top.mail.ru

ЛИКИ ТОРЫ

Эту книгу можно назвать романом-былью, написанным в традиционной еврейской форме мидраша. Автор обсуждает теологические проблемы иудаизма в контексте современной западной культуры. В книге, написанной на автобиографическом материале, поднимаются вопросы взаимоотношения между иудаизмом и христианством. Настоящий текст представляет собой расширенный и переработанный вариант издававшейся в 1993 и 1995 годах книги “Лики Торы” (содержащей мидраш на книги Берешит, Шмот и Дварим).

СОДЕРЖАНИЕ: БЕРЕШИТ      ШМОТ     ДВАРИМ    

БЕРЕШИТ

vvv

1.1. В начале...

В начале этой книги следует сказать несколько слов о ней самой. Книгу эту в самом широком смысле можно было бы назвать мидрашом, т.е. некоторыми, не связанными какой-либо жесткой формой, размышлениями над Торой, размышлениями, записанными как бы на ее полях.

Традиционный мидраш, традиционный комментарий претендуют на выражение иудаизма как чего-то целого, чего-то общепринятого. Между тем, по крайней мере, со времен возникновения лурианской каббалы, провозгласившей, что у Торы шестьсот тысяч ликов, для самой традиции стало необходимо учитывать уникальность каждого из этих ликов, т.е. так или иначе учитывать позицию каждого потомка Иакова.

Те мои заметки на полях Торы, которые представляют собой эту книгу, - это именно лишь один из Ликов Торы, и в этом отношении это не столько ее (книги) собственное название, сколько название некоего особого жанра. Паним ле-Тора, Лики Торы, - это единая и единственная Тора, представленная как галерея ее преломлений в отдельных еврейских душах (о смысле собственного названия – «Маком Тагор» - будет сказано отдельно). Иудаизм - это не мировоззренческая, не теологическая система, - это то, что называется Устная Тора, т.е. бытие Торы в народе Израиля, в устах народа Израиля. И с этой точки зрения настоящая книга выглядит текстом вполне традиционным.

Но одновременно это все же и “авторский” текст, т.е. текст, так или иначе коренящийся в проблемах, поставленных секулярными мыслителями, а стало быть, этот лик выходит за пределы только одного из “традиционных” ликов Торы и отражает также и иной, универсальный, экзистенциальный подход.

Тем самым, в определенном аспекте этот мидраш перестает быть только мидрашом и приобретает характер независимого литературного повествования. Из записок на полях Торы этот текст преобразуется в самоценный роман, главы которого как бы снабжены эпиграфами из св.Писания. И все же (в какой-то мере вопреки своей общей концепции) в качестве исходной своей формы это именно мидраш. Ведь в конце концов экзистенциализм - это тоже один из ликов Торы, и он имеет полное право в таком качестве о себе заявить.

Как бы то ни было, но то, что я выбираю из традиции иудаизма, как я это интерпретирую и каким образом вплетаю в свою «личную тему», все это является именно лишь одним из ликов Торы. Однако именно поэтому лик этот, при всей своей "произвольности", претендует на аутентичность той самой Торе, которую Всевышний "положил НАЧАЛОМ пути Его" (Мишлей 8.22), т.е. той Торе, посредством которой Всесвятой, да будет Он благословен, творил Свой мир. Итак,...

vvv

1.1. В начале сотворил

"Сказал р.Ицхак: Следовало начать Тору со слов "Месяц сей для вас начало месяцев" (Шмот 12.2), которые являются первой заповедью, данной Израилю. Почему же она начинается с Берешит? Потому что "силу дел Своих явил Он народу своему, чтобы дать ему наследие племен язычников" (Тегилим 111.6). Ибо если скажут народы мира Израилю: "Разбойники вы, захватившие земли народов", - Израиль им ответит: "Вся земля принадлежит Всесвятому, благословен Он, Он сотворил ее и дал ее тому, кто Ему угоден. По Своей воле Он дал ее им, по Своей воле Он отнял ее и дал ее нам".

