НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ ДВАРИМ (ВТОРОЗАКОНИЕ) ВАЙЕЛЕХ

СУМЕРКИ ИДОЛОВ (5776-2015) ЧЕЛОВЕК И ИСТОРИЯ (5773-2012) ЕВРЕЙСКАЯ ШКОЛА (5768-2008) CМЕРТЬ РАЗУМА (5766-2006) ПРОВИДЕНИЕ И АБСУРД (5766-2005)

СУМЕРКИ ИДОЛОВ ("Вайелех" 5776 - 17.09.2015)

Утраченная страсть

В недельной главе «Вайелех» дается следующее пророчество: «И сказал Господь Моше: вот, ты почиешь с отцами твоими, и станет народ сей блудно ходить за Богами чужого народа той земли, в среду которого он там войдет, и оставит он Меня, и нарушит союз Мой, который Я заключил с ним. И возгорится гнев Мой на него в тот день, и оставлю Я их, и сокрою лицо Мое от них, и будет он истреблен, и постигнут его многие бедствия и невзгоды; и скажет он в тот день: "не потому ли, что нет Бога моего среди меня, постигли меня бедствия эти?". А Я совершенно сокрою (от него) лицо Мое в тот день за все зло, которое он сделал, когда обратился к Богам иным» (31:16-29).

Из дальнейшей истории мы ясно видим, что так именно все и происходило: «И встало после него поколение другое, которое не знало Господа и деяний Его, совершенных Им для Израиля. И стали сыны Израиля делать злое пред очами Господа, и служили Баалам. И оставили они Господа, Бога отцов своих, выведшего их из земли Египетской, и последовали за Богами другими, из божеств народов, которые вокруг них; и поклонялись им, и гневили Господа, И оставили они Господа, и служили Баалу и Аштортам. И воспылал гнев Господень на Израиля, и предал Он их в руки грабителей» (Шофтим 2:10-13).

ТАНАХ содержит множество предвидений, но приведенное пророчество, пожалуй, самое ожидаемое, и одновременно… самое непонятное! Что побуждало сынов Израиля к этой измене? Не только современные люди, но и люди, жившие тысячелетия назад, с большим трудом молгли себе представить, что так тянуло древних людей к служению Баалам и Аштортам? что находили они в этом занятии?

В Гемаре Сангедрин (102 б) рассказывается о том, как живший в VII веке до н.э. царь Менаше явился во сне составителю и редактору Вавилонского талмуда рабби Аши, жившему в V веке н.э., и разъяснил тому некую галахическую тонкость. Рабби Аши в какой-то момент выразил удивление, как такой знаток закона мог впасть в столь крайнее заблуждение и приносить жертвы иным божествам, причем даже в самом иерусалимском Храме. На это Менаше ответил ему, что если бы он, рабби Аши, жил в его время и испытывал характерную для того века страсть к идолослужению, то он бы сломя голову бросился служить чужим богам.

Гемара (Йома 72) сообщает, что в период строительства Второго Храма (конец VI века до н.э.) мудрецы, обсуждая неуемную страсть народа к идолослужению, страсть грозящую новой катастрофой, решили устранить ее из мира совершенно: "И сказал рабби Йоханан: Горе, горе нам! Лютая склонность к греху, та самая, которая разрушила святилище, сожгла Храм, истребила праведников и отправила в плен народ Израиля, - вот доныне она действует среди нас! Ничего доброго не может принести она нам, кроме награды если преодолеем ее. Ни склонности мы этой не желаем, ни платы за победу над ней не желаем! Не желаем награды, только чтобы извергнуть эту лютую склонность из среды нашей. И пал с неба лист, на котором было написано: "истинно". .. И постили они три дня и три ночи, и передана была в руки им эта греховная склонность. Как молодой огненный лев выскочила эта лютая страсть из Святая святых. Сказал им пророк Израилев (Захария): Это склонность к идолослужению.... И сказали, как нам уничтожить его? Ведь он так кричит, как бы не сжалились над ним небеса. Сказал пророк: бросьте его в свинцовый котел, и покройте свинцом. И смолк он. Так была упразднена склонность к идолослужению. Ибо в благоприятное время, во время благоволения молились мудрецы и были услышаны".

Событие это носило не региональный, а вселенский характер. Так Пифагор, родившийся в самом начале строительства Второго Храма, по-видимому еще застал время, когда огненный лев лютовал: доказав свою знаменитую теорему, он испытал острую потребность принести в жертву Зевсу сто быков! Ничего подобного не сообщается о греческих математиках, живших после него. А живший всего столетием позже Эпикур провозгласил, что обращение к богам бессмысленно и тщетно, так как они лишены малейшего интереса к людям.

Что это было?

Тем более перестали испытывать эту потребность люди Нового времени. Современные люди если и видят смысл в убийстве животного, то только если оно служит их насыщению или научному прогрессу, но вот что побуждало их предков забивать целые стада «во имя богов» - для них загадочно и непостижимо. Что же это было? Зачем они это делали?

Вопрос этот тем более интересен, что Всевышний также заповедал приносить Себе жертвы, хотя смысл их, по-видимому, был иной. Если жертвы языческим божествам предполагали причащение божественной жизни, то жертвы Богу Израиля никакого приобщения не мыслили: с одной стороны жертвенное животное замещало человека (как это имело место при Песахе), а с другой жертва являлась или знаком подтверждения завета, или знаком искупления за неверность ему.

«После сего войдут Левиты служить при шатре соборном, когда ты очистишь их и вознесешь их возношением. Ибо вполне отданы они Мне из среды сынов Израиля вместо первоплодия всякой материнской утробы, (вместо) первенца всякого из сынов Израиля взял Я их Себе. Ибо Мой – всякий первенец у сынов Израиля, от человека до скота. В день поражения Мною всех первенцев в земле Египетской посвятил Я их Себе. И взял Я Левитов взамен всех первенцев у сынов Израиля. И отдал Я Левитов из среды сынов Израиля, отданы они Аарону и сынам его для исполнения службы за сынов Израиля при шатре соборном и для искупления сынов Израиля; дабы не было среди сынов Израиля мора при приближении сынов Израиля к святилищу» (Бемидбар 8:6-19).

