НЕДЕЛЬНЫЕ ЧТЕНИЯ ТОРЫ БЕМИДБАР (ЧИСЛА) МАСЕЙ

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ИСТОРИЮ(5777-2017) СМЕРТЬ КАННИБАЛАМ (5776-2016) АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ ПАТРИОТИЗМ (5775-2015) БЕЗОПАСНЫЕ ГРАНИЦЫ (5774-2014) КОРЕНЬ ВЕЧНЫХ МУК (5773-2013) БАНК ЗАСЛУГ (5771-2011) НЕОБРАТИМОЕ СОБЫТИЕ (5767-2007) ПРАВАМИ ЧЕЛОВЕКА ПО ЖИДОВСКОЙ МОРДЕ (5762-2002)

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ИСТОРИЮ («Масей» 5777 - 20.07.2017)

В ХХ-ом веке Израиль не просто вернулся в историю, он вернулся в ее центр, продолжая ТАНАХ новостными сводками online.

Смена караула

Недельная глава «Масей» начинается неким историческим обзором: «Вот странствия сынов Израиля, которые вышли из земли Египетской по ополчениям своим под руководством Моше и Аарона. А Моше записал места их выхода в походы их, по слову Господню; и вот их походы по местам выхода: Двинулись они из Рамсеса в первый месяц, в пятнадцатый день первого месяца; на второй день пэсаха вышли сыны Израиля рукою высокою (без страха) пред глазами всего Египта. Египтяне же хоронили (тогда) тех, которых поразил у них Господь – всех первенцев; и над божествами их совершил Господь суд. И двинулись сыны Израиля из Рамсеса, и расположились в Суккоте. И двинулись из Суккота, и расположились в Эйтаме, что на краю пустыни» (33:1-6).

Далее приводятся слова Всевышнего, определяющего границы земли Канаан: «И Господь сказал Моше, говоря: Повели сынам Израиля и скажи им: когда войдете в землю Канаанскую, то вот, земля, которая выйдет вам в надел, земля Канаан по ее границам: Сторона южная будет у вас от пустыни Цин, подле Эдома, и будет у вас южная граница от конца Ям Амэлах к востоку. И повернет граница от юга к Маалэй Акрабим... » и т.д. (34:1-3).

Два этих фрагмента являются в высшей степени характерными для Торы - история и откровение. Тора - это откровение истории и история откровения.

Тора представляет собой детальное историческое описание событий, сопровождающееся их точной датировкой («в пятнадцатый день первого месяца; на второй день пэсаха вышли сыны Израиля»), в контексте которого сообщаются истины в последней инстанции, истины, касающиеся как веры и этики, так и быта и природоведения.

Начинается ТАНАХ словами «В начале сотворил», а заканчивается описанием восстановления Второго Храма: «Так говорит Корэш, царь Персидский: все царства земли отдал мне Господь, Бог небесный, и Он повелел мне построить дом Ему в Иерусалиме, что в Иудее. Кто из вас – из всего народа Его (желает), – Господь, Бог его, с ним, и да взойдет он!» (Диврей Аямим 36:23).

Все же то, что происходило с еврейским народом в дальнейшем, фиксировалось отрывочно и неполно. По мере схождения на нет пророческого духа, стала сходить на нет и историография.

Учитывая, что книги ТАНАХа - «святые книги», т.е. книги, описывающие участие Провидения в истории, то «светским» хроникам в этом сборнике вроде бы действительно не место. Но ведь и «светских хроник» евреи долгое время не писали. Учитывая, что в окружающем мире произошло нечто прямо обратное, а именно, что сказки и мифы народов стали замещаться подробными и обстоятельными историческими исследованиями, падение еврейского интереса к историографии озадачивает.

Талмуд содержит исторические описания, но приводит их в интересах назидания и в агадически преображенном виде. Одновременно непосредственное откровение замещается в нем въедливым анализом былых откровений. Талмуд - это прежде всего герменевтический текст, разъяснение, как следует понимать текст ТАНАХа.

Если позволительно сказать, что еврейская История и еврейское Откровение в древности были противопоставлены Мифу и Разуму народов, то в последующий период мы видим, по крайней мере, частичную «смену караула».

Народы, ранее совершенно безразличные к точным датам и достоверным описаниям, понятия не имеющие, существовала ли действительно Троя, стали вести детальные хронологические описания своей жизни и прониклись скептическим отношением к мифологии. Иудаизм же как будто впал в историческое беспамятство и углубился в комментирование и анализ древних откровений.