Такими словами начинает свой комментарий Торы рабби Шломо Ицхаки – Раши (1040-1105). Этими его словами хотел бы начать и я. Ибо, как мне думается, любую еврейскую книгу, о чем бы в ней ни говорилось, уместно начать именно со свидетельства, что земля Израиля по предвечному замыслу Творца сужена сынам Израиля, т.е. сужена так же, как сужены друг другу жених и невеста, как сужены друг другу душа и тело. А если кто скажет, что этой своей претензией евреи нарушают гражданские права проживающего там народа, то я скажу, что в действительности не только этот проживающий там народ, но вообще все мировое сообщество нарушает религиозные права евреев, отказывая им в праве исповедовать слова Торы: "И овладейте этой землей и заселите ее, ибо вам даю Я землю эту, чтобы владеть ею" (Бемидбар 33.53); отказывая им в праве исповедовать слова Талмуда: "проживающий в земле Израиля как бы исполняет всю Тору". Ведь заповеди Торы не просто даны только народу Израиля, они даны для исполнения их только в земле Израиля, как сказано: “Господь повелел мне в то время научить вас уставам и законам для исполнения их вами в стране, в которую вы переходите, чтобы владеть ею” (Дварим 14.4). Иудаизм - это религия определенного народа, исповедуемая им на определенной земле. Поэтому запрещение евреям селиться в Иудее и Самарии (на так называемом “Западном берегу реки Иордан”) - такое же грубое нарушение прав верующих, как запрет мусульманину совершать хадж или христианину читать Евангелие.

vvv

1.1. В начале сотворил Бог небо и землю.

Итак, эти первые слова Писания уместно читать в связи с первой заповедью, данной сынам Израиля: "Месяц сей для вас начало месяцев" (Шмот 12.2). Или, согласно другой традиции (противопоставляющей Десять Речений (Перкей Авот. 5.1), которыми был сотворен мир, Десяти Заповедям) в связи со словами "Я - Господь Бог твой" (19.1). Иначе говоря, ход истории (летоисчисление) от сотворения мира и ход истории (летоисчисление) от исхода Израиля из Египта внутренне и даже композиционно сопряжены. Согласно приведенной мысли Раши всеобщая история по мере своего развития вытесняется историей частной подобно тому, как земля Израиля завоевывается евреями.

Таким образом, Тора имеет два начала: одно со слов БЕРЕШИТ, а другое с самих первых слов Синайского откровения, т.е. с первых слов десяти заповедей: АНОХИ ГАШЕМ - "Я ГОСПОДЬ БОГ твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов сверх Меня" (Шмот 19.1-2).

Итак, эта, как бы чисто композиционная, проблема начала Торы обнаруживает глубокий внутренний смысл, ибо оказывается эквивалентной проблеме начала мира. У мира (как у уже сотворенного Всевышним) два истока - первый он сам, а второй Израиль. Иными словами, мир становится кошерным, "годным" после отделения от него собственно святого, т.е. Израиля. Условием святого является будничное, от которого оно отделено.

Итак, два начала Торы (два начала мира) открываются во внутренней взаимосвязи. Каков же ее смысл? В Торе (в мире) часть и целое соотнесены не так, как соотнесены они в организме, т.е. не так, как человек соотнесен со своей рукой, - но как целое с целым, т.е. как человек со своей женой. Через обручение Всевышнему Израиль обручен миру, частью которого он и сам является, как сказано: "Если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим дражайшим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля" (Шмот 19.5), или "Ведь у Господа, Бога твоего, небо и небеса небес, земля и все, что на ней, А только отцов твоих благоволил Господь любить и избрал позднейшее потомство их, вас, из всех народов" (Двар 10.14).

Должен сразу признаться, что сам я очень долго шел к подлинному пониманию этих строк. Я помню Симхат Тору 1982 года в городе Риге. Меня познакомили в тот день с одним благочестивым евреем. Я задал ему тогда один единственный вопрос - вопрос, который повергал меня в ту пору в крайнее недоумение: "Каким образом, если иудаизм, как вы в это верите, - истина, он может не быть обращен ко всему человечеству?" Я уже заметил, что иудеями становились лишь те люди, которые благополучно мимо этого вопроса проходили. Так что требовалось обычно немало сил, чтобы разъяснить им, что собственно меня смущает. Так произошло и на сей раз. Мой собеседник чистосердечно не мог взять в толк, почему истина должна быть всеобщей. "Что я вам скажу, - резюмировал он наконец, - Я очень благодарен Создателю за то, что родился евреем, но если бы я им не родился, я бы не жалел об этом и не стремился бы евреем стать". Это признание в той же мере поразило меня тогда, в какой и не ответило на мой вопрос. Ниже я еще вернусь к этой истории, но сейчас хочу отметить, что глухота к "общечеловеческим" проблемам - это спутник лишь порабощенного галутного иудаизма, что сама Тора живет на острие проблемы взаимоотношения "общего" и "частного".

