НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ ПРАЗДНИКИ И ДАТЫ ШМИНИ АЦЕРЕТ

СЕРДЦЕ КУЛЬТУР (5774-2013) РАДОСТЬ ДАРОВАНИЯ ТОРЫ (5771-2010) РАДОСТЬ ТОРЫ (5767-2006) ПРАЗДНИК ВОЗВРАЩЕНИЯ К СЕБЕ (5764-2003)

СЕРДЦЕ КУЛЬТУР (Шмини Ацерет 5774 - 24.09.2013)

Закон Моше снисходителен к религиозно-философским поискам неевреев. С одной стороны от народов ожидается, что они признают Единого Бога Израиля, но с другой – все прорывы человеческого духа, все человеческие культуры, с известными оговорками, признаются заслуживающими внимания, как сказано в книге Зохар: «не существует идолослужения, в котором бы не скрывалось искр святости». Благодаря этому уникальному подходу Израиль представляет собой не только ось человеческой истории, но и ось культуры.

Сердцевина года

В этом году суббота, в которую читается первая недельная глава Торы «Берешит», наступает сразу после исхода праздника Шмини-Ацерет, в который читается последняя глава Торы – «Браха». То есть чтение Торы в этом году возобновляется, проделав идеальный годовой круг, что дает нам лишний повод осмыслить эту календарную дату, эту точку слияния священного текста.

Сам праздник Шмини Ацерет – Собрание Восьмого дня, Симхат Тора - наступает сразу по завершении недели Суккота, праздника, предназначенного не только для евреев, но и для народов. Ведь в неделю Суккота в Храме приносились в жертву семьдесят тельцов в честь семидесяти народов мира, а у пророка Захарии сказано: «И будет каждый оставшийся из всех народов тех, приходивших на Иерусалим, подниматься из года в год, чтобы поклониться Царю, Господу Цеваоту, и праздновать праздник Суккот. И будет: то из племен земли, которое не поднимется в Йерушалаим, чтобы поклониться Царю, Господу Цеваоту, – не будет над ними дождя». (14:16-17).

Но вот Суккот заканчивается, еврейский народ вновь предоставлен самому себе, и отдельно предстает перед Всевышним, как сказано об этом в мидраше «Ялкут Пинхас»: «Царь праздновал примечательное событие, и приходили к нему друзья и близкие, чтобы почтить его. И намекнула им некая матрона: прежде чем пойти ему в подчинение, попросите его о ваших нуждах. Так же и Тора намекает Израилю, «попросите что-либо для ваших нужд», и собрала их еще на один день, и это Шмини ацерет».

Итак, круг чтения замыкается, свиток Торы возвращается к своему началу: последнее слово Торы «Исраэль» оказывается стоящим перед первым словом - «берешит», («Исраэль в начале», «Исраэль ради начала») словно подтверждая знаменитое толкование слов «Барешит бара» - «Ради «решит» (Израиля) сотворил».

Соответственно, последняя буква Торы «ламед» оказывается стоящей перед первой «бет», образуя слово «лев» - сердце.

Итак, праздник Шмини Ацерет – день завершения чтения Торы и его возобновления – это своеобразное сердце годового круга, это средоточие, несущее жизненные соки всем остальным временам. А «сердечность», «сердцевинность» - это очень важная категория, важная примета еврейской религии. Таким образом, Шмини Ацерет является во времени тем, чем является Иерусалимский храм в пространстве, а еврейский народ в истории.

Так в книге «Нефеш хаим» (4) р. Хаим из Воложина пишет: «Когда Всевышний создал человека в мире, то установил его высшим образцом и дал ему силы, в середине разместив сердце. И таким же образом создал Всевышний и мир как единое целое, в центре которого размещено сердце, от которого зависит все прочее. А святая святых, где Шехина, где завеса, Крувим и скиния – это сердце всей земли и всего мира».

Со своей стороны рабби Иегуда Галеви в своем «Кузари» сравнивает Израиль с сердцем: «Сказал Рабби: По отношению к другим народам народ Израиля как сердце по отношению к остальным частям тела. Он более всех раним и более всех жизнеспособен» (2:36).