С одной стороны, история, начатая в ТАНАХе, продолжалась, продолжалась в небывалой верности еврейского народа своим корням в странах рассеяния, но с другой - она очень мало и спорадически фиксировалась.

История Макавейских войн была описана подробно в духе предшествующих историй ТАНАХа, однако эти книги стали для иудеев «хицоним» - внешними, посторонними. Лишь через тысячу лет к ним стали робко обращаться в обратном переводе с греческого. Если же мы хотим узнать о том, что происходило в еврейском мире после Хасмонеев, то будем вынуждены отложить Талмуд и обратиться к сочинениям Йосифа Флавия.

Вполне закономерно, что нашелся еврей, пожелавший реализовать свою склонность к историографии, однако не менее закономерно и то, что для этого ему пришлось оставить еврейский мир. И как человек, и как автор Йосиф Флавий признал не только политическую, но и культурную римскую гегемонию.

Его литературная деятельность расцвела в рамках культурного тектонического сдвига, о котором он в следующих словах свидетельствует в своей «Иудейской войне»: «В то время, когда Никанор так настойчиво упрашивал, а солдаты так заметно угрожали, в памяти Иосифа выступали ночные сны, в которых Бог открыл ему предстоящие бедствия иудеев и будущую судьбу римских императоров. Иосиф понимал толкование снов и умел отгадывать значение того, что открывается божеством в загадочной форме; вместе же с тем он, как священник и происходивший от священнического рода, был хорошо посвящен в предсказания священных книг. Охваченный как раз в тот час божественным вдохновением и объятый воспоминанием о недавних страшных сновидениях, он обратился с тихой мо­литвой к Всевышнему и так сказал в своей молитве. «Так как Ты решил смирить род иудеев, который Ты создал, так как все счастье перешло теперь к римлянам, а мою душу Ты избрал для откровения будущего, то я добровольно предлагаю свою руку римлянам и остаюсь жить. Тебя же я призываю в свидетели, что иду к ним не как измен­ник, а как Твой посланник» («Иудейская война» Кн.3.Гл 8.3).

Параллельные процессы вызревали в этот же период в секте последователей Йешуа Аноцри. После разрушения Второго Храма христиане отделились от еврейства и, даже подвергаясь гонениям со стороны Рима, по большому счету включились в его имперское дело.

История online

Эти сдвиги конечно же прекрасно замечались также и собственно еврейским миром, который отнюдь не страдал недооценкой Рима, отождествленного традицией с братом близнецом Йакова – Эсавом, Эдомом. «Галут Эдом» - «Римское пленение» признается и самым продолжительным и самым всеохватывающим пленением.

Более того, Талмуд провозгласил, что в день разрушения Титом Храма родился Машиах, и что он обитает и ворот Рима (Хелек 98). В сущности, эта талмудическая формула явилась основой сионистского проекта.

Магараль почти буквально формулирует это, сравнивая (в 28 главе книги «Нецах Исраэль») Машиаха, обитающего у ворот Рима, с Моше, воспитывавшимся в дворце Паро. Как Моше был избавителем, впитавшем в себя все достижения египетской культуры и освоившим управленческие навыки египетского принца, также и грядущий Машиах придет из римской культуры, используя ее достижения. «Знай, - пишет Магараль, - что царство Израиля - это царство выделившееся («нивделет») из языческого царства. Машиах восходит и увеличивается в среде царства инородного».

Комментируя эти размышления Магараля, рав Ури Шерки отмечает, что совсем не случайно политический сионизм был основан евреем, весьма отдаленным от родной традиции, евреем, глубоко погруженным в традицию внешнюю, «римскую». Вооружившийся философскими теориями, журналистикой, политическими навыками и военным искусством Запада, еврейский народ потянулся назад в историю. «Счастье», некогда перекинувшееся на Рим, стало возвращаться Израилю.

При всем том, что на протяжении десятилетий человечество считало еврейское государство историческим казусом; считало его обреченной на гибель провинцией «свободного мира», на поверку оно никому не уделяет столько внимания, сколько Израилю. В ХХ-ом веке Израиль не просто вернулся в историю, он вернулся в ее центр, продолжая ТАНАХ новостными сводками online.

СМЕРТЬ КАННИБАЛАМ («Масей» 5776 - 04.08.2016)

Полная отмена смертной казни, которой добились европейские либералы, является не чем иным, как оптовым выкупом душ убийц, является гуманистической гнусностью, подготавливающей возрождение каннибализма.