Действительно, композиционно Тора начинается со всеобщей истории, начинается в определенном смысле с "общего". "Частная" тема приходит вместе с Авраамом. Попробую и я подобраться к интересующей меня частной теме с общих рассуждений (заранее предупредив все же не склонного к "общим мыслям" читателя, что он спокойно может продолжить читать дальше с размышлений, относящихся к пасукам 9.9. или даже 11.26.)

* * *

В своих "Мыслях" Паскаль описывает следующую картину: "Вселенная бесконечна, и средина ее будет находиться во всяком месте, потому что краев у нее нет. Мы не можем вовсе понять, что такое бесконечное пространство: это одно из великих знаков всемогущества Божьего. Оглянись на все это и подумай, как мала земля в сравнении с тем, что ты видишь на небе. Ее можно уподобить тесной тюрьме, отведенной тебе для жизни на малое время... Теперь посмотри на то, что у тебя под ногами. Возьми какого-нибудь клеща; в его крохотном тельце ты найдешь части еще более мелкие: ножки с их суставами, жилки в этих ножках, кровь в этих жилках, разные жидкости в этой крови, капли в этих жидкостях, газы в этих каплях... Продолжай делить далее, сколько тебе угодно - этому делению тоже нет конца, - и остановись на самой малой частице. Посмотри на нее и на всю вселенную! Ты увидишь, что наше тело с одной стороны есть самая незаметная песчинка во всей вселенной; а с другой стороны оно есть целый мир для той малой частички, на которой ты остановился. Тот, кто посмотрит на себя, как на песчинку, поставленную между двух бездн, между ничтожеством и бесконечностью, - тот задрожит от ужаса, созерцая это зрелище".

Однако окинув взором эту картину, можно все же задать вопрос: точно ли "средина ее (вселенной) будет во всяком месте"? Т.е. для всех ли восходящих миров (атмосфера, солнечная система, созвездия, галактики) и миров нисходящих (лейкоцит, митохондрия, фермент, атом) картина эта будет выглядеть одинаково?

Мне видится, что нет. Ведь первое, что бросается в глаза, - это то, что нисхождение на несколько порядков вглубь клеща (в мир "капель и газов") переводит нас из мира органического в мир, так сказать, минеральный, т.е. в мир не живой по определению. Одновременно не живыми признаются и все восходящие миры, начиная уже с биосферы, ибо при всей обусловленности законов биосферы законами органического мира, ее собственная логика лежит уже в сфере вполне "физико-математической". О солнечной системе и говорить не приходится.

Итак, занимаемое Блезом Паскалем и его клещом место во вселенной - не просто одна из точек уходящей в оба конца бесконечной линии, а точка весьма чем-то выдающаяся, в этой точке с мирозданием что-то явно происходит.

Но точно ли за пределами клеща в сторону восходящих миров нет никакой жизни? Может, жизнь продолжается по всем уровням восходящих миров? Может быть, космос со всеми его разлетающимися галактиками - это тот же живой организм? Действительно, вдруг мертвенность мирового пространства - мертвенность только кажущаяся? Ведь окажись мы, например, внутри лейкоцита, происходящее в нем могло бы показаться нам не более жизненным, чем вращение планет, в то время как если мы выйдем из него и взглянем на происходящее снаружи, то убедимся в том, что лейкоцит - живое существо. Одновременно при этом мы окажемся в кровяном русле, где опять все может показаться нам мертвым, во всяком случае до тех пор, пока мы не выберемся наружу и не взглянем на клеща, как на целое.

Итак, почему бы не предположить, что клещ так же относится к целой галактике, как лейкоцит к клещу? Ведь вдруг, если мы выйдем за пределы космического пространства, все же выяснится, что весь космос - это живой организм?

Вопрос этот, как и ответ на него, со всей очевидностью упирается в собственно философскую проблематику, однако на данный момент я воздержусь от перехода в эту сферу и попытаюсь продолжать размышлять с точки зрения "технических трудностей" выхода за пределы мирового пространства.

