; и будите вспомянуты пред Господом Богом вашим и будите спасены от врагов ваших. И в день веселия вашего, и в праздники ваши, и в начале каждого месяца вашего тоже трубите в трубы при всесожжениях ваших и при мирных жертвах ваших, и это будет напоминанием о вас пред Богом вашим» (10.1-10)

Итак, трубление в серебряные трубы сопровождало все ответственные моменты жизни сынов Израиля.

В прошлом недельном чтении «Насо», о котором я не писал, так как обратился к теме Шавуота, косвенно также говорилось о некоторых музыкальных инструментах. В связи с исчислением колена Леви, в главе «Насо» упоминается об служении левитов, о «службе служения» («аводат авода») (4.47). Раши поясняет это следующим образом: «Это - пение с кимвалами и кинорами, что является служением другой службе».

Итак, коэны - священники вели основную храмовую службу, но она сопровождалась пением и игрой на музыкальных инструментах. Это музыкальное сопровождение осуществлялось левитами. Ежедневно в храме использовались три инструмента: цилцал, невел и кинор. Цилцал – это тарелки, ударный инструмент. Невел и кинор – струнные инструменты. В храмовом оркестре участвовал один цилцал, от двух до шести невелов и не менее девяти киноров.

Духовые инструменты в ходе самого храмового служения не использовались, но, как мы только что прочли, в серебряные трубы также трубили в дни всех торжеств.

После разрушения Храма в знак траура мудрецы решили отказаться от использования музыкальных инструментов во время богослужения в синагогах. Более того, среди некоторых верующих был распространен обычай вообще ни при каких обстоятельствах не использовать музыкальных инструментов.

Эти строгие запреты лишний раз подтверждают, какое значение имеет музыка в еврейском религиозном сознании. Музыка настолько тесно связана с храмовым богослужением, что ее даже не желают воспринимать отдельно от Храма.

Равви Нахман из Брацлава в своей книге «Лекутей Эцот» пишет по поводу музыки: «С помощью священной музыки утверждается Царство Святости..., и наоборот, исполнение музыки, связанной с левой стороной, повреждает Царство Святости и продлевает галут...» «Слушание звуков музыки, исполняемой музыкальными инструментами во имя небес – это великое дело. Ибо благодаря этому просыхают слезы, изгоняется печаль и мы удостаиваемся радости. Благодаря этому понимаются намеки, которые делал нам Всевышний на протяжении дня, для того чтобы мы приблизились к Нему. И посредством музыки можно достичь духа пророчества и святого духа».

Итак, музыка передает некоторое первичное доразумное состояние души, совпадает с этим состоянием.

Религиозное пение, разумеется, всегда было широко принято, и о нем я скажу несколько слов, однако прежде того хотелось бы сделать несколько общих замечаний.

Музыкальный интернационал

Вне всякого сомнения, музыка выражает самые глубокие базисные движения человеческой души. А для тех, кто придерживается взгляда, что «мысль изреченная есть ложь», музыка и вовсе должна являться единственной философией.

В музыке - в ней в первую очередь - человечество сохраняет то базисное единство, которое было разрушено после Вавилонского столпотворения. Языки - это целые человечества, но человечества герметичные и непроницаемые друг для друга. Языки образуют между людьми прочные стены, пробиться через которые очень непросто. Но музыка остается в этих условиях одним из основных связующих начал человечества. В ней корни душ во всей своей непохожести соприкасаются непосредственно без услуг переводчика. Это непосредственное опознание, разумеется, далеко не всегда ведет к единству. Мы постоянно сталкиваемся с этим в повседневной жизни, когда люди, даже говорящие на одном языке, порой с неприязнью относятся к музыкальным вкусам друг друга. Тот, кто много ездил в «тремпах», знает, что многие сефарды буквально страдают от звуков классической музыки, а ашкеназы быстро утомляются от «базарных» сефардских напевов.

Но не реже встречается и обратное. Чужая музыка загадочно влечет нас, оставаясь чужой. Мы не можем себе представить, чтобы в сумрачной русской душе зародилась бы какая-нибудь солнечная итальянская мелодия, какая-нибудь «Соле мио», но услышав ее, русская душа с легкостью проникается соответствующим настроением.

