ТЕОЛОГИЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТИ ПРЕЗУМПЦИЯ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ СВЕРХНОВОЕ ВРЕМЯ ТАМ И ВСЕГДА ДВА ИМЕНИ ОДНОГО БОГА МЕССИАНСКИЙ КВАДРАТ ДЕНЬ ШЕСТОЙ ТАМ И ВСЕГДА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ АНТИСЕМИТИЗМ КУЛЬТУРА И КУЛЬТ МАТЕМАТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ РОМАНТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ ЕВРЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - БЕРЕШИТ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ШМОТ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ВАИКРА НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - БЕМИДБАР НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ДВАРИМ HOME POLISH ENGLISH HEBREW E-MAIL ФОТОАЛЬБОМ ПУБЛИЦИСТИКА ИНТЕРНЕТ
 НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ТЕЦАВЕ
top.mail.ru

НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

ШМОТ (ИСХОД)

ТЕЦАВЕ

РОДОВОЙ ПРИЗНАК (5776-2016)
СТРАХИ ХРАМОВОЙ ГОРЫ (5774-2014)
НОВЫЙ НАВЕТ (5773-2013)
АМАЛЕК (5769-2009)
ПСИХОФИЗИЧЕСКАЯ ДИХОТОМИЯ (5768-2008)
ВРЕМЯ И ВЕЧНОСТЬ (5767-2007)
ОДЕЖДА И ПОЧЕТ (5766-2006)
ВРЕМЕНА И СРОКИ (5765-2005)
ЕВРЕЙСКАЯ АСТРОЛОГИЯ (5764-2004)
ЧЕРТОГ ИЛИ ЧЕРТЕЖ? (5760-2000)

РОДОВОЙ ПРИЗНАК ("Тецаве" 5776 - 18.02.2016)

Любой микрокосм, то есть такой элемент мира, который претендует на то чтобы одновременно представлять его целиком, претендует быть еще одним «всем» - хранит в самом своем теле родовой признак этой претензии – золотую пропорцию.

Золотой жертвенник

В недельной главе «Тецаве» даются заповеди, связанные с одеяниями священников, а также с порядком принесения жертв. Вместе с тем, одно описание продолжает тему предыдущей главы «Трума», связанной с устройством самой скинии, и это предписание изготовить золотой жертвенник: «И сделай жертвенник для сжигания курений; из дерева шиттим сделай его. Локоть длина его и локоть ширина его; четырехугольным да будет он и в два локтя вышиною; роги его из него же. И обложи его золотом чистым, верх его и стены его кругом, и роги его; и сделай к нему золотой венец вокруг…И помести его пред завесою, которая пред ковчегом откровения, против крышки, которая над откровением, где Я буду являться тебе. И будет курить на нем Аарон курением благовонным; каждое утро, когда он приготовляет лампады, будет курить им» (30:1-7).

Золотой (внутренний) жертвенник в отличие от внешнего медного не предназначался для кровавых жертвоприношений, но лишь для воскурений особых ароматных трав.

В предыдущей статье я писал, что если двор и скинию привести в соответствие к человеческому телу, то окажется, что на уровне ковчега завета будет находиться сердце; медный жертвенник придется на уровень знака завета, а золотой жертвенник на уровень пояса.

Пояс же примечателен не только креплением на его уровне пуповины, напоминающей о связи с матерью-вселенной, но так же и тем, что он делит тело в пропорции золотого сечения. Как сказал Леонардо: “Если мы человеческую фигуру – самое совершенное творение Вселенной – перевяжем поясом и отмерим потом расстояние от пояса до ступней, то эта величина будет относиться к расстоянию от того же пояса до макушки, как весь рост человека к длине от пояса до ступней”.

Итак, золотой жертвенник, располагающийся в 40 локтях от западной стороны двора и в 60 от восточной, делил Мишкан в пропорции, являющейся первым рациональным приближением к иррациональному золотому сечению (0.618 к 0.382). А это служит важным знаком уподобленности Мишкана всему мирозданию.

Избрание Израиля

Чем характеризуется «все мироздание»? Чем характеризуется «все»? С этого вопроса фактически началась философия. Как, в самом деле, можно понять «всё»? Что можно противопоставить «всему», если помимо него просто ничего нет? Но как тогда его определить?

Античная философия пошла путем противопоставления «всему» его отдельных элементов - многого. Разработка диалектики единого и многого продолжалась почти тысячелетие, найдя свое полное выражение в неоплатонизме, согласно которому существование многообразных преходящих предметов обеспечивается эманацией неопределимого сверхсущего Единого.

Синайское откровение между тем предложило другой ответ, другую диалектику – диалектику святого и будничного: от «всего» мира, именуемого в своей первичной цельности «тевель», отделяется «святое», отделяется часть, которая противопоставляется не только образовавшемуся в результате этого отделения «будничному», но и всему сущему вообще («тевель»). «Святое» выступает, как другое «все», как другая тотальность, перетягивающая на себя все единство. Предельное выражение эта логика находит в избрании Израиля: «У Господа, Бога твоего, небо и небеса небес, земля и все, что на ней, А только отцов твоих благоволил Господь любить и избрал позднейшее потомство их, вас, из всех народов» (Дварим 10:15).

Итак, и без того владея абсолютно всем, Всевышний отделяет от этого всего малую часть и объявляет ее главной ценностью, претендующей втянуть в себя «все» остальное, стать дополнительным «всем».

Рамхаль пишет: "Одно из глубочайших принципов управления миром это разделение на Израиль и народы мира. Со стороны человеческой природы они выглядят совершенно одинаковыми, но со стороны Торы они весьма отличаются, и отделены друг от друга как два совершенно разных рода". (Часть 1. гл.4.1)

Итак, Израиль одновременно и включен в человечество, и исключен из него. В свое время я уже обратил внимание на то, что эта формулировка воспроизводит логику деления отрезка в крайнем и среднем отношении.

В статье «Лунное знамение» (1.10.15), я писал, что если мы представим сформулированный выше парадокс дополнительности, парадокс соотношения «всего» со своей частью, претендующей быть вторым «всем», в виде геометрической задачи, то получим золотое сечение. Я писал, что идее избрания Израиля можно придать вид геометрической аллегории. Израиль - это иное все: он так относится ко всему, как к нему относится все остальное.

Другими словами, человечество, остающееся после отделения от него Израиля (38), относится к Израилю (62) так же, как Израиль относится ко всему человечеству (100), т.е. к человечеству, в пределе своем представленном «тевелем» - «Адамом Ришоном».

Эта аллегория, в частности, проявляется в особенностях еврейского календаря. Так, если Песах и Суккот делят лунный год на две равные части, то их спутники - праздник дарования Торы - Шавуот, и праздник возобновления ее чтения Шмини-Ацерет (Симхат Тора) - своим расположением в годовом круге задают классическую формулу золотого сечения: (не високосный) еврейский год (в среднем 354 дня) во столько раз больше периода времени от Симхат Торы до Шавуота (219-221), во сколько период времени от Симхат Торы до Шавуота больше времени от Шавуота до Симхат Торы (134).

Смысл этого деления достаточно ясен. «Вся Тора», как некий «тевель», соответствует целому году, в течение которого она прочитывается. Однако ее отправными точками являются два дня - Шавуот и Симхат Тора. Письменная Тора была дарована в Шавуот, была дарована явно, и для всего мира. Между тем возобновление ее чтения – внутреннее дело Израиля связанное с устным преданием. Таким образом, период от Шавуота до Шмини Ацерет соответствует Письменной Торе, а период от Шмини Ацерет до Шавуота – Устной. Золотое сечение лунного года – это след дополнительности Письменной и Устрой Торы.

Микрокосм

Между тем в избрании Израиля позволительно усмотреть, проявление лишь более общего Закона. Ведь той же пропорцией, той же самой логикой своего деления в крайнем и среднем отношении, отмечены также и многие живые существа!

Особенность «всего» мироздания, как стало ясно из первых философских прозрений, заключается в том, что на него нельзя взглянуть со стороны. Ведь всякий наблюдатель составляет часть вселенной, и без него самого открывающийся ему вид будет искаженным («отойдем да поглядим, хорошели мы сидим»). Эта трудность уходит, когда мы осознаем, что всякое живое существо является физиономией мира как целого, что и в каждой человеческом лице, и в каждой звериной мордочке на нас взирает «весь» мир, мир как целое.

Любой микрокосм, то есть такой элемент мира, который претендует на то чтобы одновременно представлять его целиком, претендует быть еще одним «всем» - хранит в самом своем теле родовой признак этой претензии – золотую пропорцию.

А быть «всем» претендует все живое. Шеллинг в этой связи писал: «организм не есть свойство отдельных вещей природы; наоборот отдельные вещи природы суть отдельные способы представления всеобщего организма».

Рамбам пишет: «Знай, что сущее в целом есть не что иное, как единый индивид; то есть шар, ограниченный внешними небесами, со всем, что внутри него, есть несомненно единый индивидуум с такой же степенью индивидуальности, что и Зайд или Умар. И многообразие субстанций [сущего], то есть субстанций этого шара и всего того, что в нем, подобно многообразию субстанций органов человеческого индивидуума. Подобно тому, как Зайд, к примеру, есть единый индивидуум, при том, что составлен из различных органов, из плоти, костей, различны жидкостей и пневм, также и упомянутый шар как целое составлен из небес, четырех стихий и того, что образовано их соединением; внутри него нет никакой пустоты; это сплошное, заполненное тело…

И знай: при всем том, что мы говорили относительно подобия мирового целого человеческому индивидууму… эта аналогия целиком применима к любой животной особи с полностью [развитыми] органами... О человеке же это говорится благодаря присущего ему разума» («Путеводитель заблудших» Гл 72)

Я воздержусь от выяснения вопроса о том, представляет ли вселенная собой «шар», во всяком случае полностью ли она симметрична, но особенность микрокосмоса состоит в том, что будучи симметричным в одном направлении, он всегда также и ассиметричен в другом!

В 50-х годах XIX века немецкий профессор Цейзинг измерил около двух тысяч человеческих тел. Результаты полностью подтвердили наблюдение Леонардо: соотношение между частью тела над поясом и под ним составляет 0.38 к 0.62.

Приблизительно с тех самых пор люди стали замечать, что эта пропорция присуща вообще всему живому, что если в одном направлении все живые существа симметричны, то в другом – не просто ассиметричны, а ассиметричны в пропорции приближающейся к «золотой». Пропорцию эту стали обнаруживать почти во всем подающем признаки жизни: в ростках и лепестках, в птичьих яйцах и раковинах моллюсков, в крыльях стрекоз и когтях львов.

Животное это часть мира, но такая его часть, которая претендует быть именно всем мирозданием. И эта претензия запечатлевается в самом теле живых существ: их тела «деформируются» в гравитационном поле этой логики, их тела воспроизводят эту логику внутри себя: в одном направлении все части живого существа равны (линия симметрии), но в другом внутренне конкурентны. В этом направлении какая-то часть животного претендует на доминирование, претендует на всеобщность, на «избранность». Стремление живого существа быть «всем» проявляется в том, что «всем» стремиться стать также и некоторая его часть.