Научный взгляд на мир со времен Паскаля существенно изменился, во всяком случае современная астрофизика не считает мир бесконечным. Она считает его замкнутым; выйти за пределы мироздания, так чтобы оказаться "снаружи" его, принципиально невозможно. Приближение к "краю" обращается возвращением в исходную точку. Таким образом, бессмысленно удаляться в мировое пространство. Край космоса следует искать повсюду, и именно ту точку, в которой космос способен увидеться нами как целое, т.е. стянувшимся в какую-то "физиономию", и следует признать этим краем, точкой бесконечной кривизны, точкой прорыва во-вне.

Многое станет нам понятным, если мы допустим, что такой точкой бесконечной кривизны, таким "краем" мироздания, таким его "внешним" ликом и являются его многочисленные "внутренние" лики - а именно органические существа. И тогда это то, о чем Писание говорит:

vvv

1.24. И сказал Бог: да произведет земля существа живые по роду их, и скот, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так.

Итак, допустим, что клещ оказывается органическим единством не только уходящей вглубь него неорганической природы, но в той же мере является и органическим единством всего мироздания, т.е. что те две уходящие из него в бесконечность "минеральные" реальности... сходятся в нем же!

Тогда клещ - это отнюдь не одна из случайных точек на бесконечной прямой, а ее альфа и омега. Тогда он граница, граница между "тыльной" стороной (неорганического) мироздания, т.е. бездны неживой материи, уходящей вглубь него самого, и "лицевой" его стороной, т.е. бездны неорганической материи, находящейся вне его. Клещ (помимо того, что он есть клещ) есть еще и все мироздание, вся вселенная, и таким образом можно сказать, что биосфера - это многоликий космос, повернутый внутрь себя!

Итак, допустим, что клещ - это смысловой, эстетический (религиозный?) полюс космоса, его лицевая и одновременно тыльная его сторона; клещ - это стык между внешней и внутренней сторонами (замкнутого) мироздания, клещ - это вполне физический полюс вселенной, но одновременно и вполне метафизический ее полюс.

Но здесь, по-видимому, пришло время от проблемы "технических трудностей" вопроса перейти к философскому его аспекту. И тогда вопрос наш прозвучит так: "Действительно ли клещ - это все мироздание, т.е. все мироздание до конца? Неужели же космос как целый не может существовать еще и как-то сам по себе, как-то дополнительно к биосфере?" Но если может, то существование это должно быть весьма особенным существованием. Действительно, предметный космос есть - есть, казалось бы, как вполне определенный предмет, но в то же время его все же нет в качестве какого-то особенного, отдельного предмета. Т.е. быть для космоса не только значит напряженно искать (порождать) конкретные органические лики, воплощаться в этих ликах, выражаться в них, но одновременно и всегда оставаться вне этого выражения, вне этого воплощения. Выражаясь в каждом отдельном клеще, космос может оставаться еще и кем-то самим по себе, причем уже принципиально не в качестве отдельного органического лика. У космоса как целого может быть собственное отдельное бытие, но это отдельное бытие космоса должно принципиально отличаться от бытия отдельных его ликов.

А теперь зададимся следующим вопросом: соответствуют ли приведенные здесь общие рассуждения чему - либо из того, что известно нам на эту тему из религий народов мира?

Первый взгляд, согласно которому отдельный организм признается всем космосом, т.е. всем космосом нацело, безусловно можно отождествить с мифологическим сознанием, с анимизмом, тотемизмом и т.п. В то время как следующая мысль, т.е. что единство мира существует как-то отдельно, соответствует уровню религиозных систем (народов мира), и при этом вполне отвечает любой из них.

Здесь следует сразу оговориться, что религии народов мира (исключая, разумеется, христианство и ислам, религии, развившиеся не из "общих" источников, а на основании той же Торы) вообще вполне можно признать одной единственной религией. Испокон веков народы мира считали реальными богов своих соседей и при случае почитали их. Возглас пророка: "Боги, не создавшие неба и земли, исчезнут с земли и с поднебесья" (Иеремия 10.11) - звучал в свое время в полном одиночестве. И именно как позднюю рефлексию на этот возглас следует признавать "откровения" "единой религии" всех последующих языческих учителей. А о единстве всех религий народами мира говорится действительно очень много. Вот, например, что считал Мани: "Учение мудрости и добрых дел приносилось в мир время от времени в непрерывной последовательности, через посланников Божиих. Так в один круг времен пришло это истинное учение через посланного, называемого Буддой в земле индийской, в другое время через Заратустру в стране персидской, и еще в другое время через Иисус