Как бы то ни было, ясно одно, независимо от того, находит ли у одного народа отклик музыка другого народа, - воспринимается она столь же непосредственно, как горный пейзаж или бурное море.

В музыке души всех обитателей этого мира сообщаются так же непосредственно и просто, как сообщаются в грядущем мире души усопших. А в песне, в которой музыка и слово соприкасаются, выявляется дополнительный смысл обоих. Ведь странное дело, мы охотно слушаем песни на неизвестных нам языках, не интересуясь, что в них поется, но предпочитаем, чтобы эти песни именно пелись, а не просто наигрывались.

Это значит, что музыка и слово проникнуты друг другом, причем проникнуты так, что звучание содержит какой-то предварительный смысл.

Брачная логика, согласно которой мужчина представляет собой сочетание мужского и женского начал, а женщина возможна только в собственной изолированной чистоте - пронизывает все миры и присуща любой действительности.

Справедливо это и в отношении песни, и более широко в отношении поэзии. Слово – это всегда сочетание музыки и слова, поэтому мы даже говорим «музыка слова», намекая на то, что в этой музыке уже предвосхищен смысл слова. Музыка же чиста в своей бессловесной сущности и именно в силу этого не захвачена проклятием смешения языков.

Поэзия и музыка идут рука об руку. Поэзия и музыка сужены друг другу, но венчает их певец. Задумаемся, с чем связана небывалая популярность певцов? Почему они являются предметами культа? Во-первых, потому что в песне встречаются музыка и слово, а во вторых, потому что их встреча должна быть личной, должна раскрываться в какой-то личности. Но поэтому же именно в пении, как ни в каком другом занятии, раскрывается человеческая душа, обнаруживается что-то для него характерное.

Законы скромности запрещают женщинам петь в присутствии посторонних мужчин. И это лишний раз говорит, что пение раскрывает человека изнутри, в его интимном существе.

В этом смысле очень много говорит народная музыка.

В песне душа народа

Иудаизм утверждает, что в песне присутствует душа народа. Но душа народа – это его ангел - хранитель. Таким образом, нигде так, как в своей народной песне, не приближается народ к престолу Всевышнего (в церковной песне он приближается не как народ). Но как это общее представление иудаизма сочетается с практикой постоянного использования песен окружающих народов?

Если в музыке, т.е. в первичном душевном движении, имеется некоторая природная подлинность, то она может быть переадресована Всевышнему.

Существует хасидская песня, которая поется не по-еврейски, а по-русски, и под мотив русской плясовой: «Не боюсь я никого, только Бога одного. Никого, никого, только Бога одного. Я не верю никому, только Богу одному. Никому, никому, только Богу одному».

Если учесть, что подобное пение вполне допускает прием горячительных напитков, то мы и вовсе можем удивиться. Что мешает этой песне быть просто русской? С какой стати она должна считаться хасидской?

Причина вполне очевидна: в русском культурном пространстве эти слова «не соответствуют» музыке. «Сугубую ектенью» никакой порядочный русский человек под плясовую петь не станет, так как для него это шутовство и занижение. Ведь для христианина, относящегося к миру будничного, характерно разделение жизни на две сферы: профанную и сакральную. Но еврей относится к святому, и его быту чуждо такое разделение. Весь быт еврея подчинен воле Всесвятого. А потому то, что дико и противоестественно для русского человека, вполне уместно для еврея.

Но зачем вообще все это делается? С одной стороны это воспринимается как «тикун», т.е. как извлечение и очищение той Божественной искры, которая присутствует в каждом национальном опыте. С другой стороны, считается, что посвятив песню какого-либо народа Всевышнему, нейтрализуется злой умысел этого народа против Израиля.

Этот прием неоднократно использовался в еврейской истории. Так, хорошо известно, что один из хабадских напевов представляет собой военный марш наполеоновской армии. Основатель движения ХАБАД рабби Шнеур-Залман из Ляд видел в Наполеоне диктатора нового типа, не признающего над собой Создателя, и вместе со многими другими еврейскими духовными лидерами поддержал в 1812 году сторону России. Хорошо известно, что при приближении Наполеоновской армии рабби Шнеур-Залман счел возможным покинуть свой дом в субботу. Как показывает это Песах Майбурд в своей работе «Залман Борухович - победитель Наполеона» (Окна 28.09.00), разгром французской армии в значительной мере мог быть предопределен саботажем поставок фуража еврейскими торговцами. Но, взяв на вооружение наполеоновский марш, ХАБАД добивался той же цели, что и торговцы фуража.