Не удивительно поэтому, что эту пропорцию можно усмотреть также и в устройстве Скинии, что золотой жертвенник находится на линии золотого сечения.

Примечание:

Во многих случаях стремление живого существа являться «всем» отражается в том, что «всем» стремится стать его малая, а не большая часть. Во всяком случае, у человека это именно так: его головная, активная, «избранная» часть – малая (38), в то время как вегетативная, репродуктивная часть - большая (62).

Почему же Израиль в таком случае соответствует 62? Дело в том, что в отношении Израиля справедливы обе трактовки. В определенном отношении Израиль может быть уподоблен также и меньшей части.

В конкурентной ко «всему» позиции, в позиции «исключенности» из общего и противопоставленности ему - Израиль это большая часть, но в позиции «включенности», в позиции органического единства с человеческим родом, он подобен меньшей части. В этой ситуации Израиль (38), так относится к народам (62), как народы ко всему человечеству (100).

В этом ракурсе будничное как бы продолжает святое, служит его представительством по отношению к «тевелю». Это возможно благодаря тому, что отделяясь от «тевеля», «святое» определенным образом «освящает» также и будничное, делает его «кошерным». Отделяя, освещая Израиль, Всевышний тем самым освящает и все народы («в тебе благословятся все народы»). Если святое не допускает примесей будничного, то будничное немыслимо без элементов святости. Будничное всегда представляет собой комбинацию будничного и святого. И поэтому по отношению к аморфному «всему», это будничное само может выступать как «святое».

В рамках этой «органической» логики, которой как раз и подчиняется формообразование живых существ, не большая (стремящаяся стать «всем») часть соотносится с целым, а разделенное (дифференцированное), но при этом все же цельное человечество соотносится с самим собой неразделенным (недифференцированным).

В этом состоит различие между единством органическим, и личностно-общинным. В организме часть, хотя она и репрезентирует все целое, всегда остается только частью. Между тем, входящая в общину личность, одновременно всегда и все то целое, чего она часть.

СТРАХИ ХРАМОВОЙ ГОРЫ ("Тецаве" 5774 - 06.02.2014)

Не исключено, что после возвращения Шехины арабы почувствуют себя на Храмовой горе столь неуютно, что потеряют всякое желание на нее подниматься; во всяком случае перестанут заходить на те участки, к которым богобоязненные евреи опасаются приближаться даже сегодня

Техника безопасности

В недельной главе «Тецаве» среди прочих предписаний, связанных со служением в скинии, сообщаются следующие подробности, касающиеся священнических одежд: «А для сынов Аароновых сделай кутонеты, и сделай им пояса, и наглавники сделай им для чести и украшения. И облеки в них Аарона, брата твоего, и сыновей его с ним, и помажь их, и уполномочь их, и посвяти их на священное служение Мне. И сделай им нижние платья льняные, чтобы покрывать наготу тела; от чресл до бедер должны они быть. И да будут они на Аароне и на сыновьях его при входе в шатер соборный или при приступлении их к жертвеннику для служения во святилище, дабы не понесли вины и не умерли» (28:40-43).

Итак, как мы видим, даже малейшее нарушение в деталях туалета могло привести к смерти священника. Насколько серьезно было это предостережение, мы видим из главы о гибели сынов Аарона во время первого богослужения в Мишкане: «И взяли сыны Аароновы, Надав и Авиу, каждый свой совок, и положили в них огня, и возложили на него курений, и принесли пред Господа огонь чуждый, какого Он не велел им. И вышел огонь от Господа, и пожрал их, и умерли они пред Господом» (Ваикра 10.1-2).

Схожих историй в ТАНАХе приводится несколько. Например, во 2-ой книге Шмуэля (6.5-7) мы читаем: «Давид и весь дом Израилев играли пред Господом на всяких (музыкальных инструментах) из кипарисового дерева, и на киннорах, и на арфах, и на тимпанах, систрах и кимвалах. И когда дошли до Горэн Нахона, Узза протянул (руку) к ковчегу Божью и поддержал его, так как волы тряхнули его. И воспылал гнев Господа на Уззу, и поразил его там Бог за его оплошность, и умер он там у ковчега Божья».

Опасность гибели при несанкционированном соприкосновении с Местом Божественного присутствия особенно высока для коэнов (в силу их большей святости), велика она также и для всех прочих сынов Израиля («И сказал Господь Моше: сойди, предостереги народ, чтобы они не порывались к Господу, чтобы видеть, а то падут из него многие». 19:21), но существует она и для всех людей вообще.

В этом отношении показательна следующая история: «Пелиштимляне взяли ковчег Божий и перенесли его в Ашдод. И взяли Пелиштимляне ковчег Божий, и внесли его в капище Дагона, и поставили его возле Дагона. И встали на следующий день жители Ашдода рано утром, и вот, Дагон лежит лицом к земле пред ковчегом Господним. И взяли они Дагона, и поставили его на свое место. И встали они рано утром на следующий день, и вот, Дагон лежит лицом к земле пред ковчегом Господним, а голова Дагона и обе кисти рук его, отсеченные, на пороге; осталась от Дагона только рыбья (часть его). Поэтому жрецы Дагона и все, приходящие в капище Дагона, не ступают на порог (капища) Дагона в Ашдоде до сего дня. И стала тяжкой рука Господня над жителями Ашдода, и Он избивал их и поразил их техорим (пузырями) – Ашдод и окрестности его. И увидели это жители Ашдода, и сказали: да не останется у нас ковчег Бога Израилева, ибо тяжела рука Его для нас и для Дагона, Бога нашего. И послали (жители Ашдода), и собрали всех князей Пелиштимских к себе, и сказали: что нам делать с ковчегом Бога Израилева? И сказали те: пусть перейдет ковчег Бога Израилева в Гат. И перенесли ковчег Бога Израилева. И было, после того как перенесли его, была рука Господня на городе – смятение весьма великое; и поразил Он людей этого города от мала до велика, и возникли у них техорим. И отослали они ковчег Божий в Экрон; и когда пришел ковчег Божий в Экрон, возопили Экроняне, говоря: перенесли к нам ковчег Бога Израилева, чтобы умертвить нас и народ наш! И послали (жители Экрона), и собрали всех князей Пелиштимских, и сказали: отошлите ковчег Бога Израилева, и пусть возвратится он в свое место, чтобы не умертвил он нас и народ наш. Ибо ужас смертельный был во всем городе: весьма тяжка была там рука Божья. И люди, которые не умерли, поражены были техорим; и поднимался вопль города до небес». (5:1-12)

В пору разрушения Храма Шехина покинула Сион и, согласно Талмуду, Тит даже безнаказанно ввел в святая святых блудницу. Но что произойдет, когда Шехина решит, наконец, вернуться?

Возвращение Шехины

В последнее время в еврейском народе наметилось некоторое пробуждение интереса к теме Храма. Все большее число людей стали посещать Храмовую гору, Совет поселений создал сайт (), позволяющий совершать такие прогулки в виртуальном пространстве. Наконец, ширится сознание, что сионизм без Сиона, то есть без «Храмовой горы в наших руках» - фикция, что перед еврейским народом стоит задача восстановления Храма и храмовых служб.

Однако у плана этого, пожалуй, все же гораздо больше противников нежели сторонников. Причем возражения этих противников на первый взгляд вполне здравые: такой шаг немыслим политически, чтобы восстановить службу, надо согнать с Храмовой горы арабов и разрушить возведенное ими культовое сооружение с золотым куполом. Тот, кто насаждает такие фантазии, подготавливает не Третий Храм, а Третью Мировую.

Что на это скажешь? Дело, действительно, не только за еврейским народом, но и за его Царем. Первоначальный импульс должен изойти снизу, но без ответа сверху также ничего не получится. Без раскаяния, без громогласного требования восстановить религиозные права еврейского народа (для начала хотя бы его право молиться на Храмовой горе) ничего не начнется, но продолжиться может все только при поддержке небес. Итак, отстроить Третий Храм невозможно без восстановления пророчества и без возвращения Шхины, но в том-то и дело, что возвращение это может сопровождаться самыми неожиданными знамениями.

Не исключено, что в этой ситуации арабы почувствуют себя на Храмовой горе столь неуютно, что потеряют всякое желание на нее подниматься. Во всяком случае, что они перестанут заходить на те участки, к которым богобоязненные евреи опасаются приближаться даже сегодня.

В условиях возрождения пророчеств совсем не трудно будет сообразить, что для того чтобы остаться в живых на том месте, где должен располагаться жертвенник и тем более Ковчег завета - необходимо быть потомком Аарона, причем не только прошедшим обряд очищения, но и вполне определенным образом одетым. Ему и кадильницу в руки.

НОВЫЙ НАВЕТ ("Тецаве" 5773 - 21.02.2013)

В известном романе «Код Да-Винчи» автор пишет: «Древние иудейские традиции включали ритуальный секс. Только в храме, никак иначе… Мужчины, ищущие духовной целостности, приходили в этот храм для свидания со жрицами. С ними они занимались любовью и постигали Бога через физическую близость». За всю долгую историю антисемитских инсинуаций, иногда весьма причудливых, такого обвинения в адрес иудейского культа, пожалуй, еще не выдвигалось.

В недельной главе «Тецаве» сказано: «А для сынов Аароновых сделай кутонеты, и сделай им пояса,… и сделай им нижние платья льняные, чтобы покрывать наготу тела; от чресл до бедер должны они быть. И да будут они на Аароне и на сыновьях его при входе в шатер соборный или при приближении их к жертвеннику для служения во святилище, дабы не понесли вины и не умерли.» (28:40-43). Предостережение, чтобы священники не обнажали в Храме какие-либо части своего тела, повторяется также и в другом месте: «И не всходи по ступеням на жертвенник Мой, дабы не открылась нагота твоя на нем» (Шмот 20:26).

Галаха требует от иудея, чтобы во время молитвы его тело было покрыто, и не удивительно, что в Храме это требование выполнялось с особой строгостью. Между тем не так давно по миру пошла молва, будто бы иудеи не только обнажались в Иерусалимском Храме, но… и устраивали в нем ритуальные сексуальные оргии!

Десять лет назад с этим удивительным заявлением выступил известный британский писатель Дэн Браун. В своем прогремевшем на весь мир (и особо полюбившемся в Израиле) романе «Код Да-Винчи» автор пишет: «Как правило, концепция, рассматривающая секс как часть пути к Богу, всегда вызывала у людей возмущение. Еврейские студенты смотрели на Лэнгдона с ужасом, когда он впервые сообщал им о том, что древние иудейские традиции включали ритуальный секс. Только в храме, никак иначе. Древние евреи считали, что в святая святых, храме Соломона, жил не только Бог, но и равная Ему по силе "половинка" женского рода, Шехина. И мужчины, ищущие духовной целостности, приходили в этот храм для свидания со жрицами. С ними они занимались любовью и постигали Бога через физическую близость» (гл 74).