Итак, видимо, совсем не случайно сердце Торы, сердце годового круга расположено в непосредственной близости от универсального праздника Суккот. Именно Израиль обеспечивает кровью все народы, именно Израиль призван примирить и объединить вокруг себя все человечество.

Вокруг Израиля

В самом деле, непримиримый к идолослужению, когда это касается еврейского народа, закон Моше снисходителен к религиозно-философским поискам всего остального человечества. С одной стороны от народов ожидается, что они признают Единого Бога Израиля, но с другой – все прорывы человеческого духа, все человеческие культуры, с известными оговорками, признаются заслуживающими внимания, как сказано в книге Зохар: «не существует идолослужения, в котором бы не скрывалось искр святости». (На Шмот (15:11) Благодаря этому уникальному подходу Израиль представляет собой не только ось человеческой истории, но и ось культуры.

В 1960 году Мирча Элиаде писал: «Близится день, когда Западу придется не только изучить и понять культурные вселенные незападных людей, но и признать их ценность, признать их неотъемлемой частью истории человеческого духа. Запад должен будет отказаться от взгляда на них как на инфантильные или отклоняющиеся от нормы эпизоды образцово-показательной Истории Человека. Более того, конфронтация с «другими» помогает западному человеку лучше понять самого себя».

Скажи Элиаде эти слова два-три десятилетия ранее, их можно было назвать пророческими. Но в 60-х – этот день уже наступил. Мирча Элиаде констатировал начало процесса. Именно в 60-х европейские народы не только перестали упиваться своим колонизаторским превосходством, но потянулись в только что освободившиеся колонии в поисках «духовности». В считанные годы многие европейцы не просто бросились познавать те культуры, которые на протяжении веков привыкли презирать как «примитивные», но одновременно презрели и предали забвению собственную культуру. Вот в каких словах характеризует американский философ Л.Черняк этот, начавшийся в 60-х процесс: «Провозглашаемый закат идеи всемирно-исторического прогрессивного развития, возглавляемого Европой, объявление этой идеи чуть ли не мифологемой – не величайшее достижение мысли 20-го века, а величайшая катастрофа культуры. Хотя и победной, но дурной мифологемой является сама эта мысль (тоже, впрочем, европейская, а не китайская и не нигерийская, и даже не народа банту). Именно эта дурная мифологема, ставшая неоспоримой догмой университетов и масс-медиа, несет ответственность за самоубийство философии, за беспрецедентную деградацию университетов Запада, за одураченных американских (предполагаю, не только американских) школьников, которые учат несколько лет какие-то цивилизации ацтеков, или тех же нигерийцев, но на всю классическую античность тратят не больше чем пару уроков за все 12 школьных лет, а на уроках французского изучают всю французскую поэзию (англо-американскую поэзию они и совсем не изучают) на примере двух стишков какого-нибудь поэта республики Чад – “Я люблю слушать шум воды, шелест листвы. Это голоса наших предков. Они не умерли”. О, мой Бог! Пожалей школьников! И эта же мифологема несет ответственность и за высмеивание самой мысли, что западная либеральная демократия может иметь общечеловеческую значимость… И это же отрицание идеи возглавляемого Европой всемирно-исторического прогресса подменяет на современном Западе права человека правами этнических групп или (спаси нас Боже!) правами “сексуальных меньшинств” (предполагается, что мы должны, хотя бы из вежливости что ли, не заметить, что права группы – это привилегии, а не права). И как же не подменять, раз “культура” (а в случае этих самых “сексуальных меньшинств” – alternative lifestyle) каждой из этих групп самоценна, и надо же с ними расплатиться за прошлое высокомерие нашего евроцентризма)».

Так называемый «мультикультуризм» - концепция, провозгласившая полный культурный релятивизм, пустил локомотив истории под откос: отказавшаяся от своих прежних ценностей Европа рухнула в объятия самых маразматических форм исламизма. Между тем иудаизм, совмещающий собственную внутреннюю непреклонность с признанием культурной автономии народов, сохраняет себя как потенциальную сердцевину дальнейшей истории.