Но при этом, как мы ясно видим из текста Торы, никакие народы не проявляли особо повышенного интереса к иерусалимскому культу, в то время как евреев «естественным образом» почему-то тянуло также и к языческим жертвоприношениям («внимательно присмотритесь, и увидьте, бывало ли (где) подобное? Переменил ли (какой) народ богов своих, а (ведь) они – не Боги? А Мой народ переменил славу свою на тщету» Иеремия 2:10) Что они все в этом находили? Ради чего так хотели резать животных?

До конца мы этого прочувствовать и понять не можем, но в целом картина достаточно ясна. Обращение к «иным богам» в конечном счете являлось обращением к стихиям, оно вписывалось в некую общую манипулятивную логику. Жертвы идолам подразумевали такое вмешательтво в процесс перераспределения жизненных энергий, которое не требовало от человека серьезной внутренней работы. С мертвыми богами по большому счету общаться было приятно и просто, с Богом Живым – страшно и небезопасно.

ЧЕЛОВЕК И ИСТОРИЯ ("Вайелех" 5773 - 20.09.2012)

Как, обнаружив древний шумерский календарь, наука по большому счету подтвердила верность иудейской датировки «начала истории», так выкладки футурологов, основывающиеся на ускорении темпов развития, подтверждает еврейское учение о ее конце.

До ста двадцати

В недельной главе «Вайелех» мы читаем: «И пошел Моше, и говорил слова эти всему Израилю. И сказал им: сто двадцать лет мне теперь, не могу больше выходить и входить; и Господь сказал мне: "не перейдешь ты Ярдена сего". Господь, Бог твой, Сам пойдет пред тобою; Он истребит эти народы пред тобою, и ты овладеешь ими; Йегошуа, он пойдет пред тобою, как говорил Господь». (31:1-3)

Сто двадцать лет, возраст, в котором умер Моше рабейну, признается еврейской традицией предельным возрастом, сообразным человеческой природе, во всяком случае той, которая известна нам сейчас.

Для выполнения возложенной на него миссии, обыкновенно человеку достаточно 70-80 лет («Дни лет наших – семьдесят лет, а если сильны – восемьдесят лет» Тегил 90:10 (ср. 2 Шмуэль 19:32). Однако в некоторых случаях, как это было с Моше рабейну, в 80 все только начинается («Моше был восьмидесяти лет, а Аарон восьмидесяти трех лет, когда стали они говорить с Паро». Шмот 7:7). Авраама Всевышний призвал, когда тому было 75 лет. Авраам был столетним, когда у него наконец родился Ицхак, и в еще более преклонном возрасте он совершил самый невероятный подвиг своей жизни, прошел через испытание акедой.

Таким образом, можно сказать, что возраст после 80 – это некий резервный бонусный возраст, предназначенный для определенного рода сверхъестественных свершений. Ведь по самой своей природе возраст этот характеризуется утратой жизненных сил, утратой того, что на иврите зовется «йецер». В этом возрасте человек по самому естеству своему себе не принадлежит: с одной стороны, ему легче служить орудием Божиим, а с другой - он может ярче засвидетельствовать, что «не силою крепок человек» (1 Шмуэль 2:9).

Что же касается «естественного» человеческого возраста, то в нем опять же естественно усмотреть четыре независимые фазы: до 20; от 20 до 40; от 40 до 60; и от 60 до 80. Адам был создан двадцатилетним и продолжает жить двадцатилетиями. В этом отношении человеческую жизнь хочется назвать четырехступенчатой, то есть состоящей как бы из четырех жизней, четырех двадцатилетних жизненных периодов: детства, молодости, зрелости и старости.

В самом деле, прожив свои первые (сказочные) 20 лет, с 20 до 40 человек фактически проживает вторую (бурную) жизнь. С 40 до 60 – он проживает третью (степенную) жизнь, и наконец, четвертую (почтенную, итоговую) жизнь он проживает от 60 по 80.

И этот последний этап – самое подходящее время для оценки и переоценки собственной жизни. Но в то же время это и очень трудное, коварное и отвественное время. Человек в этом возрасте склонен видеть себя «пенсионером», «пенсионером» не только физического, но и духовного мира. Он склонен себя во всем извинять и уклоняться от борьбы.

Слышал кто-нибудь когда-нибудь, чтобы какой-нибудь стареющий нацистский преступник не то чтобы сдался властям, но хотя бы выразил раскаяние? Я лично ни разу. На первый взгляд это может показаться странным. Человека ждет суд небес, но суд его собственной совести почему-то не тревожится. Это может показаться удивительным, но это так. Старик привык считать себя слабым, а потому охотно себя прощает и оправдывает. Проживший 94 года Бернард Шоу писал: «Молодости, которая ничего себе не прощает, прощается все; а старости, которая все себе прощает, ничего не прощается».

Земную жизнь пройдя до середины

В трактате «Моэд Катан» (28 а) говорится, что человек наказывается каретом (т.е. безвременно гибнет за определенные грехи) на шестом десятке своей жизни, и рассказыватся, что рав Йосеф устроил по поводу своего шестидесятелетия праздничную трарезу. А комментирующие эту историю Тосафот рекомендуют тем, кто достиг 60-летия, не просто праздновать эту дату, но и произносить благословение «шеэхияну» («Благословен Ты…, что дал мне дожить..»).

Чем еще примечателен этот возраст? Очевидно тем, что он составляет половину предельной человеческой жизни (120 лет). Однако не только. Человеческий возраст характеризуется не только своими внутренними параметрами, но также и своей соизмеримостью с жизнью человечества, с историей. Если в масштабах биологической эволюции (даже эволюции только своего собственного вида, Homo Sapiens) жизнь отдельного человека полностью теряется, то с человеческой историей индивидуальная жизнь вполне соизмерима. Особенно это ощущалось в древности.