За всю долгую историю антисемитских инсинуаций, иногда весьма причудливых, такого обвинения в адрес иудейского культа, пожалуй, еще не выдвигалось. По своей абсурдности, вздорности и фантастичности (хотя, разумеется, и не по своим практическим последствиям) это утверждение вполне может соперничать с кровавым наветом, то есть с утверждением, что при изготовлении мацы иудеями используется кровь христианских младенцев. Откуда Браун почерпнул этот бред? Ведь в целом его роман не содержит столь откровенных теологических измышлений, какая-то привязка к действительности прослеживается.

Что говорят по этому поводу еврейские источники? Как известно, ТАНАХ без малейшего снисхождения описывает все неприглядные поступки иудеев, начиная от простых людей, и кончая священниками и царями. В том числе еврейские тексты содержат свидетельства того, что в стенах Иерусалимского Храма совершались как человеческие жертвоприношения, так и бытовые убийства. Так во 2-ой книге Мелахим (21:5-7) мы читаем: «Двенадцать лет было Менаше, когда он стал царем; и пятьдесят пять лет был он царем в Иерусалиме… И делал он то, что было злом в очах Господних, подобно мерзостям тех народов, которых прогнал Господь от сынов Израилевых. И снова построил он (жертвенные) возвышения, которые уничтожил Хизкийау, отец его, и поставил жертвенники Баалу, и сделал Ашэйру, как делал Ахав, царь Израильский; и поклонялся он всему воинству небесному, и служил ему. И построил он жертвенники в доме Господнем, о котором Господь сказал: "В Иерусалиме поставлю Я имя Мое". И построил он жертвенники всему воинству небесному в обоих дворах дома Господня; И провел сына своего через огонь, и гадал, и ворожил, и завел вызывающих мертвецов и чревовещателей; много сделал злого в очах Господа, чтобы прогневить (Его)».

Итак, ТАНАХ признает, что имелось по меньше мере несколько случаев, когда во имя Молоха (но отнюдь не Бога Израиля!) в Иерусалимском храме совершались ритуальные убийства. Существует также упоминание о рутинном убийстве. Так в Талмуде (Йома 23а), в качестве примера фанатического умопомрачения приводится история о том, как священник в Храме убил жертвенным ножом другого священника, повздорив с ним по поводу того, кому из них принести в жертву овна. При этом отец пострадавшего, заметив, что его сын еще не испустил дух, заявил, что нож остался чист в ритуальном отношении и им можно продолжать пользоваться для жертвоприношений.

Если бы какой-нибудь царь учинил в Храме ритуальную оргию, или просто совокупился бы в нем со своей наложницей, то ТАНАХ не мог бы о такой исключительной мерзости не упомянуть, равно как и о вызванных ею катастрофах. И если он этого не делает, то, по-видимому, потому, что ничего подобного никогда не происходило.

А ведь Браун говорит не просто о каком-то эпизодическом скандальном нарушении, а о том, что такие оргии предусматривал сам иудейский культ, что речь шла не больше не меньше как о регулярном «постижении Бога через физическую близость»!

Откуда Браун мог почерпнуть эту небылицу? По какому испорченному телефону мог он получить эту скандальную весть?

Не так давно, листая полюбившуюся мне с юности книгу Л.Дойеля «Завещанное временем», посвященную истории археологических открытий, я натолкнулся на следующую фразу: «Ритуалы людей были эффективным средством, помогавшим богам одерживать победы в их битвах. В этом свете мы должны рассматривать такие религиозные обычаи, как храмовая проституция обоих полов, скотоложество и приношение в жертву детей, бывшие частью многочисленных обрядов в честь плодородия, которые древние евреи находили столь отвратительными, хотя они и сохранили некоторые пережитки их, как, например, «прохождение через огонь», эвфемизм человеческого жертвоприношения, а также почитание изображений и даже в определенной форме храмовую проституцию».

Фраза явно двусмысленная. По всей видимости, ученый имеет в виду приводимые в самом ТАНАХе примеры отступничества, но выразился он при этом несколько неудачно. Во всяком случае, его слова о том, что евреи сохранили какие-то языческие пережитки в «форме храмовой проституции», позволительно понять в брауновском смысле. Учитывая, что Браун просто не мог не быть знаком с книгой Дойеля, возможно он именно из нее и почерпнул эту небылицу.

Что же касается темных слов самого Дойеля об «определенной форме храмовой проституции», то это, по-видимому, спекуляция, восходящая к танахическим свидетельствам о поклонении Астарте (Ашейре), культ которой в принципе мог сопровождаться сексуальными оргиями. «И ставили они себе столбы и ашэйрим (истуканов Ашэйры) на каждом высоком холме и под каждым лиственным деревом, И совершали там воскурения на всех (жертвенных) возвышениях, как те народы, которых изгнал от них Господь» (2 Мелахим 17:10-11).

Причем в ТАНАХе упоминается один случай, когда в Иерусалимский храм были внесены какие-то культовые предметы этого божества: «Повелел царь Хилькийау, первосвященнику, и священникам-помощникам, и стоящим на страже у порога вынести из храмового зала Господня все вещи, сделанные для Баала, и для Ашэйры, и для всего воинства небесного, и сжег их вне Иерусалима, в полях Кидрона» (2 Мелахим 23:4).

Если бы какой-то ученый или писатель заявил, что этот случай сопровождался оргией, то его фантазии нельзя было бы отказать в легитимности. Однако при этом речь все же шла бы о единичном запрещенном поклонении Астарте, а отнюдь не о регулярном легитимном служении Богу Израиля.

Высказывание, что древние евреи приходили в Иерусалимский храм «для свидания со жрицами» и «постигали Бога через физическую близость», действительно может вызвать шок - шок от столкновения с вопиющей безграмотностью, которой блистает выведенный Брауном профессор-эрудит.

АМАЛЕК ("Тецаве" 5769 - 05.03.2009)

"Вечное движение"

В субботу, предшествующую празднику Пурим, из Арон Ха-кодеш достают два свитка Торы. По одному из них читают недельную главу Торы, (в этом году "Тецаве"), по другому читают мафтир – "Помни (Захор), что сделал тебе Амалек", завершающий недельную главу "Ки теце" из книги Дварим. В честь этого чтения эту субботу называют "Шабат Захор".

Вот этот текст: "Помни, что сделал тебе Амалек на пути, когда выходили вы из Египта. Как он встретил тебя на пути и перебил позади тебя всех ослабевших, а ты был изнурен и утомлен, и не побоялся он Бога. И вот, когда успокоит тебя Господь, Бог твой, от всех врагов твоих со всех сторон, на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе в удел для владения ею, сотри память об Амалеке из поднебесной; не забудь" (25:17-19)

Итак, Амалек – это исконный враг Израиля, стремящийся его уничтожить. "В каждом поколении, - как говорится в пасхальной Агаде, - встают на нас враги, чтобы погубить нас, но Бог спасает нас из их рук». Как мы видим, движение, направленное против еврейства – это такое же давнее и вечное движение, как и сам иудаизм. Что же это за движение? Что объединяет пестрых и разноголосых недругов Израиля?

В последние полтора столетия за этой вековой ненавистью закрепился термин "антисемитизм" (впервые его применил немецкий публицист Вильгельм Марр в своем памфлете «Победа германизма над еврейством»). При всей узости и новоиспеченности расовой ненависти по отношению к евреям со стороны "арийцев" этот термин немедленно применили к всевозможным проявлениям ненависти к евреям на протяжении всей истории. В том числе "антисемитизмом" стали называть тянувшиеся на протяжении столетий преследования евреев со стороны христиан. Действительно, когда-то религиозные страсти кипели. Когда-то христиане видели в Израиле лишенную подлинной жизни "сброшенную оболочку", и делали все для того, чтобы "вернуть Израиль к жизни" в крещенской купели. Но что общего у светской расовой концепции с этими религиозными причудами? Или что общего у этого термина с тем лукавым жидоедством, которое наблюдается в современной Европе? В самом деле, сегодня в цивилизованном мире уже мало кто стремится "реанимировать" евреев обращением в христианство: пусть себе остаются при своем глупейшем заблуждении. Причем, это усталое безразличие нам пытаются сбыть сегодня под видом уважения к религиозным свободам.

Как бы то ни было, европейцы чрезвычайно гордятся собой, утверждая, что антисемитизм в их странах побежден практически полностью, то есть почти в такой же мере как чума или холера. Конечно, сохранились еще такие отрицательные явления, как поджоги синагог и осквернение еврейских могил, но в целом евреи такие же полноценные граждане развитых стран, как их арабское и коренное население. Опыт Катастрофы не прошел даром, и теперь никто в Европе серьезно не помышляет об изгнании ни иудеев, ни тем более мусульман. При этом многие европейцы полагают, что на антисемитизм вообще следует смотреть шире, а именно как на ксенофобию, которую в тех или иных обстоятельствах на себе испытывают все, в том числе арабы. Антисемитизм – это просто ксенофобия с давней традицией, и как и всякая ксенофобия он, конечно же, заслуживает всяческого осуждения.

Антисемитизм, – скажут они, – это гадость. Но антисионизм - это совсем другое дело, антисионизм – это "политика": в Палестине евреи выступают в качестве колонизаторов, в качестве угнетателей местного арабского населения. Они, например, выставляют блокпосты, препятствующие коренному населению добираться до своих рабочих мест, и это не может не вызывать законного протеста. Придите к мирному соглашению с палестинцами, отступите к границам 1967 года, а там посмотрим.

Имя врага

Подобные утверждения правильны в одном, а именно в том, что слово "антисемитизм" весьма узкого плана и явно устарело. Оно обозначает не то, что имеется в виду, тем самым позволяя "истинному антисемитизму" (назовем его пока таким образом) придавать себе вид благопристойности и "интеллектуальной честности". В самом деле, специфика исторического момента такова, что именно антисионизм является сегодня передовой идеологией того самого расового антисемитизма, который открыто заправлял политикой вчера, а сегодня, лукаво вызывая огонь на себя, позволяет успешней дискредитировать еврейство и эффективней добиваться его уничтожения.

Легко можно поверить тому, что большинство европейцев искренне убеждены в том, что в "Палестине" идет речь о "мире", что стоит, наконец, выставить евреев с "оккупированных территорий", как ягненок уляжется рядом с волком. Но те, кто хоть немного в курсе происходящего, знают, что "справедливое решение палестинской проблемы" – это лишь мелкая тактическая задача на пути к общей стратегической цели – "демонтажа сионистского образования". Как выразился Анвар Садат уже после войны Судного дня: "Наша задача вернуть Израиль к границам 1967 года, остальное доделают наши дети".

Но и "остальное" – это еще не все. В самом деле, и евреям и их врагам очевидно, что судьба еврейского народа напрямую связана с существованием государства Израиль, уничтожение которого – если оно, не приведи Боже случится - приведет к полному обессмысливанию еврейской истории, и, как следствие этого, к ускорению и без того стремительной еврейской ассимиляции во всем мире. Без государства Израиль еврейская история рискует прекратить свое существование (речь, разумеется, идет об "объективных" тенденциях, а не о "субъективной" воле Того, кто пишет эту еврейскую историю, и опираясь на беспрецедентную жизнестойкость своего избранника, придает этой истории самые непредвиденные обороты).

