НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ ВАИКРА (ЛЕВИТ) ЭМОР

ДА СВЯТИТСЯ ИМЯ ЕГО (5778-2018) ИСКУПИТЕЛЬНАЯ МИССИЯ (5777-2017) АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ФОРМУЛА (5776-2016) РАЗНЫЕ РАЗНИЦЫ (5775-2015) СМЫСЛ ЖИЗНИ (5774-2014) СИНАЙСКОЕ ОТКРОВЕНИЕ И ЗОЛОТОЕ СЕЧЕНИЕ (5773-2013) СКОРБЯЩИЙ ПЕРВОСВЯЩЕННИК (5772-2012) ЕЩЕ РАЗ О «ЕВРЕЙСКОМ РАСИЗМЕ» (5771-2011) К НЕЗАВИСИМОСТИ ИЗРАИЛЯ (5768-2008) ВЕЧНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИИ (5766-2006) СЫНЫ ИЗРАИЛЯ И СЫНЫ ААРОНА (5764-2004) МУЖСКОЕ И ЖЕНСКОЕ СВЯЩЕНСТВО (5763-2003) БОГОПОДОБИЕ ЗВЕРЯ (5762-2002)

ДА СВЯТИТСЯ ИМЯ ЕГО ("Эмор" 5778 - 26.04.2018)

Освящение Имени заключатся не только в том, чтобы достойно умереть от руки антисемита, но и в том, чтобы достойно (без излишней экзальтации) его умертвить.

Освящение имени

В недельной главе «Эмор» сказано: «И соблюдайте заповеди Мои, и исполняйте их. Я Господь. И не бесчестите святого имени Моего, дабы Я был святым среди сынов Израилевых, Я, Господь, освящающий вас, Который вывел вас из земли Египетской, чтоб быть вам Богом. Я Господь» (22:31).

Итак, соблюдение заповедей - помимо собственной заслуги, заслуги «нетто», очень часто наделяется также и дополнительным весом – весом свидетельства. Причем этот вес заповеди «брутто» - т.е. «вес» заповеди, исполненной публично в подтверждение истинности веры, иногда оказывается многократно выше ее исходной цены.

Так, преподанная в нашей недельной главе заповедь поститься в Йом-Кипур является серьезной заповедью, нарушение которой карается искоренением («карет»): «В десятый день седьмого месяца – день искупления, священное собрание да будет у вас; и смиряйте души ваши (постом)… И того, кто будет делать какую-либо работу в этот самый день, истреблю Я душу его из среды народа его» (23:27).

Угроза серьезная, поэтому ни один вменяемый еврей не станет трапезничать и работать в Судный день. Но при иных обстоятельствах этот же самый пост становится подвигом.

В сборнике историй Яффы Элиах «Бог здесь больше не живет», приводится следующее воспоминание: «Утром рабби и его маленькая группа молодых хасидов собрались в комнате Шнивеса. "Я слышал, что вы молились прошлой ночью. Я не верю в молитвы, - заявил им Шнивес. - В принципе я даже против них. Но меня восхищает ваша храбрость. Как вы знаете, молитвы в Яновском лагере наказываются смертью".

И он жестом пригласил их последовать за собой. Он привел их в лагерный штаб СС, большой деревянный дом. "Вы, ребята, будете полировать здесь пол без щеток и ваксы. А вы, рабби, будете чистить окно сухими тряпками. Таким образом вы не совершите запрещенных работ." И он резко вышел, не произнеся больше ни слова.

Рабби стоял на лестнице с тряпьем в руке, протирая огромное стекло и распевая молитвы, его спутники подпевали ему, протирая пол.

Около двенадцати часов пополудни дверь широко распахнулась и в комнату ввалились два эсэсовца в черной униформе. Они были с повозкой до отказа набитой пищей. "Полдень. Самое время поесть хлеба, супа и мяса", - объявил один из эсэсовцев. Комната наполнилась ароматом свежеприготовленных блюд, таких блюд, которых узники не видели со времени немецкой оккупации: белый хлеб, горячий овощной суп, огромные порции мяса.

Высокий эсэсовец визгливым голосом скомандовал: "Немедленно ешьте, в противном случае вы будете застрелены на месте!" Никто не пошевельнулся. Рабби остался стоять на лестнице, хасиды на полу. Немец повторил приказ. Рабби и хасиды остались прикованы к своим местам. Эсэсовцы позвали Шнивеса.

«Шнивес, если эти грязные псы сейчас не станут есть, ты будешь пристрелен вместе с ними».

Но Шнивес взглянул немцу прямо в глаза и заявил совершенно спокойным голосом: «Сегодня евреи не едят. Сегодня наш праздник Йом Кипур».

«Ты наверно не понял, еврейский пес, - заревел эсэсовец. – Именем Фюрера и Третьего Рейха, приказываю вам, жрите!».

Шнивес, высоко подняв голову и спокойно повторил тот же самый ответ. «Мы, евреи, подчиняемся законам Торы. Сегодня Йом Кипур, день поста».

Немец выхватил из кобуры револьвер и направил его Шнивесу в висок. Шнивес остался спокоен. Он стоял молча, без напряжения, с поднятой головой. Раздался выстрел. Шнивес упал. На полу появилась все увеличивающаяся лужа крови.

Рабби и хасиды словно вросли каждый в свое место. Они не могли поверить тому, что только что видели их глаза. Шнивес, в прошлом публично нарушавший еврейский закон, публично же освятил Божие имя и умер как мученик, делая честь своему еврейству».

Ради спасения жизни еврей вправе нарушить заповедь, однако все же не в том случае, когда антисемиты добиваются от него отречения. Если человек серьезно болеет, и воздержание от еды и питья в Йом-Кипур может критически сказаться на его состоянии, ему разрешается нарушать пост. Но если, как в приведенной истории, враги требуют этого нарушения чтобы поглумиться над евреями, он призван освятить Имя.

Эти свидетельства дороги и Богу, и людям, как сказано: «Когда увидит детей своих, дело рук Моих, в среде своей освящающими Имя Мое – потому что освящать будут они Святого Йаковлева, и пред Богом Израиля благоговеть будут, – тогда познают мудрость блуждающие духом, и ропщущие получат назидание» (Иешайя 29:23).

Еврейский мартириолог хранит бесчисленное множество подобных свидетельств, свидетельств «освящения Имени». И когда говорят об «освящении», обыкновенно имеют в виду именно такую ситуацию.

Обратная сторона

Но грань между освящением и осквернением Имени все же очень и очень тонка. В самом деле, освящение Имени, в том смысле, в котором мы его сейчас определили, является обратной стороной осквернения Имени: «так сказал Господь: даром проданы были вы и не за деньги избавлены будете. Ибо так сказал Господь Бог: в Египет спускался народ Мой сначала, чтоб жить там, и Ашшур ни за что угнетал его. И ныне, что Мне здесь – слово Господа – если народ Мой взят даром, правители его вопиют – слово Господа – и постоянно, всякий день имя Мое оскверняется» (Йешайя 52:3).

Соответственно другой способ «освящения Имени» - это исправление общей ситуации, сопровождающееся гибелью уже не евреев, а их врагов. Именно в этом смысле используется выражение «освящение Имени» в пророчествах Йехезкеля:

«Так сказал Господь Бог: вот Я – против тебя, Цидон, и прославлюсь среди тебя. И узнают, что Я – Господь, когда совершу Я над ним кары, и буду Я освящен в нем. И пошлю на него мор, и кровь – на улицы его, и падут среди него убитые мечом, (направленным) на него со всех сторон; и узнают, что Я – Господь» (Йехезкель 28:22).

«Призову на него (на Гога) меч на всех горах Моих, – слово Господа Бога. Меч каждого будет против брата его. И буду судиться с ним мором и кровью, и ливень проливной, и град камней, огонь и серу пролью на него и на отряды его, и на народы многие, которые с ним. И Я возвеличусь, и освящусь, и появлюсь пред глазами народов многих, и узнают, что Я – Господь». (38:23)

И, конечно же, ни в чем так не освящается Имя Создателя, как в возрождении государства Израиль: «Так сказал Господь Бог: когда Я соберу дом Израиля из народов, средь которых рассеяны они, то освящусь в них пред глазами народов, и будут обитать на земле своей, которую дал Я слуге Моему Йакову» (36:25).

Рав Элиэзер Меламед в своей книге «Жемчужины галахи» пишет: «Благодаря образованию Государства Израиль мы избавились от позора изгнания. Многие поколения нашего народа скитались, подвергаясь страшным унижениям, грабежам и убийствам. Народы мира глумились и насмехались над нами, говоря, что мы идем, как скот, на заклание, что нас надо убивать, истреблять, бить и порочить. Чужие люди говорили нам: у вас нет больше надежды. Это было ужасное осквернение Имени Всевышнего, ибо еврейский народ назван Именем Всевышнего, и когда мы подвергаемся позору, тогда и Имя Его оскверняется среди народов».

Но, увы, и сегодня многие евреи предпочитают видеть себя не защищающими свою свободу людьми, а ведомыми на убой жертвенными животными («нас убивают ежедневно, почитают нас овцами для заклания» Теилим 44:23).

Недавно ведущий радиостанции «Галей Цахал» Коби Мейдан заявил, что ему стыдно того, что он израильтянин. Что случилось? Оказывается, защищая государственную границу от пытавшейся прорвать ее 35-тысячной толпы, ЦАХАЛ застрелил 17 «освободителей Палестины», большинство из которых являлись вооруженными террористами.

Коби Мейдан не одинок. Вскоре к нему присоединилась уроженка Иерусалима – голливудская актриса Натали Портман, отказавшаяся приехать в Израиль за присужденной ей «Премией Берешит». Звезда заявила, что «последние события в Израиле очень расстроили ее и она не может явиться на церемонию с чистой совестью».

Церемония была отменена, что, по-видимому, хоть как-то смягчило моральные мучения актрисы, обостренную совесть, которой в полной мере могла бы удовлетворить лишь сцена прорыва границы и погрома в прилегающих к ней «штетлах».

Поза этих «светлых душ» - отвратительна и ложна: те, кто уничтожению врагов Израиля предпочитают пролитие еврейской крови, соучаствуют в осквернения Имени.

Освящение Имени заключатся не только в том, чтобы достойно умереть от руки антисемита, но и в том, чтобы достойно (без излишней экзальтации) его умертвить.

Брат Стефана Цвейга Арнольд приводит слова британского военного губернатора Палестины, сказанные вновь прибывшим офицерам колониальной службы: «Господа, во время гражданской войны в России я видел жестокие еврейские погромы, когда громилы врывались в еврейские подвалы, где бледные молодые люди с длиннющими пейсами, заплетенными в косички, при слабом свете сальных свечей изучали какую-то мудрость, нарисованную квадратными буквами в старинных книгах. Бандиты насиловали их жен и сестер, убивали родителей, а молодые люди не сопротивлялись, наоборот, они падали на живот и целовали сапоги бандитам – вымаливали свою жалкую жизнь. Джентльмены, это было омерзительное зрелище. С таким представлением о евреях я уехал в Лондон и здесь получил направление в Палестину. Через несколько месяцев к этому берегу начали швартоваться большие транспорты, на которых прибыли тысячи этих золотушных юношей из России. Но едва их нога касалась этой земли, они изменялись неузнаваемо. Где-то через месяц они сбривали пейсы, надевали голубые рубашки и брали в руки оружие. И нет на земле солдат страшнее их!».

Кто бы мог подумать, но оказалось, что военные победы Израиля освящают Имя Всевышнего куда эффективней погромов!

ИСКУПИТЕЛЬНАЯ МИССИЯ ("Эмор" 5777 - 11.05.2017)

Расхождение между иудаизмом и христианством в этом вопросе искупительных страданий праведника большому счету касается лишь одного пункта: по вере иудаизма, существует множество праведников, на которых крепится мир. По вере церкви, существует лишь один праведник, который искупает грехи прочих людей, которые все нуждаются в искуплении.

Око за око

В недельной главе «Эмор» среди прочих предписаний, связанных с праздниками, мы читаем: «И принесите сверх хлеба семь однолетних ягнят без порока и одного молодого тельца, и двух овнов, – они будут всесожжением Господу, – и хлебное приношение, и возлияние к ним, в жертву, в благоухание Господу. И приготовьте козленка одного в грехоочистительную жертву» (23:19).

От каких грехов искупают постоянно фигурирующие в Торе «грехоочистительные» жертвы? Исключительно от оплошностей, от нарушений, совершенных по ошибке. За сознательные преступления человек расплачивается каким-либо наказанием. Правда, некоторые наказания так же являются в определенном смысле «искупительными», т.е. предполагают денежную замену.

Так, ниже мы читаем: «Кто нанесет увечье ближнему своему, как сделал он, так да сделано будет с ним. Перелом за перелом, око за око, зуб за зуб: какое увечье нанесет он человеку, такое должно быть нанесено ему. И убивший скотину должен заплатить за нее, а убивший человека должен быть умерщвлен» (24:19-22).

