ТЕОЛОГИЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТИ ПРЕЗУМПЦИЯ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ СВЕРХНОВОЕ ВРЕМЯ ТАМ И ВСЕГДА ДВА ИМЕНИ ОДНОГО БОГА МЕССИАНСКИЙ КВАДРАТ ДЕНЬ ШЕСТОЙ ТАМ И ВСЕГДА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ АНТИСЕМИТИЗМ КУЛЬТУРА И КУЛЬТ МАТЕМАТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ РОМАНТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ ЕВРЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - БЕРЕШИТ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ШМОТ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ВАИКРА НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - БЕМИДБАР НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ДВАРИМ HOME POLISH ENGLISH HEBREW E-MAIL ФОТОАЛЬБОМ ПУБЛИЦИСТИКА ИНТЕРНЕТ
Между культурой и культом
top.mail.ru

РЕПЕТИЦИЯ СТРАШНОГО СУДА (01.02.2001)

Противоречивая вера

Одним из пунктов, в котором иудаизм обнаруживает очевидную интеллектуальную невнятность, обусловленную его общим безразличием к философии, является учение о «гилгуль нешамот», о «перевоплощении душ». В свое время (см. «Вести» от 7.09.00) мне уже доводилось обращаться к этой проблеме. Однако тема эта обширная, одной статьи для нее явно мало, и сегодня я бы хотел вновь к этому вопросу вернуться.

В прежней своей статье я касался прежде всего ценностной стороны проблемы, однако сущствует и сторона формально теологическая. В концепции реинкарнации субъект идентифицируется по душе, в концепции воскресения - по телу. Две эти самоидентификации исключают одна другую. Если нас действительно ожидает воскресение, и в то же время возможно вторичное воплощение душ, то кто «мы» тогда вообще такие? Как можно помыслить, что один и тот же человек восстает в трех или даже в трехстах телах? Христиане и мусульмане категорически исключают возможность реинкарнации прежде всего по этой причине - реинканация формально логически не увязывается с воскресением.

Несовместимость этих подходов самоочевидна и тем евреям, которые смотрят на иудаизм через призму науки. Так, исследователь Талмуда профессор Эфраим Урбах пишет в своей книге «Мудрецы Талмуда»: «Вера в воскресение мертвых считается принятой уже во второй книге Маккавеев. Автор книги вкладывает в уста мучеников времени Антиоха следующую фразу: «Мы предпочитаем принять смерть от рук человеческих и лелеять надежду, данную от Бога, что Его рукой будем мы воскрешены; тебе же нет возврата к новой жизни» (7.13-14). Комментаторы Мишны уже затруднялись объяснить угрозу лишения мира будущего, высказанную в адрес говорящего, что не существует воскрешения мертвых… Здесь-то и имеется разница между «миром будущим» и «воскрешением мертвых». Последнее означает возврат души в тело и его оживление, основано на идее единства души и тела и не имеет ничего общего с эллинистическими представлениями о бессмертии души, в основании которых лежит именно решительный конфликт между душой и телом, ее темницей, откуда она жаждет вырваться. На этом воззрении основан платоновский миф переселения душ».

Тем не менее несовместимость этого «платоновского мифа» с идеей воскресения, столь явно заметная для традиционных христиан, традиционных мусульман и внетрадиционных рационалистов, совершенно ускользает от еврейского взгляда. С XIII века вера в «гильгуль нешамот» стала мало-помалу распространяться среди каббалистов, а с XVI века получила по существу всеобщее признание.

Как же иудаизм мог пойти против своего главного духовного прозрения - против воскресения плоти? Какой смысл он может вкладывать в «гилгуль нешамот»?

Регрессивный гипноз

Прежде чем ответить на этот вопрос, следует отметить, что в последнее время вера в реинкарнацию широко распространилась также и среди христианских народов. Множество людей европейской культуры предаются так называемому «регрессивному гипнозу» веря, что они входят в свои предыдущие воплощения. Воспоминания различных людей о «прошлых жизнях» исследуются серьезными учеными и зачастую им находится документальное подтверждение.

Знаменитый исследователь посмертных переживаний доктор Раймонд Моуди также обратился к этой проблеме. Он занялся «регрессивным гипнозом», который тем не менее он не считает неопровержимым доказательством реинкарнации. Он признает, что вера в перевоплощение «является антитезой христианству» и пишет: «У меня нет основания верить в реинкарнацию, но я должен признать: регрессии помогают людям понять себя, и в этом их ценность».

Однако даже Моуди не замечает того, что на самом деле не опыты «регрессии» подтверждают действительность реинкарнации, а представления о реинкарнации задают общую структуру опытов "регрессии".

В самом деле, любому человеку можно внушить под гипнозом, что он Алла Пугачева. Он станет петь песни, а потом расскажет, что в состоянии гипноза он «был(а) Аллой Пугачевой». То же самое происходит и здесь. Людям заранее внушается, что те жизни, в которые они погрузятся - их прошлые жизни. Вот ключевые слова гипнотизера, которые приводит Моуди: «Когда ваша нога ступит на землю, вы обнаружите себя в прежней жизни. В опыте это будет ощущаться как жизнь, которую вы вели когда-то в прошлом. До вашего рождения. Вы сможете увидеть сцены вашей жизни и т.д.».

Стоит ли удивляться тому, что «личность, проходящая регрессию в прошлые жизни, идентифицирует себя с кем-нибудь из участников разворачивающейся драмы», что «у подопытных устойчиво сохраняется необъяснимое чувство идентичности с определенной личностью, не взирая на возможные кардинальные отличия во внешности, поле, жизненных обстоятельствах, месте жительства и т.д.». Между тем, даже при этой гипнотически навязанной концепции, как признает Моуди, «события прошлой жизни переживаются как от первого, так и от третьего лица».