Как бы то ни было, антисионизм - это движение, направленное в первую очередь на "окончательное решение еврейского вопроса". Но что же представляет собой само это "вечное движение", которое, именуя себя сегодня антисионизмом, продолжает дело вчерашнего гитлеровского антисемитизма, пришедшего в свою очередь на смену другим формам смертельной ненависти к народу Израиля?

Как мы убедились, внешний по отношению к Израилю мир не обладает таким определением. Ответа на этот вопрос, по-видимому, следует искать в самой еврейской традиции. Нам следует называть этих врагов не только так как они величают себя сами, но в первую очередь также и их вечным библейским именем – то есть "Амалеком", "потомками Амалека". Как вместо политкорректного эвфемизма "западный берег" следует говорить Иудея и Самария, также и наряду с эвфемизмами "антисемит" и "антисионист" следует шире использовать слово Амалек. Тогда мы увидим и поймем больше в той войне, которая ведется сегодня против нас.

Амалек отличается от любого другого врага Израиля тем, что он не ограничен каким-то узким обвинением против еврейства (казнь Христа, потребление крови христианских младенцев, ростовщичество, спаивание гоев, и т.п.), его не устраивает еврейство как таковое, он не может смириться с еврейским избранием, видя в нем отрицание универсальных человеческих ценностей, отрицание основ. Привлекая все мыслимые частные обвинения, Амалек не терпит в евреях главного – их избрания Богом; он не терпит Бога, не терпит Его образа в себе самом. Этот образ ужасает и шокирует его.

Сегодня Амалек говорит: Вы воображаете о себе, что вы избранные? Продолжайте это воображать сколько вам вздумается, но только где-нибудь в другом месте, а не в "Палестине"!" Говорит он так, но понимает при этом, что без избранной земли нет и избранного народа.

Распространение и расширение в европейских странах антисионистских настроений опирается сегодня прежде всего лишь на одно из многочисленных обвинений в адрес евреев - «угнетение палестинцев». Человек, обвиняющий евреев в нарушении прав арабов, может совсем не быть Амалеком и искренне считать, что он просто хочет восстановить справедливость. Однако Амалек не может не быть сегодня антисионистом, не может уже хотя бы потому, что сегодня именно в антисионизме ему справедливо видится самое эффективное орудие для достижения его сверхзадачи - уничтожения народа Израиля.

ВРЕМЯ И ВЕЧНОСТЬ («Тецаве» 5767 - 01.03.2007)

Всевышний каждое мгновение обновляет мир, то есть каждое мгновение (каждые 5.39 х 10 (-44) секунды) порождает очередной – в себе самом неподвижный и застывший мир, который в своей преемственности с другими такими же мирами создают видимость непрерывно меняющейся картины.

Субботние одежды

В недельной главе «Тецаве» дается описание священнических облачений: «И сделай священные одежды Аарону, брату твоему, для почета и благолепия. И поговори со всеми, мудрыми сердцем, которых Я исполнил духа премудрости, чтобы они сделали одежды Аарону для посвящения его на священнослужение Мне. И вот одежды, которые они должны сделать: наперсник, эйфод, риза, кутонет клетчатый, кидар и пояс. Пусть сделают священные одежды Аарону, брату твоему, и сынам его для священнослужения Мне». (28:2-4)

Традиция придает большое значение священническим и даже простым праздничным одеждам. В этой связи уместно привести следующую хасидскую историю.

«Неделя за неделей, от начала до исхода субботы, а особенно за трапезой с хасидами, когда они произносили поучения, равви Элимелек и равви Зуся испытывали чувство святости. Однажды, когда они были наедине, равви Элимелек сказал равви Зусе: «Брат, иногда мне кажется, что мое субботнее чувство святости может не быть истинным чувством, и тогда все мое служение может не быть истинным служением». «Брат, - отвечал Зуся – иногда и я чувствую то же самое» - «Что же нам тогда делать?» - спросил Элимелек. Зуся ответил: «Давай-ка в будничный день приготовим точно такую же трапезу, как в субботу, сядем за нее вместе с хасидами и скажем слова поучения. Если нас охватит чувство святости, значит служение наше неверное. Если же нет, то мы поймем, что мы на верном пути»

Так они и сделали: приготовили в будничный день субботнюю трапезу, облачились в субботние одежды и шапочки, ели со своими хасидами и произносили слова поучения. И чувство святости охватило их, как в субботу. Когда они остались наедине, равви Элимелек спросил равви Зусю: «Брат, что нам теперь делать?»

«Давай-ка отправимся в маггиду в Межжич», - сказал равви Зуся. Они приехали в Мержич и поведали учителю, что с ними приключилось. Маггид выслушал их и сказал: «Если вы облачились в субботние одежды и шапочки, то немудрено, что на вас нашло субботнее чувство святости, потому что субботние одежды и шапочки обладают свойством сводить на землю свет субботней святости. Так что не бойтесь, ничего страшного не случилось»223.

Между тем этот хасидский эксперимент говорит не только о большой важности праздничных одежд, он учит нас также и тому, что принадлежащий пространству предмет способен изменить структуру времени, что пространство первичнее времени.

В духовной сфере зачастую действуют законы, аналогичные законам физическим. Подобно тому как сверхтяжелые предметы замедляют течение времени вплоть до его полной остановки (черная дыра), священные предметы освящают время, меняя локально его структуру.

«Святое», то есть праздничное время, характерно тем, что символизирует и отражает вечность. Тем самым этот эксперимент позволяет нам лучше понять парадокс соотнесения «времени», присущего этому миру, и «вечности», присущей миру грядущему. Явление субботы посреди недели может объясняться именно вневременностью, потусторонностью этого дня, о котором Рабби Барух из Меджибожа говорил: «Законоучителя наши так объясняли (Брахот 57б): суббота – шестидесятая часть будущего мира; суббота подобна будущему миру. А в святом Зогаре (Берешит 48а) сказано: суббота – подобие будущего мира. Я же говорю – будущий мир есть подобие субботы».

Вечность – это не бесконечное время, это не время вообще, это единая и однородная среда меняющихся состояний. Сведенборг пишет: «Ангелы не знают, что такое время, хотя у них все идет последовательно одно за другим, точно так же, как и на земле, и даже без всякой разницы... это происходит от того, что на небесах нет годов и дней, а вместо них изменения состояний» (163).

«Так как ангелы не имеют никакого понятия о времени, то они и о вечности иного понятия, чем люди на земле; ангелы постигают вечность как бесконечное состояние, а не как бесконечное время» (167)

Что же касается времени, то оно не только неоднородно, но и течение его не является непрерывным.

Квантуемость пространства и времени установил, насколько я могу судить, еще Планк. Согласно его расчетам, минимальная пространственная мера составляет примерно 1.6 х 10 (-35) метра, минимальное время исчисляется 5.39 х 10 (-44) долями секунды.

Что это значит? Мы видим мир как нечто непрерывное, но он не таков, он подобен кинокартине, состоящей из множества быстроменяющихся отдельных кадров, отличающихся незначительными смещениями.

Но это буквально то, что утверждает религиозная традиция: Всевышний каждое мгновение обновляет мир, то есть каждое мгновение (каждые 5.39 х 10 (-44) секунды) порождает очередной – в себе самом неподвижный и застывший мир, который в своей преемственности с другими такими же мирами создают видимость непрерывно меняющейся картины.

Но каким образом связан тогда человек одного мгновения с человеком следующего, если сами эти мгновения никак друг с другом не связаны? Ведь человек тоже должен вместе с текущим мгновением исчезнуть и возникнуть вновь вместе со следующим? Что же тогда связывает этих двух людей, исчезнувшего и вновь возникшего, в одного человека?

Очевидно, что только живая душа, принадлежащая вневременным «небесам», способна созерцать возобновляющиеся миры не как отдельные почти тождественные между собой «кадры», а как движущуюся реальность.

Вечность и время, таким образом, такая же антиномическая пара, как тело астральное и тело физическое, как единое и атом. Сей мир и мир грядущий соотносятся как мир времени и мир вечности.

Воскресение из мертвых

Но здесь у нас неизбежно возникает вопрос, а что же тогда означает воскрешение из мертвых?

Действительно, мы знаем, что воскресение составляет нечто третье по отношению к миру сему и миру грядущему. Возможно ли описать воскресение в терминах непрерывно-квантового дуализма?

Воскресение плоти можно понять как ее увековечивание, как подтверждение ее осмысленности. По воскресении мертвых небеса и земля сблизятся, сохраняя свое различие. Иными словами, не только души, находящиеся в материальных телах, обретут способность созерцать нематериальный мир, но и законы материи станут более гибкими, более свободными и подчиненными воле.

Между тем осмысленность этого дуализма сплошь и рядом отвергается язычеством. Практически для всех развитых языческих религий свойственно воспринимать материальный мир как «темницу», как иллюзию, в сущности даже как субстанциальное зло. Не только буддизм и гностицизм, но и индуизм и эллинизм главную задачу человека видят в том, чтобы развоплотиться, то есть «грамотно» умереть (Философия – это искусство умирания, говорил Сократ).

Таким образом, вера в воскресение гласит: дуализм двух единств - единства идеального мира и единства атомарного – осмыслен, и в пределе должен отражать дуализм самого Всевышнего, то есть дуализм двух Его имен, дуализм Милости и Суда.

Язычество стремится к небесному единству, с презрением отворачиваясь от материальной множественности, от материальной атомарности.

Вот как Мирча Элиаде представляет индуистскую практику: «Творение – это взрыв первичного Единства и разрыв между двумя полярными принципами, воплощенными в Шиве и Шакти. Всякое обусловленное существование подразумевает состояние двойственности, а значит, и страдание, иллюзию, «рабство». Тантрическая конечная цель – объединить два полярно противоположных принципа, Шиву и Шакти, в собственном теле. Когда Шакти, которая спит, свернувшись в форме змеи, просыпается благодаря определенным йогическим техникам, она... поднимается к самой вершине черепа, где живет Шива – и соединяется с ним. Соединение божественной пары внутри его собственного тела превращает йога в подобие андрогина».

Этой гермафродической практике языческого мира, практике снятия полярностей и растворения в Едином, противостоит монотеистическая практика брака, подразумевающая дополнительность, подразумевающая единство на соотнесенности с множественностью.

Выдающийся еврейский мыслитель ХХ-го века Эммануэль Левинас в своей книге «Тотальность и бесконечное» пишет: «Отношение между конечным и бесконечным для конечного заключается не в том, чтобы погрузиться в противостоящее ему бесконечное, а в том, чтобы остаться самим собой, «у себя», действовать здесь».

Таким образом можно сказать, что вера в воскресение, провозглашающая конечное тело вечным, является предельным выражением этого подхода.

