ТЕОЛОГИЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТИ ПРЕЗУМПЦИЯ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ СВЕРХНОВОЕ ВРЕМЯ ТАМ И ВСЕГДА ДВА ИМЕНИ ОДНОГО БОГА МЕССИАНСКИЙ КВАДРАТ ДЕНЬ ШЕСТОЙ ТАМ И ВСЕГДА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ АНТИСЕМИТИЗМ КУЛЬТУРА И КУЛЬТ МАТЕМАТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ РОМАНТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ ЕВРЕЙСКИЕ ПРАЗДНИКИ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - БЕРЕШИТ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ШМОТ НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ВАИКРА НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - БЕМИДБАР НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ - ДВАРИМ HOME POLISH ENGLISH HEBREW E-MAIL ФОТОАЛЬБОМ ПУБЛИЦИСТИКА ИНТЕРНЕТ
Недельные чтения - Кдошим
top.mail.ru

НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ

ВАИКРА (ЛЕВИТ)

КДОШИМ

СУПРУЖЕСКАЯ СУПЕРПОЗИЦИЯ (5783-2023)
МЕСТО МЕСТИ (5776-2016)
ОБЩЕНИЕ С ДУХАМИ (5774-2014)
МИЛОСТЬ И ИСТИНА (5771-2011)
ЗАПОВЕДЬ ЛЮБВИ (5770-2010)
ЛОЖЬ ВО СПАСЕНИЕ (5768-2008)
«ДОБЛЕСТНЫЙ» ГРЕХ (5766-2006)
ЛЮБОВЬ СЛЕПА (5765-2005)
КРОВОСМЕШЕНИЕ (5760-2000)

СУПРУЖЕСКАЯ СУПЕРПОЗИЦИЯ («Кдошим» 5783 - 27.04.2023)

Позиция, в которой супруги переживают себя одним телом, оставаясь в то же время двумя разными существами - является суперпозицией.

В главе «Кдошим» Тора дает судьям важное предостережение: «Не делайте неправды на суде; не будь снисходителен к нищему и не угождай лицу великому: по-правде суди ближнего твоего» (Ваикра 19:15)

Итак, ни богатый, ни бедный не могут быть «более равны» перед законом. Судья не должен угодничать перед властителями, как не должен попустительствовать нищим из жалости к их доле.

Не секрет, что на протяжении веков сильные мира сего попирали справедливость. Но лишь в последние два века, под видом искоренения сего векового зла было предпринято решительное искажение противоположного характера.

В последние два столетия социалисты объявили войну богачам, всячески идеализируя, восхваляя и «защищая» бедноту. Идеал социального равенства оказался новой квазирелигией, попирающей человеческое достоинство и свободу; оказался мощной деструктивной силой, направленной на разрушение иудео-христианской цивилизации.

Тора призывает поддерживать бедных: «Давать ты должен ему, и да не будет досадно сердцу твоему, когда дашь ему, ибо за то благословит тебя Господь, Бог твой, во всяком деле твоем и во всяком начинании руки твоей. Ибо не переведется нуждающийся на земле; потому я и повелеваю тебе, говоря: раскрыть должен ты руку свою брату твоему, бедному твоему и нищему твоему в земле твоей». (15:10)

Но при том, что бедному следует помогать, цели стирания грани между ним и богатым не ставится; нищие все же «никогда не переведутся на земле».

Бедный и богатый – это устойчивая диалектическая пара, упоминающаяся в мидраше «Тмура» в связи со словами из книги «Коэлет»: «Также и одно напротив другого сделал Бог» (7.14).

В мидраше сказано: «Святой сотворил весь мир парным: одно вместо другого, и одно против другого. - Без смерти не было бы жизни, а без жизни не было бы смерти; без мира не было бы зла, а без зла не было бы мира… Не будь бедняков, богатые не выделялись бы, и не будь богачей, не выделялись бы бедняки. Он сотворил миловидность и уродство, мужчин и женщин …».

Итак, нищета подразумевает богатство, жизнь подразумевает смерть, мужчина - женщину.

Между тем пара: мужчина – женщина является ключевой в этом списке противоположностей, задает общую логику божественной диалектики.

В Берешит Раба говорится, что, «после того как Всевышний создал мир, Он занят лишь тем, что сочетает суженых: эта женщина – такому-то мужчине». Эти слова понимаются мудрецами не только буквально, но также и в том смысле, что брачная логика лежит в основании сочетания вообще всех противоположностей.

Что специфического в этой логике? Пара «мужское – женское» – заведомо асимметричная пара, причем одна из сторон исходно включает в себя обе. Так, мужчина всегда представляет собой результат сочетания мужского и женского начал (Х- и У- хромосомы), в то время как женщина – отдельная обособленная реальность (ХХ-хромосомы). Благодаря этой особенности, «синтезируясь» между собой, мужчины и женщины не создают третьей реальности – андрогина, а размножаются.

Диалектика богатства и бедности точно такая же. Бедность – только бедность, но богатство включает в себя бедность, включает ее в форме постоянных предпринимательских рисков.

Брачная диалектика исходит из асимметрии, опирается на неравенство, и не удивительно, что со временем именно супружество и лежащая в ее основе нормативная сексуальность подверглись фронтальной атаке социалистов.

Идеал «социального равенства», являвшийся в 19–20 веках главной угрозой открытому «буржуазному» обществу, в 21 веке заместился иделом равенства гендерного. Ведь главной особенностью так называемой «гендерной идентичности» является отрицание половой бинарности. На смену двум полам явились 78 гендеров.

Задача построения бесклассового общества, подразумевающая стирание грани между бедными и богатыми, сменилась задачей построения общества бесполого, стирающего грани между полами.

Достигается эта высокая цель двумя путями: во-первых, средствами экстремального феминизма, отождествляющего женщину с мужчиной, а во-вторых, средствами «гендерного многообразия», подменяющего асимметричную брачную бинарность континуумом сексуальноозабоченных гендеров.

Участь позитрония

Отрицание гендерного дуализма неизбежно влечет отрицание разделения сексуальной жизни на нормативную и патологическую, т.е. ведет к отрицанию еще одной диалектической пары – здоровья и болезни. В сексуальной сфере все здорово! Все куль!

Когда-то Фрейд писал о гомосексуализме: «Если мы не сумеем понять эти болезненные формы сексуальности и связать их с нормальной сексуальной жизнью, то мы не поймем и нормальной сексуальности».

Современная краснознаменная психиатрия достигла этого запредельного тотального недоумия: под давлением сексуальных революционеров гомосексуализм был удален из числа перверсий еще в 70-х годах прошлого века. В наше время от пятна патологичности полностью отмыты садомазохизм и фетишизм, на подходе инцест и педофилия.

На наших глазах происходит отмирание сексопатологии как медицинской дисциплины и ее постепенное вхождение в русло нормативной сексологии.

Этот процесс отбеливания половых извращений невольно подталкивает к поиску аналогий в той области, где деление на норму и патологию исходно неуместно – а именно в области… физики?

Действительно, к неодушевленной природе исходно неприменимо деление явлений на здоровые и патологические, на нормальные и ненормальные. Но тем более поучительно усмотреть аналогию гомосексуализма в собственно природной сфере.

То, что в органическом мире именуется «здоровьем» и «болезнью», в мире неорганическом можно назвать «устойчивым состоянием» и «неустойчивым состоянием».

Например, химические элементы устойчивы. Чтобы расщепить атом, чтобы разрушить химический элемент нужны колоссальные силы.

В этом отношении материя наличной известной нам вселенной в высшей степени стабильна. Основная (барионная) масса мироздания состоит из двух элементов – водорода (75%) и гелия (25%). Остальные элементы таблицы Менделеева составляют менее стотысячной доли процента.

Со своей стороны существует три изотопа водорода: протий, дейтерий и тритий. Самый распространённый изотоп — протий — состоит только из одного протона (нейтрон отсутствует) и одного электрона.

Об этом веществе (составляющем 99,9885 ± 0,0070 % водорода вселенной) и пойдет речь.

Прежде всего выясним продолжительность существования этой стабильной формы материи.

Большой взрыв прозвучал 13,799 ± 0,021 млрд лет назад. Через 10−36 секунд после взрыва началась фаза формирования физических сил и элементарных частиц в их современной форме - после чего наступила эпоха нуклеосинтеза, при которой протоны, объединяясь с нейтронами, образовали ядра дейтерия, гелия и ещё нескольких лёгких изотопов. Через 380 000 лет после Большого взрыва температура снизилась настолько, что стало возможным существование атомов водорода.

Таким образом, атомы водорода в интересующем нас виде существуют уже 13, 419 млрд лет. Это весьма устойчивая система, стабилизированная взаимным притяжением двух частиц – положительно заряженного протона и отрицательно заряженного электрона.

Эти весьма различные по размеру и противоположные по заряду частицы хочется уподобить притягивающимся друг к другу самцу и самке, или для наглядности, даже яйцеклетке и сперматозоиду.

Тут уместно вспомнить, что во вселенной встречаются аналогичные атомы, в которых протоны и электроны заряжены обратным образом – и это антивещество. В антивеществе притяжение осуществляется между отрицательно заряженным протоном (антипротон) и положительно заряженным электроном (позитрон).

При взаимодействии вещества и антивещества происходит их аннигиляция, в результате которой образуются высокоэнергичные фотоны. Т.е. притягивающиеся, друг к другу электрон и позитрон при взаимодействии попросту исчезают.

И вот это явление буквально напрашивается на то, чтобы его сравнили с гомосексуальностью: биологические мужчины притягиваются друг другу как тождественные во всем, кроме заряда электрон и позитрон, которые стастно сближаются… и аннигилируют.

Этот союз также осужден природой, как гомосексуализм осужден Всевышним («если кто ляжет с мужчиною, как ложатся с женщиною, мерзость сделали они оба; смерти да будут преданы они» читаем мы в нашей недельной главе)

Однако прежде, чем углубится в дополнительные особенности аннигиляции, уместно обратить внимане, что квантовая физика, как ни одна другая научная область расширяет традиционное понимание брачной логики.