Даже после того, как все народы посетят Иерусалимский храм на праздник Суккот, еврейский народ останется отделенным от них, то есть соберется в Шмини Ацерет отдельно ото всех.

В 2010 году германский премьер-министр Ангела Меркель признала, что концепция мультикультуризма полностью провалилась. Год спустя это же повторил британскимй премьер-министр Девид Камерун. Ему показалось странным, что в Англии имеется немало пакистанских кварталов, в которых проживают женщины, не знающие ни одного слова по-английски, и так же зверски истязаемые своими мужьями, как в далеком Исламабаде.

Сегодня европейцы робко подумывают вернуться к своим коренным гуманистическим и христианским ценностям. Сегодня им предоставляется шанс взглянуть на свое христианство новыми глазами и, наконец, обратить внимание на его единственно истинный корень – иудаизм. Как некогда европейцы предприняли паломничество на Дальний Восток, так они еще могут предпринять паломничество на восток Ближний, и там обнаружить, что у человеческой цивилизации есть сердце.

РАДОСТЬ ДАРОВАНИЯ ТОРЫ (Шмини Ацерет 5771 - 29.09.2010)

Христиане, хорошо усвоившие, что мир лежит во зле, находят радость и веселие чувствами чуждыми религиозной стихии. На их взгляд, скорбь духовно адекватнее веселья. Между тем евреи, которые вроде бы читают в «дни веселия» книгу Коэлет, где «о смехе сказано, что он безумен, а о веселии: что проку в нем?» вовсе не горюют в своих шалашах. Обитая в той же юдоли скорби что и христиане (даже если не вести счет по части выпавших на долю каждого страданий), евреи умеют от души радоваться и ликовать.

Дополнительный праздник

Цикл праздников новолетия - Рош-Ашана, Йом-Кипур и Суккот, праздников, связанных с судом и искуплением не только Израиля, но и всего мира - подошел к концу. Наступает последний восьмой день «времени веселия нашего» – Шмини Ацерет, Собрание восьмого дня.

За пределами Земли Израиля праздник Суккот завершается не одним, а двумя праздничными днями, которые именуются по-разному - Шмини-Ацерет и Симхат-Тора. Но в Эрец-Исраэль оба эти праздника отмечаются в один день – 22 тишрея, именуются то так, то этак, и являются одним праздником.

В Торе сказано: «И сказал Господь Моше так: «Говори сынам Израилевым следующее: в пятнадцатый день седьмого месяца сего – праздник кущей, семь дней Господу. В первый день – священное собрание: никакой работы не делайте. Семь дней приносите огнепалимую жертву Господу; в день восьмой священное собрание да будет у вас, и приносите огнепалимую жертву Господу; собрание праздничное это, никакой работы не делайте... В пятнадцатый день седьмого месяца, когда вы собираете плоды земли, празднуйте праздник Господень семь дней: в день первый покой и в день восьмой покой» (Ваикра 23:34-39).

Иными словами, с одной стороны Шмини Ацерет явно относится к новолетнему праздничному ряду, а с другой - в определенном смысле все же выпадает из него. С одной стороны считается, что небесные приговоры на будущий год окончательно запечатываются на рассвете Шмини Ацерет. С другой стороны, в этот день уже нет обязанности сидеть в шалаше, а несколько подсохшие «арба миним» отправляются в мусорную корзину. Наконец, в этот день начинают молиться о дожде, в то время как днем раньше выпадение осадков еще воспринимается как нежелательное явление. Внешним образом завершая праздник Суккот, Шмини Ацерет в действительности является также и вполне независимым торжеством, которое, по контрасту с предшествующими ему общечеловеческими праздниками, можно было бы назвать собственно еврейским праздником, то есть праздником, напрочь лишенным универсального значения. Ведь, как было отмечено, Рош-Ашана, Йом-Кипур и Суккот являются не только еврейскими, но и всеобщими, даже космическими датами. В самом деле, подобно тому, как в Рош-Ашана и Йом-Кипур решается судьба всех людей, в Суккот решается, сколько выпадет дождей, то есть судьба природного мира. Кроме того, Суккот задуман Всевышним как праздник, в который в его Храм призваны собираться все народы, как сказано: «И будет, каждый оставшийся из всех народов тех, приходивших на Йерушалаим, подниматься из года в год, чтобы поклониться Царю, Господу Воинств, и праздновать праздник Суккот» (Захар 14:16). Когда же наступает Шмини Ацерет и народы расходятся, то остающиеся наедине с собой евреи подчеркнуто чувствуют свою обособленность, чувствуют себя племенем, которое «живет отдельно и среди народов не числится» (Бемидбар 23:9).