Органическая жизнь представляет собой высшую тайну сопряжения бесконечного с конечным, брака души с телом. В самом деле, органические тела функционируют по своим имманентным биохимическим законам. По идее они ничего не должны были ни чувствовать, ни знать, как ничего не чувствуют и не знают другие тела, от мелких кристаллов и до гигантских разлетающихся галактик. Но Всевышний пожелал, чтобы на земле в мире атомов возникли эти органические телесные подобия небесных душ и приняли их в себя, соединились с ними.

То соединение душ с телами, которое известно нам по нашей земной жизни, на самом деле только помолвка. Это предварительный союз, который в конце концов неизбежно расторгается смертью. Лишь задуманный Всевышним грандиозный проект воскресения мертвых является окончательным осуществлением этого брака.

Напоминаю, что согласно книге Зохар, в описании сватовства Ицхака и Ривки аллегорически изображается воскресение плоти. Ангел Воскресения – Элиэзер посылается праху (Ривке) сообщить о возвращении ее души (Ицхака).

ОДЕЖДА И ПОЧЕТ («Тецаве» 5766 - 09.03.2006)

По одежде встречают

В недельной главе «Тецаве» дается описание священнических облачений: «И сделай священные одежды Аарону, брату твоему, для почета и благолепия. И поговори со всеми, мудрыми сердцем, которых Я исполнил духа премудрости, чтобы они сделали одежды Аарону для посвящения его на священнослужение Мне. И вот одежды, которые они должны сделать: наперсник, эйфод, риза, кутонзт клетчатый, кидар и пояс. Пусть сделают священные одежды Аарону, брату твоему, и сынам его для священнослужения Мне. Да возьмут они золота, синеты и багряницы, и червленицы, и виссона. И сделают эйфод из золота, синеты и багряницы, и червленицы, и виссона крученого, искусною работою. Два оплечника связывающие должны быть у него на обоих концах его, дабы он прикреплен был. А завязка для опоясанья его, которая поверх него, одинаковой с ним работы должна быть, из него же, из золота, синеты и багряницы, и червленицы, и виссона крученого. И возьми два камня оникса, и вырежь на них имена сынов Исраэйлевых: Шесть имен их на одном камне и имена шести остальных на другом камне, по порядку рождения их. Работою резчика на камне, резьбою печати вырежь на обоих камнях имена сынов Исраэйля; оправленными золотыми гнездами сделай их. И положи эти два камня на оплечия эйфода; это камни на память сынам Исраэйлевым; и да будет Аарон носить имена их пред Господом на обоих плечах своих для памяти. (28.2-12)

Одежда безусловно является ближайшим «культурным слоем» человека, настолько ближайшим, что он как бы врастает в само его тело. В Перкей Авот (2.5) сказано: «Он (Гиллель) говорил: Невежда не боится греха, простолюдин – не благочестив, стыдливый – плохой ученик; вспыльчивый плохой учитель, различная торговля не всегда дает ум».

Магараль замечает по поводу этих слов, что в них охватываются все аспекты человеческого существа. В своей книге «Дерех хаим» он поясняет: «Тана пришел для того, чтобы описать человека во всех его составляющих. Ибо в человеке имеются следующие уровни: есть у него ум, есть у него душа, есть у него тело и есть у него имущество. Все эти уровни характеризуются как присущие человеку».

Итак, все имущество человека может и должно рассматриваться как определенным образом включенное в его существо, как некоторый уровень его личности.

Но при этом очевидно, что среди всего прочего имущества, одежда безусловно чем-то выделяется. Поскольку Всевышний лишил человека естественных одежд – густого волосяного покрова - то тем самым заменяющая его одежда стала таким покровом. Одежда, если не по своей биохимии, то по своему смыслу, включается в саму человеческую телесность. В каком-то смысле одеяние больше относятся к телу человека, чем к его имуществу. Таким образом одежда несет вполне оригинальный двойственный статус. В ней внутреннее и внешнее как бы перемежается. В этом контексте понятно, почему Талмуд (Шабат 113.а) называет одежду почетом. Почет – это духовный аналог одеяния. Это то внешнее отображение внутреннего, которое может быть обманчивым.

Виленский Гаон в книге «Эвен Шлема» (1.12) пишет: «Качества характера – в животной душе, сопряженной с телом, и они – облачения для разумной души. И как человек пользуется почетом и завоевывает расположение окружающих благодаря своей одежде, так и Тора только тогда дает изучающим ее милость в глазах людей и удостаивает их почета, когда они отличаются хорошими чертами характера, и об этом сказано: «Раби Йоханан называет одежду почетом».

Талмуд уделяет большое внимание положительным качествам характера и вообще требованию быть приятным и угодным людям.

«Принимай каждого с выражением радушия на лице», - сказано в Перкей Авот (1.15). А в трактате «Брахот» (17.а) говорится: «Абайе учил: Пусть преуспеет человек в страхе Божьем, пусть умеряет гнев и умножает согласие с братьями своими, с близким и со всяким человеком, даже с иноверцем на рынке, чтобы быть любимым в Верхнем мире и приятном в Нижнем, и пусть человек будет принят людьми».

Разумеется, стремление быть приятным другим людям и принятым ими не должно превращаться в беспринципность. Так тот же Абайе говорит: «Если жители города благоволят мудрецу, то не из-за его добродетелей, а потому, что он не укоряет их» (Ктуббот 105.б)

Итак, при столкновении с чем-либо недостойным следует выказывать непреклонность, но общая установка человека в его отношении с другими (человеческий «дефолт») должна быть доброжелательной, приветливой. Скажем так, нормальное положение губ – улыбающееся.

О том, к каким далеко идущим последствиям может приводить такого рода приветливость, показывает одна из «Хасидских историй» (перевод которых на русский язык недавно увидел свет в издательстве «Гешарим» под названием «Бог здесь больше не живет»).

Доброе утро, господин Мюллер

«Неподалеку от Данцинга жил состоятельный хасидский рабби, отпрыск выдающейся хасидской династии. В черном костюме и шляпе, с серебряной тростью, рабби совершал свою обязательную утреннюю прогулку в обществе зятя. Обычаем рабби было в течение всей этой прогулки приветствовать каждого мужчину, женщину или ребенка, которые попадались на его пути, теплой улыбкой и сердечным: "Доброе утро". За несколько лет таким способом рабби перезнакомился со всеми обитателями города и всегда приветствовал их собственными именами.

На окраине города, среди полей, он обычно обменивался приветствиями с господином Мюллером, польским фольксдойче (этническим немцем). "Доброе утро, господин Мюллер!" - спешил приветствовать рабби человека, работающего в поле. "Доброе утро, господин раввин!" - доносился обычно ответ, сопровождаемый добродушной улыбкой.

Но вот началась война. Прогулки рабби прекратились. Господин Мюллер облачился в эсэсовскую униформу и исчез со своего поля. Судьба рабби оказалась такой же, как и судьба многих других польских евреев. Он потерял свою семью в лагере смерти Треблинка, и после величайших страданий был депортирован в Аушвиц.

Однажды во время селекции рабби стоял в шеренге с сотнями других евреев, дожидающихся решения своей судьбы. Одетый в полосатую лагерную униформу, безбородый и налысо обритый, с лихорадочным блеском в глазах от голода и болезней, рабби выглядел ходячим скелетом. "Направо! Налево, налево, налево!" - приближался голос. Неожиданно рабби почувствовал необходимость посмотреть на лицо человека в белоснежных перчатках, с маленьким жезлом и стальным голосом, имитирующем Бога в его решении - кому жить, а кому умереть. Он поднял глаза и услышал свой собственный голос, произносящий: "Доброе утро, господин Мюллер!". "Доброе утро, господин раввин!" - отозвался человеческий голос из-под эсэсовской фуражки, украшенной черепом и костями. - "Что вы здесь делаете?". Слабая улыбка скользнула по губам рабби. Жезл двигался вправо-влево. На следующий день рабби был переведен в относительно безопасный лагерь.

Рабби, достигший сейчас восьмидесяти лет, сказал мне мягким голосом: «Такова сила пожелания доброго утра. Человек всегда должен приветствовать своих ближних».

Итак, «хорошие качества характера», как мы видим, не только порождают почет, но даже спасают от смерти. Почет, окружающий человека, является его одеянием, является его духовным покровом.

Явное и тайное

Между тем, эту аллегорию интересно рассмотреть также и в контексте несоответствия внешнего (явления) и внутреннего (сути). Действительно, не секрет, что почет, и соответственно, низкая репутация могут быть ложными. Человек может слыть даровитым и добрым, но на самом деле преследовать только свои собственные интересы.

Одежда очень часто не соответствует истинному облику человека. Под блестящей одеждой может скрываться мошенник, а кое-как одетый человек может быть мудрецом. По одежде действительно встречают, но провожают по уму. Человека принимают в первую очередь по его внешней репутации, однако окончательное мнение о нем выносится все же на основании совершенно других критериев.

При этом важно понимать, что и пороку и благочестию свойственно скрывать свое подлинное лицо. И вор и настоящий благотворитель действуют тайно.

Однако если в отношении порока скрытность - это дополнительный минус, то в отношении благочестия – дополнительный плюс.

Согласно традиционному подходу, вор хуже грабителя. Ведь вор показывает, что боится Бога меньше, чем людей, в то время как грабитель не делает такого предпочтения. Он не прячет своего лица.

И напротив, благочестие стремится быть анонимным и это вменяется ему в дополнительную заслугу.

Рассказывается, что однажды на рабби Тарфона напали грабители, они завернули его в мешок и хотели бросить в море. Тогда мудрец закричал, что он рабби Тарфон. Грабители немедленно отпустили свою жертву, но сам рабби Тарфон был сильно огорчен своим поступком и счел его недостойным. Ведь он использовал свое имя великого учителя Торы…

Особенно свойственна анонимность благотворительности. Человек, желающий дать деньги нуждающемуся, естественно пытается скрыть свое лицо. Зачем? Во-первых, затем, чтобы его отношения с тем, кому он помог, не искажались чувством долга и какой-то зависимости. Подлинно человеческие отношения – это отношения независимых существ.

А во-вторых, потребность анонимности в случае благотворительности следует из общего чувства скромности, чувства, присущего всем богобоязненным людям. Они не превозносятся и не считают себя святыми, но хорошо помнят изречение Гиллеля: «Не верь себе по день смерти». (Перкей Авот 2.5).

Действительно, всякий вменяемый человек не верит себе, не доверяет собственным силам и соответственно старается занизить, а не завысить порог ожидания относительно него со стороны других людей. Как сказано в том же трактате «Перкей Авот»: «Обещай мало и делай много» (1.15).

Лучше иметь репутацию труса и в какой-то момент проявить выдержку и мужество, чем иметь репутацию храбреца и бросить людей в минуту опасности. Как сказано: «Вот еще такую мудрость видел я под солнцем, и велика она для меня: Городок небольшой, и людей в нем немного, и подступил к нему великий царь, и обложил его, и воздвиг против него большие осадные укрепления. Но нашелся в нем мудрый бедняк, и он вызволил этот город мудростью своею, но никто не вспоминал об этом бедном человеке» (Коэлет 9.13-15)

При этом важно учитывать, что срыв, допущенный человеком с репутацией праведника, имеет гораздо более тяжелые и грубые отрицательные последствия, чем рутинные преступления патентованных грешников.