Раби Нахман из Брацлава в следующих словах выражает эту идею: «Всевышний, да будет Он благословен, смотрит, кто намерен притеснять нас, какой народ наговаривает против нас, и избавляет нас от них. Поэтому, если имеется народ, замышляющий против нас недоброе, то хорошо играть музыку того народа, который против нас замышляет. Потому что посредством песни, спетой во имя небес, и мелодии, проигранной во имя небес, может пробудиться милосердие Всесвятого, который увидит злой умысел, исходящий против нас от этого народа, и избавит нас».

Насколько я могу судить, за этой концепцией стоит идея того, что ангел - хранитель народа (совпадающий с душой народа, а тем самым и с его песней) при определенных условиях может предстоять также и за еврейский народ. Когда евреи молятся и вопиют ко Всевышнему на мотив народной песни, то они как бы побуждают ангела - хранителя (в нормальной ситуации отстаивающего перед Престолом интересы подотчетного ему народа) заступиться также и за народ еврейский. Ведь тем самым еврейский вопль вырывается как бы «из души» другого народа.

Как бы то ни было, но если даже песни врагов евреев можно воспринять в Божественном свете, то тем более велико значение той музыки, которая вдохновлена свыше.

Если мы можем использовать марш Наполена (и по праву, ведь Всесвятой - «Бог воинств», «Муж брани» - Шмот 15.3), то тем более естественно обращаться к ангельским славословиям, стремясь к Всевышнему.

Нет сомнения, что та музыка, которая исполнялась левитами в Храме, была ангельской. О ее природе нам остается лишь гадать. Однако существует множество напевов разных молитв, которые пришли в еврейский мир явно не со стороны народов, а занесены с небес, или, что в сущности то же самое - зародились в еврейской душе (например в душе Шломо Карлебаха или в душе Авраама Фрида).

Вот как рассказывается об этом зарождении в одной хасидской легенде: «Ходил слух, что мелодию, на которую часто пел маггид Израиль из Кожниц, он услышал из уст ангелов, певших во славу Бога. Но один из учеников маггида говорил, что это не так, что это ангелы услышали мелодию из уст равви. Позднее, когда об этом рассказывал сын того ученика, он прибавлял: «То были ангелы, родившиеся от благословений святого маггида»

ИНСТИТУАЛИЗАЦИЯ РЕЛИГИИ («Бе-Хаaлотха» 5760)

Облако

В нынешнем чтении “Бе-Хаaлотха” затрагивается множество самых разнообразных тем. Здесь говорится о храмовой лампаде, о посвящении левитов, о законах так называемого Второго Песаха. В этой главе рассказывается о заповеди трубления в специальных ситуациях, и о том, как Мирьям была поражена проказой за злословие.

Между тем в этой главе описывается три события, обладающие определенной преемственностью, и это явление Облака, сопровождающего евреев в пустыне, неожиданно нахлынувшая на них тоска по Египту и учреждение Сангедрина.

Облако, превращающееся по ночам в Огненный столп, появилось вместе со скинией: “В день, когда поставлена была скиния, покрыло облако скинию, которая была шатром над заветом, и с вечера была над скинией как бы огненное явление до утра. Так всегда и было: облако покрывало ее, а явление огненное было ночью. И когда поднималось облако с шатра, двигались за ним и сыны Израиля; на месте же, где останавливалось облако, там останавливались сыны Израиля. По указанию Господню двигались сыны Израиля и по указанию Господню останавливались” (9.15-20)

В сопровождении этого Огненного столпа, в сопровождении этого Облака двинулись сыны Израилевы в Святую Землю. Казалось бы, у них не было никакой объективной причины не достигнуть своей цели. Им никто не препятствовал, а Всевышний явственно присутствовал в этих великих и поразительных знамениях, можно сказать, Сам непосредственно руководил народом. Но тем не менее народ начал капризничать.