Таким образом, Шмини Ацерет - это как бы дополнительный (новолетию) праздник, в который Израиль предстоит перед Создателем отдельно от всех остальных народов. Гости разошлись, и семья осталась за праздничным столом в своем обычном составе. В эту минуту чувство своей особенности обновляется и проясняется. В этом смысле Шмини Ацерет с полным правом можно назвать сердцем праздничного круга. В каком-то аспекте это самый семейный, самый «внутренний» праздник еврейского народа.

Радость Торы

Между тем имеется еще один пункт, в котором праздник Шмини Ацерет не только полностью вписывается в реалии Суккота, но даже усиливает его – и это атмосфера радости и веселья.

В самом деле, Суккот принято называть «временем веселия нашего», но это же определение применяется и в отношении Шмини Ацерет. Более того, слово «веселие» («симха») включается в само название этого праздника - Симхат Тора, а веселие в этот день достигает своей кульминации: в синагогах и в йешивах пляски со свитками Торы в руках продолжаются на протяжении многих часов.

Между тем радость – это не нечто вторичное и второстепенное для иудаизма. Радость – это коренное религиозное чувство еврея, можно сказать, его эксклюзивное религиозное чувство, и в этом смысле не странно, что оно нарастает в узком семейном кругу. В наличии льющегося через край еврейского чувства радости проступает подлинность Синайского откровения, обнаруживается, что в ходе своей истории еврейский народ действительно имел встречу с Богом. Ведь такое неподдельное веселье может быть плодом только подлинного откровения.

Хорошо известно, что полноценная религиозность поддерживается двумя чувствами – любовью и страхом, что два этих чувства – одно притягивающее, второе отталкивающее – задают всю динамику взаимоотношений между человеком и Богом, что оба этих чувства необходимы и достаточны для веры, как два крыла необходимы и достаточны для полета птицы. Так, Рамхаль в «Пути Творца» пишет: «Что должен человек усилить в себе, так это любовь к Творцу и страх перед Ним. Для этого он должен размышлять о Его великой вознесенности и о низменности человека, преклониться перед Ним, и устыдиться перед Его вознесенностью. Пусть человек страстно возжелает быть одним из Его рабов, прославляться Его славой и восхваляться Его величием. Ибо любовь и страх перед Богом – сильные средства, приближающие человека к его Создателю» (1.4:8).

Между тем, в иудейской религиозной стихии эта диалектическая пара нередко видоизменяет свой состав. «Служите Господу в страхе и радуйтесь в трепете» сказано в Тегиллим (2:11). Иными словами, очень часто радость выступает в иудаизме как аналог любви, как основа веры, основа взаимоотношений со Всевышним.

Христиане, хорошо усвоившие, что мир лежит во зле, находят радость и веселие чувствами чуждыми религиозной стихии. На их взгляд, скорбь духовно адекватнее веселья, и среди братьев по вере надлежит расхаживать с постными лицами. Между тем евреи, которые вроде бы читают в «дни веселия» книгу Коэлет, где «о смехе сказано, что он безумен, а о веселии: что проку в нем?» вовсе не горюют в своих шалашах. Обитая в той же юдоли скорби что и христиане (даже если не вести счет по части выпавших на долю каждого страданий), евреи умеют от души радоваться и ликовать, особенно же в эти «дни веселея нашего», в дни Суккота и Симхат Торы.