Как известно, слова «око за око» трактуются не в качестве нанесения ответного увечья, а в качестве выплаты соответствующей компенсации. Но от пролития человеческой крови невозможно откупиться деньгами: «Не берите выкупа за душу убийцы... он должен быть предан смерти» (Бемидбар 35:31-34).

Итак, имеются ущербы, которые могу быть компенсированы деньгами, а значит могут быть произведены даже и третьим лицом, и имеются ущербы, за которые может расплатиться только сам грешник.

Таков порядок, предусмотренный Создателем. Однако порядок этот далеко не всегда поддерживается.... Как же управляется мир, когда закон попирается?

В мидраше сказано: "Если на земле есть суд, то на небе нет суда", и наоборот, когда на земле нет суда, включается суд небесный.

Казалось бы, небесный суд должен доделывать то, что упустил суд земной: т.е. должен «подбирать колоски», добивать небесными молниями тех, кто ушли от земного правосудия. Однако это далеко не всегда происходит. Часто случается прямо обратное, часто, как это разъясняется в книге Зоар, «когда хочет Святой, благословен Он, взыскать с грешников и истребить их из вселенной, посылает Он им благополучие и дает им достаток во всем».

А в Талмуде сказано: «Тому, у кого заслуг больше, чем грехов, посылаются ему несчастья... Тому, у кого грехов больше, чем заслуг, посылают благополучие».

Эту парадоксальную практику небесного судопроизводства комментаторы поясняют следующим образом: «несчастья, чтобы милость ему была оказана в грядущем мире; благополучие, чтобы выплатить ему награду в этом мире».

Итак, видимый разнобой между земным и небесным судами возникает из-за того, что небесный суд (в отличие от земного) располагает не только средствами посюстороннего воздаяния, но и воздаяния посмертного.

Между тем полностью небесный суд к приведенной схеме все же не сводится, так как допускает также и наличие вполне «невинных страдальцев», страдальцев так или иначе расплачивающихся за чужие грехи.

Манифестом соответствующего подхода служит 53-я глава из книги пророка Иешайяу: «Он презираем был и отвергнут людьми, страдалец и изведавший болезнь, и как бы отвращая от себя лица, презираем (был), и мы не почитали его. Но болезни наши переносил он, и боли наши терпел он, а мы считали, что он поражаем, побиваем Богом и истязаем. И он изранен преступлениями нашими, сокрушен грехами нашими, наказание за благополучие наше – на нем, и ранами его исцеляемся мы. Все мы, как овцы, блуждали, каждый повернул на дорогу свою, и Господь возложил на него грех всех нас. Притеснен и измучен он был, и не открывал рта своего, как овца, ведомая на заклание, и как овца, безгласная пред стригущими ее... Господу угодно было сокрушить его болезнями; если сделает душу свою жертвой повинности».

Жертва праведника

Слова эти трудно истолковать как-то иначе: страдания праведника искупают грехи грешников. В силу того, что христианство усматривает в приведенных словах основание своей доктрины искупительных страданий Мессии, евреи часто пытаются от подобной интерпретации отмежеваться. Однако в этой полемике важно не переусердствовать: согласно одним иудейским комментариям, «искупителем» из 53-ей главы является Машиах, (Сангедрин 98б, Рут раба 5:6), а согласно другим - Израиль (Бемидбар раба Насо 13:2).

Аналогичное понимание миссии праведника подтверждается также и многими другими источниками: "Смерть праведников искупает" (Моэд Катан 28.а). "Если человек праведен, то он истинное возношение для искупления. А иной, неправедный, не пригоден для возношения, потому что порча на нем, как написано: "и не к благоволению и т.д.". И поэтому праведники – искупление вселенной. И приношение они во вселенной" (Зохар 1,65.а).

«Кого любит Святой, благословен Он, того сокрушает страданиями, как сказано: «Господу угодно сокрушать его болезнями». Может быть не важно, если человек принимает страдания с любовью? Отнюдь. Как сказано: «Если сделает душу свою жертвой повинности». Как жертва приносится осознанно, так и страдания должны претерпеваться осознанно» (Брахот 5).

И тут мы как будто возвращаемся к проблеме воздаяния как такового, возвращаемся к проблеме, заявленной в приведенных выше пасуках: каким образом можно «откупиться» от расплаты за собственный грех? На все ли грехи такая расплата распространяется? Действует ли в небесном судопроизводстве разделение грехов на те, за которые отвечает сам грешник, и те, за которые воздается по принципу «око за око»?

На этот счет трудно найти какое-либо «строгое» определение, но в целом создается впечатление, что в небесном судопроизводстве, так же как и в судопроизводстве земном, существуют два типа грехов. В отношении одних действует принцип индивидуального наказания, в отношении других принцип «око за око», т.е. они компенсируются, причем не только самим нарушителем, но зачастую как раз третьим лицом - праведником.

При этом кровь праведников оказывается искупительна в том же плане, в котором искупительна кровь тельцов и козлов, а именно в случае «ошибочных» действий, а отнюдь не сознательных преступлений. Страданиями праведников искупаются наказания тех людей, чья воля к добру не задета, но которые по легкомыслию затруднились ее полноценно реализовать.

Ключом к такому пониманию, как мне кажется, может служить история каббалиста ХХVII века р. Шимшона из Острополера. Изучая Свиток Эстер, р.Шимшон пришел к выводу, что приговор об уничтожении евреев не был полностью отменен в дни Ахашвероша, но перенесен на 5408 (1648) год. Р.Шимшон призвал народ к покаянию, но не добившись должного отклика, обратился к трем величайшим мудрецам своего поколения с призывом добровольно принять смерть, чтобы ею отвести приговор. По его мнению, заслуг каждого из них хватало лишь на четверть еврейского народа. Р. Шабтай бар Меир Акоэн (Шах), и еще один рав (сославшиеся на неотложные обязательства) отказались. Погибнуть во имя народа выразил готовность только р. Йехиэль-Михл из Немирова, также отметивший, что гематрия «Хевлей Машиах» — 408 (т.е. 5408 год).

Технические подробности этого плана остаются не вполне ясны. Некоторые считают, что предложение р.Шимшона тем самым оказалось сорвано; некоторые, что оно принесло частичны плоды: Р.Шимшон и р.Йехиэль-Михл вместе с четвертью украинских евреев погибли в погромах 1648 года (р.Шабтай Акоэн умер в 1663).

Итак, можно, по-видимому, заключить, что кровь праведника избавляет «грешников», однако все же не тех, которые Богу противятся, но лишь тех, которые Его делу сочувствуют.

Расхождение между иудаизмом и христианством в этом вопросе по большому счету касается лишь одного пункта: по вере иудаизма, существует множество (по меньшей мере 36) праведников, на которых крепится мир. По вере церкви, существует лишь один праведник, который искупает грехи прочих людей, остальные же праведники своими страданиями никого не искупают и сами нуждаются в искуплении.

Однако сам Йешуа придерживался в этом вопросе иудейского подхода: «если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных сократятся те дни».

АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ФОРМУЛА ("Эмор" 5776 - 12.05.2016)

В отличие от лжи, воровства и прочих пороков, которые громогласно порицаются семьей и школой, тема инцеста, как правило, вовсе не всплывает. Запрету на кровосмешение никого не надо специально обучать, как не надо обучать ясновидца, запрету заполнять карты «Лото» с выигрышными номерами.

Идеальная семья

Недельная глава «Эмор» начинается словами: «И сказал Господь Моше: объяви священникам, сынам Аароновым, и скажи им: (никто из них) да не осквернится (прикосновением к) умершим из народа своего, Только ближним родственником своим: матерью своей и отцом своим, сыном своим и дочерью своей, и братом своим, И сестрою своей, девицей, близкой к нему, не бывшей замужем, можно ему оскверниться. Да не осквернит он себя, муж в народе своем, так чтобы стать ему нечестивым» (21:2-4).

Запрет осквернения, то есть запрет соприкосновения с мертвым телом, и даже появления в месте его нахождения, очень строг. Строг до такой спепени, что коэну предписывается срочно покинуть дом, в котором кто-то умер. Если священник в момент известия о смерти находился в постели, ему следует выскочить из дома в чем он был – в пижаме, или даже вовсе голым, не теряя время на одевание!

И тем не менее, как мы видим, Всевышний позволял своим коэнам оскверняться ради ближайших родственников. Долг прощания с родителем или братом перевешивает тем самым позор оказаться голым на улице!

Итак, родственники первостепенной близости - это особый избранный круг. Родители и дети, братья и сестры - не внешние по отношению к человеку существа, они задают самые глубокие, самые сокровенные его основы, они формируют не только ядро семьи, но и ядро личности каждого из них.

Не случайно все перечисленные являются теми же самыми лицами, с которыми, как это говорилось в предыдущей недельной главе, запрещены интимные отношения: «Никто ни к кому из родственников по плоти не приближайтесь, чтобы открыть наготу. Я Господь. Наготы отца твоего и наготы матери твоей не открывай... Наготы сестры твоей, дочери отца твоего или дочери матери твоей, рожденной в доме или рожденной вне дома, не открывай наготы их» (18:7-8).

Ведь сексуальная связь исходно ориентирована на радикально Иного - иного по семейной крови и иного по полу. Сексуальная связь – это связь с человеком заведомо другим, заведо дальним. Только с ним может быть установлена нулевая степень родства. Тех же, кто находятся в первостепенной к нам близости, невозможно сделать еще ближе, не разрушив при этом всю основу человеческих отношений.

«Почему, - недоумевает Фрейд, - инцест с дочерью или с сестрой должен являться особо тяжким преступлением, гораздо более гнусным, чем любое другое сексуальное сношение? Ответ на вопрос о таком обосновании гласит, что этому противятся все наши чувства. Но это означает только, что запрет считается само собой разумеющимся, что его можно не обосновывать. Никчемность такого объяснения обнаруживается достаточно легко. То, что якобы оскорбляет наши самые святые чувства, было общепринятым обычаем, можно сказать священной привычкой в знатных семьях древнего Египта и у других древних народов… Истина в противоположном. Первый выбор объекта у людей всегда инцестуозный, у мужчины направленный на мать и сестру, и требуются самые строгие запреты, чтобы не дать проявиться этой продолжающей оказывать свое действие детской склонности».

Оставим в стороне привычки знатных египетских семейств. Как и любые другие вредные привычки, при известном воспитании их действительно можно развить, но на отвращение к инцесту душа настроена исходно, она установлена на этого отвращение по умолчанию.

Я вовсе не хочу сказать, что эта настройка имеет физиологический характер, характер ее - культурного, духовного свойства. Однако она столь базисна и глубинна, что не нуждается для своего формирования в грозных окриках и «суровых запретах». Отвращение к инцесту закладывается контекстом семейных отношений, оно впитывается с молоком матери и присуще множеству развитых народов.

При всем том, что Тора эти запреты содержит, их специально никому не внушают. В отличие от вранья, воровства, рукоприкладства и прочих пороков, которые громогласно порицаются семьей и школой, тема инцеста, как правило, вовсе не всплывает. Запрету на кровосмешение никого не надо специально обучать, как не надо обучать ясновидца, запрету заполнять карты «Лото» с выигрышными номерами. Такое ему даже и в голову не приходит. Тот, кто близко связан с тайной мироздания, не променяет эту близость на круглую сумму. Кровосмесителями становятся также как и черными магами, то есть не иначе, как переступив через человека в себе.

Скверна толерантности

Итак, перечисленные в приведенном пасуке лица, лица, погребением которых священник вправе оскверниться («матерью своей и отцом своим, сыном своим и дочерью своей, и братом своим»), являются идеальной основой любой личности, и соответственно любой семьи.

Муж, жена и их дети – это базисная антропологическая формула, эталонный код человечества, любое отклонение от которого не может не вести к самым роковым последствиям, к самому радикальному перерождению человеческой личности.

Не секрет, что в последние несколько лет по нашей планете прошел парад признаний самых причудливых, прежде всего гомосексуальных сожительств в качестве брачных союзов. Даже в России в прошлом году наделал шум «Детский проект Людмилы Улицкой», гвоздем которого послужит опус Веры Тименчик —«Семья у нас и у других». Среди прочего в этой книжке для юношества вкратчего разъясняется: «История гомомсексуальных браков началась не вчера. Это довольно редкое явление, но в истории культуры у отдельных народов такие браки существовали с незопамятных времен. У африканской народности азанде мужчинам разрешалось иметь несколько жен, но при этом другим мужчинам жен не хватало, поэтому они могли брать себе в «жены» юношей 12-20 лет. С родителями мальчика «муж» должен был вести себя так, как положено почтительному зятю. Если мальчик изменял с другим мужчиной, его «муж» мог потребовать немедленно заплатить за нарушение супружеской верности. Мальчик выполнял все работы по дому и сохранению имущества, которые обычно выполняла женщина. Однако, когда «мальчик-жена» достигал зрелости, он уходил от «мужа», становился воином и брал себе в жены женщину, если, конечно, удавалось. Если нет – он тоже находил себе «мальчика-жену». Девочкам, кстати, тоже не возбраняется жить друг с другом: «Не надо думать, что гомосексуальные браки заключались только между мужчинами, – у других африканских племен, например, у панди, приняты браки между женщинами».