Во-всяком случае, описанное в Торе расщепление Адама на Адаму и Хаву, с обратным превращением их в «единую плоть», идеально соответствует явлению квантовой суперпозиции.

Вот какую иллюстрацию этого понятия предлагает Википедия: «Вообразите атом, который мог бы подвергнуться радиоактивному распаду в определённый промежуток времени. Или не подвергнуться. Мы можем ожидать, что у этого атома есть только два возможных состояния: „распад“ и „нераспад“, <…> но в квантовой механике у атома может быть некое объединённое состояние — „распада — нераспада“, то есть ни то, ни другое, а между. Вот это состояние и называется „суперпозицией“»

Очевидно, что под это определение полностью подпадает супружеский синтез. Позиция, в которой супруги переживают себя одним телом, оставаясь в то же время двумя разными существами - является суперпозицией.

Но вернемся к аннигиляции, сравним притяжение полов, с электромагнитыми силами, как известно, строго бинарными.

Интересно, что иногда процесс аннигиляции электрона и позитрона задерживается, задерживается за счет того, что позитрон и электрон… создают пару, создают систему, получившую название позитроний.

В отношении своих электромагнитных свойств позитроний аналогичен атому водорода, так как состоит из единичных положительного и отрицательного электрических зарядов. Однако этот «однополый» союз весьма неустойчив: образовавшие пару в составе позитрония электрон и позитрон вскоре все же аннигилируют. Время жизни позитрония – в зависимости от его модификаций составляет от 0.125 нс до 143 нс.

Наносекунда (нс) — единица времени, равная одной миллиардной доле секунды (10 −9 или 1 / 1.000.000.000 с). Т.е. одна наносекунда соотносится с одной секундой как одна секунда соотносится с 31,7 годами.

Итак, если протий («гетеросексуальная» система протон – электрон) существует на данный момент 13, 419 млрд лет., то его гомосексуальный аналог позитроний («гомосексуальная» система электрон - позитрон) дотягивает всего лишь до 143 наносекунд.

Иными словами, продолжительность существования протия (мера его стабильности) в миллиард миллиардов раз выше стабильности позитрония.

Итак, напротив протия Святой поставил позитроний, поставил их как стабильную и нестабильную системы, аналогичные сексуально здоровому и нездоровому организму.

Подробно вопросы сексуальной революции и библейской сексологии рассматриваются в моей книге «Хартия сексуальной сободы»

https://ridero.ru/books/khartiya_seksualnoi_svobody/

МЕСТО МЕСТИ («Кдошим» 5776 - 05.05.2016)

Месть имеет свои права. Она вступает в них в тех поведенческих зонах, в которых закон теряет силу или четко не определен. Для частных лиц – это ситуация анархии, для народов – ситуация войны.

Ценность мести

В недельной главе «Кдошим» дается запрет мщения: «Не мсти и не храни злобы на сынов народа твоего, а люби ближнего твоего, как самого себя; Я Господь». (19:16-19)

Раши приводит следующий пример, поясняющий слова «не мсти и не храни злобы»: «Один сказал другому: "Дай мне на время твой серп". Ответил ему: "Не дам". На следующий день второй сказал первому: "Дай мне на время твой топор". Сказал ему: "Не дам тебе, как ты не дал мне". Это месть. А что такое злопамятство? Один сказал другому: "Дай мне на время твой топор". Ответил ему: "Нет". На следующий день второй сказал первому: "Дай мне на время твой серп". Сказал ему: "Возьми. Я не похож на тебя, это ты не пожелал дать мне".

Запрет этот, между тем, относится лишь к «сынам народа своего». Но как тогда следует относиться к враждующим с евреями инородцам?

Рав Меир Кахане в этой связи пишет: «Есть место любви, и место ненависти, Есть место миру и место войне. Есть место состраданию, и место жестокости. Понятие мести подвергается нападкам со стороны всевозможных эллинистов и приверженцев чуждых культур, как будто бы месть это отрицательный предмет, и зло по самой своей сути. Но все наоборот!! Нет качества более прекрасного и справедливого нежели месть, примененная в свое время и на своем месте. Всевышний сам именует себя мстителем. «Господь – Бог ревнивый и мстящий; мстит Господь и яростен (Он), мстит Господь врагам Своим и хранит Он ненависть к врагам Своим». (Нахум 1:1). А в тратате Брахот сказано: "Велико отмщение! Слово это стоит в Торе между двух Имен Всевышнего: "Бог отмщения Господь" (Тегил 94.1).

Великое дело отомстить за праведника, униженного злодеем. И тот, кто отказывается от этого, кто отвергат месть – безжалостен и отрицатель основ. И так сказал царь Давид: «Возрадуется праведник, ибо видел он месть, ноги свои омоет в крови нечестивого. И скажет человек: да, плод – праведному, да, есть Бог, судящий на земле» (58:11). В этом величие тайны мести, святость мести» (Рав Меир Кахане «Ор арайон»).

Слова эти требуют уточнения. Во-первых, иудаизм не нуждается в каких-то внешних влияниях для негативного отношения к мести. Скорее наоборот. Если неприязнь к мести привилась у народов, то как раз под воздействием иудаизма («Если голоден враг твой, накорми его хлебом; и если он жаждет, напои его водою» («Мишлей» 25:21).

Во-вторых, спор возникает не вообще о правомочности мести, а именно о месте и времени ее применения. Месть, безусловно, уместна в ряде ситуаций, которые мы ниже рассмотрим. Однако в других случаях она порочит еврея, также и тогда, когда направлена на инородца.

Так, комментируя заповедь «не мсти», Сончино приводит следующий случай: «Поэт Шмуэль ха-Нагид, живший в ХI веке, занимал должность визиря при правителе Гранады. Однажды его оскорбили в присутствии правителя. Правитель приказал ему отрезать обидчику язык. Когда через некоторое время правитель увидел человека, оскорбившего Шмуэля ха-Нагида, целым и невредимым, он был удивлен тем, что его приказ не был выполнен. Шмуэль ха-Нагид объяснил: "Я проявил к нему милость и сделал ему много хорошего, и я вырвал его дурной язык и вложил язык хороший". Хотя заповедь, запрещающая мстить, относится к тем случаям, когда обидчиком является еврей, Шмуэль ха-Нагид, проявив милосердие к нееврею, продемонстрировал благородство еврейской души и заставил своего врага признать моральное достоинство сынов Израиля. Таким образом, он исполнил заповедь освящения имени Всевышнего».

О проблематичности мстительного отношения к нееврею говорит также и общее объяснение ее неуместности (по отношению к еврею). Так Рабейну Бехайе пишет: «Нельзя мстить врагам, используя их методы. Лучше ответить им добром, зная, что все от Бога. Если ненавистники твои причинили тебе ущерб, не обвиняй их, а раскайся перед Господом» («Обязанности сердца» 4).

Эту же мысль развивает р.Галеви в своей книге «Сефер хинух»: «Большей части людей свойственно неутомимо следить за тем, кто сделал им зло, пока не отплатят ему за его злой поступок и не причинят ему таких же мучений, какие он им причинил. От этого Бог предостерег нас словом Своим: «Не мсти». Ибо человек должен знать и соображать, что все, что ни случится с ним, доброго или худого, имеет свою причину исключительно в воле Божией, а человек тут ни при чем. Посему, когда один причиняет кому-нибудь неприятность, то обиженный должен знать, что это за его грехи, что Бог так решил, так что он не имеет основания помышлять о мщении».

Очевидно, что согласно этому соображению мстить не следует даже и инородцам. Ведь сама Тора ясно указывает, что Всевышний дает народам одолевать евреев в наказание за грехи. Но в каких тогда ситуация месть адекватна?

Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо определить, что вообще следует понимать под «местью».

Мстительность и месть

Очевидно, что месть – это не просто восстановление справедливости. Слова «месть» и «суд» никто никогда не считал синонимами. Дискуссия по поводу уместности справедливого суда даже и возникнуть не может. Месть же исходно находится на подозрении. Почему?

Потому что месть – это не сухой юридический алгоритм, а произвольный и эмоционально насыщенный творческий акт. Месть – это воздаяние, в которое привносится изобретальность и эмоциональность. Месть подразумевает заведомое отклонение от полномочий, отклонение от той меры, которая задана Торой или любыми законами страны, которые Тора признает, по принципу «законы государства – законы» («дина малхута – дина»).

Бог может «увеличить наказание ваше всемеро против грехов ваших» (Ваикра 26:18). Но человек не вправе проучивать «ослушников» по собственному произволу и решать, что кому положено. Поэтому очень часто мститель закрывает счет своего противника с Богом и открывает с Ним новый собственный счет. Поэтому некоторые из приведенных равом Кахана слов требуют уточнения и разъяснения.

Верно, что Бог мститель, верно и то, что Израиль мстил по слову Всевышнего («И сказал Господь Моше, говоря: «Отомсти за сынов Израиля Мидьянитянам» Бемидбар 31:1) Но верно и то, что это исключительно Его привилегия: «У Меня отмщение и воздаяние» (Дварим 32:35). Человек же призван действовать строго в рамках закона.

И все же месть имеет свои права. Она вступает в них в тех поведенческих зонах, в которых закон теряет силу или четко не определен. Для частных лиц – это ситуация анархии, для народов – ситуация войны. Оказавшись в них, евреи, как и все прочие люди, не только вправе, но даже должны «мстить» своим врагам.

При этом однако важно помнить, что месть правомочна лишь в том случае, если вызывается не ее «жаждой», а выверенным прагматическим расчетом.

Такого рода «жаждой» тяжко мучаются как раз арабы, не способные смириться с существованием еврейского народа в Эрец Исраэль. Они видят себя жертвой «понаехавших» евреев, не заслуживающих за свое появление ничего кроме смерти.