Как сказал Достоевский: «Любят люди падение праведного и позор его». Почему? Потому что люди находят в этом падении оправдание своим собственным слабостям, потому что они видят в этом падении естественную индульгенцию. Порок приобретает в этой ситуации статус чего-то общедозволенного. Соответственно любой грех, совершаемый человеком с репутацией праведника, признается Гемарой «осквернением имени».

ВРЕМЕНА И СРОКИ («Тецаве» 5765)

Мессия и его приход

В недельной главе «Тецаве» описывается помазание Аарона: «Аарона же и сыновей его приведи ко входу в шатер соборный и омой их водою. И возьми одежды, и облеки Аарона в кутонэт и в ризу эйфода, и в эйфод, и в наперсник, и опояшь его поясом эйфода, И возложи кидар на голову его, и наложи святой венец на кидар. И возьми елей помазания, и возлей ему на голову, и помажь его». (29. 5-9)

Священник помазывался на свое служение так же, как царь помазывался на свое. Это обстоятельство, хотя и довольно редко, но все же позволяет рассматривать священника как помазанника, как мессию. В частности, это прямо утверждается в апокрифической книге «Заветы двенадцати патриархов», в которой говорится о двух машиахах – о машиахе сыне Иегуды и о машиахе-священнике из колена Леви: «Ибо Леви отдал Господь правление… Ибо он познал закон Господень, он будет вершить суды, возносить жертвоприношение за Израиль до конца сроков священника-машиаха»

Вера в приход Мессии с первых своих шагов формировалась параллельно с кардинальным вопросом: когда он придет? При этом издревле мудрецы стали склоняться к тому, что время прихода Избавителя не поддается вычислению. Впервые это мнение было высказано еще во времена вавилонского пленения. Так в книге Даниэля (11.35) мы читаем: «И среди мудрецов ошибутся в исчислении и разъяснении и выяснении последнего срока, ибо срок еще не пришел».

Вычисления сроков постоянно производились, но скептическое отношение к ним с годами только возрастало. Так в трактате Сангедрин (97.б) написано: «Сказал рабби Шмуэль Бар-Нахмани со слов рабби Ионатана: «Да будут прокляты те, что исчисляют сроки и говорят: «Поскольку наступило время конца, а он не пришел, то уже не придет» - а жди его, как сказано «если замедлит, жди его, ибо придет непременно» (Хавакук 2.3)

Там же по поводу этого стиха говорится: «р.Натан сказал: «Этот стих проникает и опускается в глубины бездны». Раши в свою очередь следующим образом комментирует эти слова Гемары: «Как у бездны нет конца и края, так человек не может постичь до конца этот стих, ибо нет конечного срока для Мессии, а только «если замедлит жди его», и для него не существует ограничения во времени».

В этом же разделе Гемары, где вообще обсуждаются общие приметы времен Мессии, имеется также и следующий характерный фрагмент: «Сказал Элияху р.Иехуде, брату р.Саллы Благочестивого: Мир будет существовать не менее восьмидесяти пяти юбилеев (пятидесятилетий), и в последний юбилей придет сын Давидов. Он спросил его: в начале или в конце (юбилея)? Тот ответил: «Не знаю». «Завершится он или не завершится?». Тот ответил: «Не знаю». (Сангедрин 98.б)

В трактате Пассахим (50) тайна прихода Мессии перечисляется в общем ряду других событий, относительно которых сроки также сокрыты: «Есть предметы, сокрытые от человека – и это день его смерти, день прощения, глубина суда… Никто не знает сердце ближнего, не знает, когда восстановится царство Давида и когда прекратится четвертое пленение».

В этом отношении заслуживает упоминания также и евангельское высказывание: «О днем же том и часе никто не знает, ни ангелы небесные, но только Отец мой один» Мф.24.36)

На протяжении веков критическое отношение к вычислению времен и сроков прихода Мессии сохранялось. Например, в «Сефер хасидим» мы читаем: «Если ты увидишь кого-либо, кто пророчествует о Мессии, знай, что он занимается колдовством и сносится с демонами. Или он принадлежит к тем, кто пытается творить заклинания Божьими именами. Так как он вызывает заклинаниями ангелов или духов, те рассказывают ему о Мессии, дабы склонить его раскрыть свои умозрения. И в конце концов он бывает посрамлен, ибо он вызывает ангелов и демонов, а вместо того приходит беда. Являются демоны и учат его своим вычислениям и апокалиптическим тайнам, чтобы опозорить его и тех, кто верит ему, ибо никто ничего не знает о пришествии Мессии».

Что это значит? Почему религиозная традиция, претендующая на полноту знания и способность предупредить любую человеческую проблему, в этом пункте так однозначно подчеркивает свою неосведомленность?

Внезапная смерть

Прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, следует отметить, что одновременно мудрецы указывают на некие общие признаки и условия, связанные со сроками прихода Мессии. В частности этот вопрос обсуждается в трактате Сангедрин (98.а). Среди прочего там говорится, что Мессия придет либо в том поколении, когда все будут праведны, либо когда все будут грешны.

В другом источнике утверждается, что Мессия не придет, пока не воплотятся все сотворенные души. Хорошо известно мнение, что он придет, когда все евреи соблюдут хотя бы одну субботу. Все эти условия говорят о некоей кульминации, все они связывают приход Мессии с некоего рода завершением, однако их довольно трудно обобщить.

Единственное, что в такой ситуации нам остается делать, так это попытаться подыскать сроку прихода Мессии какое-то подобие.

В книге Коэлет говорится, что свой срок имеется у каждой вещи: «Всему свое время и свой срок всякой вещи под небесами: время рождаться и время умирать. Время насаждать и время вырывать насаженное. Время убивать и время исцелять; Время взламывать и время строить. Время плакать и время смеяться; Время скорбеть и время плясать. Время разбрасывать камни и время собирать камни; Время обнимать и время удаляться от объятий. Время искать и время терять; Время хранить и время бросать. Время разрывать и время сшивать; Время молчать и время говорить. Время любить и время ненавидеть; Время войне и время миру» (Коэлет 3.1-8).

Из всего этого перечня срок прихода Мессии в первую очередь хочется уподобить времени рождения и умирания.

В самом деле, срок «восстановления царства Давида» связанный с воплощением душ, кому-то может напомнить срок беременности. Ведь число душ, предназначенных к воплощению – пусть даже и скрыто – но все же предрешено. Причем предрешенность его не полная, как и при беременности. Ведь и срок беременности может варьировать: плод может выйти преждевременно, а может задержаться. Между тем продолжительность беременности все же группируется вокруг девяти месяцев. Иными словами, срок родов характерен именно своей вычисляемостью, а не непредсказуемостью. Но тем самым образ беременности никак не подходит на роль аллегории «восстановления царства Давида», так как не соответствует другим условиям прихода Мессии, например, условию соблюдения субботы всем Израилем.

В этом отношении срок приход Мессии более схож со временем умирания, а не рождения, на что дополнительно указывают следующие слова Коэлета: «Человек не знает своего времени» (9.12) Иными словами, срок прихода Мессии легко можно уподобить сроку жизни человека, сроку, который заведомо может быть любым: от нескольких минут (если плод вообще вышел живым) до ста двадцати лет. Если составить график распределения смертей от нуля до 120 лет с точностью до секунды, то можно будет убедиться, что на каждую секунду приходится по нескольку, если даже не по несколько десятков смертей (в 120-ти годах чуть менее 4 миллиардов секунд - 3.784.320.000).

Похоже, что ожидание Мессии более всего похоже на ожидание смерти: приход и того и другого может случиться именно каждую секунду (меньшие промежутки времени человек просто не улавливает); причем учитывая, что приходу Мессии должны сопутствовать страдания, то ожидания эти могут быть схожи даже и по своей эмоциональной окрашенности.

Итак, непредсказуемость срока прихода Мессии уместно сравнить с непредсказуемостью продолжительности человеческой жизни.

Действительно, как справедливо отметил булгаковский Ангел Смерти, человек не просто смертен, а внезапно смертен. Смерть характеризуется своей внезапностью в той же мере, как и своей неумолимостью. Серьезные люди ждут ее прихода ежесекундно. Причем, заранее ясно, что не существует прямой связи между продолжительностью жизни и порядочностью человека.

Никто не знает, в сем мире или в мире грядущем Всевышний предпочтет взыскать с человека за его грехи, а потому и злодей и праведник в равной мере могут умереть и в 30-летнем и в 80-летнем возрасте. Точно так же и Мессия может прийти в любой момент, даже когда не все будут грешны или праведны.

В этом отношении уместно напомнить, что не случайно в приведенном отрывке из трактата Псахим непредсказуемыми считаются день смерти и день «восстановления царства Давида».

Memento mori

Между тем приход смерти - это и ни что-то «среднестатистическое», и ни что-то роковое. В часе смерти заключен глубокий смысл, и именно он, как никакой другой, дает нам возможность понять тайну срока прихода Мессии.

В традиции существует вера не только в то, что Всевышний забирает человеческую душу в соответствии с судебным постановлением, но также и в то, что Он забирает эту душу в самый благоприятный для нее момент.

Смерть человека – всякого человека – символична и для него характерна. Виктор Франкл пишет в этой связи: «Человеку важно умереть своей смертью - "своей" в том смысле, который придавал этому высказыванию Рильке. Своей - значит, осмысленной, хотя и по-разному: ведь смысл смерти, точно так же, как и смысл жизни, у каждого свой, глубоко личный. Тем самым "наша" смерть задана нам, и мы несем ответственность по отношению к этой задаче так же, как и по отношению к задаче жизни. Ответственность - перед кем, перед какой инстанцией? Но кто мог бы ответить на этот вопрос другому? Разве не решает в конечном счете каждый для себя этот последний вопрос? Какое имеет значение, если, например, один из соседей по бараку ощущал эту ответственность перед своей совестью, другой - перед своим богом и третий - перед человеком, который был далеко. Во всяком случае, каждый из них знал, что где-то есть кто-то, кого нельзя увидеть, но кто видит его, кто требует от него, чтобы он "был достоин своих мучений", как сказал однажды Достоевский, и кто ожидает, что он "умрет своей смертью".

В этом отношении позволительно заключить, что человек содействует приходу Мессии в том случае, если «умирает своей смертью». Человек приближает приход Избавителя, если каждое свое мгновение помнит о смерти и готовится к ее приходу.