Искупление души

В недельной главе «Масей» мы читаем: «И не берите выкупа за душу убийцы, грешника, которому (надлежит) умереть, а он должен быть предан смерти. И не берите выкупа за убежавшего в город убежища своего, чтобы возвратиться (ему) жить в стране до смерти (великого) священника. И не оскверняйте земли, на которой вы, ибо кровь оскверняет землю, и земле не искупиться от крови, пролитой на ней, разве только кровью пролившего ее. И не оскверняй земли, на которой вы живете, в которой Я обитаю; ибо Я, Господь, обитаю среди сынов Израиля» (Бемидбар 35:31-34).

Еще раньше аналогичное требование было предъявлено Творцом всему человечеству: «Особенно же кровь вашей жизни взыщу Я: от всякого зверя взыщу Я ее, и от руки человека, от руки брата его взыщу душу человека. Кто прольет кровь человека, того кровь прольется человеком: ибо по образу Божию создал Он человека» (Берешит 9:5-7).

Итак, согласно Божественному закону, убийца должен быть казнен. Это наказание не может быть заменено никаким другим. Эта категоричность касается именно убийства. Во многих других случаях причиненный ущерб как раз следует возместить в денежном эквиваленте. Так, в книге «Ваикра» мы читаем: «И когда кто лишит жизни какого-либо человека, то он должен быть предан смерти. А кто убьет скотину, должен заплатить за нее: животное за животное. И кто нанесет увечье ближнему своему, как сделал он, так да сделано будет с ним. Перелом за перелом, око за око, зуб за зуб: какое увечье нанесет он человеку, такое должно быть нанесено ему. И убивший скотину должен заплатить за нее, а убивший человека должен быть умерщвлен» (24:19-22).

Выражение «око – за око», как известно, подразумевает денежную компенсацию (составляющую разницу между ценой здорового раба и раба одноглазого).

Это настоятельное требование казни, этот категорический запрет «выкупа души убийцы» становятся до конца понятны, если мы обратимся к общему контексту практиковавшихся в древности человеческих жертвопиношений, носивших, в сущности, заместительный смысл.

Именно популярность идеи заместительной жертвы (с последующим причащением ей) обеспечила стремительный успех христианской проповеди. Мерзкая ветхая форма нашла для себя новое возвышенное содержание, перевернув вверх дном всю вековую систему идолослужения.

Религиовед А.Б.Зубов почти открыто высказал эту мысль в своем исследовании «История религий». В главе «Каннибализм и человеские жертвоприношения» он пишет: «Военные походы за объектами людоедских трапез с последующими мучениями жертв известны и в Полинезии, и в Меланезии, и на Новой Гвинее (северные форе, бимин-кускусмин, мийянмины). У биминов одни части убитых врагов ели женщины, другие — мужчины. У мийянминов ели только тела, а головы хоронили. Рядом живущие оксапмины часто становятся объектами подобных набегов; они жестоко мстят людоедам, но их обычаев не перенимают и о поедании человеческого мяса говорят с отвращением. Сами людоеды объясняют традицию пыток жертв перед съедением тем, что они желают съесть не столько плоть, сколько силу и мужество. Дабы жертвы выказали больше мужества их и подвергают изощренным мучениям. Но объяснение это вряд ли можно полагать исчерпывающим, хотя и оно свидетельствует о безусловной нравственной деградации людей, которые собственное усилие к самосовершенствованию, дабы исправить перед Творцом недостатки, отделяющие человека от Бога, заменяют на приобретение чужих заслуг столь ужасным, «разбойничьим» способом. Но действительный смысл экзоканнибализма глубже. Людоеды не только надеются таким образом приобрести чужую мудрость и доблесть, но и, заставляя страдать и умереть другого, хотят сами избежать наказания за собственные проступки. Вкушая плоть и пия кровь страдальца, они потом соединяются с его очищенной страданием сущностью, обретая без собственных нравственных усилий и мук очищение. В III томе «Золотой ветви» сэр Дж. Фрезер собрал множество подобных примеров. «В области Нигера девушка была принесена в жертву, чтобы очистить от беззаконий страну. Когда тело ее безжалостно волокли по земле, будто бы с ним покидали племя последствия всех совершенных злодеяний, люди кричали «злодеяния!» «злодеяния!». Затем тело было брошено в реку». С. Кроутер и Дж. Тайлор сообщают, что в тех же местах существовал обычай всем людям, совершившим тяжкие преступления, в конце года платить штраф в размере 28 нгуг (чуть больше двух британских фунтов золотом). На все эти деньги покупали двух людей, которых приносили в жертву за грехи «штрафников». Очень часто такие искупительные жертвы перед смертью подвергали бичеванию и иным мучениям».