Так, если жизнь Адама – т.е. то почти полное тысячелетие, которое она продолжалась, - составляла 100 процентов человеческой истории, если до потопа все люди были соразмерны с историей, в худшем случае 1 к 2, то после потопа масштабы решительно сузились. Так, Моше рабейну, родившийся в 2368 году от сотворения мира и умерший в 2488, прожил всего около пяти процентов от истории (текущий год от сотворения мира – 5773). Но и это, конечно, огромный масштаб: Моше чувствовал, что вот она история, вся под руками. Тот, кто как Моше, проживает сегодня 120 лет, проживает всего 2% от человеческой истории, но и эта соразмерность в сущности поражает. Как она в самом деле тесна, как она молода, эта наша история!

Признаюсь, что в минувшем (5772) году мне исполнилось 60 лет, и именно с высоты этой внушительной даты я как-то неожиданно почувствовал эту свою соизмеримость с историей. Шутка ли, я, смертный человек, прожил один процент исторического времени! Однако этому чувству, разумеется, способствует то ускорение прогресса, которое происходило на моем веку.

Я не застал уже гусиного пера, но все же на протяжении многих лет я макал в чернильницу стальное перо, потом перешел на автоматическую ручку, потом на шариковую, а сейчас по понятной причине в основном барабаню по клавиатуре компьютера. Более того, мое детство прошло среди людей, в юности которых только стали появляться первые технические «удобства», и их время кажется мне родным и досягаемым, кажется совершенно «своим». Учась в школе, я тесно общался с теми, кто закончили гимназию еще при жизни Льва Толстого, и поэтому «историей» я начинаю ощущать только то время, о котором сам классик в следующих словах писал в своих «Двух гусарах»: «В 1800-х годах, в те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог, ни газового, ни стеаринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели без лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либеральных философов-женщин, ни милых дам-камелий, которых так много развелось в наше время, - в те наивные времена, когда из Москвы, выезжая в Петербург в повозке или карете, брали с собой целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой, пыльной или грязной дороге и верили в пожарские котлеты, в валдайские колокольчики и бублики, - когда в длинные осенние вечера нагорали сальные свечи, освещая семейные кружки из двадцати и тридцати человек, на балах в канделябры вставлялись восковые и спермацетовые свечи, когда мебель ставили симметрично…"

Исторический факт, «на моем веку» во многих сферах произошло несравненно больше изменений, чем их произошло со времен бронзы до эпохи Возрождения. И это чувство, безусловно, приближает нас, людей последних поколений, к поколениям первых людей, когда соразмерность с историей была почти полной.

До и после истории

Впрочем, в эти новогодние дни уместно более подробно остановиться на вопросе продолжительности истории и ускорения темпов ее развития.

О каком «сотворении мира» говорит иудаизм, 5773 годовщину которого мы только что отметили? Что собственно такое было «сотворено» в 3761-ом году до н.э.?

Воображать, что в это время из ничего была создана видимая вселенная, мы не можем не только потому, что по расчетам физиков это случилось 14 миллиардов лет назад. Воображать этого мы не можем прежде всего потому, что этого не утверждает и сама еврейская традиция. Еврейская традиция действительно не любит обсуждать вопрос: «что имело место до сотворения мира?» Однако с тем, что до этого момента действительно что-то происходило, она вовсе не спорит.

Встречаются иудеи, которые запальчиво отрицают существование неандертальцев и динозавров. Однако в этом нет острой необходимости. Как известно, традиция подразумевает под «сотворением мира» (точнее, под днем, от которого ведет свое исчисление еврейская хронология) даже не момент сотворения Адама, а момент его изгнания из Эдемского Сада. При этом в Торе утверждается, что небесные светила были созданы в четвертый «день», а это ясно говорит о том, что речь идет не о земных сутках, а о периодах совсем иной протяженности. Таким образом, под «сотворением мира», от которого ведет свою хронологию еврейская традиция, подразумевается какая-то духовная трансформация, знаменующая собой вступление человека в историческую фазу.

Итак, 3761 год до н.э. в представлении иудаизма является не просто началом мира, а началом его истории.

Но «история» - это не просто «хроника текущих событий», а в первую очередь хронометрия. За начало истории, таким образом, естественно принять начало измерения времени, измерения числа часов, дней, месяцев и лет, то есть изобретение календаря. Для истории в равной мере необходимы как субъекты (народы и цивилизации), так и поле их взаимодействия (территории и годы). Таким образом, создание календаря представляет собой, быть может, самую показательную, самую характерную веху, которую можно принять за начало истории как таковой. День рождения мира – это день рождения первого в мире календаря.

В научном мире общепризнанно, что первым календарем был шумерский - так называемый Ниппурский лунно-солнечный календарь. Когда он был разработан?

Если вы наберете в «Google» слово «Ниппур» (или «Nippur»), а рядом с ним число «3760», то вас поразит обилие обзорных наукообразных статей, в которых на самые разные лады повторяются два положения. Согласно одной версии, Ниппурский календарь отсчитывался от 3760 года до н.э., согласно другой, в этом году он был придуман.

Откуда взялись эти данные? Поиски в интернете привели меня к выводу, что идея точного совпадения начала еврейского летосчисления с началом использования Шумерского календаря - плод бурной фантазии израильского мифотворца советского происхождения Захарии Ситчина (1920-2010), объясняющего библейские события нашествием инопланетян. В своей книге «Потерянные царства» он пишет: «Вопреки сложившемуся убеждению, отсчет в еврейском календаре ведется не от «сотворения миpa», а от появления календаря Ниппура в 3760 году до нашей эры – именно тогда, по нашему мнению, состоялся визит Ану на Землю».

Что же на сей счет известно науке?

В отличие от египетской, шумерская цивилизация была полностью забыта человечеством. В 1869 году лингвист Жюль Опперт впервые предложил называть некоторые обнаруженные в Месопотамии клинописные таблички «шумерскими», и только в 1889 годы наука признала, что такой народ и такая цивилизация действительно существовали. Миллион исписанных клинописью табличек послужили источником ценнейшей информации обо всех сторонах жизни этого древнего народа. В частности, об использовавшемся в Ниппуре календаре стало известно из комментариев к нему, самые ранние из которых относятся к ХХIV веку до н.э. Однако сведений о точной дате «запуска» этого первого в мире календаря никакие комментарии к нему не содержат.