Самое печальное, что в цивилизованных странах дело не ограничивается «сексуальным просвещением», не ограничивается «уроками толеранности», но сопровождается передачей гомосексуальным парам живых сирот.

Думаю, мы еще доживем до судебных исков, подаваемых покалеченными людьми, как против своих однополых «родителей», так и против государств их таковыми объявившем.

РАЗНЫЕ РАЗНИЦЫ ("Эмор" 5775 - 30.04.2015)

Между Израилем и народами имеется разрыв, связанный не с количественным накоплением святости, а с принципиальной несводимостью святого к будничному, обусловленной качественным различием призваний.

Красивая схема

В недельной главе «Эмор» говорится о законах, связанных со священством, об исключительном статусе потомков Аарона среди прочих сынов Израиля. «И сказал Господь Моше: объяви священникам, сынам Аароновым, и скажи им: (никто из них) да не осквернится (прикосновением к) умершим из народа своего, Только ближним родственником своим: матерью своей и отцом своим, сыном своим и дочерью своей, и братом своим... Да не осквернит он себя, муж в народе своем, так чтобы стать ему нечестивым. Да не делают они плеши на голове своей и боков бороды своей да не обривают, и на теле своем да не делают надреза. Святы должны быть они Богу своему, и да не оскверняют имени Бога своего, ибо жертвы Господни, хлеб Бога своего, приносят они, и (потому) должны они быть святы». (21:1-9)

Итак, священники выполняют дополнительные заповеди и тем самым дополнительно отделены от прочего человечества, дополнительно святы.

С одной стороны уже все сыны Израиля являются священниками, являются народом святым, как сказано: «И вот, если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим дражайшим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля; А вы будете у Меня царством священников и народом святым» (Шмот 19:5-6).

И в то же время, как все колено Леви (взятое вместо первенцев Израиля), так и потомки Аарона, обладают дополнительной святостью: «Святы должны быть они Богу своему».

В храмовом служении участвовали только левиты, а жертвы приносились только одним семейством из этого колена - коэнами: «Отдай же Левитов Аарону и сынам его; отданы они ему от сынов Израилевых. Аарону же и сынам его поручи, чтобы они наблюдали за священнослужением их; посторонний же, который приступит (к службе), смерти будет предан. И Господь сказал Моше, говоря: Я ведь взял Левитов из среды сынов Израиля вместо всех первенцев, разверзающих чрево, из сынов Израиля, дабы Левиты были Моими» (Бемидбар 3:1-6).

В этом установленном Всевышним порядке часто усматривается единая сквозная иерархия: Народы, Израиль, Левиты, Коэны, Первосвященник.

Причем у иерархии этой имеется вполне четкое пространственное выражение: только Первосвященник может входить в Святая святых, только священники могут приближаться к жертвеннику, только сыны Израиля могут находиться в Храмовом дворе. Но в свою очередь народы мира не только могут находиться на территории внешнего двора, но и настоятельно приглашаются в него заходить, как сказано: «Дом Мой наречется домом молитвы для всех народов» (Иешайя 56.7), «будет каждый оставшийся из всех народов тех, приходивших на Иерусалим, подниматься из года в год, чтобы поклониться Царю, Господу Цваоту, и праздновать праздник Суккот… Будет наказание Египту и наказание всем народам, которые не взойдут праздновать праздник Суккот» (Захар 14:16-19).

Но даже, если никто из народов не придет в Храм, там все равно в Суккот будут приноситься жертвы в их честь. И поэтому в Гемаре (Суккот 55а) сказано: «народы мира не знают, сколь многого они лишились с разрушением Иерусалимского Храма, ибо в те времена, когда Храм стоял, их грехи очищались, а теперь кто очистит их?».

Причем в этом собственно литургическом плане, то есть в плане расположения относительно жертвенника, Израиль вообще выглядит находящимся по одну сторону с народами, выглядит одним из «прихожан».

Подобная иерархия просматривается также в учении Аризаля об эсхатологическом скачке, в результате которого каждый из миров поднимется на следующий уровень: растения начнут двигаться, животные заговорят, народы станут пророчествовать, а Израиль священнодействовать. То есть народы поднимутся на уровень Израиля, Израиль на уровень священников, а священники на уровень Первосвященника.

В рамках этой логики священники, отделенные от Израиля дополнительными заповедями, выглядят «избранниками», относительно которых хочется сказать, что как евреи стали «дражайшим уделом из всех народов», так священники стали дражайшим уделом из всего Израиля.

Более того, у кого-то даже может возникнуть соблазн проэкстраполировать модель «избрания Левитов» на все человечество и предположить, что Израиль, появившийся столетиями позже основных 70 народов, и все же названный первенцем («Так сказал Господь: "сын Мой, первенец Мой – Израиль"» Шмот 4:22), избирается вместо первенцев всех человеческих семей, как вместо первенцев Израиля избираются левиты.

Иррациональный сбой

И все же о таком замещении в Писании нигде ничего не говорится, и по-видимому, не случайно.

Первенцев Израиля могло заменить колено Левитов, потому что они находились внутри одной миссии, но первенцы народов никак не связаны с первородством Израиля. Между Израилем и народами имеется разрыв, связанный не с количественным накоплением святости, а с принципиальной несводимостью святого к будничному, обусловленной качественным различием призваний.

Иерархическая схема работает, но работает не во всех ситуациях, как не во всех ситуациях работает физика Ньютона, и тогда приходится обращаться к иным теориям.

О какой же теории, о какой логике идет речь при взаимоотношениях между Израилем и народами? По-видимому, о теории дополнительности, согласно которой мир двоится вместо того, чтобы унифицироваться.

В самом деле, различие между Израилем и народами - это внешнее различие, различие между двумя дополняющими друг друга субъектами, священным и будничным, в то время как различие между Коэнами и Израилем – это внутреннее различие, различие между святым и святым.

Разница между всеобщим священством Израиля и особенным священством Коэнов сродни разнице между правой и левой сторонами одного тела, в то время как разница между святым и будничным – это разница между двумя суверенными телами, которые далеко не во всех ситуациях стремятся слаженно взаимодействовать.

И Коэны и Израиль находятся внутри одного избрания. Когда говорится, что на горе Синай Израиль получил 613 заповедей, то в этот счет входят также и заповеди, связанные с жертвоприношениями и дополнительными ограничениями («не прикасайся к умершим из народа своего» и т.д.), наложенными на священников. Даже находясь по разные стороны завесы, Коэны и Израиль остаются по одну сторону еврейской судьбы.

Именно в этом заключается причина того, что еврейский народ не испытывает никакой неприязни к коэнам и не устраивает периодически «левитских погромов», в то время как неспособность еврея разувериться в своей избранности очень часто вызывает у народов – начиная от широких джихадистских масс и кончая узким кругом высоколобой интеллектуальной элиты – приступ острейшей ненависти.

СМЫСЛ ЖИЗНИ ("Эмор" 5774 - 01.05.2014)

Жадно желаемая человеком вечность ему явно недостаточна, более того, в какой-то момент начинает его тяготить, даже казаться кошмаром. Так Чехов в частном письме Суворину признавался: «Мне кажется, что жить вечно было бы так же трудно, как всю жизнь не спать». Человеку недостаточно вечности, в первую очередь он нуждается в Боге.

Под знаком вечности

В недельной главе «Эмор» мы читаем: «И говорил Господь Моше так: Скажи Аарону и сынам его, пусть они воздержатся от святынь сынов Израилевых, посвящаемых Мне, дабы не оскверняли святого имени Моего. Я Господь. Скажи им: в роды ваши, всякий из потомства вашего, если приступит к святыням, которые посвящают сыны Израилевы Господу, когда нечистота его на нем, то истреблена будет душа та («никрета анефеш») предо Мною; Я Господь» (22:1-4).

Ниже об аналогичном «истреблении» говорится в связи с Йом Кипуром: «в десятый день седьмого месяца этого – день искупления, священное собрание да будет у вас; и смиряйте души ваши (постом), и приносите огнепалимую жертву Господу. И никакой работы не делайте в самый день сей, ибо это день искупления, чтобы искупить вас пред Господом, Богом вашим. А всякая душа, которая не смирит себя в этот самый день, истребится из народа своего. И того, кто будет делать какую-либо работу в этот самый день, истреблю Я душу его из среды народа его.» (23:27-30)

«Карет», «истребление души» понятие сложное, иногда его трактуют, как осуждение на бездетность, а в каббале оно предполагает полное отключение животной души («нефеш») от того кислородного баллона, который зовется «нешама». При всем том, что сама «нешама» (искрами которой исходно наделен любой еврей) признается неистребимой, в более расширенном толковании слово «карет» все же принято понимать, как уничтожение, как исчезновение души, иными словами, как лишение ее вечной жизни. Как пишет Луцато в книге «Очерк основ»: «Гееном - это место, где осуществляется наказание душ. Они чувствуют боль и страдания, согласно с тем, что необходимо в каждой определенной ситуации. В результате этих страданий искупаются дурные действия грешников, и если они становятся достойными награды, они очищаются от своих грехов и могут отдыхать. А если нет (недостойны награды), их наказывают до тех пор, пока не уничтожат».

Непокорность Богу в пределе ведет душу к тому вечному исчезновению, в которое в какой-то момент своей истории уверовали миллионы европейцев.

Вера в бессмертие, резкий протест против своего исчезновения выражались людьми с глубокой древности. В частности бессмертие души доказывал Сократ («Федр», «Апология Сократа»). А Достоевский писал: «Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация. А высшая идея на земле лишь одна, и именно идея о бессмер­тии души человеческой, ибо все остальные высшие идеи, которыми может быть жив человек, лишь из одной её вытекают». (Дневники писателя 1876)

Двумя столетиями раньше близким образом высказывался Паскаль: «Бесспорно, что человеческая нравственность це­ликом зависит от решения вопроса, бессмертна душа или нет. Меж тем философы, рассуждая о нравственности, просто его отметают: они ведут долгие споры лишь о том, чем занять отпущенные нам минуты» (Мысли 347).

«Я – Господь»

Между тем так жадно желаемая человеком вечность ему явно недостаточна, более того, в какой-то момент начинает его тяготить, даже казаться кошмаром. При всем том, что вечность является важнейшим условием обретения смысла, сама по себе она его лишена. Тот же Достоевский вложил в уста своего героя Свидригайлова слова: «Нам вот все представляется вечность как идея, которую понять нельзя, что-то огромное, огромное! Да почему же непременно огромное? И вдруг, вместо всего этого, представьте себе, будет там одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность. Мне, знаете, в этом роде иногда мерещится».

А Чехов в частном письме Суворину признавался: «Мне кажется, что жить вечно было бы так же трудно, как всю жизнь не спать». (17 декабря 1890)

Более того, как известно, Камю самым радикальным образом связывал смысл жизни с решением о самоубийстве. Как бы развивалась его мысль, если бы самоубийство заранее было бы обречено на неудачу?

Итак, человеку недостаточно вечности, в первую очередь человек нуждается в Боге, и поэтому совсем не случайно угроза «истреблена будет душа та» завершается словами: «предо Мною; Я Господь».

Тора в высшей степени гуманна, ибо поистине гораздо предпочтительнее быть «истребленным перед Богом», чем вечно жить без Него. В статье «О «перерождении убеждений» у Достоевского» Шестов «поправляет» Достоевского, и в его словах о бессмертии души вычитывает веру в Бога. Он пишет: «От «религии в пределах разума», подменившей незаметно для всех слова Писания «Бог есть любовь» словами «любовь есть Бог», он рвётся обратно к истине откровения о живом Боге. Этому научился он от последних, забытых и отверженных всеми людей, у убийцы и распутницы. Это знали и чувствовали и каторжане. Когда им казалось, что Раскольников, так мало на них похожий, самим существованием своим как бы бросает вызов Писанию, они грозно кричали ему: «Ты безбожник! Ты в Бога не веруешь. Убить тебя надо». И Дмитрий Карамазов, после того как судьи вынесли ему обвинительный приговор за совершён­ное не им убийство, непрестанно стал повторять: «Как я буду под землёй без Бога. Каторжному без Бога невозможно». В Дневнике писателя, значит в последние годы жизни, сам Достоевский, уже от собственного имени выразил это в словах: «Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация. А высшая идея на земле лишь одна. (Достоевский подчёрки­вает слово одна), и именно идея о бессмер­тии души человеческой, ибо все остальные высшие идеи, которыми может быть жив человек, лишь из одной её вытекают». Во всех этих мыслях, навеянных Достоевскому ужасами жизни, открывшимися ему во время пребывания в каторге и чтением вечной книги, его неразлучной спутницы в этом периоде его жизни, и сказывается то, что Достоевский назвал «перерождением своих убеждений». Прежде он, следуя своим западным учителям, думал, что мораль может справиться со всеми вопросами, задаваемыми человеку жизнью. Он не замечал, как не замечали и все, с которыми он жил, что мораль сама по себе не защитит человека, брошенного в бесконечные пространства и времена, от бессмысленной жестокости произвола сти­хий. Теперь он узнал, что любовь к ближне­му— не Бог, что любовь к ближнему при сознании, что ближний гибнет и ему нельзя помочь, превращается в ненависть, что под землёй жить без Бога невозможно, что неверие — самое ужасное преступление, за которое человека убить мало, что все идеи без одной высшей идеи — идеи Бога, и идеи бессмертия души, так же призрачны и так же легко обращаются в свою противопо­ложность, как и бессильная любовь к чело­веку неизбежно должна превратиться в ненависть к нему».