Очевидно, что право убийцы откупиться от смертной казни деньгами является легитимацией указанной каннибалистской практики.

В этом отношении знаменательно, что законы Хаммурапи, в которые, как считают некоторые ученые, подглядывал Моше, когда писал свою Тору, как раз разрешают убийце отделаться штрафом.

Гуманистическая гнусность

Итак, право «выкупа души убийцы» тянется в темные глубины идолослужения и запрещено Торой как важный знак ценности человеческой жизни.

Убийца не мог найти убежище даже в Храме, как сказано: «Если же кто злонамеренно умертвит ближнего своего лукаво, то от жертвенника Моего бери его на смерть» (Шмот 23:14).

И все же, в отношении смертных приговоров мудрецы ввели серьезные ограничения. В Талмуде сказано, что суд, казнивший хотя бы одного человека за семь или даже за семьдесят лет, следует называть кровавым.

Сообщается также, что за сорок лет до разрушения Храма Сангедрин покинул помещение «Лишкат Агазит», место, в котором можно было выносить смертные приговоры, и тем самым явочным порядком прекратил их. Рабби Акива, которому принадлежит высказывание «каждый, проливающий кровь, уничтожает подобие Божие» (Тосефта Ибамот 8:4), одновременно утверждал, что, будь он среди мудрецов Сангедрина, то ни один преступник не был бы казнен по его приговору (Мишна, Макот, 1:10).

Однако с идеей полной отмены смертной казни никто из мудрецов все же не выступал. Можно, как мы видим, по обстоятельствам ограничивать применение «высшей меры», можно признать себя некомпетентным выносить смертные приговоры, но объявить их общую неуместность - значит пойти против Торы, ясно сказавшей: «не берите выкупа за душу убийцы… он должен быть предан смерти».

В этом плане полная отмена смертной казни, которой добились европейские либералы, является не чем иным, как оптовым выкупом душ убийц, является гуманистической гнусностью, подготавливающей возрождение каннибализма.

Я не хочу упоминать о тех шагах, которые уже сделаны на пути легитимации этой мерзости. Рекламировать каннибализм не входит в мою задачу, но я считаю важным напомнить, что существуют преступления, которые преступно карать содержанием в пансионе.

В какой мере толерантность уместна в метафизических вопросах, в такой же мере она недопустима в вопросах моральных. Каннибалов, как и их меньших братьев - террористов бесчеловечно оставлять в живых.

АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ ПАТРИОТИЗМ («Масей» 5775 - 16.07.2015)

Людям, и в том числе «правозащитникам», трудно принять Бога таким, каков Он есть, то есть принять Его сионистом. Людям трудно поверить, что Творец мира мог всерьез прикипеть сердцем к горке высотой в 774 метра, и возлюбить вечной любовью какое-то экзальтированное носатое племя.

Естественное право

В недельной главе «Масей» предписывается: «И овладейте землею, и поселитесь на ней, ибо вам даю Я землю эту, чтобы владеть ею» (33:53).

Проживание в земле Канаан и владение этой землей еврейским народом является не просто одной из заповедей Торы. По сути она является ключевой заповедью, поскольку все остальные даны для их исполнения именно в этой земле.

Тем самым, даже самая безрелигиозная форма политического сионизма оборачивается на поверку религиозным актом, исполнением предписания Торы, а любое политическое противодействие установлению еврейского государства в земле Канаан – бунтом против Творца.

Тем не менее, охотников уничтожить государство евреев хоть отбавляй, а приведенное суждение очень многим правозащитникам покажется «фундаменталистским», покажется грубым религиозным вторжением в хрупкое правовое поле, покушением на «права (палестинского) человека».

В действительности же, приведенные слова Торы фиксируют право евреев на возвращение в Эрец Исраэль и создание в нем своего государства как их естественное право.

Понятие «естественное право» применяют обыкновенно к комплексу принципов и ценностей, восходящих к природе человека и не связанных напрямую с принципами и ценностями, признаваемыми тем или иным государством (позитивное право), более того, доминирующими над ними.

Именно ссылкой на свою «естественность» и неотчуждаемость в последние два века в Европе были утверждены право на жизнь, на свободу, право частной собственности; естественными были признаны свобода совести, религиозная свобода и пр. К естественному праву относится также и право наций на самоопределение.

Таким образом, правомочность сионизма двойная. Во-первых, бесспорно, что евреи исстари владели землей Канаан, были из нее силой изгнаны, и потому имеют право получить ее назад. Во-вторых, их обязывает к тому их вера, также имеющая свои права.