РАДОСТЬ ТОРЫ («Симхат Тора» 5767 - 12.10.2006)

Как психоаналитик избавляет пациента от тревог, отыскав в его памяти травмирующий фактор, так религия усиливает и укрепляет подсознательную радость людей, подтверждая ее обоснованность. Если воля к жизни – это надежный компас, то религиозная традиция – это проверенная и подробная карта.

Внутриутробный хедер

Праздник «Шмини ацерет», наступающий на восьмой день после Суккота, именуется также «Симхат Тора», что означает Радость Торы. В этот день обновляется годовой круг чтения Торы, и в честь этого события религиозные евреи несколько часов поют и танцуют со свитками Пятикнижия в руках. В этом смысле праздник Радости Торы плавно вписывается в черед дней «веселия нашего», хотя и наступает по их завершении.

В прошлой статье я отметил, что присущий евреям "беспричинный" оптимизм может быть связан с "вытесненной", то есть позабытой радостью встречи с Всевышним в момент дарования Торы, как сказано: "С теми, кто здесь с нами стоит сегодня пред Господом Богом нашим, и с теми, кого здесь нет" (Двар 29:14)

Между тем предание хранит еще одну историю встречи еврейской души с Торой, встречи, которая потом полностью предается забвению. В Талмуде утверждается, что материнское лоно – это своеобразный хедер, где каждый еврей изучает Тору в период своего внутриутробного развития: "На что похож плод в чреве матери? На тетрадь, положенную в свернутом виде: руки его у висков, подмышки обнимают колени, пятки у ягодиц, голова меж колен, рот закрыт, а пуп открыт, и он питается тем, что ест его мать, и пьет то, что пьет она, и не выделяет отбросов, чтобы не умертвить свою мать… Над его головой горит светильник, он видит мир от края до края, как сказано: "Когда светильник Его сиял над моей головой и при свете его я ходил среди тьмы" (Иов 29:3)… Обучают его всей Торе, как сказано: "Он учил меня, и говорил мне: "Пусть держится сердце твое слов Моих, храни заповеди Мои и живи" (Притчи 4:4)… а когда выходит на свет, приходит ангел, ударяет его по губам и заставляет забыть всю Тору…" (Нида 30.б):

Подлинность этой легенды подтверждается наличием так называемого "еврейского оптимизма". Подобно невротической реакции, являющейся спорадическим и искаженным проявлением забытых душевных травм, жизнелюбие и жизнестойкость еврея просто невозможно объяснить как-либо иначе, чем забвением и вытеснением из его памяти какой-то огромной вселенской радости. Рассказанная в Талмуде легенда об обучении еврейской души во "внутриутробном хедере" кое-что говорит нам об этом.

Компас Альберта Швейцера

И все же оптимизм – это свойство не только еврейское, но и общечеловеческое. Всем психически здоровым людям свойственна завышенная, а не заниженная самооценка, и пусть и не в столь сильной форме как у еврея, но "беспричинный оптимизм" присущ всем сынам Адама.

Так природный немец Альберт Швейцер пишет в книге "Культура и этика": "Мы начинаем свой жизненный путь преисполненные непосредственного миро- и жизнеутверждения. Воля к жизни, заложенная в нас, дает это нам как нечто само собой разумеющееся. Но когда пробуждается сознание, то всплывают вопросы, превращающие все, ранее бывшее само собой разумеющимся, в проблемы… Возникающая при этом полемика между познанием и волей к жизни обрушивает на человека множество противоречивых фактов. Факты говорят о том, что жизнь манит нас тысячью ожиданий, из которых почти ни одно ни исполняется, а исполненное желание чаще всего приносит разочарование…"

И что же? Какой вывод делает этот мыслитель? Оказывается, вполне еврейский. "Будет правильно и понятно, - продолжает Швейцер, - если мы станем рассматривать идеи, заложенные в воле к жизни, как высшее и самое авторитетное познание. Мое знание о мире есть знание внешнее, а потому всегда несовершенное. Знание же, полученное моей волей к жизни, непосредственно определяется сокровенными стимулами жизни, такой, какова она есть. Высшим знанием, следовательно, является знание о том, что я должен доверять моей воле к жизни. Это дает мне в руки компас для плавания, которое я должен совершить ночью и без карты. Поэтому стремление прожить жизнь правильно, возвышенно и благородно является естественным".

