top.mail.ru


ПУБЛИЦИСТИКА

политические статьи, напечатанные в израильской газете "Вести")

НАСЛЕДИЕ РАБИНА (04.11.2014)

Можно впустить в качестве квартиранта своего старого друга со словами «о цене договоримся потом». Но впустить на таких условиях бомжа, известного только тем, что он постоянно набрасывается в подъезде на людей, беспрецедентный идиотизм. Рабин такой прецедент создал...

Каждую осень израильская общественность вспоминает Ицхака Рабина, так до конца и не понятно кем убитого 4 ноября (11 хешвана) 1995 года. В нынешнем году - 19 лет спустя - в силу особенностей метонового цикла - эти числа еврейского и григорианского календарей вновь совпадают, что, безусловно, негативно скажется на размахе фестиваля. Обычно, когда эти даты оказываются разбросанными, сетования по поводу «утраченного рая» и упреки в адрес «экстремистов» не смолкают на протяжении многих дней и даже недель.

В эти дни в школах проводятся утренники, а на площадях собираются митинги; в эти дни в СМИ выступают люди, вспоминающие, каким он парнем был, как был скромен и миролюбив, но особенно много в эти дни твердится о так называемом «морешет Рабин» - «наследии Рабина».

Под этим эвфемизмом, в значение которого никто особенно не вдается, обычно подразумевается расплывчатое стремление прославленного генерала к миру. Но оставил ли Рабин человечеству действительно какой-то оригинальный подход, заслуживающий изучения и осмысления в качестве специфического «наследия»?

Безусловно. Соглашению с ООП, которое под эгидой Рабина было достигнуто в Осло, с одной стороны действительно нет аналогов, а с другой - его последствия приобрели планетарный масштаб. Тот Новый Ближний Восток, который мы сегодня получили, в значительной мере был задан процессом в Осло. Именно там была осуществлена та легализация террора, которая продемонстрировала его несомненную эффективность и вселила в арабские головы самые смелые мечты о победе джихада во всем мире.

Подписанное Рабиным «мирное соглашение» деморализовало израильское общество, которое с того момента стало другим. У меня не было досуга справиться о статистических данных, касающихся динамики преступности в Израиле, но на глаз видно, что Осло является в этом пункте водоразделом. Я отлично помню, что до соглашения с ООП в Израиле не было такого явления как рэкет, а о групповом изнасиловании, совершенном школьниками через год или два после Осло, сообщалось как о чем-то поистине небывалом.

Вкратце напомню обстоятельства принятия того политического решения, которое легло в основу «наследия Рабина». В декабре 1987 года в Иудее, Самарии и секторе Газа вспыхнула интифада - стихийный арабский бунт, на фоне которого в 1991 году в Мадриде начались переговоры о создании «палестинской автономии» (оговоренной, впрочем, еще в Кемп-девидском соглашении). Переговоры не продвигались, но никто никуда особенно и не торопился.

Все решительно изменилось после того, как в 1993 году Рабин решил подписать составленное за спиной народа (а поначалу даже и за его собственной спиной) уникальное соглашение с находившейся вне закона террористической организацией ООП.

Согласно этому договору Рабин передавал Арафату – бывшему в тот момент (после войны в Кувейте) разлагающимся политическим трупом, сектор Газа и Иерихон с окрестностями. Далее предполагалось делать Арафату что-то вроде «экзамена», но в действительности что бы блатной «абитуриент» не предпринимал, он всегда награждался проходным балом. Таким образом к 1998-му году под контроль ООП перешло 42 процента «территорий».

Я не являюсь поклонником формулы «территории в обмен на мир», но если бы на ее основе Рабин построил в горах Иудее и Самарии арабскую швейцарию, то как лояльному гражданину демократического государства мне бы не оставалось ничего другого, как сказать - «ваша взяла».

Если бы в течение долгих лет Рабин вел переговоры с Арафатом где-нибудь на Огненной Земле, или пусть даже в том же Осло, и завершил бы эти переговоры полным закрытием военной тематики в нашем регионе; если бы Арафат въехал в Израиль, предварительно объявив, что у него нет никаких претензий к государству евреев, которое имеет полное право на существование, мне бы ничего не оставалось, как принять эту ситуацию.

Но невозможно согласиться с решением впустить в страну наделенных политической властью головорезов под их расплывчатое обещание когда-нибудь подписать какой-нибудь договор! Создание такого положения - это не «ошибка», а преступление, за которое следует судить.

Можно представить себе ситуацию – пусть даже она и не самая умная, - в которой человек впускает в качестве квартиранта своего старого друга со словами «о цене договоримся потом». Но впустить на таких условиях бомжа, известного только тем, что он постоянно набрасывается на людей в подъезде и не раз пытался поджечь квартиры, беспрецедентный идиотизм. Рабин такой прецедент создал. И именно этот прецедент составляет основу его «наследия».