К сказанному уместно добавить, что без Бога призрачна даже и вечность, что без Бога вечность превращается в свою противоположность («баню с пауками»); что для человека не «смиряющего себя» перед Богом, отказывающегося от Него, «карет» - это несомненное благо.

СИНАЙСКОЕ ОТКРОВЕНИЕ И ЗОЛОТОЕ СЕЧЕНИЕ ("Эмор" 5773 - 25.04.2013)

Два распирающих годовой круг праздника Торы задают классическую формулу золотого сечения: еврейский год во столько раз больше периода времени от Симхат Торы до Шавуота, во сколько период времени от Симхат Торы до Шавуота больше времени от Шавуота до Симхат Торы.

Совершенство

В недельной главе «Эмор» в ряду прочих законов связанных со священниками, высказывается требование их телесного совершенства: «И сказал Господь Моше, говоря: Говори Аарону следующее: никто из семени твоего в роды их, у которого будет увечье, не должен подходить, чтобы приносить хлеб Бога своего. Никто, у кого увечье, да не подойдет: ни слепой, ни хромой, ни плосконосый, ни уродливый, Ни человек, у которого перелом ноги или перелом руки; Или горбатый, или худой, или с бельмом на глазу, или с коростой, или паршивый, или с поврежденными ятрами. Ни один человек из рода Аарона, священника, у которого увечье, не должен подходить, чтобы приносить жертвы Господни: он увечен, да не подойдет он поднести хлеб Бога своего. Хлеб Бога своего из пресвятого и из святого может он есть; Но к завесе да не подойдет и к жертвеннику да не приступит, ибо увечен он; не должен он бесчестить святынь Моих, ибо Я Господь, освящающий их». (21:16-23)

Далее говорится об аналогичном требовании относительно жертвенных животных. Они также должны быть без порока: «Ничего, на чем есть порок, не приносите, ибо этим не удостоитесь благоволения.» (22:20)

Еврейский дух, открывший миру личного Бога и стихию истории, принято противопоставлять духу эллинскому, опиравшемуся на безличный разум и космическую гармонию. Всем известно, какое значение придавалось телесной красоте древними греками, достигшими несравненных высот в искусстве ваяния и славившихся своей приверженностью спорту. Но как мы видим, идеалы телесного совершенства совсем не чужды также и иудаизму.

Не превращая прекрасное в предмет культа, устремляя свой взор к тому, Кто создал гармонию и продолжает возвышаться над ней, еврейская мысль самой гармонии в тоже время не чурается, и даже предполагает ее как необходимый компонент своей собственной картины мира. Красота занимает в системе иудаизма свое скромное, но все же вполне неоспоримое место. И один важный знак такого отношения, то есть знак безусловного признания определенного значения гармонии скрывается в нашем же недельном чтении «Эмор», а именно в описании последовательности празднования Песаха и Суккота, а также их спутников Шавуота и Шмини Ацерет: «Вот праздники Господни, священные собрания, которые вы должны созывать в назначенное для них время: В первый месяц, в четырнадцатый день месяца, в сумерки, – пэсах Господу. И в пятнадцатый день сего месяца праздник опресноков Господу…. И отсчитайте себе от второго дня празднования, от дня приношения вами омэра возношения, семь недель; полными да будут они; До дня после седьмой недели отсчитайте пятьдесят дней и принесите новое хлебное приношение Господу… В пятнадцатый день седьмого месяца сего – праздник кущей, семь дней Господу. В первый день – священное собрание: никакой работы не делайте. Семь дней приносите огнепалимую жертву Господу; в день восьмой («Шмини ацерет») священное собрание да будет у вас» (23:5-36)

Если измерить периоды времени между указанными в этом отрывке праздничными датами, то перед нами откроется известная с древнейших времен постоянная совершенства – так называемое «золотое сечение», которое друг Леонарда Давинчи математик Лука Пачоли назвал «божественной пропорцией» (таково было название изданной им книги, проиллюстрированной Леонардо).

«Божественная пропорция»

В «Началах» Эвклида описывается одна удивительная пропорция, которая, как считается, математически впервые была выявлена Пифагом, но задолго до него использовалась в архитектуре, а много позже – начиная с эпохи Возрождения – стала все чаще обнаруживаться в самых разнообразных живых существах, начиная с лепестков, улиток и ящериц, и кончая человеком.

Представим себе человека, пупок которого расположен строго посредине между макушкой и пятками. Такой «симметричный» человек покажется нам коротконогим, почти уродливым, и я бы не удивился, если бы потомка Аарона с такими пропорциями не допустили бы до храмового служения. Какая же пропорция признается нами внутренне сообразной?

В 50-х годах XIX века немецкий профессор Цейзинг измерил около двух тысяч человеческих тел. Согласно данным ученого, соотношение между частью тела над пупком и под пупком составляет 0.38 к 0.62. Это и есть та самая пропорция, которая просматривается во всем живом и которая отвечает следующей формулировке: Большая часть этого (разделенного на две неравные половины) отрезка во столько раз меньше целого, во сколько меньшая часть меньше большей. Математически точно это соотношение выражается бесконечной иррациональной дробью: 0.618… - (большая часть), и соответственно 0.382… (меньшая часть). В древности был разработан специальный циркуль для практического вычерчивания этой пропорций.

Между тем, если мы взглянем на те даты, которые заданы Торой в приведенном выше отрывке, то обнаружим следующее: от первого дня Песаха до первого дня Суккота проходит 177 дней и столько же от первого дня Суккота до первого дня Песаха. Между тем от последнего дня, привязанного к Суккоту – Шмини Ацерет (дня возобновления годового круга чтения Торы - Симхот Тора) до последнего дня, привязанного к Песаху – Шавуота (дня дарования Торы) проходит в среднем 220 дней.

Например, в нынешнем 5773 году период между этими датами составляет 219 дней при продолжительности года – 353 дня. Простой расчет показывает, что число дней от Шмини Ацерет до Шавуота в этом случае составляет 0.620… доли от еврейского лунного года. Таким образом, два распирающих годовой круг праздника Торы задают классическую формулу золотого сечения: (не високосный) еврейский год (353-354 дня) во столько раз больше периода времени от Симхат Торы до Шавуота (219-220 дней), во сколько период времени от Симхат Торы до Шавуота больше времени от Шавуота до Симхат Торы (134).

Нетрудно заметить, что децентрализация сечения годового круга, обеспечивающая в нашем случае «божественную пропорцию», достигается за счет пятидесятницы («отсчитайте себе от второго дня празднования, семь недель; полными да будут они; До дня после седьмой недели отсчитайте пятьдесят дней»). Между тем, число 50 также занимает не последнее место в ряду математических артефактов, выделяющихся своим «совершенством».

Отмечая особую приверженность ессеев числу пятьдесят, Филон Александрийский пишет: «Они собираются каждые семь недель, поклоняясь не только простому числу семь, но и его квадрату, ибо почитают его святым и вечно девственным. Это канун самого большого праздника, который приходится на пятидесятый день – самое святое и наиболее соответствующее природе число. Оно составлено из суммы квадратов сторон прямоугольного треугольника, который служит началом происхождения бытия». Имеется в виду прямоугольный треугольник со сторонами 3, 4 и 5, сумма квадратов которых (9 + 16 + 25) тождественна сумме квадратов семи и единицы (49 + 1).

Ессеи пользовались в своем роде идеальным солнечным календарем, насчитывающем 364 дня и разбитым на семь пятидесятниц и две недели (отведенные под Песах и Суккот). Таким образом, в их совершенном календаре праздники всегда выпадали на один и тот же (первый) день недели. Но как мы видим, при этом ессеи проглядели совершенство лунного года, продолжительность которого Создатель установил исходя из пятидесятницы, задающей «божественную пропорцию».

СКОРБЯЩИЙ ПЕРВОСВЯЩЕННИК ("Эмор" 5772 - 03.05.2012)

В Торе сказано: «Первосвященник... одежд своих да не распарывает». В Евангелии же мы читаем: «Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его!». Почему безо всякой к тому видимой причины первосвященник вдруг испытал столь глубокую скорбь, что нарушил строжайший запрет разрывания одежд?

Священство и траур

В недельной главе «Эмор» излагаются законы, данные потомкам Аарона, в том числе говорится об ограничениях, налагаемых на первосвященника: «Священник же высший из братьев своих, на голову которого возлит елей помазания и которого уполномочили облачаться в одежды те, – головных волос своих да не растреплет и одежд своих да не распарывает. И ни к какому умершему не должен он подходить» (21:10-11).

Последнее требование представляется общим ограничением, налагаемым на всех священников, причина которого естественно усматривается в ритуальной стороне вопроса: священник служит в Храме и должен избегать соприкосновения с нечистыми предметами, «отцом» которых является труп человека.

Между тем предшествующее ограничение («одежд своих да не распарывает») позволяет рассмотреть эту заповедь («к умершему не должен он подходить») в несколько ином, моральном плане, а именно как требование возвышаться над страданием, не предаваться горю, по меньшей мере, воздерживаться от внешних проявлений скорби (траура).

Действительно, в описании первого богослужения в Шатре откровения, мы наталкиваемся именно на такого рода ситуацию: потерявший двух сыновей (в результате допущенной теми ритуальной ошибки), Аарон вынужден был «держаться», должен был оставаться на высоте и продолжать богослужение. Так в недельной главе «Шмини» мы читаем: «И взяли сыны Аароновы, Надав и Авиу, каждый свой совок, и положили в них огня, и возложили на него курений, и принесли пред Господа огонь чуждый, какого Он не велел им. И вышел огонь от Господа, и пожрал их, и умерли они пред Господом. И сказал Моше Аарону: это то, что говорил Господь, когда сказал: близкими ко Мне освящусь и пред всем народом Я прославлюсь. И умолк Аарон» (10:1-2).

Молчание Аарона понимается традицией не как шок, вызванный утратой детей, а как выражение глубокого смирения, в связи с чем обыкновенно приводятся слова из Тегилим: «Онемел я, не открываю рта своего, ибо Ты сделал (это)» (39:10).

А Раши поясняет эту сцену следующим образом: «Когда Святой, благословен Он, творит суд над праведными, пред Ним трепещут, Его превозносят и прославляют. Но если так (происходит, когда Он судит праведных), то тем более в случае нечестивых (когда Он карает их)». Впрочем и сама Тора вполне ясно говорит о неуместности оплакивания Аароном погибших детей, этим должны заняться другие: «И позвал Моше Мишаэла и Элцафана, сынов Узиэла дяди Аарона, и сказал им: подойдите, вынесите братьев ваших из святилища за стан. И подошли они, и вынесли их за стан, как сказал Моше. И сказал Моше Аарону и Элазару, и Итамару, сынам его: волос ваших не отпускайте и одежд ваших не раздирайте, дабы вы не умерли и не прогневался бы Он на всю общину. Братья же ваши, весь дом Израилев, пусть оплакивают сожженных, которых сжег Господь. И из двери шатра соборного не выходите, а то умрете, ибо елей помазания Господня на вас. И сделали они по слову Моше». (10:1-7)

Итак, Первосвященник призван быть свободен от проявления скорби: «головных волос своих да не растреплет и одежд своих да не распарывает» – такие требования наложил на него Создатель.

Евангельский артефакт

В Евангелии, в описании суда над Иисусом приводится такой эпизод: «Первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти». (Мф 26:64-66)

Эта сцена – если ее рассматривать, как она передана в первоисточнике - фантастична во многих отношениях. Во-первых, суд происходит не на Храмовой горе, не в "Лишкат Агазит", а в доме первосвященника, то есть в том месте, где смертный приговор («повинен смерти») ни при каких обстоятельствах вынесен быть не мог; во-вторых, никакого богохульства из уст Иисуса не прозвучало, то есть опять же никакого основания для смертного приговора не имелось; и, наконец, в-третьих, безо всякой к тому видимой причины первосвященник вдруг испытал столь глубокую скорбь, что нарушил строжайший запрет разрывания одежд! Что все это значит?!

Я никогда не встречал более убедительной трактовки, хоть как-то объясняющей нагромождение этих несуразностей, чем той, которая дается в книге Хаима Коэна «Иисус – суд и распятие».

Показывая, что евреям не за что было осуждать своего собрата, объявившего себя Мессией, в то время как римляне просто не могли оставить его в живых, Коэн представляет дело так, что Сангедрин был созван исключительно с целью защитить популярного проповедника от нависшей над ним угрозы со стороны римских властей.

Фарисеи и священники намеревались расследовать «дело Иисуса» раньше римлян для того, чтобы выступить в защиту обвиняемого перед Пилатом. С этим был связан сбор улик, которые, как ожидалось, сам Иисус станет опровергать. Но, как свидетельствует Евангелие, осужденный молчал. Тогда обеспокоенный «первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Мессия?» и получил положительный ответ.