Очевидно, что это глубокое рассуждение полностью совпадает с тем определением "еврейского оптимизма", которое дал ему раввин Адин Штайнзальц и которое я привел в прошлой статье: "Еврейский оптимизм заключается в следующем: наш мир самый мерзкий из всех возможных, но в нем всегда есть место надежде".

В приведенной агаде, рассказывающей об изучении Торы евреями в пренатальный период, говорится, что память об этом изучении отбивается с помощью удара ангела по губе. При этом даже утверждается, что характерная полоска, раздваивающая верхнюю губу, возникает именно в результате этого удара. Полоска эта, между тем, имеется у всех людей, а не только у евреев. Что это может значить?

Еврейская традиция не возражает против знакомства инородцев с Письменной Торой, а согласно мидрашу Танхума Акодум, при даровании Торы она одновременно звучала на всех семидесяти языках. Но "изучать Тору" значит изучать именно комментарии к ней, то есть Тору Устную, а Устная Тора – согласно ей самой – предназначена только евреям.

Ответ на эту трудность, по-видимому, заключается в том, что знание Торы в тех аспектах, в которых она обращена к этим народам, как раз им предписывается. Не в этом ли, в самом деле, состоит природа того "компаса", о котором говорил Альберт Швейцер?

С.Гроф, проводивший исследование с использованием ЛСД, систематизировал рассказы пациентов, которым припомнились подробности их внутриутробного существования. Вот что он пишет: "Эти переживания ассоциируются с блаженным, недифференцированным океаническим состоянием сознания. Его основными характеристиками являются выход за пределы дихотомии субъект-объект, чрезвычайно сильное положительное действие (мир, спокойствие, радость, безмятежность и блаженство), особое чувство сокровенности, трансцендирование времени и пространства, переживание чистого бытия и богатство проникновения в космическую релевантность (уместность всего в космосе)… Он ссылается на полную утрату своего Эго и в то же время утверждает, что его сознание расширилось, чтобы объять всю вселенную. Он чувствует благоговение и смирение, свою незначительность и в то же время испытывает чувство и переживает себя наделенным космическими размерами иногда до чувства отождествления себя с Богом".

Далее Гроф касается именно вопроса "изучения": "Человек в этом состоянии чувствует, что получает доступ к прямому знанию путем проникновения и мудрости относительно вещей фундаментального и универсального значения. Обычно речь не идет о конкретной информации, о специальных технических деталях, которые могли бы быть использованы прагматически. Скорее это сложный инсайт откровения в сущность бытия и экзистенции. Этот инсайт сопровождается чувством достоверности, что такое знание, безусловно, более реально и релевантно, чем наши концепции и восприятия относительно мира, которые мы разделяем в обычном состоянии сознания".

В свое время мне уже доводилось отмечать, что семь заповедей сыновей Ноаха заложены в основе экзистенциальной философии, то есть в основе той философии воли к жизни, которую Швейцер назвал "компасом". В самом деле, заповеди сынов Ноаха сводятся к шести фундаментальным запретам, а именно к запрету идолослужения, богохульства, убийства, кровосмешения, разбоя и жестокости, а так же к одной предписывающей - "учреждению справедливых судов". Иными словами (в отличие от евреев) положительные законы народам не даны, они должны эти законы сами выработать. Однако понять эту заповедь можно не только в узко юридическом смысле, но и вообще как призыв к творчеству во всех сферах. И тогда сюда органически войдет экзистенциальная философия, согласно которой "человек сначала существует, встречается, появляется в мире, и только потом определяется" (читай "учреждает справедливые суды").