О чем же можно говорить достоверно? Ученые установили, что шумеры пришли в Междуречье не раньше середины IV-го тысячелетия. За ту тысячу лет, которая прошла до тех пор, пока появилось первое упоминание о календаре, шумеры разработали множество патентов (письменность, колесо, металлы, деньги, система образования, парламент). Точная датировка каждого нововведения затруднительна, между тем обыкновенно такого рода процессы носят характер взрыва, то есть в течение относительно короткого периода прогресс осуществляется во всех сферах. Иными словами, по времени успехов в одной области можно судить также и о времени успехов во всем комплексе изобретений. Установлено, что первые образцы письменности и ирригационных систем относятся к 3500-3300 годам до н.э., то же касается первых образцов бронзы и изображений колеса. Это означает, что вместе с другими достижениями шумерской цивилизации календарь мог появиться через два-три столетия после «сотворения мира». А это вполне приемлемое для нашей концепции «приближение». В сущности это даже правильно, что формализованное начало теряется в глубине веков.

В самом деле, эмпирическая суббота никогда не совпадает с астрономической, а «сумерки», когда границы времени размываются, являются в еврейском мировоззрении весьма осмысленной категорией.

Еврейская традиция точно обозначила границы существования мира, границы истории, а именно с 1 тишрея 1-го года по 29 элула 6000 года (16 сентября 2240), как сказано: «Учили в доме учения (пророка) Элияху: шесть тысяч лет просуществует мир» (Авода зара 9а). Однако это не значит, что «конец света» наступит строго в указанную минуту. Как и обычная суббота может начаться раньше (и даже позже в отношении предписывающих заповедей), так и субботнее тысячелетие может наступить раньше или позже открытого пророком срока.

И как, обнаружив древний шумерский календарь, наука по большому счету подтвердила верность иудейской датировки «начала истории», так выкладки футурологов, основывающиеся на ускорении темпов развития, подтверждают еврейское учение о ее конце.

«Мы на грани великих перемен. Всё, на что, как считалось, нужны "тысячи веков", случится в ближайшие сто лет. И несмотря на весь свой оптимизм, мне было бы комфортнее, если бы от этих сверхъестественных событий нас отделяли тысяча лет, а не двадцать». Эти слова принадлежат Вернору Винджу - не просто известному фантасту, но также и профессору математики, футуристические прогнозы которого обсуждаются в комиссиях конгресса США.

К предсказаниям любого характера следует относиться со значительной долей скепсиса, а в идеях Вернора Винджа, на мой взгляд, присутствует немало совершенно вздорных элементов. Но, например, в той же книге Ури Шахара «Мессианский квадрат» приводятся вполне убедительные цифры (демонстрирующие логарифмическое нарастание темпов прогресса), в своей терминальной части неплохо коррелирующие с теми сроками, о которых учили в бейт-мидраше пророка Элияху.

ЕВРЕЙСКАЯ ШКОЛА ("Вайелех" 5768 - 02.10.2008)

We don't need no education

В недельном чтении "Вайелех" имеются следующие слова: "Собери народ, мужчин и женщин и детей, и пришельца твоего, который во вратах твоих, дабы слушали они и дабы учились, и будут бояться Господа, Бога вашего, и строго исполнять все слова закона этого. И сыны их, которые не знали, услышат и научатся бояться Господа, Бога вашего, во все дни, которые вы проживете на земле, в которую вы переходите за Ярдэйн, чтобы владеть ею" (31:12-13)

Итак, сама Тора предписывает, чтобы ее изучали, причем эта учеба обладает чрезвычайно высоким статусом, который зачастую представляется более высоким, чем статус исполнения множества других заповедей. В Талмуде говорится: "Изучающие Тору прерываются для чтения "шма", но могут не прерываться для молитвы". (Шабат 11.а). Изучение Торы так глубоко укоренено в архетипе еврея, что потомки Иакова не могут вообразить себе своего праотца не учившимся в йешиве. Так, поясняя слова Торы: "стал Эсав человеком, сведущим в звероловстве, человеком поля; а Яаков – человеком кротким, живущим в шатрах" (25:27), Раши пишет - "шатер Шема и шатер Эвера", иными словами – йешивы Шема и Эвера. Характерно, что мудрейшие законоведы, духовные лидеры своего поколения именутся в еврейском мире не учителями, а… учениками – "талмидей хохамим".

Между тем в изучении Торы имеется ряд особенностей, в которые уместно углубиться. Первая особенность – это самоценность учения. Изучение Торы в основе своей бескорыстно. Так Виленский Гаон пишет: «Когда йецер-ара подбивает человека учиться для достижения материальных удовольствий или для получения поста раввина, и человек не может противостоять ему, лучше в такие моменты учить книги этики, пока йецер-ара не оставит его, и тогда начать учиться» («Эвен шлема» 8:18).

Классическое еврейское образование, тщательно следящее за тем, чтобы не сопровождаться "побочными явлениями" (почет), поистине уникально. Но кроме бескорыстности можно назвать и еще одну его особенность: традиционное изучение Торы – это не просто "освоение знаний", это прежде всего погружение в дискуссию, погружение в мир вопросов и соперничающих между собой антиномических суждений.

Чтобы понять, о чем идет речь, традиционное изучение Торы уместно сопоставить с европейской системой образования, которая нередко подвергается критике за свою отчужденность. Презрение к "ботаникам", бунт против учителей - заметное явление европейской молодежной культуры. Небывалый подъем этот бунт пережил в конце шестидесятых годов прошлого века. Нынешним летом Европа как раз отметила сорокалетие со времени осквернения Сорбонны тысячами беснующихся студентов. Как в ту пору пел «Pink Floyd»:

" We don't need no education…

We don't need no thought control…

No dark sarcasm in the classroom…

Teacher, leave them kids alone!"