Согласно галахе, столь непримиримым и жестоким врагам действительно следует «мстить». То есть правительство Израиля в полном праве не только сносить дома террористов и высылать их семьи, но изгонять также и всех тех, кто их поддерживает. Если же кто-то возразит, что это противоречит Женевской конвеции, я напомню, что в 2005 году правительство Шарона депортировало из Гуш-Катифа тысячи мирных фермеров, и правозащитники всего мира только рукоплескали.

Итак, у мести - то есть у «творческой», иногда заведомо «непропорциональной» реакции - действительно имеется свое место, однако его нет у мстительности.

ОБЩЕНИЕ С ДУХАМИ («Кдошим» 5774 - 24.04.2014)

При известных условиях усопшие души вправе пересекать границу между жизнью и смертью, но у живых нет права их приглашать.

Явления усопших

В недельной главе «Кдошим» неоднократно повторяется запрет вызывать души мертвых: «Не обращайтесь к вызывающим мертвых и к знахарям; не ищите оскверниться ими. Я Господь, Бог ваш». (19:31).

«И на того, кто обратится к вызывающим мертвых и к знахарям, совращаясь ими, Я обращу лицо Мое на него и истреблю душу его из среды народа его». (20:6)

«И мужчина или женщина, если окажется среди них вызывающий мертвых или знахарь, смерти да будут они преданы: камнями да забросают их, – кровь их на них». (20:27)

Комментарий Сончино следующим образом поясняет смысл этого запрета: «Тора запрещает вызывать души умерших, обращаться к ним с молитвой и приносить им дары. Как прикосновение к трупу придает человеку ритуальную нечистоту, так попытка вызвать души умерших приводит к загрязнению его души, отдаляет человека от духовной чистоты и святости».

И тем не менее вопрос остается. Разве всякое соприкосновение с потусторонним миром оскверняет? Разве запрет касается также и спонтанного явления душ, которые то и дело случаются, и о которых нам всем не раз приходилось слышать?

Например, в трактате Ктубот (103 а) явления души после смерти представляются своеобразной честью, которой удостаиваются особые праведники. Так рассказывается, что незадолго перед смертью рабби Йеуда Анаси попросил своих сыновей, чтобы после его похорон те зажигали в его комнате свечу, стелили постель и накрывали на стол. И так после смерти он являлся в своей комнате по субботам. Эти явления продолжались до тех пор, пока о них не прознали соседи.

Итак, мы видим, что не просто мудрец, а глава Сангедрина, авторитетом которого было обеспечено решение записать Мишну, не только не находил ничего оскверняющего в своих собственных явлениях с того света, но заранее подготовил своих домашних к таким визитам и даже обставил их какими-то знаками.

В сборнике воспоминаний переживших Холокост хасидов, составленном Яффой Элиах, приводится следующая история: «В мае 1943 года рабби из Бельц, рабби Аарон Рокеах был тайком вывезен из Бочнийского гетто вместе со своим братом Мордехаем, Рабби из Белгор. Руководил этой рискованной операцией храбрый венгерский офицер, щедро награжденный за свой дерзкий план, согласно которому он должен был совершить «путешествие по делам Венгерской армии». Его "миссия" состояла в том, чтобы доставить для допроса из Польши в Венгрию двух знаменитых генералов, взятых в плен на Восточном фронте. Двое пленных были не кто иные, как великий рабби из Бельц и его брат….

Остановившись у заграждения, он представил молодому пограничнику все необходимые бумаги. "Извините, но я не могу пропустить вас. У меня нет приказа начальства ожидать прибытия двух пленных генералов", - сказал молодой солдат. "Тогда выясните это у своего начальства", - не допускающим возражений голосом потребовал венгерский офицер. Начальник появился через несколько минут. Он извинился за доставленные неудобства, но подтвердил слова подчиненного: они не получали распоряжений пропустить двух пленных русских генералов. "Где ваша форма?", - спросил начальник у сидящих на заднем сидении. Те молчали. "Им было строго приказано не вступать в разговор ни с кем, за исключением сотрудников штаба. Как долго вы еще продержите нас в этом захолустье?" - Офицер говорил по-прежнему уверенным тоном.

В этот момент из тумана верхом на прекрасных лошадях выехали три венгерских генерала. Они приказали пограничникам - младшему офицеру и его командиру - пропустить пленных. Когда автомобиль пересекал границу, трое конных генералов отсалютовали "генералам", сидевшим в машине. Венгерский офицер недоумевал. "Я знаю все высшее офицерство Венгерской армии, но должен честно вам признаться, что не узнал высокопоставленных военных, которые пришли к нам на помощь".

"Но мы их узнали, - ответил рабби из Белгор. - Это был наш отец - рабби Иссахар Дов Бер, наш дед - рабби Йеошуа, и наш прадед - рабби Шалом - Серафим. Все они высшие генералы в Армии Всемогущего Господа!"

Итак, с полной определенностью можно сказать, что само по себе общение с душами умерших не считается еврейской традицией чем-либо предосудительным, и сами явления усопших воспринимаются вполне нейтрально, если даже ни с некоторым пиететом.

Спиритизм

При этом, однако, нельзя сказать и того, что всякое спонтанное явление духа морально и галахически оправдано. Чтобы не загрязнить живых, усопшая душа не только никем не должна быть снизу вызвана, она должна быть послана свыше.

Те же души, которые появляются в здешнем мире по зову собственных страстей - так называемые привидения, - нежелательные гости, и общение с ними сомнительно. Чтобы никого не осквернить, усопшая душа, по меньшей мере, должна быть свыше отпущена. Если она явилась в этот мир по собственному решению, то должна иметь на то веские основания.

В этом отношении весьма показательно свидетельство исследовательницы посмертных переживаний Элизабет Кюблер-Росс. Однажды, не находя общего языка с руководством, Росс решила выйти из проекта, и вот что произошло:

«Я пришла к решению покинуть университет и сказала себе: «Сегодня же после семинара об умирании и смерти заявлю о своем увольнении». После окончания занятия мы с пастором, как обычно, направились к лифтам. Самым большим недостатком было то, что он был туг на ухо. На пути из лекционного зала к лифтам я трижды сказала ему, что он должен принять от меня курс. Но он не расслышал мои слова, так как одновременно продолжал говорить о других вещах. Перед тем как подъехал лифт, я схватила его за воротник и сказала: «Остановитесь! Я приняла очень важное решение и хочу, чтобы вы об этом знали».

В это мгновение перед лифтом появилась женщина. Я невольно взглянула на нее. Не могу описать, как она выглядела, но можете себе представить, что происходит в душе, когда видишь кого-то, кого совершенно точно знаешь и о ком все же больше ничего не можешь вспомнить. Я сказала ему: «Мой Бог, кто это? Я знаю эту женщину. Она смотрит на меня и ждет, когда вы войдете в лифт, чтобы подойти ко мне». Мой план расстроился из-за ее появления. Облик женщины был очень прозрачен, однако недостаточно для того, чтобы сквозь нее можно было смотреть. Я еще раз спросила пастора, знает ли он ее, но он мне не ответил, поэтому я больше не мучила его вопросами. Последнее, что я ему еще сказала, было: «Проклятье! Я подойду к ней и скажу, что никак не могу вспомнить ее имя». Это были мои последние слова, перед тем как он вышел.

Как только пастор покинул лифт, женщина обратилась ко мне: «Доктор Росс, я должна была вернуться. Разрешите мне проводить вас до кабинета? Я задержу вас ненадолго». Так примерно она выразилась. И так как она была осведомлена, где мой кабинет, и знала мое имя, я уже не чувствовала беспокойства. Тем не менее, это была самая длинная дорога во всей моей жизни. Я психиатр. Уже долгое время работаю с пациентами-шизофрениками и люблю их. Когда они пересказывают мне свои галлюцинации, я, пожалуй, тысячу раз могу возразить им: «Знаю, вы видите Мадонну на стене. Но я не могу ее видеть». А сейчас я сказала сама себе: «Элизабет, ты знаешь, что видишь эту женщину. Но все же этого не может быть на самом деле».

Можете ли вы войти в мое положение? Всю дорогу от лифта до кабинета я спрашивала себя, правда ли то, что я вижу. Говорила сама себе: «Я просто переутомилась. Мне нужен отпуск. Я должна непременно потрогать эту женщину, чтобы понять, действительно ли она существует». Я коснулась ее, чтобы увидеть, как она рассеется от прикосновения. Потрогала ее кожу, чтобы проверить, теплая она или холодная. Я подавляла даже саму мысль, что это видение в действительности может быть фрау Шварц, которая за несколько месяцев до этого была погребена.

Когда мы вместе подошли к двери, она открыла ее передо мной, как будто я была гостем в своей комнате. И с обезоруживающей вежливостью, мягкостью и любовью сказала: «Доктор Росс, я должна была вернуться по двум причинам. Первая причина — это то, что я хотела выразить свою благодарность вам и священнику Г. за все, что вы для меня сделали. Но собственно главная причина, почему я должна была вернуться, — чтобы сказать вам: вы не должны бросать эту работу, связанную с изучением умирания и смерти, по меньшей мере, пока не должны».

https://www.litmir.me/br/?b=229699&p=7

Итак, при известных условиях усопшие души вправе пересекать границу между жизнью и смертью (никого при этом не загрязняя), однако у живых нет права их приглашать.

Иными словами, не само по себе общение с упокоившимися душами оскверняет и запрещено Торой, а только то, которое инициировано живыми людьми.

Что же может означать эта односторонность? Что может стоять за этим запретом?

Как минимум одно обстоятельство просматривается без труда: спиритические общения в значительной мере опираются на технику предоставления тела живого человека (медиума) душе мертвеца. Союз души и тела сродни брачному союзу, и любые эксперименты по их подмене чреваты самыми непредсказуемыми и неприятными последствиями.