Но, быть может, тот "сложный инсайт откровения в сущность бытия и экзистенции", о котором пишет Гроф, как раз и соответствует внутриутробному изучению Торы, в той ее части, которая обращена ко всем людям, а не только евреям?

При этом очевидно, что религия, напоминающая человеку о клятве его души при получении Торы («исполним и поймем»), и о его обучении во "внутриутробном хедере", является неким аналогом психоанализа.

Как психоаналитик избавляет пациента от тревог, отыскав в его памяти травмирующий фактор, так религия усиливает и укрепляет подсознательную радость людей, подтверждая ее обоснованность. Если воля к жизни – это надежный компас, то религиозная традиция – это проверенная и подробная карта.

ПРАЗДНИК ВОЗВРАЩЕНИЯ К СЕБЕ («Шмини ацерет» 5764 - 19.10.2003)

Суккот посвящен не Израилю, а всему мирозданию, всему человечеству. В праздник Суккот евреи молятся и приносят жертвы за 70 народов мира и ничего не просят для самих себя. И вот на восьмой день, уже после праздника Суккот, Всевышний собирает только Израиль, собирает его отдельно, чтобы выслушать и его нужды

Четвертый праздник паломничеств

Праздник «Шмини Ацерет», т.е. праздник «собрания восьмого дня», является вполне самостоятельным праздником, хотя и несколько забытым в этом качестве. Действительно, устойчивое выражение «шлоша регалим» - т.е. три праздника, связанных с паломничеством в Иерусалим, подразумевает Песах, Шавуот и Суккот. На три эти праздника весь Израиль собирался в Иерусалиме для участия в праздничном жертвоприношении.

Верно, что для празднования «Шмини ацерет» никто специально в Иерусалим не приходил, однако только потому, что уже в нем находился в связи с Суккотом. В этом смысле паломничеств было действительно три. Но при этом важно понимать, что «Шмини ацерет» - это совершенно самостоятельный отдельный праздник, связанный паломничеством в Храм, т.е. праздник, ради которого всему народу следовало собраться в Иерусалиме.

«Шмини ацерет» принято соотносить с Шавуотом. Как Шавуот связан с Песахом и осуществляется на пятидесятый день после него, так «Шмини ацерет» связан с Суккотом и совершается на восьмой день после него. Просто в силу смежности дат, в силу того, что Шмини Ацерет начинается сразу по окончании семи дней Суккота, его редко замечают как отдельный представительный праздник.

Между тем «Шмини Ацерет» таким праздником является. Каков же его смысл?

В мидраше «Ялкут Пинхас» в связи с Шмини Ацерет рассказывается следующая притча. «Царь праздновал примечательное событие, и приходили к нему друзья и близкие, чтобы почтить его. И намекнула им некая матрона: прежде чем пойти ему в подчинение, попросите его о ваших нуждах. Так же и Тора намекает Израилю, «попросите что-либо для ваших нужд», и собрала их еще на один день, и это Шмини ацерет»

Элиягу Ки-Тов поясняет этот мидраш в том смысле, что Суккот посвящен не Израилю, а всему мирозданию, всему человечеству. В праздник Суккот евреи молятся и приносят жертвы за 70 народов мира и ничего не просят для самих себя. И вот на восьмой день, уже после праздника Суккот, Всевышний собирает только Израиль, собирает его отдельно, чтобы выслушать и его нужды.

С этим мидрашом перекликается другой, в котором объясняется, почему в Шмини Ацерет в жертву приносились лишь бык и баран, в то время как в течение Суккота забивалось 70 быков (по числу народов мира), а каждый день помимо барана еще и по семь овец. В мидраше Бемидбар Раба (21) говорится: «Царь устроил семидневный пир и пригласил на этот пир всех своих подданных. Когда же кончились семь дней пира, сказал своим близким друзьям: «Все ушли с пира, возьмем от немногого, что осталось, мяса, рыбы или зелени и отведаем». Так же – гласит мидраш - и Всесвятой, да будет Он благословен, говорит: «В день восьмой собрание будет – вам», приносите то, что осталось - одного быка и одного барана».