Это ответ был равнозначен для Иисуса смертному приговору по римскому суду, и возглас «повинен смерти» - означал, согласно Коэну, именно это – «римляне его убьют, его ничто уже не спасет». И тогда первосвященник, предвидя пагубные последствия происходящего, разодрал на себе одежды.

Но мыслимо ли такое нарушение?

Имеется, по меньшей мере, одно попавшееся мне на каком-то форуме объяснение, которое позволяет представить этот эпизод как чистое недоразумение. Как известно, богослужебная миссия первосвященника уникальна. Во множественном числе это слово в (контексте единовременности) также немыслимо и неупотребимо, как и выражение «римские папы». Между тем евангелисты постоянно говорят именно о «первосвященниках», подразумевая под ними как самого Первосвященника – Каиафу, так и его родных, прежде всего тестя – Анну. В приведенном эпизоде собственное имя первосвященника не названо, в то время как выше указывалось, что на заседании присутствовало несколько «первосвященников» («первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса» (26:59). Но это значит, что допрашивать Иисуса мог не Каифа, а кто-то другой из «первосвященников», который им фактически не являлся, и на котором, поэтому, не лежало запрета рвать на себе одежду.

ЕЩЕ РАЗ О «ЕВРЕЙСКОМ РАСИЗМЕ» ("Эмор" 5771 - 05.05.2011)

Все евреи времен Первого и Второго Храма были убеждены в том, что неевреи ведут распутную жизнь. Однако ничего неадекватного в их оценке не было. Две тысячи лет назад ритуальный промискуитет был среди народов явлением столь же распространенным, сколь и морально приемлемым. В декабрьских сатурналиях участвовали все граждане римской империи от рабов до господ, и церкви потребовались века, чтобы вытравить пристрастие к сакральному блуду, заменив бурные оргии пением рождественских колядок.

Ритуальный промискуитет

В недельном чтении «Эмор» приводятся законы о священниках, среди которых имеются также и некоторые ограничения в брачной сфере: «Он же жену в девстве брать должен. Вдову или отверженную, или обесчещенную, блудницу нельзя ему брать; а лишь девицу из народа своего должен он брать в жену. И нельзя ему бесчестить семени своего в народе своем, так как Я, Господь, освящаю его». (21:13-15)

Итак, в отличие от всех прочих евреев, сыны Аарона не вправе жениться на прозелитках. С чем может быть связан этот запрет? Законы Торы, разумеется, не обязаны иметь однозначного объяснения, и выполняются даже в том случае, если человек не способен рационально их истолковать, однако в данном случае никто никогда не затруднялся с ответом. Всевышний пожелал, чтобы брачные отношения священников отличались дополнительной чистотой, между тем редкие прозелитки древности могли похвалиться тем, что присоединились к еврейскому народу в девственном состоянии.

Послушаем, что говорит на этот счет прославленный собиратель компромата на еврейский закон Исраэль Шахак. В своей книге «Еврейская история. Еврейская религия: тяжесть трех тысяч лет» он пишет: «Половое сношение между замужней еврейкой и любым мужчиной, кроме ее мужа, рассматривается иудаизмом как преступление, оба участника которого подлежат смертной казни; одновременно это один из трех самых тяжких грехов. Отношение к нееврейке совершенно иное. Галаха исходит из того, что все неевреи ведут беспорядочную половую жизнь, и слова Библии "те, чья плоть подобна плоти осла и чье извержение (семени) подобно извержению жеребца"(Йехезкель 23:20)относится к ним... Именно поэтому Галаха предполагает, что неевреи не знают сколько-то достоверно своих отцов. Стало быть, сама постановка вопроса о супружеской измене неприменима к половому акту между евреем и нееврейкой. Поэтому Талмуд (Брахот 78.а) рассматривает это действие скорее как скотоложество».

За исключением последнего утверждения (кстати, в трактате Брахот только 54 страницы), все в целом изложено верно. Все евреи времен Первого и Второго Храма (периода, в который устанавливалась галаха) были убеждены в том, что неевреи ведут распутную жизнь. Однако ничего неадекватного в их оценке не было. Если бы какой-нибудь современный раввин, сославшись на данные официальной статистики, заявил бы что британки и француженки - распутницы, так как подавляющее большинство из них практикуют добрачные сексуальные отношения, этим высказыванием вполне можно было бы возмутиться, так как альтернативное поведение все еще пользуется в европейском обществе определенным уважением, а среди практикующих христиан даже и поддерживается. Но две тысячи лет назад все было по-другому - ритуальный промискуитет был среди народов явлением столь же распространенным, сколь и морально приемлемым. В декабрьских сатурналиях участвовали все граждане римской империи от рабов до господ, и церкви потребовались века, чтобы вытравить пристрастие к сакральному блуду, заменив бурные оргии пением рождественских колядок. А еще столетия после крещения Руси беспорядочные совокупления практиковались в ночь Ивана Купалы.

Можно быть уверенным в том, что во все времена и у всех народов природное целомудрие отвращало некоторых людей от участия в оргиях, однако всенародный характер этих празднеств требовал от еврейской религии введения общей презумпции, согласно которой определение распутников распространялось на всех без исключения. Соответственно, также не могло быть установлено и достоверное отцовство.

Итак, евреи ничуть не ошибались, считая, что «все неевреи ведут беспорядочную половую жизнь», и сравнение пьяного язычника, овладевающего в праздник своей случайной соседкой, с «извергающим семя жеребцом» - вполне корректное сравнение.

Смешанный брак

«В Талмудической энциклопедии сказано: - продолжает Шахак наводить тень на ясный день. - "Тот, кто плотски познал жену нееврея, не подлежит смерти, поскольку в Торе написано "жена ближнего твоего", а не "жена чужака", и даже библейский принцип "мужчина да прилепится к жене своей" не относится к неевреям, поскольку "нет брака для нееврея", поэтому хотя замужняя нееврейка запретна для нееврея, еврей, вступивший в половую связь с нееврейкой, смертной казни не подлежит".

Установление брачных уз является одной из семи заповедей сыновей Ноаха, и согласно иудаизму, брак между неевреем и нееврейкой, разумеется, существует. Более того, супружеская измена среди сыновей Ноаха, согласно Торе, должна караться так же сурово, как и среди сынов Израиля – смертью. Причем, согласно Рамбаму, прелюбодей должен быть казнен даже в том случае, если сам он никогда не слышал о запрете соблазнять чужих жен: «Сын Ноаха, ошибочно нарушивший одну из семи заповедей, признается невиновным… Имеется в виду, что он нарушил невольно. Например, человек овладел замужней женщиной, не зная того, что она замужем. Однако если он знал, что она замужем, но не знал, что тем самым она ему запрещена, и он решил, что это позволительно вступать в интимные отношения с замужними женщинами, то он наказывается». («Мишне Тора» («Гилхот малахим» 10.1)

Для того чтобы вступить в брак с евреем, нееврейке действительно необходимо пройти гиюр. Но ничего чудовищного и потрясающего воображения в этом нет. Любой подлинный брак может построен только на единстве религиозных представлений. Если мужчина и женщина пытаются установить отношения через голову Того, Кто им заведомо ближе, чем они сами, они обманывают себя. Причем так считают не только иудеи, но и представители множества других исповеданий. Так, согласно мистическим наблюдениям Сведенборга, «не может быть супружеской любви между двумя особами различных вероисповеданий, потому что истина одной не согласуется с благом другой, а два несходных и несогласных начала не могут из двух духов образовать один; поэтому и в начале любви их нет ничего духовного; если они живут вместе и согласно, то это только по причинам природным (внешним). На этом основании супружества на небесах заключаются между лицами одного и того же общества как обретающимися в одинаковом благе и в одинаковой истине, а не между лицами различных обществ... Это же самое знаменовалось у израильтян тем, что браки их заключались внутри колен израильских и в особенности внутри семейств, а не вне семейств и колен». (378)

Обвенчать христианина с еврейкой - даже в наш толерантный век однополых браков, - согласятся далеко не в каждой церкви. На что, собственно, так сетует Шахак, не очень понятно.

К НЕЗАВИСИМОСТИ ИЗРАИЛЯ («Эмор» 5768 - 07.05.08)

Между рекой Иордан и Средиземным морем (80 км) нет места для двух государств, и те, кто пытаются внушить нам обратное, лгут и подвергают Израиль величайшей опасности. Однако и те, кто сегодня готовы вышвырнуть на историческую помойку еврейское государство только потому, что оно отказывается включить в себя все территории, освобожденные в 1967 году, позволяют себе такую роскошь, за которую им никогда не расплатиться.

Региональная религия

В недельной главе "Эмор" мы читаем: "И сказал Господь Моше, говоря: Говори с сынами Израиля и скажи им: когда придете в землю, которую Я даю вам, и будете жать на ней жатву, то приносите омэр из начатков жатвы вашей священнику" (23:9-10)

Приношение омэра (снопа) - это лишь одна из многочисленных заповедей Торы, предназначенных исключительно для их выполнения в Эрец Исраэль – "когда придете в землю". По некоторым же мнениям, вообще все заповеди Торы даны лишь для их исполнения в пределах Эрец Исраэль, как сказано: "Учил я вас уставам и законам, как повелел мне Господь Бог мой, дабы так поступать вам в стране, в которую вы входите, чтобы овладеть ею" (Дварим 4:5). Не удивительно поэтому, что проживание в Земле Израиля приравнивается Талмудом ко всем заповедям Торы.

Царствуя над всей вселенной, Всевышний является Богом еврейского народа, как сказано: "У Господа Бога твоего небо и небеса небес, земля и все, что на ней, но только отцов твоих благословил Господь, и избрал вас из всех народов" (Дварим 10.14). Или как говорится в Мехилте де р.Ишмаэля: “Я Бог всех обитателей мира, и все же связал Мое имя только с Израилем”.

Однако при этом Бог в той же мере связан с Землей Израиля, в какой Он связан с народом Израиля. Иудаизм – это не только узконациональная, но и узкорегиональная религия. Говорить, что кто-то не антисемит, а всего лишь антисионист, совершенно абсурдно. Антисионизм – это ядро, корень и неотчуждаемая составляющая всякого антисемитизма. Тот, кто ненавидит и презирает евреев, в первую очередь испытывает эти чувства по отношению к еврейской мечте о возращении в Сион. Ведь именно вопрос о возвращении является вопросом триумфа или провала всего еврейского существования. Я бы сказал так: удалите из любой формы антисемитизма антисионизм, и он превратится в юдофилию.

Однако при этом мы видим, что "овладение" Землею, то есть установление на ее территории суверенной еврейской власти, является ключевой задачей иудаизма. Мало проживать на этой земле и исполнять на ней заповеди в индивидуальном порядке. Все обретает полноту и значение лишь при установлении еврейского суверенитета над Эрец Исраэль.

В эти дни мы отмечаем шестидесятую годовщину возобновления такого суверенитета после двух тысячелетий его утраты. В масштабах человеческой жизни шестьдесят лет – это возраст немалый, достигнув которого, всякий еврей может с полным правом произнести: "Земную жизнь, пройдя до середины…". Но для жизни народа и государства шестьдесят лет – срок довольно-таки незначительный, итоги же его тревожны.

Шестьдесят лет спустя

Представляя собой в целом великодушный, самоотверженный и бесстрашный народ, израильтяне не только не приобрели за этот срок навыков политического выживания, но как будто утратили даже те здоровые инстинкты самосохранения, которые на протяжении веков берегли евреев в галуте.

Из года в год, соревнуясь в декларативных уступках своему смертельному врагу, израильские лидеры сдвинули планку "начальных условий" переговоров далеко за ту красную линию, которая когда-то считалась неприемлемой даже в качестве итоговой. Какой бы еще народ попустил такое? Какой бы еще (живущий в условиях политической свободы) народ мог спокойно созерцать эти процессы и не заменить своих вырождающихся лидеров? Но этот народ поступил противоположным образом: он позволил своей изолгавшейся престарелой элите раздавить нарождающуюся чистую и юную! Увы, но главным политическим результатом уничтожения Гуш-Катифа (помимо террористической милитаризации сектора Газа) явилась деморализация религиозно-сионистского лагеря, его прогрессирующее отчуждение от структур государственной власти.

Месяца два назад рав Шалом-Дов Вольпа, опубликовал заявление, в котором говорилось: "Правительство Израиля, проводящее антинародную политику и предающее страну и народ в руки врага, превратилось во враждебное еврейскому народу государство, по несчастной случайности сохраняющее имя "Израиль"".

К сожалению, слишком многие религиозные сионисты сегодня готовы подписаться под этими словами. После уничтожения Гуш-Катифа независимость Израиля оказалась под вопросом, и не удивительно, что именно это событие вызвало фронтальный кризис доверия не только к кнессету и правительству, но вообще ко всем государственным структурам и государственным служащим. Как-то вдруг всем стало ясно, что они "там" чтобы хапать, а не для выполнения каких-то национальных задач. Если бы это было какое-то другое, а не еврейское государство, то на это можно было бы еще как-то наплевать. "Они" сами по себе – мы сами по себе. Так бывает практически во всех коррумпированных странах – а таковых большинство. А разве в них не живут евреи?