«Квартирант» повел себя вполне ожидаемо. К концу прошлого века выяснилось, что он не готов подписать с Израилем такое соглашение, которое оставляло последнему хоть бы какой-то шанс на выживание: возвращение арабских «беженцев» (90 процентов которых никогда «Палестины» в глаза не видело) в Израиль, суженный до границ Освенцима и лишенный права считаться еврейским государством – вот тот минимум требований, который начиная с 2000 года не сходит с уст ООП. Ну а что на уме у этой организации, мы прекрасно знаем из других источников, включая опросы общественного мнения: никаких евреев между Иорданом и Средиземным Морем быть не должно.

Но вступившие в наследие Рабина израильские левые продолжают восхищаться основательно потрепавшимся за последние 15 лет платьем голого короля, продолжают нахваливать своего «умеренного партнера» и внушать, что переговорам с ним нет альтернативы. Год за годом мы наблюдаем прохождение одного и того же «миротворческого» цикла: США требуют от Израиля произвести еще одно очередное «усилие», чтобы еще «сблизить позиции», чтобы еще «укрепить взаимное доверие», после чего насупившийся «партнер» возмущенно покидает стол переговоров.

Достигнутое в Осло и подписанное в Вашингтоне соглашение - это гроб, в который в 1993 году было уложено государство Израиль. Но уложено оно туда было все же живым, а значит сопротивляющимся, а похороны из-за неполадок с крышкой затянулись. Резьба давно сорвалась, и винт в гроб сионизма раз за разом проворачивается. Так вопреки очевидному год за годом на Ближний Восток из Вашингтона отправляется новый эмиссар с новой отверткой, а с замиранием сердца наблюдающие за его работой израильские СМИ потчуют очумевших граждан старыми баснями о «мирном процессе». И эта сюрреалистическая картина кисти Рабина - также неотчуждаемая составляющая его «наследия».

ЦАРЬ-КУПОЛ (17.07.2014)

Важно отдавать себе отчет о сложившемся на Ближнем Востоке динамическом равновесии: как только арабский мир теряет надежду уничтожить Израиль, он немедленно диктует такие условия «мирного соглашения», при которых его надежды снова начинают оживать.

Русский философ Н.Ф.Федоров (1828-1903) мечтал, что когда-нибудь ученые научатся воскрешать мертвых. Его ревностный ученик Циолковский озадачился вопросом, а где разместить, такое количество живых людей? Он пришел к выводу, что не остается ничего другого, как отправлять воскресших на соседние планеты, и стал разрабатывать ракетный двигатель.

Получилось не совсем то, что он хотел. Ракеты появились, но вместо того чтобы уносить в отдаленные уголки вселенной воскресших прародителей, они главным образом разносят динамит по планете Земля. Множество таких ракет бороздят в настоящее время воздушное пространство Израиля.

Однако в их движении наблюдается одна странная особенность: ракеты, вылетающие из сектора Газа, настолько редко достигают своей цели, насколько часто достигают ее ракеты, вылетающие в обратном направлении.

Израильтяне не могут нарадоваться своей новой сионистской выдумке. Их «Железный купол» будет даже почище, чем капельное орошение! Если бы не «Купол», число жертв с израильской стороны сейчас могло бы исчисляться десятками, как это было в пору Второй Ливанской войны, когда ракеты Хизбаллы покрывали чуть ли не половину территории Израиля.

За счет раннего оповещения и системы бомбоубежищ число погибших, конечно, можно было бы свести к минимуму, но материальный ущерб в любом случае был бы огромен. Сегодня же израильская ракета стоимостью в 60 тысяч шекелей сбивает 200-долларовую палестинскую болванку, способную, тем не менее, спалить имущества на десятки миллионов. Таким образом оказывается, что даже при всей дороговизне ракет, нынешняя война – может оказаться одной из самых дешевых в израильской истории.

Страна с благодарностью вспоминает сегодня Амира Переца. Именно этот политик, находившийся в течение года (2006-2007) на посту министра обороны Израиля, не взирая на расходы и сопротивление армейского командования, настоял на разработке новой системы ПВО. Я присоединяюсь к хвалебному хору.

В то же время мне представляется важным напомнить, с чем были связаны истинные мотивы его плана, которых он не скрывал. У меня нет под рукой газет и записей радиоинтервью тех лет, я не могу привести точной цитаты, но я прекрасно помню, к чему сводилась суть аргументов Переца в поддержку программы «Железный Купол»:

- Когда палестинцы убедятся в том, что не смогут причинить нам вреда, они как миленькие подпишут мирный договор – читай: согласятся принять из наших рук очищенную от евреев Иудею и Самарию!