Элиягу Ки-Тов отмечает, что при всем том, что жертвы собрания восьмого дня непохожи по своей численности на жертвы других праздников паломничества, они подобны дополнительным жертвам (мусаф), поэтому этот день связывают также с прощением и искуплением.

Здесь можно отметить один любопытный момент. Суккот считается периодом, в который на небесах выносится решение о дожде. С исходом Суккота решение выносится, и в Шмини Ацерет впервые добавляется молитва о дожде.

Но именно потому, что на протяжении Суккота продолжается судебное разбирательство, которое полностью определяется деяниями людей, совершенными в предыдущем году, кое-что может быть пересмотрено и в отношении суда над людьми (суда, который выносится в Рош-Ашана и перепроверяется в Йом-Кипур).

Как бы то ни было, «неформально» Шмини Ацерет считается последним днем, когда какая-либо апелляция может быть подана, чтобы отменить суровый приговор, вынесенный Всевышним в Рош-а-Шана.

Радость Торы

Письменная Тора содержит множество наименований праздника Шавуот, но только из устной Торы мы знаем, что праздник этот примечателен прежде всего тем, что это праздник дарования Торы.

Параллельный Шавуоту праздник Шмини Ацерет примечателен тем же свойством - из Устной Торы мы знаем, что именно в этот день возобновляется годовой круг чтения Торы.

Кому-то это может показаться странным. Действительно, на первый взгляд нам бы могло показаться, что для возобновления годового цикла чтения Торы можно было бы подыскать и более подходящие даты. Например, Рош Хашана, когда вроде бы как раз и отмечается событие, описываемое в начале Торы. Или, например, в Шавуот, т.е. в годовщину ее дарования?

Как возобновление чтения Торы может быть связано с «Собранием восьмого дня»? Какая между ними существует смысловая связь?

По-видимому, она становится понятна из параллели праздников: Песах – Шавуот и Суккот – Шмини Ацерет.

Как уже отмечалось, Шавуот жестко привязан к Песаху, привязан отсчетом от него (пятидесятый день, т.е. семь в квадрате плюс один), Шмини Ацерет со своей стороны жестко связан с Суккотом (восьмой день, т.е. семь плюс один).

Суккот параллелен Песаху, параллелен как праздник воспоминания об Исходе. Как сказано: «В пятнадцатый день седьмого месяца - праздник кущей (суккот), семь дней Господу. В первый день - священное собрание: никакой работы не делайте. Семь дней приносите огнепалимую жертву Господу; в день восьмой священное собрание да будет у вас... В шалашах живите семь дней, коренной житель в Израиле должен жить в шалашах, дабы знали поколения ваши, что в шалашах поселил Я сынов Израилевых, когда вывел их из земли Египетской” (Ваикра 23.34-42).

Итак, Песах и Суккот схожи не только тем, что они празднуются в течение недели, но и тем, что даны в память исхода из Египта.

Они настолько схожи, настолько параллельны, что в первый миг даже трудно указать их отличия.

А отличаются они, по всей видимости, посвящением - Песах связан с отделением Израиля и посвящен Израилю, Суккот посвящен всему миру. Таковы же соответственно и связанные с ними Шавуот и Шмини Ацерет.

Тора в Шавуот посвящалась только Израилю, но оглашение, чтение Торы обращено ко всему миру. Иудаизм ревниво относится к изучению народами Устной традиции, но чтение Письменной Торы неевреям не возбраняется.

Приведенные выше притчи говорят о Шмини Ацерет как о празднике возвращения к себе, как о празднике, в который богослужение возвращается на еврейское русло после недели космополитических жертвоприношений. Но, по-видимому, какой-то импульс этого интернационального культа сохраняется также на следующий день и передается Собранию восьмого дня. Ведь возобновляющееся чтение Торы подразумевает весь мир.

Действительно, Тора даровалась только евреям (в Шавуот), но читать ее можно и должно всему миру, и потому, возможно, возобновляется круг чтения Торы именно в тот праздник, которым завершается цикл космополитического культа Храмового богослужения.