Но у Израиля, к несчастью, другая ситуация: политический "самотек" может стоить ему существования. Одно дело, когда пьяный сидит в глубоком кресле с пультом управления телевизором и перещелкивает программы. Вы можете с ним мириться, хотя его идиотский смех, возможно, и действует вам на нервы. Но совсем другое дело, если этот же нетрезвый человек сидит за рулем автомобиля и управляет им. Одно дело управление Египтом, Аргентиной, Россией и вообще любой другой коррумпированной современной страной, и другое дело руководство Израилем. Но именно поэтому нужно последовательно различать между государством Израиль - начатком нашего избавления, и его антисионистским правительством, ставящим подножки еврейской истории.

Историческая аналогия

После публикации 17 мая 1939 года "Белой книги" Бен-Гурион на ХХI сионистском конгрессе призвал прекратить всякое сотрудничество с английским правительством и начать против него активное сопротивление. Призыв рава Шалом-Дова Вольпа несколько напоминает призыв Бен-Гуриона, как и правительство Ольмерта (а точнее, все израильские правительства после 1993 года) напоминают британские мандатные власти.

План "Дорожная карта", полностью замораживающий еврейское строительство в Иудее и Самарии и предполагающий передачу этих земель под власть арабов, хуже "Белой книги". Ведь он не просто ограничивает рост еврейских поселений, он предполагает их уничтожение. И после того, как израильское правительство приняло этот план, оно поставило себя на один уровень с британскими временщиками.

В определенном отношении рав Шалом-Дов Вольпа, прав: сегодня государство Израиль в значительной мере вредит делу сионизма и еврейской исторической миссии. Отказавшись отстаивать право евреев на Эрец Исраэль, израильское правительство компрометирует и подрывает вековое дело еврейства. Все решения этого правительства, направленные на депортацию еврейского населения Эрец Исраэль – аморальны, беззаконны и, наконец, просто безбожны.

И все же у нас нет иного еврейского государства, кроме того, которое создали сионисты в Эрец Исраэль. Иными словами, свое отрицание мы ни в коей мере не должны направлять на само государство, на его институты и на устоявшиеся демократические нормы. Нынешнее государство Израиль, даже при всей близости его политики к политике британского министерства колоний семидесятилетней давности, все же остается еврейским и открытым к изменениям.

Как известно, между рекой Иордан и Средиземным морем (80 км) нет места для двух государств, и те, кто пытаются внушить нам обратное, лгут и подвергают Израиль величайшей опасности. Однако и те, кто сегодня готовы вышвырнуть на историческую помойку еврейское государство только потому, что оно отказывается включить в себя все территории, освобожденные в 1967 году ("Эрец Исраэль шлема"), позволяют себе такую роскошь, за которую им никогда не расплатиться. Нынешний негативизм многих представителей национально-религиозного лагеря - это проявление той же политической инфантильности, которой страдает Израиль в целом, не наживший за свои шестьдесят лет жизни элементарных политических навыков.

ВЕЧНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИИ («Эмор» 5766 - 11.05.2006)

Беспрецедентный Закон

В недельной главе «Эмор» приводится следующая история: "И вышел сын Израильтянки, он же сын Египтянина, в среду сынов Израилевых, и поссорились в стане сын Израильтянки той с Израильтянином. И проклинал сын Израильтянки Имя, и поносил. И привели его к Моше; имя же матери его Шеломит, дочь Диври, из племени Данова. И посадили его под стражу до объявления им (решения) по слову Господню. И сказал Господь Моше, говоря: Выведи поносителя вон из стана, и да возложат все слышавшие руки свои на голову его, и да забросает его камнями вся община. И сынам Израилевым скажи так: всякий, кто поносит божество свое, понесет грех свой. И кто поносить будет имя Господне, смерти да будет предан, камнями да забросает его вся община: как пришелец, так и туземец, проклинавший Имя, предан будет смерти. И когда кто лишит жизни какого-либо человека, то он должен быть предан смерти. А кто убьет скотину, должен заплатить за нее: животное за животное" и т.д. (24.10-19)

Итак, мы видим, что закон, связанный с наказанием за богохульство, был сформулирован Законодателем в связи с определенной жизненной ситуацией, в связи с определенным инцидентом. Случай, следует заметить, в законодательстве Моше не исключительный, но все же и довольно редкий. В основном законы даются Всевышним безо всякой связи с конкретными событиями, описываемыми Торой.

Более того, устная Тора стремится представить предвечными (то есть задающими исторический контекст, а не задаваемыми историческим контекстом) даже и все последующие раввинистические постановления.

Так, в мидраше Шмот раба (47) говорится: «Когда Бог, благословенно Его имя, открылся на горе Синай, чтобы дать Израилю Тору, Он изложил ее Моше по порядку, главу за главой, и на каждую главу относящуюся к ней мишну, галаху и агаду, как сказано: «И произнес Бог все слова эти» (Шмот 20:1) – даже те вопросы, которые мудрые ученики будут задавать своим наставникам».

В этом мидраше говорится, правда, еще об особом историческом моменте – о моменте дарования Торы, но в других источниках Тора представлена планом, предшествующим миротворению.

Невозможно не заметить, что такой перенос в предисторию всего созданного и выработанного в ходе исторического процесса находится, казалось бы, в духе тех религий, которым иудаизм всегда противостоял.

В самом деле, не только эллинизм, индуизм и буддизм, но и вообще все прочие языческие религии мыслят происходящее как отражение предвечных теогонических процессов. В рамках этих религиозных систем история с полной внутренней необходимостью развивается из некоего надисторического архетипа. Все предопределено и все задано неким общим законом, который как образец представлен в деяниях богов. Таково положение во всех национальных и тем более наднациональных религиях, которые согласны с тем положением, что «на вершине все тропы сходятся».

Существует немало иудеев, готовых подписаться под этим девизом. Однако даже если ему подыскать собственно иудейскую трактовку, необходимо четко определить, в чем все же расходится иудаизм со всеми языческими религиями.

Очевидно, что если в иудаизме и есть что-то оригинальное, так это как раз идея «обратного влияния», то есть идея влияния временных исторических событий на «предвечный план». Исторический процесс открыт, а не предопределен, более того, он оказывает самое непосредственное воздействие на свой вечный исток.

Однако прежде чем высказаться относительно тенденции возгонки в предисторию исторических событий, я бы хотел обратиться к приведенному случаю использования Торой «прецедентного права», как к прецеденту некоторой более глубокой концепции.

В самом деле, невозможно не заметить, что к закону, карающему богохульника смертью, присоединен также и целый пакет других законов!

Мы читаем: "проклинавший Имя, предан будет смерти. И когда кто лишит жизни какого-либо человека, то он должен быть предан смерти. А кто убъет скотину, должен заплатить за нее: животное за животное. И кто нанесет увечье ближнему своему, как сделал он, так да сделано будет с ним. Перелом за перелом, око за око, зуб за зуб… И убивший скотину должен заплатить за нее, а убивший человека должен быть умерщвлен. Закон один да будет у вас, одинаков да будет он для пришельца и туземца, ибо Я Господь, Бог ваш. И говорил (это) Моше сынам Исраэйлевым; и вывели поносителя за стан, и забросали его камнями, и сделали сыны Израйлевы, как повелел Господь Моше. 24.21-23)

Итак, мы видим, что в связи с «прецедентным» законом наказания богохульника, на одном дыхании перечисляется целый комплекс базовых и, казалось бы, совершенно «беспрецедентных» законов Торы!

Оказывается, что Законы Торы, даже такие универсальные и вечные как "не убий» и "око за око", как будто ищут себе повод «внедриться» в историю, обосноваться в истории, они как бы стараются найти себе свой исторический повод!

Вечный план Творца проявляется в каждом временном событии и прецеденте. Такая тенденция имеет место. Но эта тенденция теряет в еврейской системе координат всякий смысл, если одновременно не замечать тенденции прямо обратной. Оригинально и ценно в иудаизме именно то положение, что у вечности и времени очень непростые, можно даже сказать вполне партнерские взаимоотношения.

Еврейский Закон действительно беспрецедентен, но как раз не тем, что он не обращается к прецедентам, а тем, что он понимает вечные надисторические законы, как открытые и корректируемые в историческом процессе. Из приведенной истории с богохульником мы вправе заключить, что даже наиболее универсальные и вечные законы Торы ищут себе сиюминутного повода, для того чтобы ворваться во временной мир.

Ирония истории

На протяжении веков в иудаизме все более набирала силу обратная тенденция, тенденция представить Тору как статичную надвременную структуру, как нечто именно в высшей степени «предвечное».

Но граница с язычеством при этом переступалась довольно редко. Как правило идея свободы сохранялась. Например, расхожее утверждение, что Тора как текст предшествовала миру, предполагает, что порядок букв в «предвечной» Торе был совершенно иным, и формировался как раз в ходе истории.

Позволительно поэтому сказать, что идея «предвечности» касается в иудаизме по преимуществу формы. И все же для слабых умов эта форма порой стала служить известным соблазном. Многие классические толкования стали оставлять в этих умах впечатление, что Священная история была от начала и до конца «расписана» небесами. Как в языческих системах, исторический процесс превратился для некоторых иудеев в какое-то подобие эмбрионального процесса, в котором результат полностью предопределяется набором генов оплодотворенной яйцеклетки. Школьная еврейская концепция истории все меньше обращалась к идее свободы и все больше к идее какой-то мистической необходимости.

Создается впечатление, что массовый отток еврейства в революционные движения на рубеже ХIХ - ХХ веков в значительной мере был вызван этой подменой исторического мышления надисторическими мифологемами.

Иудаизм, на протяжении веков ретушировавший свой историзм, оказался неспособен в какой-то момент дать ответы на ряд насущных исторических вопросов, и многие евреи, истосковавшиеся по подлинной свободе, оставили ешивы ради того, чтобы вступить в историю в качестве ее непосредственных делателей. Одной из таких революционных идеологий оказался сионизм.

Сегодня, когда светский сионизм вошел в свою терминальную фазу, когда его крах для всех стал очевиден, невольно возникает вопрос: а что это вообще такое было? Что это на них нашло?

Социалистами двигала идея национального и одновременно социального возрождения, в рамках которого человек сам является творцом своей судьбы. Но как мы теперь ясно видим, полный отказ от «предвечных» идеалов оказался не менее пагубен, чем их передозировка. Свободная от «предрассудка» вечности история оборачивается историей саморазрушения. Не только дети и внуки «творцов собственной судьбы», но в значительной мере и они сами стали безжалосно крушить дело своих рук. Опыт Рабина, Переса и Шарона показывает, что и Бен-Гурион, и даже Герцель сегодня вполне могли бы усесться в президиуме ликвидаторов сионизма, возвращающих в сказку то, что уже стало былью.

Чисто «человеческая история», то есть история, базирующаяся не на теологических концепциях, а исключительно на идеях свободы и ответственности, возможна, но все же, как показывает опыт, не в Эрец Исраэль. Эта земля извергает из себя тех, кто пытается превратить ее в "Новый Свет" и тем более в новый Гонконг. У того, кто в Эрец Исраэль дерзает вычеркнуть из своей исторической концепции вечный священный компонент, нет будущего.

Мы привыкли плавать в тихих заводях собственных исторических концепций, мы страшимся вырываться на просторы той бескрайней открытой истории, которую задал собой ТАНАХ. Но, хотим мы того или не хотим, мы там именно находимся. Такова история – с одной стороны она открытая и свободная, с другой - Священная, то есть задуманная Всевышним. С одной стороны законы Торы сиюминутны и ситуативны, с другой – вечны и неизменны.

СЫНЫ ИЗРАИЛЯ И СЫНЫ ААРОНА («Эмор» 5764)

Дополнительные требования

В недельной главе «Эмор» описываются законы, связанные со священниками – потомками Аарона.

На священников распространяется ряд законов, отличающих их от всех прочих сынов Израиля. Внутри общего избрания Израиля на коэнов налагаются дополнительные требования. В частности, священник не может соприкасаться с мертвых телом, как сказано: «да не осквернится прикосновением к умершим из народа своего» (21.2).

Для служения в Храме священникам предъявлялось требование телесного совершенства: «И сказал Господь Моше, говоря: Говори Аарону следующее: никто из семени твоего в роды их, у которого будет увечье, не должен подходить, чтобы приносить хлеб Бога своего. Никто у кого увечье, да не подойдет: ни слепой, ни хромой, ни плосконосый, ни уродливый. Ни человек, у которого перелом ноги или перелом руки, или горбатый, или худой, или с бельмом на глазу, или с коростой, или паршивый, или с поврежденными ятрами. Ни один человек из рода Аарона, священника, у которого увечье, не должен подходить, чтобы приносить жертвы Господни: он увечен, да не подойдет он подносить хлеб Бога своего... К завесе да не подойдет и к жертвеннику да не приступит, ибо увечен он; не должен он бесчестить святынь Моих, ибо Я Господь, освящающий их». (21.16-23)

Определенные ограничения накладываются на священника при выборе жены: «Святы должны быть они Богу своему, и да не оскверняют имени Бога своего, ибо жертвы Господа, хлеб Бога своего, приносят они, и потому они должны быть святы. Жену блудницу и обесчещенную нельзя им брать, и жену, отверженную мужем своим, нельзя им брать, так как свят он (священник) Богу своему» (21.6)

Существует также закон, запрещающий священнику приглашать к своему столу рядовых сынов Израиля, во всяком случае если при этом он подает мясо жертвенных животных и иные посвященные Храму продукты.