ЕВРЕЙСКАЯ АСТРОЛОГИЯ («Тецаве» 5764)

Влияние звезд

В недельном чтении «Тецаве» Всевышний сообщает Моше, какими Он желает видеть священнические одежды и другие принадлежности, используемые при богослужении. Среди прочего даются указания относительно наперстника: «И сделай наперстник судный искусной работы… И вставь в него вставные камни, четыре ряда камней; ряд из рубина, топаза и изумруда – один ряд. А ряд второй: карбункул, сапфир и алмаз. И третий ряд: яхонт, агат и аметист. И четвертый ряд: хризолит, оникс и яшфэй; в оправу золотую должны они быть оправлены. И камней этих должно быть по именам сынов Израиля, двенадцать по именам их, резьбы печатной, каждый с именем своим будут они для двенадцати колене» (28.15-21)

Здесь явственно закрепляется связь каждого из колен сынов Израилевых с каким-то природным предметом. Эта связь характера израильских колен с природными силами признается действенной и в других сферах. Так, мы знаем, что при всем том, что заселение Эрец Исраэль коленами решал жребий, заселение это не было случайным. Жребий указывал волю небес, так что особенности сыновей Иакова опять же связывались с особенностями различных территорий Святой Земли. Эта связь с каждым из сынов Израиля, и соответственно с каждым из колен, считается присущей не только камням и земле, но и лунным месяцам и зодиакальным созвездиям.

И в характер именно этой связи хотелось бы проникнуть. Действительно, пожалуй, никакая природная сила в такой мере не ассоциируется традицией с именами колен, как знаки зодиака. Среди природных предметов двенадцать колен в первую очередь связываются с двенадцатью лунными месяцами (рождения которых являются религиозными праздниками) и соответственно с двенадцатью зодиакальными созвездиями.

Так месяц Нисан (знак Овна) соответствует Иегуде; Ияр (Телец) – Иссахару, Сиван (Близнецы) – Звулуну; Тамуз (Рак) – Реувену; Ав (Лев) – Шимону, Элул (Дева) – Гаду; Тишрей (Весы) - Эфраиму, Хешван (Скорпион) – Менаше, Кислев (Стрелец) Биньямину; Тевет (Козерог) - Дану, Шват (Водолей) – Ашеру, Адар (Рыба) – Нафтали. Причем этот порядок полностью совпадает с тем порядком, в котором располагались станы сынов Израилевых, как это описано во 2-ой главе книги Бемидбар.

Но эта связь между коленами и созвездиями уже явно вступает в область астрологии, что невольно может возбудить у нас определенные вопросы. Как, в самом деле, возможна еврейская астрология? Каков ее смысл? Чем отличается дозволенная еврейская астрология от недозволенной - нееврейской?

Все мы знаем, что в Гемаре (Шабат 156а) сказано: «Эйн мазаль ле-Исраэль» - «У Израиля нет судьбы (буквально – «созвездия»)». Многие еврейские мудрецы противопоставляли зависимость от светил зависимости от Всевышнего. Например, Ибн-Эзра в комментарии к Дварим 4.19. пишет: «Хорошо известно, что каждый народ и каждый город находится под какой-то звездой, которая влияет на его будущее, но еврейскому народу выпало счастье, что только Бог определяет его пути, потому что Израиль – удел Бога».

Хорошо известно и то, что еврею запрещено обращаться к астрологам за предсказаниями. Об этом однозначно говорится в Шулхар-Арухе (179.2).

Между тем само влияние звезд на судьбу человека признается иудаизмом безусловным. Если Гемара, как правило, сомневается в том, что за богами народов стоят какие-то действительные силы (см. например, Авода Зара 55.а), то она никогда не сомневается во влиянии звезд и созвездий. Например, в трактате (Шабат 156.а) утверждается, что тот, кто родился под знаком Марса («красноватый»), будет убийцей или бандитом, ибо его натура «красна» (исправление может прийти лишь в том случае, если он придаст своим качествам верное направление, т.е. станет резником или моэлом).

А тот же «Шулхан Арух» (179.2) говорит: «Но тот, кто слышал прогноз грамотного астролога, должен принять его во внимание и не идти против влияния звезд, потому что нельзя полагаться на чудеса».

Как же эта вера во влияние звезд даже на евреев соотносится с утверждением, что у «Израиля нет судьбы»?

Вот как отвечает на этот вопрос рабби Моше Хаим Луцато: «Все происшествия, случающиеся с различными видами материальных объектов, распределились по звездам. Все материальные явления оказались связанными под властью звезд по своим порядкам, чтобы в материальных происходило обновление согласно тому, какое воздействие произойдет из этой системы в соответствии со связью, которой будет с ней связан каждый человек… Однако возможно, что порожденное звездами будет отменено высшей стоящей над ними силой. И об этом сказали (Шабат 156а) «Над Израилем нет созвездий» (7.2-4)

Вера в объективное влияние звезд сбалансирована верой в то, что Всевышний стоит над влиянием звезд, что Он способен его трансформировать и обыгрывать таким образом, что это влияние нивелируется. Именно в этом смысл утверждения: «Эйн мазаль ле-Исраэль».

В сущности это банально. Все мужчины испытывают приблизительно одно и то же влечение и все они подчинены одним и тем же гороскопам в сфере «романтических отношений». Между тем некоторые из них преданные мужья, некоторые неверные мужья, а третьи и вовсе распутники. Влияния на всех действуют одинаковые, но проявляются они совершенно по-разному. И это проявление зависит исключительно от выбора самого человека, а не от светил.

Если звезды располагают к романтическим отношениям, то нормальный мужчина проведет со своей женой приятный и памятный вечер, а не побежит за случайной юбкой и тем более не потащится в публичный дом. То же самое и еврей. Пока он верен Всевышнему, влияние звезд оказывает на него самое периферическое воздействие. Об этом с предельной четкостью говорится в Зохаре: «С того времени, как Тора была дана Израилю, евреи вышли из-под власти звезд и созвездий, но если еврей не ходит путями Торы, то возвращается под власть естественных влияний».

Астральный язык

Однако при этом тот же Зохар и многие другие источники постоянно обращаются к образам Зодиаков как к чему-то естественному и ничуть для еврея не вредному. Например, сочинение Ибн-Эзры «Начало мудрости и Книга смыслов» в значительной мере посвящено именно исследованию значения Зодиакальных созвездий.

В чем здесь дело? Где все же проходит граница между запрещенной и дозволенной астрологиями?

Некоторые связывают запрет обращаться к астрологии с запретом гадания (Дварим 18.10), другие с недостаточной верой во Всевышнего, с нарушением предписания «Честен будь с Господом Богом твоим» (Дварим 18.13).

Астрология становится дозволенной в том случае, если ей интересуются с теоретической точки зрения, но не пользуются ее знаниями в практических целях. Еврейская астрология не занимается прогнозами. Задачи и смысл еврейской астрологии заключается совершенно в другом - в стремлении с помощью природных сил лучше понять Тору и ее персонажей.

Да, сыновьям Иакова, как и всем людям, были присущи какие-то характеры, и эти характеры связаны с силами планетных влияний, так же как они связаны со свойствами драгоценных камней.

Еврейская астрология – это, прежде всего «пируш», позволяющий лучше проникнуть в характер героев Священного Писания.

Например, Мидраш «Писка раба» объясняет, что Тора была дана не в первом месяце нисане, и не во втором - ияре, а в третьем месяце сиване, потому что его знак Близнецы, т.е. образ людей, а не животных (знак нисана Овен, знак ияра – Телец).

Более того, в отношении этих Близнецов книга Зохар усматривает даже намек на свободу выбора. Так о сиване в Зохаре говорится: «Почему Тора была дана еврейскому народу в месяце, знак которого Близнецы? Чтобы не смогли сказать народы мира: «Если бы Ты дал Тору нам, разве мы бы ее не приняли?» А теперь Господь отвечает: «Я дал Тору евреям в месяце Близнецов, чтобы Эсав пришел и искренне раскаялся во всех своих злодеяниях, тогда и для него наступило бы время учить Тору».

При этом считается, что Эсав и Иаков поделили не только землю проживания, но так же зодиаки. Месяц сиван, месяц Близнецов считается общим месяцем Иакова и Эсава, когда они сотрудничают. Что же касается смежных месяцев, то их влияние разделено поровну. Нисан и Ияр получил Израиль, Тамуз и Ав – Эсав. В этой связи уместно отметить, что отношения Эсава, т.е. христианства, к астрологии точно такое же, как и Иакова, т.е. иудаизма. Церковь также признает влияние звезд и также запрещает к астрологическим прогнозам обращаться.

Метафизическая сфера

Я уже отметил, что запрет пользоваться астрологией обосновывается запретом гадания и недоверия ко Всевышнему. Однако он обнаруживает еще один важный аспект, позволяющий лучше понять мироустройство.

Запрет обращаться к астрологии явственно показывает, что еврейской традиции присуще очень тонкое разделение между «физическими» и «метафизическими» сферами. Своим отношением к астрологии иудаизм явственно обнаруживает, что ему знакомо не только формальное отношение к идолослужению, но и самое содержательное.

Действительно, почему ни один раввин не станет отрицать, что вспышки на солнце отражаются на здоровье человека и что связанные с этим прогнозы больным людям следует учитывать? Более того, что влияние здесь совершенно одинаковое и на евреев и на неевреев?

Между тем астральное влияние, хотя оно тоже может говорить о здоровье, в идеальном случае не должно приниматься во внимание.

Это значит, что не выделяя себя в физической сфере, в метафизической сфере еврей не должен знать никакого иного властителя кроме Всевышнего. Никакие астральные силы не должны использоваться евреем

Это отношение к астрологии должно быть ключевым для ориентации религиозных евреев в сфере любой сомнительной приграничной религиозности.

А насколько я могу судить, иудеи могут проваливаться в дебри самых пошлых предрассудков.

Например, вера в суеверия, запрещенная галахой, на самом деле очень жива среди широких масс верующих.

В своей жизни я никогда не придавал значения суевериям и никогда не знал никакой другой приметы, кроме перебежавшей дорогу черной кошки. Между тем, поселившись среди религиозных евреев, к быту которых отношусь с естественным вниманием, я узнал множество примет, в которые многие евреи верят с такой же твердостью, как в утреннее омовение рук.

Например, живя в Израиле, я узнал, что нельзя скрещивать пальцы, нельзя свистеть в доме, нельзя смотреть на полную луну, нельзя проходить под лестницей и многое другое, во что не хочу даже посвящать неискушенного читателя. А ведь многие евреи придерживаются этих правил столь же жестко, как и законов кашрута!

В определенном смысле эти люди правы. Я допускаю, что в этих приметах может быть не меньше правды, чем в астрологии. Разве что в такого рода приметах львиная доля влияния зависит от самого «реципиента», в том смысле, что влияние суеверного фактора определяется в первую очередь наличием веры в этот фактор (в отличие от «объективного» влияния звезд). На мой взгляд, именно страх включает магические механизмы, а не их «объективный» характер. Об этом хорошо свидетельствуют те индивидуальные суеверия, которые создают себе многие невротики.

Заметил я еще одну корреляцию. Вера в суеверия и вера в реинкарнацию обычно сопутствуют друг другу. Причем, насколько я могу судить, вера в переселение душ в последние годы приобретает в еврейском мире все более некритический характер. Некоторые басни на тему «гильгулей нешамот», распространенные ныне среди иудеев, могут вызвать недоверие даже у природных индусов.