Но кроме того, эта техника вызова душ ничем не отличается от техники «вызова» любого божка, любого Баала. Другими словами, то, что в XIX веке возродилось под видом спиритизма – лежит в основе всякого идолослужения, начиная от шаманских плясок и кончая трансами прорицателей самых продвинутых языческих религий.

Если душе действительно следует явиться в этом мир, она сделает это сама.

МИЛОСТЬ И ИСТИНА («Кдошим» 5771 - 28.04.2011)

Постепенное совершенствование законодательства не только не противоречит идее вечности законов Торы, но даже предусматривается самими этими законами...

Суд и милость

В недельной главе «Кдошим» сказано: «И если кто возьмет сестру свою, дочь отца своего или дочь матери своей, и увидит наготу ее, и она увидит наготу его, то это позор («хесед»); да будут они истреблены пред глазами сынов народа их. Наготу сестры своей он открыл: грех свой понесет он». (20:17)

Итак, "открытие наготы" родной сестры именуется словом «хесед», обыкновенно переводящимся как «милость», но в данном случае это слово трактуется как «позор». В этом месте Раши поясняет: «Арамейское слово «хасуда» означает «позор».

И тем не менее вопрос о причине столь нестандартного словоупотребления остается: почему Торой применено такое двусмысленное выражение?

Прежде всего следует отметить, что хотя в этой главе перечисляются многие другие виды кровосмесительной связи («кто ляжет с женою отца своего..., кровь их на них... Кто ляжет со снохою своею... мерзость сделали они, – кровь их на них.... Если кто возьмет себе жену и мать ее, это разврат;... наготы сестры матери твоей и сестры отца твоего не открывай, ибо таковой обнажает единокровную свою... кто ляжет с тетею своею, наготу дяди своего он открыл. Грех свой понесут они, бездетными умрут они»), слово «хесед» упоминается только в случае инцеста с сестрой.

Отличие кровосмесительной связи с сестрой от прочих аналогичных связей может быть обусловлено ее относительной естественностью в условиях племенного общества, где родные, двоюродные и даже троюродные братья и сестры до такой степени связаны единым бытом, что порой затрудняются отличать степени родства на непосредственном уровне. Там, где браки на двоюродных сестрах не только допустимы, но и неизбежны, вполне может исчезать понимание того, чем отличаются от них сестры родные.

Там же, где в дефиците даже двоюродные сестры, ситуация и вовсе непростая. Раши со ссылкой на мидраши (Сифра; Сангедрин 58 б) приводит следующее объяснение использованию слова «хесед» в упоминании о сексуальной близости с родной сестрой: «Если возразишь, что согласно преданию Каин взял в жены свою сестру, то следует ответить, что милость («хесед») явил Всевышний, чтобы произвести Свой мир от него, как сказано, "мир милостью построен" (Тегил 89, 3).

Иными словами, Всевышний милостиво отнесся к Каину, взявшему в жены родную сестру, так как в те времена не было особого выбора, и чтобы человечество распространилось, неизбежно должны были заключаться браки между братьями и сестрами.

Между тем, согласно иудаизму, обращение к снисхождению и милости - это не случайный, а вполне постоянный фактор миротворения. Мидраш сообщает, что первоначально Всевышний построил мир на одном чистом суде, но что такой мир не устоял. Тогда Он добавил милость, и такой мир существует поныне. Как это работает? Прежде всего это сказывается в идее развития, в постепенном усвоении высоких норм поведения.

Ученик Виленского Гаона рабби Хаим из Воложина (1749 – 1821) в своей книге «Нефеш хаим» объясняет, что праотцы еврейского народа соблюдали Тору прежде, чем она была дана, как сказано: «Отец наш Авраам выполнял всю Тору» (Йома 28). Однако, по его словам, они поступали так не потому, что были обязаны это делать, а по доброй воле. По этой причине в определенных случаях они могли поступать по собственному усмотрению, по велению «корня своей души», а не по закону Торы. «Увидел праотец Йаков, что в соответствии с решениями, вытекающими из корня его души, произойдут в мире великие исправления..., что если он женится на двух сестрах – Рахели и Лее, то на них выстроится дом Израиля... То же решил и Амрам, женившийся на Йохевет, бывшей его теткой, и от них родились Моше, Аарон и Мирьям». («Нефеш хаим» гл 21).

Иными словами, принцип «мир милостью построен» в связи с использованием слова «милость» в запрете жениться на родной сестре, можно понимать более широко, то есть как некий общий замысел Всевышнего использовать постепенное развитие для оптимального построения мира: то, что неприемлемо на более поздних этапах, приходит в мир за счет приемлемости на этапах более ранних. Законы Торы, может быть, только для того и были даны не сразу, чтобы имелась возможность законной реализации некоторых замыслов Всевышнего.

Относительно двоеженства Йакова известно, что оно является определенным следствием разделения призвания между ним и Эсавом, помноженное на разделение призваний их суженных – Рахели и Леи, которые обе унаследовали некоторое благословение, а не «разыграли» его между собой, как это сделали Йаков и Эсав. Женившись не только на Рахели, но и на Лее (исходно суженой Эсаву), Йаков вобрал в основание еврейского народа все предназначенные избранному народу искры.

Таким образом, присутствие «ненормативного» слова «милость» («хесед») в запрете вступать в интимные отношения с «сестрой своей, дочерью отца своего или дочери матери своей, и увидеть наготу ее» - это определенный «рубец», определенное напоминание о двусмысленных событиях Священной истории.

Идея развития

Но принцип поэтапной приемлемости или неприемлемости каких-то поступков, как принцип общего духовного развития проявляет себя не только в отношении некоторых предшествующих Торе законов. На основании того же принципа уже утратили силу, а в дальнейшем еще утратят также и некоторые ныне действующие законы самой Торы.

Действительно, еще в древние времена был отменен левиратный брак, в средние века (по меньшей мере в ашкеназских общинах) было запрещено многоженство, а в будущем, как это явствует из пророков и Устной Торы, будет запрещено мясоедение, и мироздание вернется к тому вегетарианскому состоянию, которое имело место в раю.

Постепенное совершенствование законодательства не только не противоречит идее вечности законов Торы, но даже предусматривается самими этими законами. Так, возможность отказаться от левиратного брака, то есть представить его как право, а не как обязанность, обозначена в самом Пятикнижие («если не захочет муж этот взять невестку свою, то пусть взойдет невестка его к воротам, к старейшинам, и скажет» и т.д. Двар 25:7).

По поводу многоженства, отменивший его рабби Гершом (Меор ха-гола) писал: «Хотя установления Торы разрешали многоженство, само содержание Торы ей противилось». Достаточно напомнить, что из примерно двух тысяч мудрецов, о которых говорится в Талмуде, ни об одном не сообщается, что у него имелась вторая жена. Что же касается возрождения вегетарианства, то его недвусмысленно предвещают пророки («лев будет есть солому, как вол». Иешайя 11:7).

Относительно этих утрачивающих актуальность законов Торы можно сказать, что формально допущенные с точки зрения ее буквы («суда»), они так или иначе противятся ее неформальному духу («милости»). Разрешая на ограниченное время многоженство или мясоедение, Тора по-настоящему «милостива» именно к тем законам, которые их запрещают.

ЗАПОВЕДЬ ЛЮБВИ («Кдошим» 5770 - 22.04.2010)

Говоря о гуманном отношении иудаизма к неевреям, многие иудеи начинают вспоминать о сформулированных в Гемаре законах «даркей шалом», то есть о нормах взаимоотношений с язычниками. Но гораздо правильнее обращать внимание на то, что именно иудаизм заложил основы для той общечеловеческой солидарности, которая обнаружилась в секулярной культуре.

«Возлюби ближнего»

В недельной главе «Кдошим» дается заповедь любви к ближнему: «Не ходи сплетником в народе твоем; не оставайся равнодушным к крови ближнего твоего. Я Господь. Не враждуй на брата твоего в сердце твоем; ты увещевай ближнего твоего, и не понесешь за него греха. Не мсти и не храни злобы на сынов народа твоего, а люби ближнего твоего, как самого себя; Я Господь». (19:16-19)

Слово «ближний» - «реэ» используется в ТАНАХе не по отношению ко всякому человеку, оказавщемуся «поблизости» к нам, а лишь к представителям одного и того же народа. «Ближним» для еврея является только еврей, так же как для египтянина его ближним является именно египтянин, а для амонитянина - амонитянин. В этом смысле слово «реэ» на русский язык, возможно, правильнее было бы переводить как «сородич», а не как «ближний».

Редкое антисемитское издание обходится без упоминания этой банальной филологической подробности, однако представленной таким образом, как будто еврею не положено любить неевреев, как будто ему не положено гуманно обходиться с теми, кого подразумевает под словом «neighbor» англичанин, или под словом «ближний» русский. Верно, в 19-ом пасуке 19-ой главы книги «Ваикра» решительно ничего не говорится о том, как следует относиться к иноверцу, в этом пасуке говорится только об отношении к «сынам народа твоего». Но это не значит, что об отношении к сынам Адама или к сынам Ноаха не говорится вообще ничего, или говорится о неприязни к ним.

Рабби Акива, комментируя пасук "Возлюби ближнего своего, как самого себя" (Сифра, Кдошим 2.12), сказал: «это великое правило Торы», на что Бен Азай привел другой пасук «вот человеческая родословная» (подразумевающий единство человеческой семьи). При этом он сказал, «это правило еще более великое». То есть любовь к человеку как таковому более велика, чем любовь к сородичу. Причем важно отметить, что рабби Акива вовсе не спорил с этим положением. В Пиркей Авот (3.18) он говорит о равной ценности всех людей, приводя соответствующий пасук: «Любим человек, созданный по образу Бога. Еще большая любовь проявлена в том, что он знает, что создан по образу Бога, как сказано «По образу Божьему создал человека». Есть любовь всеобщая - и есть избирательная.