Причем за этим молодежным бунтом стоят вполне определенные и подлинные причины. Академик А.В.Ахутин в статье "Что значит "учить культуре?" в следующих словах выражает проблему европейской концепции образования: "Учитель как преподаватель знаний по сути своего дела антикультурен, сколько бы ни уверял в понимании значимости Культуры, сколько бы ни громоздил культурных знаний, с какой бы живостью их не "изображал". Первым делом – своим собственным делом – учитель как преподаватель знаний учит тому, что все в порядке: есть Учитель (ср. с еврейским образованием: есть Ученик, "талмид хахам".- А.Б.). Есть добытый в мучениях вековой опыт человечества, им представляемый. Стоит только внимательно слушать и слушаться, и вы научитесь считать, читать, писать, излагать свои мысли, понимать, познавать, устраивать, творить – словом, всесторонне образуетесь и разовьетесь, станете культурными людьми… Только не отвлекайтесь, прекратите на время свои игры, перестаньте болтать с соседкой, вырезать на парте неприличные слова, считать ворон, воображать себя Шварцнеггером… А что если в такой схеме вообще не найдешь ни культуры, ни человека, ни знаний, ни даже навыков? Что, если человек существует не только и не столько в качестве продолжения, что если он каждый раз начинается в качестве человека только тогда, когда он начинается с самого начала, с того начала, где мир опять не освоен? … Не значит ли все это, что только в том счастливом случае, если мы научимся у учеников быть всего лишь учениками, если сумеем принять всерьез собственных "шварцнеггеров", если начнем слышать неприличие собственных слов, заметим безнадежную отвлеченность нашего учительского внимания от таинственного ребенка и не менее таинственного предмета – только тогда может забрезжить надежда, что нам – нам самим – приотворится дверца и в те исторические измерения человеческого бытия, которые именуются культурами?... Где учитель вместе и наравне с учениками открывает уши и глаза навстречу странной, невозможной реальности, там и происходит тот "прорыв в саму реальность", который, собственно, и называется культурой."

ТАНАХ и Илиада

Школярский бунт часто является протестом именно против этой учительской позы, протестом против мертвенности, формализованности знаний, и при всей своей неконструктивности этот бунт очень симптоматичен. Но возможна ли не бунтарская, а собственно культурная альтернатива процессу обучения? Ахутин пишет: "Культура – это не громоздкое и экзотическое прошлое, которое, уверяют нас, нужно знать, чтобы быть – зачем-то – культурным человеком. По-настоящему – как культура – она живет только в настоящем. "А я говорю: вчерашний день еще не родился. Его еще не было по-настоящему. Я хочу снова Овидия, Пушкина, Катулла, и меня не удовлетворяет исторический Овидий, Пушкин, Катулл" (О.Мандельштам). Тем более культура – это не склад кем-то старательно отобранных (или как-то самих собой сложившихся) безличных норм или усредненных (педагог скажет, конечно, универсальных) знаний."

Приведя высказывание Осипа Мандельштама как образец единственно верного отношения к культуре, Ахутин, по-видимому, не подозревал о его глубинной еврейской природе. Евреи всегда "снова хотели" Моше и Аарона, Давида и Шломо, Элиягу и Элишу, равви Акиву и равви Шимона бар Йохая. В этом ядро национально-религиозной жизни евреев. Просто Мандельштам отнесся к Овидию, Пушкину и Катуллу так же, как миллионы его собратьев на протяжении веков относились к героям своей истории и культуры.

Изучая Гемару, еврей погружается в дискуссии обожаемых им танаев и амораев, переносится в глубь веков, превращается в живого соучастника животрепещущих обсуждений тех слов, которыми был создан мир. В этом смысле свидетельство Мандельштама чрезвычайно ценно, хотя и говорит не в его пользу. Можно понять, что, когда "раз или два в жизни" будущего поэта "возили в синагогу, как на концерт, с долгими сборами…", то "от того, что он там видел и слышал, он возвращался в тяжелом чаду". Это понять можно. Гораздо труднее понять, как заметив Овидия или того же Гомера (исключительно через текст), он (через тот же текст) не заметил царя Давида и пророка Исайю? Почему его исконно еврейское отношение к тексту сохранилось лишь по отношению к тексту нееврейскому, тексту эллинскому?

Может быть, просто потому, что ТАНАХ – это больше, чем поэзия? Потому что его присутствие в настоящем столь могущественно и очевидно, что не требует никакого читательского усилия?

Всерьез отнестись к "Илиаде" – это значит сказать:

"Бессонница. Гомер. Тугие паруса.

Я список кораблей прочел до середины:

Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,

Что над Элладою когда-то поднялся"…

Всерьез отнестись к ТАНАХу - это значит собрать чемоданы и подняться в Эрец Исраэль. Во всяком случае, так было во времена Мандельштама, и в значительной мере – вопреки предательству израильской политической элиты - остается и сегодня.

CМЕРТЬ РАЗУМА ("Вайелех" 5766 - 14.09.2006)

Сокрытие Лика

В недельном чтении «Вайелех» говорится о сокрытии лика Всевышнего: "И возгорится гнев Мой на него в тот день, и оставлю Я их, и сокрою лицо Мое от них, и будет он истреблен, и постигнут его многие бедствия и невзгоды; и скажет он в тот день: "не потому ли, что нет Бога моего среди меня, постигли меня бедствия эти?". А Я совершенно сокрою (от него) лицо Мое в тот день за все зло, которое он сделал, когда обратился к Богам иным". (Дварим 31:17-18).

На протяжении истории еврейскому народу доводилось переживать очень тяжелые времена, когда казалось, что хуже уже быть не может, что сбылись все проклятья, но бесспорно, что такого сокрытия лика, которое сопровождалось пришествием к власти Гитлера, история не знала.

Бесспорно и то, что в тот период это сокрытие лика коснулось не только Израиля, но и всего человечества, уже задолго до Катастрофы заговорившего не просто о «сокрытии», но о «смерти» Бога.

Вот как (в 1919 году) предчувствовал приближающуюся катастрофу Лев Шестов: «Ученик Шопенгауэра Ницше первый из философов ужаснулся, когда он вдруг ясно представил себе, что сделали люди, убив Бога... Мы только понемногу начинаем чувствовать, в какую бездну мы провалились. И по мере того, как обнаруживается действительность, растет и ужас по поводу совершенного и совершающегося. Загадочным образом и внешние события как будто нарочно сложились так, чтоб даже и слепому стало видно, до какого безумия дошло культурное человечество. Разбушевавшаяся война с бесчисленными и бессмысленными жертвами приняла такие размеры, что кажется нет в Европе ни одного человека, который бы не был задет ею в том, что ему всего дороже. Еще представители держав делят на конгрессе разорванную в клочья шкуру убитой Германии, надеясь заплатать ею свои раны, но все понимают, что это безнадежный способ лечения. Раны не залечатся – наоборот, раскроются с новой силой. И вновь замученные люди возопиют и вновь станут спрашивать, зачем убивали, зачем убивают Бога...»