Ностальгия

Действительно, несмотря на чудесные явления (Огненный столп и ман), казалось бы, способные привести в трепет самую черствую душу, несмотря на то, что евреи уже практически ступили в Святую Землю (место, в котором находились в тот период евреи, располагалось в южных пределах Эрец Исраэль) в какой-то момент назрело недовольство:

“Сброд же, который был в их среде, стал проявлять прихоти; заплакали опять и сыны Израиля и сказали: кто накормит нас мясом? Мы помним рыбу, которую мы в Египте ели даром, огурцы и дыни, и зелень и лук, и чеснок. А ныне душа наша высохла, нет ничего, только ман перед глазами нашими” (11.4-6)

“Не то что рыбу, но даже солому египтяне не давали им даром”, - говорит по этому поводу комментатор. Но тем не менее теперь, на втором году странствия в пустыне, Египет начал восприниматься евреями в радужных тонах.

В этой аберрации памяти, которой сопровождался описанный в главе “Бе-Хаaлотха” бунт, трудно не опознать приступ ностальгии.

Чувство ностальгии обычно связывают с эмиграцией, со сменой места жительства, и в данном случае описываемые Торой события выглядят вполне соответствующими этому психологическому феномену. Между тем следует отметить, что ностальгия, во-первых, лишь условно связана со сменой места жительства, а во-вторых, что это чисто деструктивное чувство, которое следует отличать от обычной тоски по былому.

Действительно, человеку свойственно скучать по своему прошлому независимо от того, где оно протекало, однако само по себе в этих чувствах нет решительно ничего негативного. Скорее наоборот. Светлые воспоминания - это величайшее духовное достояние, которое способно скрасить многие тяготы настоящего.

Вот в каких словах описывает это положение Виктор Франкл:

“Прошедшего не вернуть. Неуязвимо и незыблемо то, что уже произошло. Уходящее время поэтому является не только вором, но и стражем. Любая философия, которая подразумевает преходящий характер существования, совсем не обязательно должна быть пессимистичной. Выражаясь образно, мы могли бы сказать: пессимист напоминает человека, который со страхом и печалью наблюдает, как настенный календарь, от которого он ежедневно отрывает по листку, становится тоньше и тоньше с каждым днем. С другой стороны, человек, который воспринимает жизнь так, как это описывалось выше, похож на человека, который отрывает каждый последующий лист календаря и аккуратно складывает его с ранее оторванными листками, предварительно набросав несколько слов на обороте. Он может с гордостью и радостью размышлять о богатстве, содержащемся в этих записях, о всей полноте прожитой им жизни... Все, что было хорошего и прекрасного в прошлом, благополучно там сохраняется. С другой стороны, пока остается жизнь, всю вину и все зло еще можно исправить”.

Таким образом можно сказать, что ностальгия - это не столько грусть по прошлому, сколько траур по настоящему, неспособность его принять, и в этом деструктивность этого чувства. Вместо того, чтобы строить будущее в настоящем, опираясь на прошлое, человек начинает в настоящем переписывать свое прошлое, лишая себя будущего.

Разумеется, в ряде случаев такое приукрашивание прошлого - вполне здоровое явление. Детство человека должно быть исключительно тяжелым, чтобы он не пожелал возвращаться туда снова и снова черпнуть заряд жизнелюбия и счастья. “Сколько бы нам потом ни набегало десятков, - пишет Пастернак - они бессильны наполнить этот ангар (отрочества), в который они залетают за воспоминаниями, порознь и кучею, днем и ночью, как учебные аэропланы за бензином”.

В большинстве случаев та встреча с миром, которую человек имел в детстве, воспринимается и усваивается как смысловой исток, с которым сверяется все последующее. Нечто может быть прекрасно только потому, что оно совпало с нашим детством, с нашей юностью, словом, с той порой, когда мир впервые открывался нашей душе.

Ностальгия опирается на эти же нормальные чувства, она питается ими, но состоит совершенно в другом. Во всяком случае, когда мы понимаем под ностальгией специфический духовный кризис, свойственный многим эмигрантам, то он обусловлен вовсе не тоской по прошлому, а невозможностью построить будущее, связать прошлое с настоящим.