Существуют и другие высказывания, подчеркивающие равную ценность всех сынов Адама. Например, в «Танада вэ Элиягу» (9) сказано: «Я привожу в свидетели небо и землю, что на Израиле и язычнике, на мужчине и женщине, на рабе и на рабыне, на всех них в соответствии с их делами почиет Святой дух». Наконец, в Мишне мы читаем: "Адам был создан единственным... ради мира между людьми, чтобы не говорил человек человеку: "Мой отец больше твоего" и чтобы выразить величие Пресвятого. Ибо человек чеканит много монет одним чеканом и все они похожи друг на друга. А Царь над царями царей отчеканил всех людей чеканом Первого Человека, но ни один из них не похож на другого. Поэтому каждый должен говорить: Ради меня создан мир" (Сангедрин 4.5.)

Следует отметить, что именно эта иудейская концепция единородности человечества явилась основанием того современного антирасистского правосознания, которым отмечена секулярная культура. Человечество происходит из единого корня, а потому все люди братья. Именно это имел в виду Бен Азай, когда привел пасук: «вот человеческая родословная». Именно на основании приведенной в Торе человеческой родословной ни один человек не вправе сказать другому: «мой отец больше твоего».

Иудаизм и гуманизм

Итак, секулярная культура выявила всеобщую парарелигиозую связь человечества, выявила человеческое единство, лежащее поверх религиозных конфессиональных сообществ (церкви, "общины Ибрахима-ханифа" и пр.), традиционно претендовавших на роль консолидации всего человечества.

Об этом единстве, лежащем поверх всех национальных и конфессиональных единств, в последние два-три века было сказано много ярких и сильных слов. Так, Карл Ясперс писал : "В изолированном существе подлинного благородства быть не может. Оно - в связанности самобытных людей, которые верны обязательству постоянно интересоваться друг другом, помогать друг другу, когда они встречаются, и быть готовым к коммуникации, ожидая ее, не проявляя навязчивости. Не сговариваясь, они сохраняют взаимную верность, более непоколебимую, чем основанная на договоре. Такая солидарность распространяется и на врага, если одно самобытие подлинно противостоит другому... Благородство духов, обладающих самобытием, рассеяно в мире. Тот, кто вступает в их сферу, приходит к этому не на основе суждения, а посредством осуществления своего собственного бытия...". Это отношение, нашло, разумеется, также и свое правовое выражение. Так в «Декларации прав человека» сказано: "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". "Каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность".

Говоря о гуманном отношении иудаизма к неевреям, многие иудеи начинают вспоминать о сформулированных в Гемаре законах «даркей шалом», то есть о нормах взаимоотношений с язычниками. Но гораздо правильнее обращать внимание на то, что именно иудаизм заложил основы для той общечеловеческой солидарности, которая обнаружилась в секулярной культуре. Так, главный сефардский раввин Тель-Авива Хаим Давид Галеви (1925-1998) пишет в своей книге галахических вопросов и ответов "Осе леха рав": "В наше время, когда никто не подпадает под определение идолослужителя, …во всем комплексе взаимоотношений между евреями и инородцами, как в Эрец Исраэль так и вне ее, в том что касается отношения государства к его гражданам, и в том что касается взаимоотношения между частным евреем с его соседом или другом - инородцем, нет никакой необходимости обращаться к законам "поддержания мира" ("даркей шалом")… Предоставлять им работу, посещать их в больнице, предавать погребению их умерших, утешать скорбящих и т.д. следует на основании требований человеческой нравственности ("митох хова эношит мусарит"), а не по причине поддержания мира". Вместо того, чтобы отрицать наличие духовности в тех светских начинаниях, в которых она налицо, иудаизму следовало бы больше обращать внимание на то, что та общечеловеческая солидарность, которую выявила секулярная культура, была им предвосхищена на тысячелетия.

В завершении остается заметить, что заповедь «любви к ближнему» применительно к инородцу в действительности также присутствует в иудаизме. Исключая инородцев из числа ближних на частном уровне, Галаха признает их таковыми на уровне национальном. Обыкновенно отрывок Берешит 11:3 переводят как: «И сказали друг другу: давай наделаем кирпичей и обожжем огнем». Между тем буквально здесь говорится: «И сказал каждый ближнему своему», на что Раши комментирует: «сказал народ народу». То есть по отношению друг к другу народы являются именно «ближними».Поэтому хотя заповедь «возлюби ближнего как самого себя» и не имеет в виду обязанности любить нееврея на индивидуальном уровне, в определенном смысле она подразумевает такую любовь на уровне общенациональном. Вот в каких словах свидетельствует об этом естественном для еврея отношении к народам рав Кук: «Я люблю все. Я не могу не любить все творения, все народы. Я всем сердцем хочу прославления всего, исправления всего. У меня нет никакой необходимости заставлять себя любить. Это чувство возникает прямо из святых глубин мудрости Божественной души».

ЛОЖЬ ВО СПАСЕНИЕ («Кдушим» 5768 - 01.05.2008)

Ложь - это не сама болезнь, ложь – это скорее симптом, симптом разрушения дружеских отношений, симптом их отсутствия. Именно поэтому не прощаются предатели и осведомители. Выражаясь еще заостренней, ложь и правда являются исключительно функцией, критерием и мерой дружбы.

Военная хитрость

В недельной главе "Кдушим" дается следующая заповедь: "Не крадите, не лгите, и не обманывайте друг друга" (Ваикра 19:11). В данном случае речь идет о запрете давать ложные показания в суде. Но, разумеется, бытовая ложь также не разрешается законом. В Талмуде сказано: «Тот, кто меняет свои слова, как будто бы совершает идолослужение» (Сангедрин 92.а).

И в то же время Гемара указывает границы допустимой лжи. Так, можно неверно отвечать на вопросы интимного характера, кроме того, хотя нельзя прихвастнуть, вполне можно принизить себя (Бава мециа). Например, если вас спросят, учили ли вы трактат "Рош Ашана", то вы не вправе ответить положительно в том случае, если вы его не учили, но нет ничего дурного в том, чтобы сказать, что вы его не знаете, даже если вы знаете его близко к тексту. В трактате Сангедрин (97.а) приводится эпизод из жизни обитателей города Эмет (Истина), славившихся своей правдивостью. Описание это выглядит вполне сатирическим…

Если оставить в стороне злословие, то быть может, ни один грех так широко не распространен в человеческом сообществе, как ложь. При всем том, что ложь запрещена Торой и презирается среди самых разнообразных культур и народов, человеческие отношения без нее почти не обходятся.

Между тем, вопрос допустимости и оправданности лжи существенно упрощается, если его рассматривать в верном аспекте. Дело в том, что все запреты наложенные на заведомо искаженное отображение действительности осмысленны лишь в одном определенном контексте – в контексте доверия.

Запрет лжи исходно не абсолютен. Можно сказать, что этот запрет не абсолютен ровно в той же мере, в какой не абсолютен запрет убийства. Действительно, при всем своем нежелании проливать человеческую кровь, люди вправе убивать других людей в ходе войны, и даже в ходе приватной самообороны. Между тем обман противника является неотчуждаемым элементом любых военных действий, и даже любой уличной свары. Попытка каким-либо образом перехитрить врага, ввести его в заблуждение относительно собственных намерений предшествует практически любому бою. Такие действия именуются поэтому даже не ложью, а хитростью, дезинформацией.

Но ведь люди очень часто живут во враждебном окружении, и было бы странно, если бы в такой ситуации они вовсе не лгали. Поэтому взрослые люди нередко врут чиновникам и вообще "начальству", как в детстве они врали суровым родителям и педагогам. И это понятно, – в бюрократическом социуме начальник обычно воспринимается как противник личных интересов, и уже потому как некий условный враг.

Таким образом, ложь видится недопустимой именно в дружеском сообществе и по существу служит точным и ясным индикатором его подлинности. Ложь - это не сама болезнь, ложь – это скорее симптом, симптом разрушения дружеских отношений, симптом их отсутствия. Именно поэтому не прощаются предатели и осведомители. И очевидно, что ложь становится практически неизбежным явлением в условиях отчужденного общества - общества, где власть использует население, заботясь лишь о собственном процветании или в лучшем случае об успехе "общенациональных" задач. Выражаясь еще заостренней, ложь и правда являются исключительно функцией, критерием и мерой дружбы (ну и, конечно же, любви, коль скоро дружба является обязательной составляющей любви).

Впрочем, даже в этой сфере ложь может присутствовать в гомеопатических дозах. Так Виктор Франкл пишет: "На доверие партнер всегда должен отвечать честностью. Но точно так же, как доверие следует диалектическому закону, так и честность может оказаться такой же парадоксальной: можно лгать, пользуясь правдой, и говорить правду, приправленную ложью, - даже делать что-либо вполне правдивым с помощью лжи. Иллюстрацией этого может служить пример, хорошо знакомый каждому врачу. Допустим, мы измеряем давление у пациента, и оно оказывается слегка повышенным. Пациент спрашивает, какое у него давление. Но если мы скажем ему правду, он встревожится так, что давление у него повысится еще. Если, однако, мы не скажем ему правду, а назовем более низкую цифру, чем есть на самом деле, мы подбодрим его, и его кровяное давление постепенно снизится так, что наша ложь обернется правдой. На протяжении всей жизни вообще, и особенно в любовной жизни, фанатическая приверженность к правде любой ценой оборачивается подобным парадоксом.

Рассмотрим следующий пример. Пациентка спросила у врача совета: признаться или нет мужу в безобидной, в общем-то, да к тому же и неудавшейся попытке изменить ему. Врач придерживался того мнения, что ей не стоит упоминать об этом. Во-первых, он знал, что женщина хотела признаться в своей якобы "неверности" только из невротических побуждений, затевая свою интрижку лишь для того, чтобы спровоцировать мужа, "испытать" его. Во-вторых, объективно (то есть только по существу дела, если не обращать внимание на мотивацию и происхождение этой ситуации) врач считал, что, говоря "правду", пациентка будет только обманывать своего мужа. Поскольку ее признание ввело бы его в заблуждение: он подумал бы, что за этим признанием стоит нечто большее, чем то, в чем она пытается признаться, так как иначе она не чувствовала бы потребности вообще признаваться в чем бы то ни было. Женщина не последовала совету своего врача, и результатом явился развод, в котором ни юридически, ни по-человечески не было необходимости".