Кому-то идея Переца создать ради «мира» чудо-систему ПВО может напомнить план создания звездолетов для развоза по космосу воскресших отцов, ведь палестинцы никогда не согласятся на подлинный мир. Вид преуспевающего Израиля унижает арабское достоинство, и уничтожение «сионистского образования» еще надолго останется главной сверхзадачей арабской нации.

Это так, но все же важно отдавать себе отчет о сложившемся на Ближнем Востоке динамическом равновесии: как только арабский мир теряет надежду уничтожить Израиль, он немедленно диктует такие условия «мирного соглашения», при которых его надежды снова начинают оживать.

Радуясь «Железному куполу», мы должны быть бдительны и не забывать, ради чего он на самом деле создавался. Мы должны сознавать, что обсессивные планы левой израильской элиты превратить Иудею в «юденрат» все же более реалистичны, чем воскрешение праотцев в лабораторных условиях.

К сожалению, есть все основания опасаться, что слишком убедительные успехи ЦАХАЛа могут снова возбудить миротворческие аппетиты Вашингтона и подвигнуть его на то единственное, что он в своей внешней политике еще способен совершить: вывернуть руки Израилю.

РУССКАЯ ТРОЙКА (08.08.2014)

Русь действительно когда-то была «тройкой», то есть к Великой России были пристегнуты Белая и Малая (отсюда трехцветный российский флаг). Но в Майдане случилась остановка. Не слабо ли России в одиночку продолжать свое «наводящее ужас движение»?

Быть может самой постоянной приметой нынешнего русско-украинского конфликта является его информационная замутненность.

Разумеется, всякая смута сопровождается провокациями и дезинформацией, сопровождается домыслами и неразберихой, но в последних украинских событиях эти вечные спутники войн разрослись до состояния какой-то дымовой завесы, серьезно затрудняющей возможность разобраться в том, что собственно происходит?

При всем том, что язык сталкивающихся информационных потоков для меня не чужой, а фальшь российских официальных СМИ улавливается невооруженным слухом, я никак не могу отнести себя к тем, кто положа руку на сердце скажет, что для него в этом конфликте все ясно.

Но с тем большим основанием уместно отметить, что нынешний конфликт Москвы с Киевом крайне запутан и неоднозначен уже в силу своих культурных и исторических особенностей.

Даже при том, что Россия в первую очередь ассоциируется с бесправием и коррупцией, а Украина с независимостью и правами (во всяком случае, со стремлением к ним), слишком уж многое переплелось в этом столкновении, чтобы целиком вместиться в прокрустово ложе «правового» измерения.

Россия привыкла считать Киев своей первой столицей и не в состоянии отделить этот город от своей истории. Речь идет даже не только о периоде княжеской Руси, но и о самых последних веках. Российское образование зародилось в Киеве. Московский университет основан в 1755 году, Императорская Российская академия в Петербурге только в 1783 году. Между тем Киевская академия была утверждена Петром I еще в 1701 году, а ее предшественница Киево-Могилянская академия существует с 1632 года.

Более того, идея гегемонии Москвы разрабатывалась преимущественно в Киеве. Так С.Дудаков пишет: «В ходе исторического развития центр русской государственности переместился из Киева в Москву. Возвышение новой "матери" русских городов требовало, в свою очередь, идеологического обоснования. Известная формула "Москва — третий Рим" оказывалась недостаточной; надо было доказать родственность православной Москвы "избранному народу" и утвердить переход благословения Божьего на русский народ.

Эту, скажем, весьма нелегкую задачу разрешили в России не без помощи просвещенных и прошедших школу иезуитских колледжей малороссийских выходцев, которые и создали новый миф, строившийся на представлении, что "Мосох, или Мезех, шестой сын Иафетов, внук Ноев, есть отец и прародитель всех народов Московских, Российских, Польских, Волынских, Чешских, Мазовецких, Болгарских, Сербских, Карватских, и всех, елико есть Словенский язык, что у Моисея Мосох, Московских народов праотец, знаменуется и у Иосифа Флавия в Древностях, что ни от реки, ни от града Москвы Москва именование получила, но река и град от народа Московского имя восприяли, что имя сие Мосох... все древние историки Еврейские, Халдейские, Греческие и Латинские и новейшие Мосоха, Москвы праотца и областей того имени, во многих местах непрестанно и явно понимают, что третий брат Леха и Чеха, Русь истинный наследник Мосохов от Иафета..."

Автором этого мифа XVI в. был Матвей Стрыйковский. Затем в XVII в. воспитанник Киевской духовной академии дьякон Холопьего монастыря на Мологе Тимофей Каменевич-Рвовский дополнил "историю": "Прииде же Мосох Иафетович, шестой сын Иафетов, господарь наш и князь первый, в страну Скифскую великую и Землю нашу сию, так предъименуемую, на места селения сего Московского, на ней же земле мы ныне жительствуем... Сей же Мосох князь Московский бысть и началородный нам и первый отец не токмо же Скифо-Москво-Славено-Российским людям, но и всем нашим своеродным государствам премногим..."