Как это происходит? Что побуждает людей совершать это страшное преступление – убивать в себе Бога, доводя до предела сокрытие Его лика?

Смотревший с корень Шестов считал убийцей Разум, диктующий нам «необходимые» суждения, парализующие нашу веру и нашу свободу. «Откуда пришла к разуму эта страшная власть? – спрашивает Шестов. – Каким колдовством добивается он того, что действительное становится необходимым? Я не думаю, что хоть у одного философа вы можете найти ответ на этот вопрос. Но я твердо знаю, что люди делают все от них зависящее чтоб этот вопрос обойти».

Сам Шестов дает на него в той же мере эксклюзивный, сколь и глубокий ответ. Он считает разум плодом грехопадения: «Откроются ваши глаза: так сказал змей. Умрете: так сказал Бог. Метафизика познания книги Бытия теснейшим образом связана с метафизикой бытия. Если Бог сказал правду, то от знания идет смерть, если змей сказал правду – знание равняет человека с богами».

В рамках этой рубрики мне уже доводилось рассматривать это учение («Яд познания»), однако на сей раз мне бы хотелось обратить внимание на то, что с некоторых пор и сам разум стал сталкиваться с известными проблемами. Создается впечатление, что в последнее время его власть над людьми несколько ослабла.

В статье, посвященной Шестову, российский философ Ахутин пишет: «Вдумываясь в опыт тоталитаризма, доискиваясь его корней, мы уясняем, что речь идет не об очередной идеологии, а об идеологической псевдоморфозе самого разума, стремящегося к действию, - когда разум, оставив критическую тяжбу с собой, обращает философию в единое всеобъясняющее учение, монологически возвещаемое от лица самой единой истины. В таком уме только и может родиться замысел тотального переустройства или обустройства «неразумного» мира. Ряд дальнейших подмен понятен и неизбежен. Философское же внимание Шестова было пожизненно захвачено тем «случайным», «единичным», «неразумным», что приносится в жертву на путях к царству разума».

Но классический тоталитаризм ушел на пенсию, и по-видимому не случайно. Это лишь один из симптомов того, что разум теряет свой былой авторитет.

Учитель вышел из класса

Появившаяся в 1980-ом году книга д-ра Муди «Жизнь после жизни» переполнена обсуждениями вымученных атеистических гипотез, пытающихся объяснить околосмертные переживания всевозможными физиологическими средствами. Между тем все последующие исследования в этой области почти не приводят этих занудных «опровержений». Уже одно это обстоятельство - явное свидетельство того, что широкие массы смирились с существованием подле себя чего-то неведомого.

При этом на себя обращает внимание, что открытие «жизни после жизни» - пожалуй, единственное крупное научное открытие последней трети ХХ-го века. Сегодня скорее процветают технологии, нежели наука.

Еще в 60-х годах ХХ-го века существовало поверье, что «познание безгранично» в том смысле, что ученые будут потрясать человечество новыми открытиями приблизительно с той же скоростью, которую они развили в течение предшествующих полутора столетий, с начала ХIХ-го до середины ХХ-го веков.

Эволюционная теория, теория относительности, атомарная теория, подтвержденная проникновением в атом, открытие роли ДНК и многие другие научные прорывы были почти газетными новостями. Но вдруг темпы резко замедлились. Еще в 70-х годах нам обещали вот-вот разработать теорию единого поля (то есть описать в системе единых уравнений гравитацию и электромагнитизм), но воз и ныне там. Нобелевские премии теперь выдают главным образом за достижения в практической сфере. Получение этой престижной награды за научные открытия стало большой редкостью, да и масштабы открытий совсем уже не те.

Похоже, что при всей «безграничности познания» «научному прогрессу» суждено повторить участь каменного топора. Если верить данным науки, то создав его, человечество чувствовало себя вполне удовлетворенным в течение почти миллиона лет (лишь однажды слегка усовершенствовав общую модель), и не испытывало потребности в каких-то иных новшествах.

Как бы то ни было, но к концу ХХ-го века из госпожи наука превратилась в служанку технологий, и все те, кто в 60-70-х годах готовили себя к постижению "загадок природы", так или иначе переквалифицировались. При этом многие «физики», то есть те люди, которые несколько десятилетий назад связывали смысл своего существования с познанием, которые видели в Разуме основу человеческого достоинства, сегодня переживают такой же кризис, который переживали «лирики» столетие назад, теряя веру в личное бессмертие и личного Бога.

Между тем нельзя сказать, что проблемы у Разума возникли исключительно в наше время. При внимательном взгляде можно заметить, что Разум начал умирать одновременно с Богом, что тоталитаризм явился симптомом его глубокой болезни. В книге «Власть ключей» (1919) Шестов пишет: «Прислушайтесь к голосам современных физиков и математиков: в них наблюдается тревога, совсем не свойственная людям положительной мысли». А Альберт Швейцер в своей книге «Культура и этика» (1923) отмечал: «Сейчас уже для всех очевидно, что самоуничтожение культуры идет полным ходом. Даже то, что еще уцелело от нее, ненадежно. Оно еще производит впечатление чего-то прочного, так как не испытало разрушительного давления извне, жертвой которого уже пало все другое.... Без борьбы и без шума культура постепенно пришла в упадок. Ее идеи отстали от времени; казалось, они слишком обессилили, чтобы идти с ним в ногу…»

По существу это свидетельство означает, что сокрытие Разума началось почти тогда же, когда и сокрытие Божественного лика. Однако, если учесть, что Всевышний носит два Имени – Четырехбуквенное, соответствующее Милости и Любви, и Элоким – соответствующее Суду и Разуму, то можно сказать, что этого и следовало ожидать.