Но в любом случае ясно, что сущностной лжи между близкими людьми быть не может, а ложью как функциональным средством следует пользоваться с крайней осторожностью.

Кодекс чести

С другой стороны, если мы пристальнее вглядимся в правомерность лжи по отношению к врагу, то и здесь вскоре заметим довольно жирную красную черту. Обманывать неприятеля не только можно, но и необходимо, однако между этими необходимыми тактическими приемами и стратегической клеветой лежит такая же пропасть, как между сущностной и функциональной ложью в случае обмана близких друзей.

Внешне, особенно поначалу, все выглядит достаточно пристойно. Если, как мы выяснили, врага можно обманывать, то значит, можно и нужно обманывать также и его союзников и даже потенциальных союзников. То есть клеветать на врага вроде бы и можно и нужно. Чем не военная хитрость, послать союзнику твоего врага подложное письмо, в котором представить его чинящим козни против этого союзника? Разве это не вполне легальный метод войны? Разве это не разновидность дезинформации? Но не следует забывать, что и на войне действует кодекс чести. В лучшие времена своей истории рыцари не опасались получить удар в спину, потому что такой удар был бесчестием. В отличие от хитрой уловки и обмана, клевета – это бесчестный прием, и уважающий себя человек никогда к нему не прибегнет.

Носители здорового мировоззрения могут использовать ложь и даже клевету как тактическое средство, стратегически стремясь к миру, то есть к установлению чистосердечных и доверенных отношений с другими. Те же, для кого клевета - стратегическое оружие, неизбежно оказываются носителями ложного в своей основе мировоззрения. Заранее будучи уверены в том, что они правы, эти люди не утруждают себя "процедуральными" формальностями выяснения истины и оказываются в глубоком заблуждении.

В этом основное отличие между отношением арабов к израильтянам и израильтян к арабам. Израильтяне – и левые, и правые – желают жить в мире со своими соседями, и не наговаривают на них всякий вздор. Напротив, встречая в арабах что-либо положительное, они радуются этому как дети. Со своей стороны для арабов характерна крайняя предвзятость в оценке Израиля и еврейства. Не только фанатичная "чернь", но и ведущие арабские интеллектуалы верят в еврейский всемирных заговор, не признают право Израиля на существование и в большинстве своем отрицают Катастрофу.

Оставляя в стороне вопрос, насколько эта некритичность связана с природой ислама, можно отметить, что вообще антисемитизм – там, где он становится идеологией – приобретает характер паранойи. Писания антисемитов характеризуются в первую очередь именно болезненной навязчивостью, неадекватностью и фантастичностью обвинений. По зловещей иронии, антисемит превращается в то самое омерзительное чудовище, которое он изображает в облике еврея.

«ДОБЛЕСТНЫЙ» ГРЕХ ("Кдошим" 5766 - 04.05.06)

В свое время коммунистическая идея в такой мере овладела умами, что мало кто замечал, что в своей основе она представляет собой оправдание грабежа. В конечном счете у марксизма имеются не три составляющие, а всего одна – вечно юный воровской этос.

Священная частная собственность

В недельной главе «Кдошим» говорится: «Не крадите, не лгите и не обманывайте друг друга» (19.11). В «Мишпатим» также приводится ряд законов, связанных с незаконным присвоением чужого имущества.

Может показаться, что запрет воровства уже был дан Израилю в десяти заповедях. Однако на самом деле заповедь «не укради» в составе Десяти заповедей имеет в виду похищение человека. Это совершенно особое преступление, которое наказывается смертью. То же воровство, о котором говорится в нашем недельном чтении (равно как и в недельном чтении «Мишпатим»), подразумевает именно присвоение чужого имущества.

Такого рода преступление карается соразмерно, а именно штрафом. Так мы читаем: «Если украдет кто быка или овцу и зарежет его или продаст его, то пять быков заплатит за быка, а четыре овцы за овцу. Если при подкопе замечен будет вор, и побит будет так, что умрет, то нет за него вины крови. Но если сияло над ним солнце, то за него вина крови; он (вор) должен платить, а если нечем ему платить, то пусть продадут его за украденное им. Если найдет в руках его украденное – бык ли, осел ли или овца живыми, пусть заплатит вдвое» (Шмот 21.37).

Итак, как мы видим, имущественное преступление - воровство - карается имущественными же санкциями. Согласно Торе, за кражу не убивают (убивший вора "повинен крови"), не рубят рук, и даже не секут, но только штрафуют. Если же человек в результате кражи оказался в подневольном положении, то это вовсе не наказание «лишением свободы», а просто вариант все той же имущественной компенсации: вор расплачивается за воровство своей собственный рыночной ценой.

Однако относительная легкость наказания этого преступления вовсе не означает того, что иудаизм относится к воровству как к чему-то малозначительному и легко извинительному. Буржуазный идеал «священной частной собственности» в действительности достаточно близок иудаизму.

Прежде всего скажем несколько слов о самом этом идеале. Мы хорошо знаем, что буржуазное право положило понятие «частной собственности» в основание фундаментальных индивидуальных свобод. Так, например, Джон Локк все основные отправления человеческой деятельности сводил к владению. Согласно его оценке, человек – это в первую очередь владелец, он владелец не только движимого и недвижимого имущества, но также владелец талантами, мыслями (авторские права) и т.д. Локк писал: «Человек, будучи господином над самим собой и владельцем собственной личности… заключает в себе самом великую основу собственности». Однако при этом владение имуществом выявилось как нечто базовое, нечто фундаментальное. В этой связи Локк обращал внимание на следующий нюанс: «Генерал, который может приговорить солдата к смерти за самовольное оставление поста или за неповиновение самым безрассудным приказам, не может при всей своей абсолютной власти… распорядиться хотя бы одним фартингом из собственности этого солдата или присвоить хотя бы малую толику из его имущества».

Тем самым вор в определенном отношении оказывается даже большим преступником, чем убийца!

Иудаизму знакомо подобное отношение к собственности. Так, рассматривая слова Торы: “И возлюби Всевышнего твоего всем своим сердцем и всей своей душой и всем, чем ты обладаешь” (Дварим, 6. 5). рабби Элиэзер объяснял, что из того, что любить Всевышнего нужно всей душой, следует, что даже если эта любовь будет стоить нам “души” (т.е. жизни), следует пожертвовать ею. Однако, после этого Тора добавляет: “и всем, чем ты обладаешь”, ибо для некоторых людей имущество дороже жизни". (Сангедрин 73-74).

Допущение, что какой-то человек может любить собственность больше жизни, но при этом жертвовать этой собственностью ради Всевышнего, задает предельные границы индивидуальности. Иными словами мы вправе несколько модифицировать истолкование раби Элиэзера и сказать, что слова Торы «возлюби Всевышнего твоего всем своим сердцем и всей своей душой и всем, чем ты обладаешь» означают, что владение имуществом включено в базисное определение человеческого «я», того «я», которое призвано возлюбить Всевышнего.

Магараль, живший в ту же эпоху, что и Локк, в толковании на «Перкей Авот» (2.5.), писал: «В человеке имеются следующие уровни: есть у него ум, есть у него душа, есть у него тело и есть у него имущество. Все эти уровни характеризуются как присущие человеку» ("Дерех хаим")

Парадоксальная соразмерность владения имуществом и владения жизнью находит своеобразное отражение в соответствующем законодательстве. Так в Талмуде в трактате Бава Кама (81.б) устанавливается, что ради спасения жизни человек может воспользоваться имуществом другого человека без его ведома. Потом он обязан с ним расплатиться, но в момент опасности он находится в полном праве воспользоваться чужим добром. Причем этот закон распространяется на всех людей и не делает никакого различия между евреями и неевреями. Для спасения собственной жизни еврей вправе воспользоваться имуществом инородца, а инородец имуществом еврея.

Это означает, что право пользоваться чужими деньгами, если это может спасти человеческую жизнь, основывается не на праве воровать, а прямо на противоположном - на праве каждого человека свободно распоряжаться собственным имуществом.

Дело в том, что право воспользоваться чужой собственностью для спасения собственной жизни строится на презумпции того, что любой человек добровольно готов пожертвовать своим добром, и уж тем более одолжить его (а речь идет именно о займе), если это может спасти человеческую жизнь. Т.е. в последнем счете это право обосновывается именно желанием самого владельца.

Если же человек заявил, что отказывается давать деньги для спасения чьей-то жизни, то взять у него эти деньги будет означать обокрасть его.

Альтернативный подход, а именно утверждение, что ради спасения человеческой жизни можно пользоваться чужим имуществом независимо от воли владельца этого имущества, фактически означал бы оправдание воровства и соответствовал бы «революционной», а не «буржуазной» этике.

Впрочем, пожалуй, ничто так не оттеняет и не выявляет смысл «буржуазного» отношения к собственности, как именно «революционное» к ней отношение.

Джентльмены удачи

Действительно, если бы право пользоваться чужим имуществом для спасения собственной жизни не подразумевало воли самого владельца, то это право означало бы провозглашение права воровать, права присваивать чужое имущество на том основании, что оно кому-то «нужнее».

Очевидно и то, что именно эта идеология легла в основание революционной идеологии, с ее лозунгом «грабь награбленное».

В свое время коммунистическая идея в такой мере овладела умами, что мало кто замечал, что в своей основе она представляет собой оправдание грабежа. В конечном счете у марксизма имеются не три составляющие, а всего одна – вечно юный воровской этос.

В самом деле, на протяжении веков воровство и отчасти даже грабеж очень часто ощущали свое моральное право на существование, так как представляли себя «справедливым перераспределением».