Не так давно я слышал в тремпе аудиозапись лекции какого-то раввина, в которой тот поведал, что душа одного благочестивого еврея («талмид хахам») пятьсот раз воплотилась в лягушку, так как тот пренебрегал омовением рук. Помнится, супружеская чета, внимавшая этой лекции, оказалась под сильнейшим впечатлением и потом еще долго дискутировала на тему, в какой мере такое наказание «справедливо».

ЧЕРТОГ ИЛИ ЧЕРТЕЖ? («Тецаве» 5760)
(продолжение, начало в «Трума» 5760)

 

Недельное чтение "Тецаве" посвящено храмовому богослужению: законам, связанным со священническими одеяниями, и законам, связанным с жертвоприношениями.

В Талмуде, в трактате Арахин по этому поводу сказано: "Почему о жертвоприношениях и об одеждах первосвященника говорится в соседствующих отрывках? Чтобы показать: как жертвоприношения, также и одежды первосвященника искупают вину. Хошен искупает грехи, совершенные во время суда, эйфод - идолопоклонство; мантия - злословие; хитон - кровопролитие; тюрбан - высокомерие, пояс - дурные мысли; венец - наглость; штаны - разврат".

Просвещенный человек искренне не понимает, как возможны столь причудливые связи, как ношение первосвященником пояса может кого-то искупать, и почему именно от "дурных мыслей"?

В значительной мере эти затруднения способен разрешить платонизм. Философия Платона учит о существовании двух миров: идеального и материального, причем между идеями и предметами существуют не просто соответствия, но генетическая связь. Вещи не просто светятся смыслами, именно смыслы вещей обеспечивают этим вещам существование. И религия, почти любая религия, принимает это как данность.

Сократ ищет то, что делает предмет именно этим предметом, а это качество именно этим качеством. Например, в диалоге "Гиппий больший" Сократ дознается, что такое прекрасное. Иными словами, он ищет "то, благодаря чему все прекрасное будет прекрасно".

"Я спрашиваю о прекрасном самом по себе, которое все, к чему бы оно не присоединилось, делает прекрасным, - и камень, и дерево, и человека, и бога, и любое деяние, любое знание".

"Как же ты будешь знать, с прекрасной ли речью выступает кто-нибудь или нет, - и также в любом другом деле, - раз ты не знаешь самого прекрасного?"

Читая диалоги Платона, человек обнаруживает, что мышление, простое рациональное мышление - вдруг оборачивается глубинным мистическим процессом постижения вечных идей.

Разумеется, к этому можно отнестись вполне прозаически. Так знаток античной философии А.Ф.Лосев пишет: "Было время, когда люди не могли отличать чисел, благодаря которым исчисляются вещи, от самих вещей. Но вот появилась школа Пифагора, которая установила, что число вещи вовсе не есть сама вещь, что вещи текут и меняются, а таблица умножения все время остается той же самой. И это открытие так поразило умы, что числа стали считать божественными существами и даже самими богами. И вот то же самое случилось с термином "идея". Люди вдруг осознали, что идея вещи вовсе не есть еще сама вещь, а только ее смысл и отражение. И это открытие, которое в настоящее время понятно и очевидно каждому, восторженно превозносилось Платоном, так что идеи трактовались у него прямо даже как некие божественные сущности".

Такая трезвая оценка платонизма вполне оправдана и закономерна, но все же не будем забывать, что во все времена существовали люди, которые приписывали "идеям" самостоятельное существование. Причем это их убеждение строилось не на рассудочной гипотезе, а на мистическом опыте. О существовании двух миров, идеального и материального, люди учили еще до Платона, а многие продолжают так учить вплоть до наших дней.

Так, Найберг, исследователь древней иранской культуры, утверждает, что в ее космологии "каждое земное явление, абстрактное или конкретное, соответствует некоему небесному, трансцендентному, невидимому образу, "идее" в платоновском смысле. Каждый предмет, каждое понятие предстает в двойном аспекте: "менок" и "гетик". Есть небо видимое, но есть также и небо "менок", которое невидимо. Наша земля соответствует небесной земле".

Однако не только в древнем Иране, но и в новой Европе находятся люди, которые мыслят таким же образом. В их числе можно назвать немецкого теософа Штайнера и шведского ученого и мистика Сведенборга, который среди прочего писал: "Весь природный мир соответствует духовному... Природный мир есть и существует вследствие духовного мира совершенно так же, как последствие от своей причины... Все небесные тела: солнце, луна, звезды, также облака, тучи, дождь, гром, молния - суть соответствия... Все что есть в природе, от самого малого предмета и до самого большого, есть соответствие; потому что мир природный со всеми своими принадлежностями заимствует свое бытие и существование от мира духовного. Животные соответствуют чувствам, животные кроткие и полезные чувствам добрым, дикие - чувствам злым. Деревья соответствуют постижению и познанию блага и истины".

Можно сказать, что платоновская философия просто сделала этот мистический опыт достоянием рационалистической мысли. Платоновская философия обнаружила в умо-зрении средство созерцания потустороннего мира.

Как бы то ни было, но любой религии присуща какая-то своя образность, свой живой язык символов. Именно наличие такого своеобразного языка делает ее оригинальной религией.

Однако при этом важно понимать, что если платонизм совершенно естественно вписывается в языческие религии, ибо является обоснованием реальности магических связей, то он представляет безусловную трудность для религий монотеистических, выступающих против магии и провозглашающих наличие в мире свободы. В свое время Церковь осудила учения теологов-платоников (например, Эриугена), а упомянутые мною Штайнер и Сведенборг также находятся за пределами христианской ортодоксии.

Если бы какой-нибудь христианский теолог заявил, что "Божественный свет исходит из горнего мира в дольний и наполняет Храм, а из Храма распространяется по всей земле, и каждый элемент мира получает предназначенный ему свет из соответствующей детали Храма", то он был бы немедленно осужден как неоплатоник. Но написавший эти слова каббалист р.Йешая Галеви Горовиц, живший в XVI-XVII веках - ортодоксальный учитель иудаизма.

В позднем средневековье между аристотеликами и платониками внутри еврейского мира развернулась острая полемика. Аристотелики, которыми были все философы той поры, вступили в полемику с мистиками, опиращимися на платоническую интерпретацию каббалы. Победу одержали последние. Именно их понимание каббалы было принята раввинистическим иудаизмом.

В своем мистическом учении, Каббале, иудаизм отважился обратиться к платоническому подходу, несмотря на все те сложности, которые тот неизбежно несет. Будучи более близким к аристотелевскому методу, иудаизм тем не менее обращается к платонизму, как бы перефразируя: "Аристотель мне друг, но Платон дороже".

Соблазн истолковать разного рода связи (например, связь тюрбана с искуплением высокомерия) магически, к сожалению, часто возникает, и многие адепты каббалы к этому склонны. Однако в своей основе подход Каббалы иной. Описываемая каббалистами связь скорее носит тот характер, о котором говорит Сведенборг в приведенной выше цитате.

Итак, если для платоника-язычника в каждом предмете проступал его собственный отвлеченный безличный закон, его внутренняя идея, то для каббалиста все предметы выражают какие-то характеристики личности, т.е. являются словом Всевышнего.

Поэтому неудивительно, что одеяние первосвященника, занятого искуплением народа от его грехов, осмысливается как искупляющее. Предметы священнического туалета наделены смыслами и по принципу соответствия пронизывают все миры.

А теперь, вооружившись общефилософским подходом платонизма, вполне можно попытаться понять значение иерусалимского Храма. Храм - это Дом Всевышнего, в иудаизме он обычно так и именуется, "Баит"- Дом. А что такое вообще Дом? Какую идею он несет? Или как бы спросил Сократ: Что представляет собой Дом сам по себе? В чем состоит "домность"? Что делает четыре стены и крышу именно Домом, а не просто правильной геометрической фигурой?

Дом - это не просто средство укрытия от непогоды, во всяком случае не только это. Первичным и прямым назначением Дома является отделение, отграничение человеческого субъекта от мира, от других людей. Дом (которым может быть не только дворец и квартира, но и пещера и бочка) - это прежде всего ограниченное пространство индивидуального присутствия, это сокрытие себя от всего мира и человечества. Но при этом это такое сокрытие, которое в любую минуту может обратиться самым теплым и интимным присутствием для того, кто в этот дом будет приглашен.

Стены и крыша (или обжитая пещера) - это внешняя продолженная граница тела, это культурная кожа индивида, а внутренняя обстановка дома - это его проецированный во вне лик. И неудивительно, что многие мистики разных религий утверждают, что в потустороннем мире души продолжают обитать в домах.

Но не естественно ли тогда предположить, что Всевышний пожелал иметь Дом по той же причине, по которой его желает иметь человек?

Как человек из плоти и крови не живет под открытым небом, но отделяет свое тело посредством крыши и стен, так и невидимый Создатель не желает оставаться "под открытым небом".

Небо - престол Его, и земля - подножие ног Его, но в то же время Он желает иметь также и "Свое" ограниченное пространство, место, в котором Он желает находиться.

В Мидраше Шмот Раба рассказывается, что когда Моше услышал слова: "Построят Мне святилище и Я буду обитать среди них", он сказал: но ведь сказано "Небеса и выси небес не могут вместить Тебя"(I Млахим 8.27). Ответил ему Всевышний: "Это не так, как ты думаешь, Моше. Построй Шатер из двадцати балок на северной стороне, из двадцати - на южной и из восьми - на западной, и Я спущусь на землю и явлю Себя в этом ограниченном пространстве".

Храм - это обитель Всевышнего, то место, где Он принимал свой народ, и вообще всех людей земли.

Но отличается ли чем-то по существу обитель Всевышнего от обителей иных богов, которым поклонялись народы? Определенное отличие, возникающее из-за разницы между платонизмом языческим и монотеистическим, отметить можно: Если для язычника идея того или иного предмета наиболее полно раскрывается в наиболее совершенном экземпляре этого ряда, то для иудея - в наиболее невзрачном и неприглядном.

Всевышний подчеркивает, что Он ближе к беднякам, чем к богатым, ближе к сиротам и вдовам, чем к аристократам. В Зогаре нищие называются "двором Всесвятого". Разумеется, Иерусалимский Храм не был лачугой, но во-первых, на протяжение почти пятисот лет Всевышний обитал в Шалаше (Мишкане), а во-вторых, в глазах современников Иерусалимский Храм не был самым впечатляющим сооружением древности.

В диалоге "Гиппий Больший" Сократ пытается постичь, что такое "прекрасное само по себе", и признается, что оно для него неуловимо. Все что остается Сократу - это резюмировать свою беседу пословицей "Прекрасное - трудно".

В дальнейшем я попытаюсь показать, что быть может, ответ на мучительный вопрос Сократа имеется как раз у "невзрачного" иудаизма.


 

Недельная глава Торы -

Aryeh Baratz: arie.baratz@gmail.com      webmaster: rebecca.baratz@gmail.com