«И никакой посторонний не должен есть святыни; жилец священника и наемник не должны есть святыни. Если же священник приобретет себе человека покупкою за серебро свое, то сей может есть из нее; так и домочадцы его могут есть из хлеба его. А если дочь священника выйдет замуж за постороннего, то она не должна есть из святого возношения. Но если дочь священника станет вдовою или разведенною, и детей нет у нее, и возвратится она в дом отца своего, как в юности своей, то она может есть хлеб отца своего. Никакому же постороннему нельзя есть его. Если же кто съест святыню по ошибке, то должен приложить пятую долю к тому и отдать священнику вместе со святыней» (22.10-15)

На этом законе хотелось бы отдельно остановиться.

Радикальное отделение

Кажущийся на первый взгляд достаточно понятным, при более пристальном рассмотрении этот закон вызывает ряд вопросов. Действительно, мы легко можем объяснить этот запрет тем, что все посвященное Храму строго отделено от повседневности, и поэтому соответствующей отделенностью должна обладать и пища.

Между тем этот ответ порождает второй вопрос, собственно и возбуждающий интерес: почему тогда обычному сыну Израиля не запрещено приглашать к своему столу нееврея, хотя один вроде бы также отделен от второго, и хотя (как утверждается в Талмуде) стол еврея является аналогом жертвенника?

В самом деле, еврей не может есть в гостях у нееврея, во всяком случае не может прикасаться к значительному количеству подаваемых блюд. Но при этом еврей может безо всякого ограничения принимать нееврев за своим столом. Итак, если отделенный от народов Израиль может разделить с ними свою трапезу, то почему тогда священник не может разделить своей трапезы с Израилем? Чем отделение Коэна от Израиля отличается от отделения Израиля от народов?

При этом стоит отметить, что аналогичная строгость отмечается также и в отношении прозелитизма. Инородец может стать евреем, но ни инородец, ни еврей не могут стать коэном. Коэном можно только родиться. Иными словами, идея родового избрания, пронизывающая призвание сынов Израиля, как бы завершается и исполняется в священстве сынов Аарона.

Итак, чем отличаются два этих разделения - условное израильское и безусловное священническое?

По-видимому, и корень этого отличия, и его смысл следует искать в предистории. Как мы знаем, первоначально на служение в Храме посвящались именно все сыны Израиля, точнее первенцы всех сынов.

«И Господь сказал Моше говоря: Я ведь взял левитов из среды сынов Израиля вместо всех первенцев, разверзающих чрево, из сынов Израиля, дабы левиты были Моими. Ибо всякий первенец - Мой, в день избиения Мною всякого первенца в земле Египетской посвятил Я Себе всякого первенца в Израиле, от человека до скота: они должны быть Моими, Я Господь» (Бемидбар 3.11-13).

В другом месте Тора вновь повторяет, что левиты были взяты для этой службы вместо первенцев. «После сего войдут левиты служить при шатре соборном, когда ты очистишь их и вознесешь их возношением. Ибо вполне отданы они Мне из среды сынов Израиля вместо первоплодия всякой материнской утробы, вместо первенца всякого из сынов Израиля взял Я их Себе. Ибо Мой всякий первенец у сынов Израиля, от человека до скота. В день поражения Мною всех первенцев в земле египетской посвятил Я их Себе. И взял Я левитов взамен всех первенцев у сынов Израиля. И отдал Я левитов из среды сынов Израиля, отданы они Аарону и сынам его для исполнения службы за сынов Израиля при шатре соборном» (8.15-19).

Аарон был потомком Леви, и избрание коэнов находится поэтому в общей логике данного замещения. Но зачем оно вообще понадобилось? Чем были плохи первенцы всех сынов Израиля?

Как сообщает предание, эта замена была осуществлена в результате греха поклонения золотому тельцу, от которого уклонилось все колено Леви. Как сказано в Торе: «И стал Моше в воротах стана, и сказал: кто за Господа - ко мне! И собрались к нему все сыны Леви» (Шемот 32.26)

Но при этом важно отметить, что в какой мере Левиты не участвовали в изготовлении золотого тельца и в поклонении ему, в такой же мере инородцы участвовали активнее других. Собственно говоря считается, что именно «эрев рав», т.е. вышедшие вместе с Израилем инородцы, склонили евреев совершить это нарушение.

«Эрев рав» и потомки Леви оказались в этой истории как бы по разные стороны еврейской общины, с противоположных позиций влияя на нее.

Но может быть, за этим и скрывается та подчеркнутая строгость отделения коэнов от Израиля? Здесь как бы улавливается какая-то компенсация. Возможно в силу того, что «эрев рав» мог войти в еврейских народ, Всевышний решил ограничить вхождение в семью Аарона даже простых израильтян (а не только инородцев). Между тем самих израильтян не смущает этот жесткий запрет. Они относятся к нему с доверием и без комплексов.

В свете этого доверительного отношения евреев к законам связанным со священством, становится более понятно недоверие иудейской традиции к народам мира, которые усматривают в законах связанных с избранием Израиля злокозненность и национальную гордыню (например, в связи со словами Торы: «Законы мои исполняйте и установления Мои соблюдайте» (Ваикра 18.4), Раши поясняет: «Указы Царя, на которые дурное побуждение еврея и народы мира возражают: «Зачем нам их соблюдать?». Например, запреты есть свинину или надевать одежду из шерсти со льном. Поэтому сказано: «Я, Господь Бог» - это Мой указ, вы его обязаны слушать»).

Народы с трудом принимают волю Всевышнего в том, что касается избрания Израиля и соответственно законов, предложенных евреям в связи с этим избранием.

Избрав Израиль, Всевышний произвел параллельное человечество, так же как Он произвел параллельное человечество, создав из Человека женщину.

Мы считаем разделение человечества на сильный и прекрасный пол чем-то естественным, но на самом деле в этом разделении не больше логики, чем в избрании Израиля. Действительно, Всевышний мог бы сделать разум и свободу воли вторичным мужским половым признаком, чем-то вроде бороды или густого баса. В этом случае женщины являлись бы прекрасными животными, которых бы мужчины приобретали как породистых лошадей и собак на специальных рынках. При этом человечество было бы вполне однородным и не ведало бы массы проблем типа неразделенной любви.

Как мы знаем, Всевышний задумал Свое творение иначе, наделив разумной душой в равной мере оба пола. Однако некоторые чувствуют в этом подвох и требуют либо вообще отрешиться от пола в монашестве («нет ни мужского пола, ни женского»), либо отождествить женское с мужским (феминизм).

Антисемиты в этом отношении подобны монахам и феминисткам, они категорически не допускают того, что человечество может быть разделено на Израиль и народы. Остается только сожалеть, что антисемитов в этом мире гораздо больше, чем монахов и феминисток.

Однако при этом на себя обращает внимание, что в самом Израиле не существует такого отношения к коэнам, которое бы напоминало собой антисемитизм. И это безусловно является одновременно и укором для народов и надеждой на то, что они когда-нибудь откажутся от своей ненависти к евреям.

Действительно, евреи отделены от народов на основании той же логики, что и коэны отделены от евреев. Но евреи принимают эту логику и легко соглашаются с особенным положением коэнов. Рядовые сыны Израиля не обвиняют коэнов в том, что те завладели национальными капиталами и средствами массовой информации, они не подозревают священников в том, что те режут на Песах израильских младенцев и плетут сети всеизраильского заговора. Наконец, простые израильтяне не сравнивают священников с нацистами и не утверждают, что те находились в сговоре с Гитлером.

Но если Израиль без проблем может принять священство потомков Аарона, предполагающее радикальное отделение от Израиля, то почему человечество не может принять священство самого Израиля, граница разделения с которым условна?

МУЖСКОЕ И ЖЕНСКОЕ СВЯЩЕНСТВО («Эмор» 5763)

Телегония

В недельной главе «Эмор» излагаются законы, связанные со священниками, которыми, как известно, являются потомки Аарона. При этом на себя обращают внимание особенные требования, предъявляемые священнику при выборе жены: «Святы должны быть они Богу своему, и да не оскверняют имени Бога своего, ибо жертвы Господа, хлеб Бога своего, приносят они, и потому они должны быть святы. Жену блудницу и обесчещенную нельзя им брать, и жену, отверженную мужем своим, нельзя им брать, так как свят он (священник) Богу своему» (21.6)

В отношении первосвященника эти требования еще более строги: «Он же жену в девстве брать должен. Вдову или отверженную, или обесчещенную, блудницу нельзя ему брать, а лишь девицу из народа своего должен он брать в жену. И нельзя ему бесчестить семени своего в народе своем, так как Я, Господь, освящаю его» (21.14)

В гемаре (Ивамот 61.а), где рассматриваются эти законы, можно усмотреть лишь одно послабление - простой священник может жениться на вдове. В действительности коэн может вступить в брак с женщиной, которая была лишена девственности вне брака, но в целом это далеко не всем известное право не отменяет самой тенденции: Священник не должен брать женщину «со вторых рук».

Какой смысл может иметь этот запрет? Прежде чем ответить на этот вопрос, следует отметить, что священство наследуется именно по отцу. Тот, кто родился от дочери коэна, не является коэном, если сам его отец также не коэн. Если еврейство наследуется по материнской, то священство именно по отцовской линии.

При этом важно отметить, что если человек может стать евреем, то священником можно только родиться. Ни инородец, ни простой сын Израиля, ни даже вообще потомок Леви – не имеют возможность стать коэном. Таким образом священство – это специфический признак потомков Аарона по мужской линии. Никакие другие люди в мире этим признаком не обладают.

Последние генетические исследования однозначно показывают, что все евреи, достоверно идентифицирующие себя с коэнами, являются потомками одного общего предка.

Так, сотрудник университета Торонто и медицинского центра «Рамбам» в Хайфе доктор Скорецкий (сам являющийся коэном) инициировал исследование, опубликованное в научном журнале «Natural» (2 января 1997). Им был сделан генетический анализ 188 евреев – мужчин из нескольких стран – из Израиля, Англии и Северной Америки, среди которых имелись коэны, левиты и простые евреи. В результате было установлено, что в 98.5% случаев в Y–хромосомах коэнов имелись определенные «отметки», т.е. обнаруживалась специфическая последовательность ДНК, свойственная преимущественно тем, кто относит себя к потомкам Аарона. Позднее этим же исследователем была обнаружена комбинация из шести хромосомных отметок, которая присуща только коэнам и отмечается у подавляющего большинства из них (в его эксперименте 97 из 106).

Итак, мы видим, что замысел Создателя состоит в том, чтобы храмовое священство представляло собой определенный народ, который несет мужские признаки своего общего предка Аарона и в который нельзя войти со стороны.

С этой точки зрения позволительно осмыслить также и запрет на вступление в брак с женщиной, ранее находившейся в связи с другими мужчинами.

Создается впечатление, что в данном случае Тора вообще как будто бы учитывает явление телегонии. Термин этот известен не всем и требует определенного разъяснения.

Среди тех, кто занят разводом каких-либо породистых животных – голубей, собак, лошадей и т.д., давно существовало поверье, что контакт породистой самки с беспородным самцом сказывается на всех ее последующих пометах. Такую самку всегда было принято браковать.

Между тем, явление наследования признаков самца, с которым самка случалась прежде, потомством, зачатым от последующих самцов - в какой-то момент было признано наукой и названо телегонией. Об этом явлении заговорили в XIX веке после одного хорошо документированного казуса: Через несколько лет после того, как некие коноводы безуспешно пытались скрестить лошадь с зеброй, у этих лошадей - от нормальных породистых жеребцов - стали рождаться полосатые жеребята!

Какие-то исследования на этот счет в ту пору проводились (в частности в 1899 году Феликс Ледантек опубликовал книгу, в которой имелась глава «Телегония или влияние первого самца»). Однако впоследствии – по непонятной причине – интерес к этому явлению среди биологов прошел. Для многих телегония и сейчас остается не более чем предрассудком животноводов. Но в то же время существует немало ученых, воспринимающих это явление как вполне достоверное. В одном попавшемся мне на эту тему исследовании (включавшем эксперименты с мечеными молекулами ДНК), выдвигается гипотеза, что генетический материал из погибших и разрушившихся сперматозоидов достигнувших яичника, может удерживаться зародышевым эпителием, т.е. той тканью, из которой образуются яйцеклетки. Таким образом, созревающие яйцеклетки могут хранить на своей поверхности какой-то генетический материал, привнесенный прежним самцом. При оплодотворении последующим самцом этот генетический материал может оказаться задействованным.

Если это явление признать существующим, то запрет коэну жениться на разведенной женщине может означать также и то, что коэн должен наследовать свои мужские признаки (свою У-хромосому) исключительно от одного праотца.