Воровство зачастую воспринимается ворами как вполне моральное занятие. Более того, этого рода преступная деятельность нередко поэтизируется и облагораживается даже и вполне «честными налогоплательщиками» во множестве талантливых художественных произведений. Если проституцию иногда называют самой древней профессией, то воровскую революционную этику можно было бы назвать самой древней идеологией.

Очень трудно поставить комедийный фильм, герои которого промышляли бы убийством, но вор и мошенник – вполне положительные персонажи множества популярных фильмов.

И это обусловлено далеко не только тем, что мошенничество и воровство связаны с изобретательностью и их деятельность легко подать в юмористическом виде. Не менее важной здесь следует признать саму возможность облагораживать деятельность вора. Ведь, как правило, вор раскошеливает богатых, а не бедных. С одной стороны, с бедных нечего взять, а с другой подспудно подразумевается, что богатые сами нечестны, что они заслуживают того, чтобы их ограбили.

Как бы то ни было, воры издавна старались представить себя – и в своих собственных глазах, и в глазах окружающих - истинными джентльменами.

ЛЮБОВЬ СЛЕПА («Кдошим» 5765 - 05.05.2005)

Нагота

В недельной главе «Кдошим» приводится подробный перечень запрещенных сексуальных связей. Список этот завершается запретом «открытия наготы» близких родственников, на иврите «гилуй арайот»: «И если кто возьмет сестру свою, дочь отца своего или дочь матери своей, и увидит наготу ее, и она увидит наготу его, то это позор; да будут они истреблены пред глазами сынов народа их. Наготу сестры своей он открыл: грех свой понесет он. И если кто ляжет с женою, страждущей очищением, и откроет наготу ее, то (так как) он обнажил исток ее, а она открыла истечение кровей своих, да будут истреблены оба они из среды народа своего. И наготы сестры матери твоей и сестры отца твоего не открывай, ибо таковой обнажает единокровную свою; грех свой понесут они. И кто ляжет с тетею своею, наготу дяди своего он открыл. Грех свой понесут они, бездетными умрут они. И если кто возьмет жену брата своего, это осквернение; наготу брата своего он открыл: бездетны будут они». (20.17-20)

Под выражением «открывание наготы» («гилуй арайот») в узком смысле понимается кровосмешение, а в широком вообще любая запрещенная Торой сексуальная связь.

Между тем в связи с этим широким пониманием выражение «гилуй арайот» хочется осмыслить также и в его буквальном, а не только в идиоматическом значении. Ведь тогда получается, что первым базисным запретом является именно запрет видеть обнаженное тело соответствующего лица, а не только обладать им.

И тут стоит обратить внимание на то, что нагота является такой же эксклюзивной характеристикой Homo Sapiens, как прямохождение и разум. Прямохождение, прямым следствием которого является отсутствие хвоста (балансирующего бег четвероногого), без сомнения связано с даром разума. Ведь передние конечности высвобождаются у человека для того, чтобы ими всецело пользовалась его изобретательная голова. Но какое отношение имеет к разуму нагота? Почему единственное разумное существо является также и единственным существом, лишенным волосяного покрова (домашние животные не в счет)?

Очевидно, что Адам и Хава не могли бы по-настоящему устыдиться, съев от плода дерева познания, если бы они были покрыты шерстью. По-видимому, нагота связана не столько с разумом, сколько с другим фундаментальным духовным свойством человека, а именно с совестью. Естественно вложенная в человеческое существо стыдливость побуждает его прикрывать, по меньшей мере, свои интимные места. Нагота человеческого тела – это внешний аналог исходной наготы его духа. Совесть именно нага – она лишена культурных оболочек, хотя и формирует их. На совести также «нарастают» различные религии и культуры, как на теле «нарастают» одежды, принадлежащие различным религиям и культурам.

Однако именно в силу этого положения отношение к наготе значительно варьирует от культуры к культуре. Так, если иудеям характерно стыдливое отношение к «натуре», то, например, в древней Греции получило распространение отношение гордое.

Как бы то ни было, иудаизм относит человеческое лицо к «ршут арабим», т.е. к «общественному месту»: лицо должно быть не только всем открыто, но также и приветливо. Что же касается остальных частей тела, то они являются «частным владением» и должны быть максимально прикрыты. Причем требования сокрытия интимных мест в определенной мере распространяется даже и на супругов.

Эротика и порнография

Действительно, галаха запрещает интимную близость при свете. Затемнение должно быть практически полным: в частности допускается интимная связь при непрямом лунном свете. Так Рамбам в Мишне Тора постановляет: «Запрещено человеку единение при свете свечи. Даже в субботу и даже если у него нет иной комнаты и была оставлена горящая свеча, не должен он совокупляться. Запрещено Израилю совокупляться днем».

Но с другой стороны совершенно очевидно, что созерцание обнаженного женского тела является для мужчины отдельной потребностью и особого рода наслаждением. Более того, это созерцание можно было бы даже назвать своего рода естественным таинством. Как сказала Марина Цветаева: «Так - только Елена над брачной бойнею, – В сознании: наготой моей четыре Аравии обеззноено и обезжемчужено пять морей».

Некоторые раввины налагают ограничения и в этой сфере, но в целом галаха признает право мужчины видеть свою жену обнаженной. Тора однозначно запрещает интимную близость при свете, но не запрещает мужу любоваться наготой своей жены. По мнению Рамбама, это допустимо даже в период месячных: «Дозволительно человеку смотреть на свою жену в период ее отлучения, даже если она обнажена и даже если он наслаждается ее видом» (Гилхот исурей биа 21.4).

Говоря современным языком, в отношениях с женой и только в отношениях с женой галаха допускает эротику, но даже в отношениях с женой она запрещает порнографию.

Но почему? С чем вообще может быть связан запрет оставлять освещение во время полового акта? Ведь казалось бы, касаться - это заведомо больше, чем видеть. Почему же после того как разрешено нечто большее, вдруг оказывается запрещено нечто меньшее?

Некоторые объясняют этот запрет тем, что зрение способствует излишнему возбуждению, уходу в страсть. А ведь даже в момент интимной близости еврей не должен забывать о Всевышнем.

В целом любовная страсть, разумеется, и неизбежна и дозволительна. Так Рамбам постановляет: «Человеку разрешена собственная жена. Поэтому все, что желает человек делать с женой – делает. И всегда может целовать ее в любое место, которое пожелает, и совокупляться с ней может любым образом, только чтобы семя не уничтожалось». Однако он тут же добавляет: «Между тем истинное благочестие («мидат хасидут») состоит в том, чтобы человек не был легкомыслен и освящал себя в час единения, как делает это и при исполнении других заповедей» («Хилхот исурей биа» 21.9).

Между тем это объяснение не единственное и даже не самое распространенное. Чаще запрет на половую близость при свете объясняют прямо противоположным образом, а именно опасением, что мужчина может обнаружить у своей жены что-то отталкивающее, так что у него вообще может исчезнуть желание.

Согласно этому объяснению, еврейский закон как бы «обнуляет» всех женщин с точки зрения их внешней привлекательности. Действительно, следует согласиться, что не все представительницы прекрасного пола выглядят так же соблазнительно, как голливудские звезды, что значительная часть женщин в течение не менее значительного периода своей жизни внешне менее привлекательны, чем они того хотели бы, и галаха как бы идет им навстречу, отнимая в определенный момент внешнюю прелесть у всех женщин. Галаха как бы обязывает любовь быть слепой.

Однако трудно поверить, что если бы все женщины всегда были так привлекательны, как они того хотели бы, то закон был бы другим. Он бы не был другим уже хотя бы для того, чтобы запретить порнографию, возникновение которой мудрецы тем самым предвосхитили. В том-то и дело, что подглядывание за собственной партнершей немногим отличается от подглядывания за партнершей чужой.

Другими словами, на вопрос, почему запрещена интимная близость при свете, можно предложить еще один ответ, который базируется на различии двух этих чувств: осязания и зрения, или точнее, на статусе зрения именно как дистанционного, отстраненного осязания.

Зрение (и его предмет – эротика) предполагает отдаленность, предполагает дистанцию и различенность. Осязание, напротив, предполагает слияние. Осязание есть констатация парадоксальной разделенности и слиянности тел, оно реализует сексуальный союз, оно является его монопольной основой. По самой своей сути половые органы осязательны и сокрыты, в то время как лицо, напротив, зряче и обнажено.

Осязая друг друга, соприкасаясь друг с другом, любящие находятся в предельно сближенном состоянии, они обращены друг к другу и поглощены друг другом. Когда же появляется свет, и наряду со сближающим осязанием начинает действовать дистанцирующее зрение, то оно вступает в конкуренцию с основным чувством, что неизбежно оборачивается отстранением и отчуждением, а потому и профанацией, разрушающей тайну единения.

Еще задолго до появления порнографии наука относила подглядывание к сексуальной патологии, к одной из разновидности перверсий, именуемой скоптофилией (вуайеризмом). Речь идет, разумеется, лишь о тех случаях, когда подглядывание предпочитается действию и даже служит основным видом сексуального удовлетворения. Некоторые скоптофилы даже принуждают собственных жен отдаваться при них другим мужчинам.

Когда-то такое расстройство считалось экзотическим, но вот сегодня мы слышим, что для многих порнография как средство сексуального удовлетворения становится основным. Подглядывание со стороны зачастую представляется вуайеризированным массам предпочтительнее собственного сближения, вступления в личный телесный контакт.

Скоптофилия, таким образом, является последней стадией (кажущегося на первый взгляд вполне невинным) совокупления при свете. Потребность дистанцирования постепенно овладевает человеком все больше, затрудняя нормальную сексуальную жизнь.

Итак, можно лишь восхититься прозорливости еврейских мудрецов, различивших эротику и порнографию уже в самом их зародыше и разрешив первое, запретивших второе.