Как мы видим, уже исстари сами киевские грамматеи видели прежде всего в Москве, а не в Киеве – матерь городов славянских, а патриот Малороссии Гоголь отправился именно в Петербург, чтобы зародить там прославившуюся на весь мир русскую прозу, и сравнить Русь с Птицей-тройкой: «Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несёшься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, всё отстаёт и остаётся позади. Остановился поражённый Божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях?.. Русь, куда ж несёшься ты? дай ответ. Не даёт ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо всё, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».

Аллегория, безусловно, удачная в силу того, что русские изобрели эту единственную в мире разноаллюрную запряжку специально для своих бескрайних просторов, т.е. для преодоления больших расстояний на высокой скорости - до 50 км в час. Но интересно в этом сравнении также и то, что скачущий величавой рысью коренник невольно напоминает Великую Россию, а несущиеся галопом пристяжные – Белую и Малую.

Всегда Малороссия чувствовала себя пристегнутой к этому экипажу, всегда она была рада послужить «общему делу», и вдруг такой облом - на сцену выползает Майдан! Мелкий национализм бросает вызов грандиозной Истории! Причастность великой Судьбе обменивается на проплаченный Западом кусок сала! Ополоумевший малоросс вырывается из поврежденной еще Ельциным упряжки, угрожая окончательно развалить тысячелетний проект!

По-видимому, именно неоднозначность ситуации (позволяющая даже многим мыслящим русским людям ощущать определенную правоту путинской политики), привела к парадоксальному результату: конфликт Москвы с Киевом самым неожиданным образом задел русское ретивое, всколыхнул утробный имперский дух «москаля», выявил необычную особенность его характера – ревностное отношение к контролируемой его страной территории.

Разумеется, никакой народ не откажется от лишних природных ресурсов, но далеко не всякий испытывает культовые чувства к своим владениям. Русские же неизменно связывают свою историческую миссию с обширностью своих национальных угодий.

Еще за десятилетия до того, как Достоевский приписал русским «всечеловечность», Гейне остроумно подметил, что «русские уже благодаря размерам своей страны космополиты или, по крайней мере, на одну шестую космополиты, поскольку Россия занимает почти шестую часть всего населенного мира».

Выдающейся чертой русского характера, как оказалось, и сегодня является именно какая-то сакральная привязанность к шестой части суши. Без характерного территориального зуда как будто бы рушится вся национальная самоидентификация великоросса. Для него мало любить березки, мало дорожить подмосковными вечерами, для него важно не поступаться даже пядью родной земли. Как будто бы обращенной исключительно к ним восприняли русские люди заповедь Создателя: «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и овладейте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, движущимся по земле».

Причем эта имперская поза в сегодняшних русских изумляет какой-то своей химической чистотой: выветрились все рациональные мотивы, выхолостились все «высокие идеи», а характер держится!

Даже и в старину находились русские, скептически относящиеся к территориальному мышлению. Так Вяземский в следующих словах прореагировал на политические оды Пушкина и Жуковского (радующихся подавлению польского мятежа): «Мне уже надоели эти географические фанфаронады наши: от Перми до Тавриды и пр. Что же тут хорошего, чему радоваться и чем хвастаться, что мы лежим в растяжку, что у нас от мысли до мысли 5000 верст?…». А Чаадаев с иронией замечает: «Чтобы заставить себя заметить, нам пришлось растянуться от Берингова пролива до Одера».

Тем не менее, российский патриотизм Пушкина, как и впоследствии советский патриотизм Маяковского, можно еще как-то понять. В самом деле, если вы вознамерились озарить человечество светом единоспасительной православной доктрины или идеалами коммунистического интернационала, то каждая пядь родной земли пойдет в дело. Даже «всечеловечность», при всей ее зыбкости, могла как-то признавать важность родных просторов. Имперские амбиции в этих случаях, по крайней мере, объяснимы. Но зачем понадобилась империя народу, который занят лишь поддержанием своей основательно потрепанной самобытности?

Повторяю, в случае с Украиной проблема значительно шире имперской, но всколыхнула она в первую очередь именно ее. Когда с приходом Путина патриоты заговорили о том, что «Россия встает с колен», московский публицист Михаил Глобачов уточнил, что встает она с колен на уши. Сегодня этот акробатический пируэт, похоже, благополучно завершен.

Русь действительно когда-то была «тройкой», то есть к Великой России были пристегнуты Белая и Малая (отсюда трехцветный российский флаг). Но в Майдане случилась остановка. Не слабо ли России в одиночку продолжать свое «наводящее ужас движение»?