Согласно каббале, Божественный Суд, и соответственно Разум, будучи отчужденными от Милости, порождают демонический мир. В этом смысле прозрения Шестова согласуются с еврейской традицией и лишь заостряют классический религиозный подход. Но одновременно Разум (Бина) всегда остается также и первозданным качеством одного из Божественных имен – Элоким. И очевидно, что когда происходит полное сокрытие Божественного Лика, то скрывается также и Разум, а не только Милость, а это как раз и соответствует "упадку культуры".

Но что же тогда изменилось со времен Швейцера и Шестова? В чем особенность современного кризиса, сопровождающегося упадком науки? По всей видимости, в притуплении чувства экзистенциальности возникшей ситуации. Действительно, прозрения Шестова, Швейцера и других мыслителей первой половины ХХ-го века положили начало экзистенциальной философии, призывающей человека стоять насмерть перед отсутствием смысла. Экзистенциализм заявил о "мужестве быть" (Пауль Тиллих) в "безмолвии исчезнувшего Бога" (Жак Ануй), и тем самым новым образом явил сокрывшийся Лик. Но экзистенциализм, то что называется, вышел из моды.

Как это произошло? Ведь век экзистенциализма вроде бы начался с откровения – Человечество стало взрослым! Однако с какого-то момента оно вдруг стало стремительно впадать в детство. Взрослые стали заигрывать с детьми, стали заглядываться на детей – этих непосредственных носителей смысла, и учиться у них. Век экзистенциализма закончился с общей инфантилизацией сознания.

Таким образом, сокрытие Разумом своего лика не привело к тому, что Бог стал открывать Свой. Если у кого-то вера сегодня и крепчает, то главным образом у приверженцев ислама. Глубокой вере мусульман многие даже завидуют, но невозможно не заметить, что в этой религиозности Всевышний лишь в большей мере скрывает свой лик, чем открывает Его. Да, спору нет, если Истина с шейхами (Ясином, Насраллой, Бин-Ладеном и пр.) то уж лучше нам оставаться без Истины. Но ведь совсем без Истины тоже жить невозможно!

Бесспорно, что главной причиной роста современного исламского фундаментализма является даже не столько его установка на свой традиционный джихад, сколько общее духовное измельчание европейцев.

Европейцы вдруг насмерть испугались своей взрослости, испугались того отсутствия готовых истин и готовых решений, которыми, как им казалось, они все же обладали. Но как блестяще показано в «Повелителе мух», детей делает злыми не столько их природа, сколько элементарное отсутствие взрослых.

Разгул бин-ладенов и насралл в первую очередь связан с тем, что их по-настоящему некому поставить в угол, с тем, что в мире перевелись взрослые. Ту картину, которую мы видим сегодня, можно было назвать не только «Экзистенциализм вышел из моды», но и «Учитель вышел из класса».

В каком-то смысле исламисты переняли сегодня тот подростковый бунт против общества потребления, который начали хиппи. Чернобровые «шахиды» и их юные фанаты пришли на смену белокурым детям-цветам, даже и по численности значительно превышая последних в ряде европейских столиц. Общество потребления прикончило хиппи своими средствами, но справится ли оно с «шахидами», не только отказывающимися от многочисленных благ цивилизации, но и не жалеющих своей жизни (и жизни своих детей) ради ее уничтожения?

ПРОВИДЕНИЕ И АБСУРД («Вайелех» 5766 - 11.10.2005)

Преступление и наказание

В недельной главе «Вайелех» говорится: «И сказал Господь Моше: вот, ты почиешь с отцами твоими, и станет народ сей блудно ходить за Богами чужого народа той земли, в среду которого он там войдет, и оставит он Меня, и нарушит союз Мой, который Я заключил с ним. И возгорится гнев Мой на него в тот день, и оставлю Я их, и сокрою лицо Мое от них, и будет он истреблен, и постигнут его многие бедствия и невзгоды; и скажет он в тот день: «не потому ли, что нет Бога моего среди меня, постигли меня бедствия эти?». А Я совершенно сокрою (от него) лицо Мое в тот день за все зло, которое он сделал, когда обратился к Богам иным. Итак, напишите себе песнь эту, и научи ей сынов Израиля, вложи ее в уста их, чтобы была песнь эта Мне свидетельством о сынах Израиля. Когда Я введу его в землю, как Я клялся отцам их, текущую молоком и медом, и он будет есть, и когда насытится и утучнеет, и обратится к богам иным, и будет он служить им, а Меня отвергнет, и нарушит он завет Мой, То вот, когда постигнут его многочисленные бедствия и невзгоды, будет песнь эта свидетельствовать против него как свидетель, так как она не забудется в устах потомства его; ибо знаю Я стремление его, которое он осуществит, (уже) сегодня, прежде чем Я ввел его в землю, о которой Я клялся. И написал Моше песнь эту в тот день, и научил ей сынов Исраэйля. И заповедал Он Йеошуа, сыну Нуна, и сказал: крепись и мужайся, ибо ты введешь сынов Исраэйля в землю, о которой Я клялся им, и Я буду с тобою» (31.16-24)

Как известно, термин «сокрытие лика» связывается с событиями Пурима, описываемым в свитке «Эстер», в котором ни разу не упоминается имя Всевышнего, и события развиваются «своей чередой».

Следует отметить, что категория «сокрытия лика» очень продуктивна. По меньшей мере, ее можно предложить в качестве «асмахты», т.е. посылки из Св.Писания, могущей служить основанием для известной теологической трактовки зла, как отсутствия добра.

Но, пожалуй, на тему «сокрытия лица» подробнее мы поговорим в следующий раз, коль скоро в главе «Аазину» это выражение вновь прозвучит. Сегодня же я бы хотел поговорить о «песне».

Слова «отзовется песнь эта пред ним свидетельством» Раши комментирует следующим образом: «Я предостерегал его в ней от всего, что постигло его».

Итак, песня, о которой говорится в главе «Вайелех» понимается традицией как предостережение, как своеобразное заклятие. Когда сыны Израиля спросят: «За что, Господи?», они прочтут эту песню и вспомнят, что были предупреждены.