КРОВОСМЕШЕНИЕ («Кдошим» 5760)

“Привычка древних народов”

В недельном чтении “Кдошим” продолжается изложение запретов на различные половые связи, начатое в предыдущем недельном чтении “Ахарей”. Среди прочего вновь упоминается запрет на сексуальную близость между близкими родственниками: “Если кто возьмет сестру свою, дочь отца своего или дочь матери своей, и увидит наготу ее, и она увидит наготу его, то это позор, да будут они истреблены пред глазами сынов народа их. Наготу сестры своей он открыл: грех свой понесет он” (20.17)

Однако “кровосмешение” - “гилуй арайот” - служит названием не только для сексуальной связи между близкими родственниками, но и названием вообще для всякой запрещенной половой связи. Это вызвано тем, что в еврейской традиции на целый класс предметов обычно распространяется название предмета наиболее в этом классе выделяющегося, самого крайнего по своей форме.

Но почему именно кровосмешение воспринимается как самый тяжкий вид сексуального преступления? Почему, например, не скотоложество или не гомосексуализм?

В нашем плюралистическом обществе к любым сексуальным предпочтениям относятся с пониманием. Между тем слово “инцест” продолжает сохранять однозначно отрицательную конотацию даже в устах либеральных журналистов, периодически докладывающих обществу о преступлениях, связанных с кровосмешением.

Это обстоятельство заслуживает того, чтобы в него отдельно углубиться, особенно если учесть, что инцест вроде бы уже довольно давно был реабилитирован самой наукой.

Действительно, в свое время один из властителей дум ХХ-го века Зигмунд Фрейд очень хорошо поработал на ниве легализации инцеста. В частности, он писал: "Очевидно, святое - это нечто, чего нельзя касаться. Впрочем, запрет на священное аффективно усилен, собственно говоря, без рационального обоснования. Ибо почему, например, инцест с дочерью или с сестрой должен являться особо тяжким преступлением, гораздо более гнусным, чем любое другое сексуальное сношение? Ответ на вопрос о таком обосновании гласит, что этому противятся все наши чувства. Но это означает только, что запрет считается само собой разумеющимся, что его можно не обосновывать. Никчемность такого объяснения обнаруживается достаточно легко. То, что якобы оскорбляет наши самые святые чувства, было общепринятым обычаем, можно сказать священной привычкой в знатных семьях древнего Египта и у других древних народов…

Вы не без улыбки вспомните высказывания науки по поводу причин запрета инцеста. Чего только тут не придумали! Что вследствие совместной жизни в детстве половое влечение не должно направляться на членов семьи другого пола, или что во избежании вырождения биологическая тенденция должна найти свое психическое выражение во враждебном отношении к инцесту! При этом совершенно забывают, что в таком неумолимом запрете законом и обычаями не было бы необходимости, если бы против инцестуозного искушения существовали какие-либо надежные естественные ограничения. Истина в противоположном. Первый выбор объекта у людей всегда инцестуозный, у мужчины направленный на мать и сестру, и требуются самые строгие запреты, чтобы не дать проявиться этой продолжающей оказывать свое действие детской склонности."

Все вроде бы так, все вроде бы очень научно и очень убедительно. Но вот минули десятилетия, отшумела сексуальная революция, в демократическом мире были легализованы порнография и гомосексуализм, но при всей своей, как говорит Фрейд, “естественности”, инцест продолжает вызывать у людей устойчивое отвращение. В чем здесь дело?

По-видимому, в том, что инцестуальные связи разрушительны по отношению к фундаментальным человеческим ценностям, потому что запрет на них действительно является “само собой разумеющимся”.

В самом деле, запрет на кровосмешение относится к так называемым “мишпатим”, т.е. к тем “уставам”, которые согласно Устной Торе следовало бы выполнять даже в том случае, если бы они не были предписаны Торой. Как сказано: “Уставы (мишпатим) Мои исполняйте” (Ваикра 18.4) - это те из записанных в Торе, которые, если бы не были записаны в виде законов, следовало записать, как, например, запрет грабежа, кровосмешения, идолопоклонства, богохульства и кровопролития, которые, если бы и не были записаны в виде законов, следовало бы записать” (Сифра “Ахарей мот”)

Возлюби отца и мать

Что поделать, подавляющее число людей испытывают отвращение к половому соитию со своими близкими родственниками. И при этом они воспринимают эти негативные чувства не как дань "обычаям" (которыми в других случаях они могут совершенно пренебрегать), а как что-то совершенно неприемлемое в своей основе. Отвращение к инцесту настолько глубоко укоренено в природе человека, что оно как раз не нуждается в поддержке "самых строгих запретов". Отвращение к инцесту никому искусственно не прививается, ибо это отвращение в буквальном смысле слова впитывается с молоком матери.

Для того чтобы разъяснить этот тезис, мне опять придется обратиться к великому адвокату кровосмешения Зигмунду Фрейду, который считал сосание материнской груди квазисексуальным актом: "Первые сексуальные побуждения у грудного младенца проявляются в связи с другими жизненно важными функциями. Его главный интерес направлен на прием пищи; когда он, насытившись, засыпает у груди, у него появляется выражение блаженного удовлетворения, которое позднее повторится после переживания полового оргазма".

Однако это утверждение может вызвать недоумение. В самом деле, если исходить из того, что кормящая мать переживает с младенцем некое общее состояние (аналогично тому как она переживает общее состояние с мужчиной в момент интимной близости), то по ней очень просто установить, что в кормлении сексуальный компонент как раз полностью отсутствует. Оставаясь "эрогенной зоной", женская грудь в момент кормления воспринимает своего "партнера" совершенно иначе.

Так же как и ее младенец, мать испытывает определенное наслаждение от того ощущения телесного единства, которое у нее возникает при кормлении, но при этом она решительно отличает это единство с младенцем от того рода единства с супругом, которое привело к рождению младенца. Но тогда тем более трудно охарактеризовать как "сексуальные" переживания самого младенца.

Иными словами, отношения матери и ребенка уникальны и не имеют аналога. Именно из страха разрушить эти отношения мать и сын шарахаются от сексуальной связи как от предельно мыслимой порчи. Точно такое же ощущение испытывают мужчины и женщины, рожденные от одной матери. Братья и сестры наделены некой ценнейшей уникальной связью, которая не может безнаказанно совмещаться с другой уникальной связью - сексуальной.

Разумеется, повзрослев, ребенок может отметить сексуальные достоинства своих ближайших родственников, он может даже испытать по отношению к ним сексуальное вожделение. Однако это не значит, во-первых, что та причина, по которой он от этого вожделения отшатнется (в терминах Фрейда, осуществит "вытеснение"), ему извне навязана, а во-вторых, что само это вожделение восходит к первым дням его существования.

“Само собой разумеющееся” отвращение к инцесту коренится в элементарном осознании своей индивидуальности, осознании, которое обще людям всех культур. Таким образом, вступать в кровосмесительную связь было бы непозволительно даже в том случае, если бы запрет на эту связь не провозглашался Торой.

По ту сторону индивидуальности

В самом деле, в природе родственной связи лежит чувство непосредственного обладания своим близким. Внутрисемейные отношения во всех традиционных обществах всегда подчинялись иному праву, нежели отношения между “внешними” гражданами. Так, например, римское право дозволяло отцам убивать собственных детей.

Особенность взаимоотношения между родителями и детьми, между братьями и сестрами состоит в том, что они принадлежат друг другу, что, являясь с одной стороны независимыми индивидами, с другой стороны они продолжают индивидуальность друг друга (разумеется, не на биологическом, а на социально-культурном уровне).

Сексуальная связь является уникальной возможностью приведения заведомо иной, чужой индивидуальности к индивидуальности собственной. Но смысл этого сближения состоит в том, что индивидуальность должна быть именно иная (никого, например, не удивляет, что не существует такой перверсии, такого сексуального извращения, при котором бы человек вожделел какую-нибудь часть собственного тела; онаниста привлекает отнюдь не собственный кулак, а воображаемая женщина).

Итак, сексуальная связь по самим своим основам обращена на иного. Когда же этим “иным” становится тот, кто на культурно-социальном уровне является мною самим, является продолжением меня, то эта сексуальная связь с ним не может не восприниматься как саморазрушение, как сексуальная шизофрения, как отрицание инидивидуальных основ.

Те отношения, которые складываются между родителями и детьми, между братьями и сестрами - неповторимы и самоценны. Но именно поэтому они абсолютно несовместимы с другого рода уникальными отношениями, предполагающими сексуальную близость, отношениями, которые могут складываться исключительно с иной индивидуальностью. Связь женщины с ее ребенком столь же глубока, как и ее связь с мужем, но это принципиально иная связь. Тот, кто имеет такую связь, тот кто ею дорожит, не может не отшатнуться от своих случайных вожделений, если они в нем вопреки всему появятся.

При этом вероятность того, что такое вожделение возникнет с обеих сторон, настолько мала, что инцест практически всегда сопряжен с насилием, что дополнительно характеризует его как крайнюю форму моральной деградации.

Фрейд бы отнес указанные мною причины отвращения к инцесту не к разряду "естественных" причин, а к разряду предписанных "сверх-Я", т.е. к ценностым, мировоззренческим установкам. Это, разумеется, так, но почему при этом предполагается, что его собственный анализ таких установок полностью лишен?

А на основании сказанного в этом не только можно усомниться, но и заключить прямо обратное, а именно, что фрейдовский анализ, видящий сексуального партнера даже в том, кто принципиально на такую роль не годится, сам является продуктом работы определенного "сверх-Я", того “сверх-Я”, которое руководило самыми тяжкими идолослужителями (по Торе - египтянами и хананеями).

В самом деле, общий перечень кровосмесительных запретов (Ваикра 18.1-30) именуется в Торе “обычаями земли Египетской, в которой вы жили... и обычаями земли Ханаанской, в которую Я веду вас” (18.3) (словами Фрейда, “священная привычка знатных семей древнего Египта и других древних народов”). При этом характерно, что среди этого общего перечня дается также и запрет на поклонение Молоху (18.21).


 

Недельная глава Торы -

Aryeh Baratz: arie.baratz@gmail.com      webmaster: rebecca.baratz@gmail.com