Кто-то может обратить внимание на то, что священник не может жениться так же и на прозелитке, что здесь имеет место ограничение так же и по материнской линии. Но это не вполне так. В самой Торе запрет жениться на прозелитке не дан. В уже приведенной гемаре (Ивамот 61), где эта проблема рассматривается, запрет жениться на женщине, принявшей иудаизм, связывается все с тем же запретом на союз с блудницей. Зная нравы окружающих их народов, мудрецы предписали воспринимать всякую обращающуюся в иудаизм женщину как бывшую блудницу.

Таким образом, опять же дело не в собственных генах прозелитки, а в опасении, что она может хранить инородные мужские гены.

Два священства

Итак, исходные данные следующие: Священство наследуется по отцу (сыновья дочери коэна – не коэны), в то время как еврейство наследуется по матери (дети еврея от нееврейки – не евреи, дети еврейки от нееврея - евреи). При этом в священство нельзя обратиться - его можно только унаследовать, евреем же может стать человек любой расы.

Смысл этого ограничения (на «обращение» в священство) легко свести к смыслу первого (на брак с разведенной женщиной). Священство - это вторичный половой признак сыновей коэна. Священство - это миссия исключительно мужская.

Священство совпадает с мужской природой и отдано лишь мужской природе. Именно так мы вправе проинтерпретировать ограничения, наложенные на священников при их вступлении в брак.

Может показаться, что в отношении всеобщего священства принцип тот же - священник именно мужчина, женщине же отведена вспомогательная роль.

Действительно, общепризнанно, что всякий еврей является священником («а вы будете у Меня царством священников и народом святым» Шмот 19.6), но вроде бы именно еврей, а не еврейка. Все мы знаем, что число заповедей, наложенных на женщину, существенно меньше, что женщина не совершает специфических обрядов, которые можно расценить как священнические (чтение свитка Торы, субботний кидуш, наложение тфиллин, ношение цицит и т.д.).

Однако это различие полностью блекнет на фоне их общего отчуждения от того культа, которому были посвящены собственно священники – коэны. То священнодействие, которое осуществлял священник – потомок Аарона, не мог осуществлять никакой другой еврей – как женщина, так и мужчина.

Но при этом на себя обращает внимание, что литургия всеобщего священства специфическим образом не связана с мужским полом и в принципе может осуществляться также и женщиной.

Хотя это и не принято, но женщина в принципе может накладывать тфиллин и носить цицит. Женщины могут подниматься к Торе, если они молятся отдельно от мужчин. То же и кидуш. Если в доме нет мужчины и пойти в какую-либо другую еврейскую семью у женщины нет возможности, то она не только может, но и должна освятить субботу.

Известные ограничения можно найти, но в целом видно, что литургические возможности мужчин и женщин в основе своей в Израиле одинаковы. А ведь это совсем не так у коэнов - т.е. дочь коэна не имеет право приносить жертвы так же, как и сыны и дочери Израиля (хотя и может участвовать в жертвенной трапезе).

Но если литургические возможности евреев и евреек одинаковы, то они одинаковы по женскому, а не по мужскому признаку! Ведь мужчина сочетает в себе свойства мужчины и женщины, ему доступно все женское (на генетическом уровне он является носителем как женского, так и мужского генофонда – Х и У - хромосомы). Женщина же чиста в своем женском качестве и не совместима ни с чем мужским (ее генофонд чисто женский - ХХ хромосомы).

Из того, что все основное, что предписано обычному еврею, может сделать также и еврейка, следует лишь то, что литургические обязанности всеобщего священства в своей основе женские, а не мужские. А то, что они поручены прежде всего мужчинам - лишь незначительная деталь, к тому же весьма характерная. Например, никто не станет спорить с тем, что в традиционном обществе стряпня – это удел жены. Между тем шеф-повар (в любом обществе) – это практически всегда мужчина. Священство – в основе своей миссия именно мужская, и поэтому даже в своем женском качестве она поручена все же мужчинам, а не женщинам. Но в целом «бескровные» ритуалы «всеобщего священства» оправдано рассматривать как женские.

Как бы то ни было, литургические обязанности простых сынов Израиля начинают выглядеть женскими при их сопоставлении с обязанностями собственно священническими, которые являются исключительно мужскими.

Но тем самым священство можно подразделить на два типа: особенное - мужское и всеобщее - женское.

В свое время я показывал, что святое и будничное представляют собой брачную пару. Но брачная логика универсальна. Поэтому не удивительно, что ее можно обнаружить так же и во взаимоотношениях святого со святым.

БОГОПОДОБИЕ ЗВЕРЯ («Эмор» 5762)

В материнском инстинкте природное «влечение» столь богоподобно, что как бы возвышается над самой природой.

Право на убийство

В недельном чтении «Эмор» дается заповедь: «И сказал Господь Моше, говоря: Когда родится теленок или ягненок, или козленок, то семь дней он должен пробыть под матерью своею, а от восьмого дня и далее будет благоугоден для огнепалимой жертвы Господу. И коровы или овцы не режьте в один день с потомством ее. И когда вы режете в благодарственную жертву Господу, то приносите ее так, чтобы она приобрела вам благоволение» (22.26-30)

Что может означать этот запрет? Почему на протяжение первой недели жизнь жертвенных животных защищена Божественным законом?

По-видимому, прежде всего мы должны задаться вопросом, почему вообще убийство животного в отличие от убийства человека разрешено?

Действительно, здоровая человеческая совесть не может не противиться убийству животного. В той мере, в какой нашему языку представляется вкусным шницель, нашему уму теленок представляется рожденным для жизни, а не для смерти.

Плоды деревьев желают, чтобы их съели, и именно поэтому они выглядят ярко и привлекательно. Вымя коровы хочет, чтобы его опорожнили. Как говорит Талмуд: «Сильнее, чем теленок хочет сосать молоко, корова хочет кормить молоком» (Псахим 112а). Но в то же время ни одно животное не стремится удовлетворить своей плотью чей-то голод. Напротив, оно страшится когтей хищника точно так же, как его страшится «венец творения» - человек. Наличие разума в этом отношении ничего не прибавляет. Страх смерти и боль присущи ягненку в той же мере, как и человеку.

Обосновать право разумного существа пожирать существо неразумное, с точки зрения самого разума – задача очень непростая. Право на убийство и поедание животных человеку дал Всевышний, и только поэтому человек этим правом широко пользуется.

Тора говорит нам, что Всевышний позволил сыновьям Ноаха поедать животных («все движущееся, что живет, будет вам в пищу, как зелень травную даю вам все» Брешит 9.3), а в дальнейшем подтвердил это право так же и для евреев, т.е. дозволил им есть животных безо всякой связи с жертвоприношениями: «Сколько угодно душе твоей можешь резать и есть мясо по благословению Господа Бога твоего, которое Он дал тебе во всех вратах твоих, нечистый и чистый могут есть сие» (Двар 12.15)

В этом данном свыше праве на убийство животного в сущности можно усмотреть один из признаков человеческого богоподобия. Человек властен над животным («в ваши руки отданы они» Брешит 9.2), как Всевышний властен над человеком. И до тех пор пока мы соглашаемся с тем, что у Всевышнего имеется беспрекословное право забирать наши души в любой (казалось бы, самый неподходящий с нашей точки зрения) момент, до тех пор пока мы со смирением готовы произносить траурное благословение: «Благословен Судия праведный», до тех пор и (вызванное целесообразными, а не «охото-спортивными» целями) убийство животного не вменяется нам в грех. Но что тогда значат эти семь дней, в которые нельзя убивать ягненка? Откуда возник этот период, в который мы своей прерогативы лишены, и есть ли связь между этим сроком и аналогией с нашим богоподобием?

Опыт классовой солидарности

С одной стороны считается, что право Всевышнего забирать человеческую душу – это не произвол, что Он забирает душу в момент какой-либо завершенности, в какой то момент определенной обращенности человека к добру или ко злу; с другой стороны мы чувствует, что наше право убить животное связано также еще и с тем, что убийство животного не сказывается на его вечной судьбе.

Убийство человека лишает его возможности выбирать, раскаиваться и изменяться. Животное же в принципе неизменно. Когда бы оно ни умерло, это никак не сказывается на его вечной судьбе. Проживет ли животное месяц или десять лет, это никак не скажется на его сущности. Человек же за десять лет может не раз круто поменяться и в нравственном и в мировоззренческом отношении, он может создать или разрушить за это время целые миры. Поэтом убивая человека, мы вмешиваемся в вечность, а убивая животное, к вечности не прикасаемся.

Однако если Всевышний запрещает убивать животное в какой-то период, то мы вправе предположить, что в этот период животное предназначено к чему-то выдающемуся, что в этот период оно сопряжено с чем-то вечным, или что то же самое, что в этот период в нем проявлено богоподобие.

Из запрета убивать ягненка на протяжении первых семи дней после его рождения можно заключить, что кормление – это чрезвычайно важная миссия, и в этот период животное находится под специальным божественным покровительством.

Ни один нормальный человек не может без умиления пройти мимо самки любого млекопитающего, кормящей свое потомство. Сам относящийся к «классу млекопитающих», человек всегда испытывает какую-то «классовую солидарность» с любой самкой, любовно опекающей свое подслеповатое потомство. Любой живой человек испытывает изумление, когда обнаруживает, что «сильнее, чем теленок хочет сосать молоко, корова хочет кормить молоком».

В кормлении млекопитающим своего детеныша легко узнается та божественная опека, которую оказывает миру сам Всевышний. Вынашивание плода, его рождение и кормление ясно свидетельствуют о своем небесном первообразе, о промысле, которым Всевышний окружает мир. Трепещущее над своими порождениями животное, обнаруживает, что и оно создано по образу Всевышнего, трепещущего над всеми Своими творениями. Нигде природа не поднимается столь высоко, нигде она не просветлена духом в такой мере, как в материнском инстинкте млекопитающего.

Традиция устанавливает прямую связь между Шехиной и кормлением молоком. Так Магараль пишет: «Разъяснил раби Йоси Хагалили, что малыш, который кормится и привязан к матери или младенец, который существует и питается от груди своей матери, когда видит Шехину, он поднимается ей навстречу. Потому что всякая вещь обращается к своему истоку» (Гвурат Ашем 47).

Но человек не единственное млекопитающее, поэтому даже и в животных следует признать наличие этого божественного образа, и рассматриваемая нами заповедь Торы свидетельствует именно об этом.

Животное, заботящееся о своем потомстве, кормящее и поддерживающее его, просто не может ни от кого больше воспринять этой действительности кроме как от первоистока – от Шехины, женского начала Единого Бога.

Запрет убивать животное в течение хотя бы недели после его рождения может означать только одно: эта миссия должна раскрыться, животное, не пережившее этих чувств, не кормившее молоком детеныша, и детеныш, не пивший молока, отправляются в иной мир, не обогатив этого мира. И поэтому в этот период человеку запрещено убивать их так же, как и себе подобного.

Нам скажут, и скажут справедливо, что нужно делать различие между природной привязанностью и духовной любовью, что духовная любовь тем и отличается от природной привязанности, что она не покорена ей, а ее покоряет, что любовь не следует природе, что она не различает «своего» и «чужого». Человек способен не предпочитать своего ребенка чужому (например, не подменять угодившего в рекруты совершеннолетнего сына малолетним сиротой), а животное – нет.

Виктор Франкл в следующих словах описал различие между человеком и животным: «Человек - это существо, которое всегда может сказать «нет» своим влечениям и которое не должно всегда говорить им «да» и «аминь».

Когда он говорит им «да», это происходит всегда лишь путем идентификации с ними. Это и есть то, что выделяет его из мира животных. Если человек должен каждый раз идентифицироваться с влечениями (в той мере, в какой он желает их принять), животное идентично своим влечениям. У человека есть влечения - животное само есть влечения. То же, что есть человек, - это его свобода, поскольку она присуща ему изначально и неотделима от него, в то время как то, что у меня просто «есть», я вполне могу потерять».

Но в том то и дело, что в материнском инстинкте «влечение» столь богоподобно, что как бы возвышается над самой природой.

Верно, что в отличие от человека животное не способно пожертвовать своим детенышем, но, по крайней мере, собой-то оно в своей любви к детенышу жертвует. И не следует пренебрежительно относиться к тому, что это всего лишь «природа» и «влечение». Не правильнее ли изумиться тому, что даже «природа» может быть жертвенной. Не говоря уже о том, что эта природа обеспечивает общую направленность свободного выбора, что эта природа прообразует сверхприродную любовь и свободу.

Не будь человек сам млекопитающим, не имей он этого природного субстрата, этого инстинктивного желания опекать, сколь была бы бедна и ущербна его свобода!

Тем самым это слепое природное «влечение» возвышается над любым другим, и не случайно Тора призывает его гуманизировать, отнимая у нас право убивать животное в период кормления.

В своих высших проявлениях животные соединяются с человечеством. Уже одно то, что смерть жертвенного животного может искупить человеческие грехи, свидетельствует о том, что между человеческим и животным миром не существует пропасти. И животные уже хотя бы одним тем, что они способны искупить нас, образуют с нами одну жизнь.