Ностальгик напоминает привидение, собственно говоря, в перспективе он даже рискует превратиться в привидение, т.е. в дух, лишивший себя возможности замечать и открывать новое.

Однако характерно, что согласно Мидрашу бунт был инициирован “сбродом”, т.е. теми немногими египтянами (к тому же магами и волшебниками), которые вышли из Египта вместе с евреями. А ведь для них светлые воспоминания о египетской рыбе, огурцах и дынях не были иллюзией, их тоска была живой и адекватной. Именно они превратили обычное недовольство тяготами странствия в постыдный ностальгический синдром. Они распространили свои ощущения на весь народ, заставили евреев “вспомнить”, что и те когда-то питались даровой рыбой. В данном случае мы видим яркий пример манипуляции массовым сознанием: действительной оказывается не реальная история, а ее тенденциозная интерпретация “новыми историками”.

Сангедрин

Огненный столп и ман были настоящим евреев, эти чудесные явления были достаточны для того, чтобы поразить воображение и захватить внимание; их естественно было воспринять как непосредственное руководство Всевышнего, но “сброд” навязал народу свое видение ситуации. Причем Моше в эту минуту также испытал кризис, он воззвал к Всевышнему: “Не могу я один нести весь этот народ, это слишком тяжело для меня. Когда же Ты так поступаешь со мною, то лучше умертви меня, если я нашел милость в глазах Твоих, чтобы не видеть мне бедствия моего” (Бемидбар 11.14-15).

Недавно я писал, что еврейскую общину (а впоследствии и некоторые другие, возникшие на основе иудаизма, общины) - отличает то, что один член такой общины равен всем. Я писал, что община отличается от организма тем, что в ней часть представляет все целое.

Между тем из того, что мы узнали из нынешней главы, ясно, что в реальном мире - даже при непосредственном управлении Всевышнего, даже в сопровождении Его явных чудес - община не может существовать в чистом идеальном виде, где каждый представительствует всех, где общину несет один человек. В реальном мире для поддержания своего существования община нуждается в самых разнообразных институтах.

К сожалению, в этом мире влиянием обладает именно “сброд”, он может сильнейшим образом воздействовать на все общество, и для того, чтобы община могла сопротивляться его влиянию, она должна быть организована. Иными словами, община должна являться не только общиной, в которой каждый представляет всех, но и организмом, в котором каждый член функционален.

И по-видимому, не случайно в результате описанного кризиса Всевышним был учрежден Сангедрин.

Действительно, по слову Моше Всевышний простил народ, и в помощь самому Моше дал помощников: “И Господь сказал Моше: собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израиля, о которых ты знаешь, что они старейшины народа и надзиратели его, и возьми их к шатру соборному, и пусть предстанут они там с тобой. А Я сойду и буду говорить там с тобою, и отделю от духа, который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа этого”(Бемидбар 11.16).

Так был учрежден Сангедрин - главнейший религиозный институт иудаизма. Как этот первый описанный в Торе Сангедрин насчитывал семьдесят одного (считая с Моше) человека, так и все последующие.

В собственном смысле слова Сангедрин был больше чем суд, это был своеобразный парламент, обладающий правом наложения вето на решения царя, в частности, на его намерение начать войну.

Сангедрин находился в непосредственной близости к Храму, причем только этот иерусалимский Сангедрин был вправе рассматривать тяжелые преступления и выносить смертные приговоры. После разрушения храма деятельность Сангедрина продолжалась, но с существенно меньшими полномочиями.

Последний Сангедрин заседал в Тверии. Считается, что восстановление этого судебного института начнется также в Тверии. и лишь потом он переместится в Иерусалим.

В мире существует немало противников так называемой “институализации религии”. Их легко можно понять - в той сфере, которой принадлежат самые интимные человеческие переживания, сталкиваться с чиновником странно и неприятно. Однако важно помнить: хотя в мире истины община существует в виде отдельных личностей, в земном мире она не может не приобретать так же и каких-то характеристик организма, характеристик организации.


 

Недельная глава Торы -

Aryeh Baratz: arie.baratz@gmail.com      webmaster: rebecca.baratz@gmail.com