Среди прочего исследователь отмечает и то, что «почти во всех проведенных мной гипнотических регрессиях память о прошлой жизни так или иначе отражала конфликты текущей жизни пациентов. Введя их в гипнотическую регрессию, мне удавалось быстро добраться до источника проблемы. Верящие в реинкарнацию скажут, что эти отражения происходят потому, что конфликт прошлой жизни должен повторять себя жизнь за жизнью, пока не будет разрешен».

Сам Муди не предлагает альтернативного - во всяком случае религиозного - понимания, между тем оно напрашивается само собой.

Люди солидаризируются по проблемам - и совершенно естественно, что в ином мире люди со схожими опытами сопрягаются. Движение души в общее хранилище человеческих жизней должно происходить в соответствии с ее коренными экзистенциальными запросами.

Характерно и другое, во всех тех десятках случаев, которые приводит в своей книге Моуди, пациентам «вспоминались» только «совестливые жизни», только те судьбы, в которых люди искали, а не замыкались на своих страстях. Из нескольких десятков историй лишь в одной пациент регрессировал в разбойника (который между тем считал недопустимым убийство). А ведь «по теории» в первую очередь перевоплощаться должны как раз грешные души.

Итак, воспоминание других жизней легко объяснить экзистенциальной связанностью с ними. Души, озабоченные общими проблемами, принадлежат какой-то общей «директории», в которую они в первую очередь проникают в своих регрессивных странствованиях. Во всяком случае мне думается, что именно на этом пути следует искать истолкование иудейской веры в «гильгуль нешамот», восходящей к учению о «корнях души».

Общая ответственность

В свое время я писал, что в том случае если отказаться от идеи кармы и понимать возможность реинкарнации как возможность «покончить с собой» в мире ином, то противоречия с концепцией воскресения исчезают. Ведь в этой ситуации воскреснет лишь то тело, с жизнью которого душа согласилась, все же прочие жизни попросту уничтожаются.

Одако эта гипотеза не единственная. Во всяком случае возможна и иная. Человеческая душа способна к отождествлению себя с другой душой без того, чтобы считать ее своей инкарнацией. Еврейская идея того, что каждый человек - это целый мир, позволяет свести воедино идею реинкарнации и идею воскресения. Ведь согласно этой концепции, в каждом содержатся все. Именно на этом положении основывается идея еврейской и общечеловеческой солидарности.

Действительно, когда иудеи говорят об ответственности друг за друга всех евреев, а экзистенциалисты об ответственности друг за друга вообще всех людей, то в пределе это означает, что чужая жизнь проживается нами как наша собственная, что мы принимаем ее на себя.

Белинский писал: "Если бы мне удалось влезть на верхнюю ступень лестницы развития, я и там попросил бы вас дать мне отчет во всех жертвах условий жизни и истории, во всех жертвах случайностей, суеверия, инквизиции, Филиппа II и пр. и пр. - иначе я с верхней ступени бросаюсь вниз головой. Я не хочу счастья и даром, если не буду спокоен на счет каждого из моих братьев по крови".

В своей книге "Добро в учении гр.Толстого и Ф.Ницше", Лев Шестов заметил, что «в этих немногих и простых словах выражена сущность философской задачи».

Итак, сущность задачи экзистенциальной философии состоит в оправдании Божьего мира, в оправдании жизни каждого человека, в осознании единства человеческой судьбы. Каждый человек, намеревающийся встретиться с Богом, должен быть готов принять на себя чужие жизни, пройти через них. Более того, именно в этом принятии как раз и видится та искупительная роль праведника, о которой учит религия.

Религия признает, что страдания одного человека - при известных условиях, разумеется, - могут искупить грехи другого. Для христиан - это основа их веры, для иудеев - общепризнанное положение. Так, в Талмуде говорится: «Сказал р.Ами: почему рассказ о смерти Мирьям смежен с заповедями о красной телице? Как красная телица дана для искупления, так и смерть праведника искупает. Сказал р.Элиэзер: почему в рассказе о смерти Аарона упомянуты одеяния священства? Как одеяния священства служат для искупления, так и смерть праведников искупает" (Моэд Катан 28.а). А Виленский Гаон пишет: "Тот, кто дурно обращался с людьми, не поднимается из геенома, пока его не вытащит праведник".

Но разве не ясно, что последнее, всеобщее воскресение, которое сопряжено с последним судом, неизбежно связано как раз с такой последней солидарностью, при которой каждый принимает на себя жизнь всех прочих людей, при которой каждый переживает жизнь другого человека как свою собственную?

Возможно, что феномен, который мы наблюдаем при «воспоминании предыдущих жизней», предвосхищает именно эту судную ситуацию, является ее репетицией?

Более того, в таком проникновении в другого, собственно говоря, и должен состоять сам суд. Тот, кто принимает на себя чужие жизни, оказывается в сообществе принимающих, оказывается в общине праведников - независимо от числа своих собственных заслуг. Те, кто отказываются это сделать, те кто не допускают в свою жизнь других, остаются в своей гибельной обособленности, остаются неискупленными.

Таким образом воскресение не исключает переживание чужих жизней как своих собственных, но даже предполагает его. На последнем суде, оставаясь собой, каждый окажется в ситуации всех, а все - в ситуации каждого. Тот, кто расчитывает воскреснуть и обрести вечную жизнь, должен быть готов к определенному «обобществлению жизней».


 

Недельная глава Торы -

Aryeh Baratz: arie.baratz@gmail.com      webmaster: rebecca.baratz@gmail.com