Согласно классическому религиозному подходу, преподанному самой Торой, бедствия Израиля находятся в прямой зависимости от совершенных им отступлений и преступлений. Представление это было господствующим в народе Израиля вплоть до самых последних времен. Как характерна в этом отношении следующая хасидская история: «Однажды в Небесный суд поступила жалоба, что большинство сынов Израиля совершают молитву без должного усердия. А раз так, то решили вынести следующий приговор: пусть на земле появится царь, который запретит евреям совершать вместе публичные молитвы. Но некоторые из ангелов оспорили это решение. Тогда спросили души цадиким, обитающих на небесах, и они согласились с приговором. Не согласился только равви Шеломо из Карлина. Он потряс миры силой своей молитвы и сказал: «Я – молитва. Я возлагаю на себя обязанность молиться за весь Израиль» И приговор не был принят».

Излишне упоминать, что этому объяснению неизменно сопутствует представление о посильности ниспосылаемых Всевышним испытаний. Согласно классическому взгляду, Всевышний не посылает человеку страданий чрез меры. Так раби Нахман из Брацлова пишет: «Святой, да будет Он благословен, не посылает человеку страданий, превышающих его возможности… Безусловно он должен их терпеть и безусловно у него имеются силы терпеть. Потому что Всевышний не посылает никакому человеку страданий, которых бы он не был способен перенести, тем более что по его делам он заслужил это» «Лекутей Эцот».

И все же эти проверенные и испытанные веками объяснения, прекрасно работавшие на протяжении веков, в Новое Время (т.е. как раз в период, когда жили равви Шломо из Карлина и рабби Нахман из Брацлова) стало переживать кризис.

И дело не только в том, что слишком много улавливается отклонений от этой простой и ясной схемы. Эти отклонения обсуждали еще мудрецы Талмуда. Дело в том, что в наше время люди стали больше доверять отклонениям, чем общей схеме.

Мы можем согласиться с тем, что если бы Он шлепал человека как муху за любую огрешность и заваливал потребительскими товарами за любой благочестивый поступок, то человек бы превратился в собаку Павлова.

Это мы понимаем, но мы не понимаем другой крайности: почему суды Всевышнего слишком часто выглядят не осмысленно Провиденциальными, а совершенно случайными событиями, не поддающимися какой-то вразумительной интерпретации?

Попытки рационального объяснения как человеческой истории, так и отдельных людских судеб стали выглядеть в ХХ-ом веке совершенно неубедительными.

XIX век отличался на этот счет еще известным оптимизмом. Так Гегель писал: «Единственной мыслью, которую привносит собой философия, является та простая мысль разума, что разум господствует в мире, так что следовательно, и всемирно-исторический процесс совершался разумно. Это убеждение и понимание являются предпосылкой по отношению к истории, как к таковой»

А Владимир Соловьев без малейшего смущения рассматривает судьбу Пушкина и приходит к выводу, что безвременная смерть постигла поэта из-за того, что его нравственные качества не соответствовали ниспосланному ему дарованию. Статья завершается так: «вот вся судьба Пушкина. Эту судьбу мы по совести должны признать, во-первых, доброю, потому что она вела человека к наилучшей цели — к духовному возрождению, к высшему и единственно достойному благу; а во-вторых, мы должны ее признать разумною, потому что этой наилучшей цели она достигла простейшим и легчайшим в данном положении, т. е. наилучшим способом... А если так, то я думаю, что темное слово «судьба» нам лучше заменить ясным и определенным выражением — Провидение Божие».

Но ХХ-ый век жестоко посмеялся над всеми ожиданиями рационального постижения, как всей человеческой истории, так и отдельной человеческой судьбы. В ХХ-ом веке человечество погрузилось в море абсурда. Свое место властителя дум Гегель уступил Кафке.

В жанре детектива

Вопросы эти трудны и обширны, и я, разумеется, вовсе не претендую на их полноценное и всесторонне разрешение. Между тем я бы хотел предложить некую гипотезу, которая, на мой взгляд, хоть как-то может примирить старое традиционное толкование «разумности» и провиденциальности истории с новым опытом тотального абсурда.

С одной стороны мы действительно окружены абсурдом. Но с другой стороны мы знаем, что бытие в нижнем мире сильно именно своим неведением. Смысл и сила этого мира в его неосведомленности. Он как бы призван прийти к истине самостоятельно, должен «распутать» ее.

Но тогда можно предположить, что Всевышний сплетает исторические события, как автор сплетает сюжет детективного романа, чтобы читатель как можно дольше оставался в неведении. Действительно, вся особенность детективного жанра состоит в умении, сообщив читателю достаточно подробностей, в то же время скрыть от него, кто истинный преступник; более того, временами направлять читателя по ложному следу. Вот мы уже почти убедились в виновности А, как вдруг выясняется, что на самом деле преступник – Б.

Искусство писания детектива достаточно непростое. Ведь, раз по ходу романа появилась какая-то деталь, то появилась она неспроста (висящее ружье должно выстрелить), и вот писатель придумывает для этой детали какое-то другое возможное объяснение, чтобы притупить бдительность читателя.

Всевышний не связан этой необходимостью. Он нагромождает нашу жизнь множеством пустых и никчемных деталей, которые при самой богатой фантазии невозможно представить как предзнаменование чего-либо. В сущности мы можем согласиться с тем, что все неспроста, что изменение любой маловажной детали способно изменить мир. Но мы этого не видим, а только допускаем.

Всевышний обвешивает оружием миллионы полицейских, ни мало не заботясь о том, что только тысячи из них когда-нибудь выстрелят из своих пистолетов. Это те самые герои, которых Он избрал, но по закону Своего Божественного жанра Он не желает, чтобы они были обнаружены до времени, и поэтому навешивает оружие также и на толпы статистов.

Итак, возможности Всевышнего запутать читателя Своей книги с простым названьем Жизнь, огромны.

Как бы то ни было, мы вправе предположить, что ради сохранения человеческой свободы Всевышний каждый раз создает многочисленные случайные события, тем не менее сохраняя полное знание об истинных причинах. Мы вправе предположить, что для того, чтобы условия внутренне свободных поступков сохранялась, Всевышний вполне сознательно стремится скрыть от нас мотивы и аргументы каждого Своего решения.

Возможно, мир выглядит гораздо абсурдней, чем является на самом деле, и Всевышнему не составит особенного труда подвести итог истории росчерком одного единственного события. Назовем его – приход Машиаха.