Мне возразят, что нет народа, который бы когда-нибудь откуда-нибудь не был изгнан, и что переигрывать историю невозможно. Евреи должны радоваться тому, что сверх всех чаяний получили – то есть территориями в пределах «зеленой черты». Довольно с них и того, что они каким-то образом умудрились просочиться в Галилею и на побережье Средиземного моря, но об Иудее и Самарии им следует напрочь забыть. Коренное арабское население живет на «Западном берегу» согласно естественному праву, поскольку там родилось, а невесть где наплодившиеся сионисты своим заселением этих территорий это палестинское право грубо попирают.

Верно, что «переигрывание» давно закрытых историй сомнительно. Между тем особенность израильской ситуации состоит в том, что в ней ничего не «переигрывается», но просто продолжается затянувшееся на два тысячелетия отстаивание своих прав. Дело возвращения в Сион никогда не закрывалось. О том, что евреи ни на минуту не отказывались от своей страны, которой в первую очередь является Иудея и Самария, непрерывно претендовали на нее, однозначно явствует из молитвенников, по которым они на протяжении веков молятся по всему миру: «Благодарим Тебя, за то что завещал отцам нашим землю пространную и широкую», «В Иерусалим, город Твой, вернись с милосердием, и пребывай в нем, как обещал, возведи его вскоре, в наши дни, и трон Давида без промедления в нем установи», и т.д..

Из этих же молитвенников и других священных книг явствует, что как религия иудаизм призван практиковаться на территории Эрец Исраэль. Правозащитники же должны усвоить, что право этой религии быть такой, какая она есть, никак не зависит от их собственной веры в то, что Бог одинаково любит всех людей, и предпочитать какую-то землю, и какой-то народ, решительно неспособен.

Сионистская ориентация

Людям, и в том числе «правозащитникам», трудно принять Бога таким, каков Он есть, то есть принять Его сионистом. Людям трудно поверить, что Творец мира мог всерьез прикипеть сердцем к горке высотой в 774 метра, и возлюбить вечной любовью какое-то экзальтированное носатое племя. Поэтому «правозащитники» будут упорно загонять иудаизм в правовые рамки, отработанные на христианских определениях религии, и добиваться того, чтобы «палестинцы» съезжались в Палестину, даже если там не родились, а евреи, даже родившиеся в Иудее и Самарии, были оттуда изгнаны.

При минимальной добросовестности даже в рамках этой правовой культуры нетрудно показать, что претензии еврейского народа на Эрец Исраэль являются неотчуждаемыми и естественными, а потому и право на возвращение не только в Шфелу, но и в Иудею и Самарию должно сохраняться независимо от того, кому принадлежит мандат на эту землю - Британии, ЦАХАЛу или ООП.

Причем для того, чтобы в этом убедиться, нет даже необходимости обращаться к отчету, представленному в 2012 году правительству Израиля комиссией Эдмонда Леви. К аналогичным выводам в 2013 году пришел, например, также и апелляционный суд Версаля. Рассмотрев иск, подданный ООП, суд постановил, что Израиль контролирует Иудею и Самарию совершенно законно, и не нарушает там ничьих прав.

Когда же добросовестности нет, нам остается только или плакать, или смеяться. Например, попытаться внушить собеседнику, что у некоторых людей встречается альтернативная патриотическая ориентация.

Бывает, что человек родился мужчиной, но тянет его в сексуальном плане не к женщинам, а к мужчинам же. Что осуждать его за это? Запрещать вступать в брак со старым приятелем? Ни в коем случае, нужно просто признать, что браки бывают самые разные – бывают мужчин с мужчинами, женщин с женщинами, двух мужчин с тремя женщинами и т.д., словом как уже это повелось в туманном Альбионе.

Но бывает и так, что человек рождается во Франции, или в Англии, а родиной своей считает Иудею и Самарию. Родился человек в Лос-Анжелесе, а Иерусалим любит все равно больше, и желает проживать именно в нем! У всех тяга к тому месту, где они родились, а некоторых, где бы они не родились, тянет в Израиль. Нужно ли сразу объявлять их фанатиками и извращенцами? Может быть, у них просто какая-то другая патриотическая ориентация?

Разумеется, когда вы проговоритесь, что эти люди – евреи, «правозащитники» вас быстро раскусят, но на какое-то время сбить с толку их, может быть, и получится.

БЕЗОПАСНЫЕ ГРАНИЦЫ («Масей» 5774 - 23.07.2014)

Даже с Иорданской долиной Израилю катастрофически не достает стратегической глубины. На самом деле те границы, которые установились в ходе Шестидневной войны – опасные, чтобы не сказать очень опасные, для Израиля границы, за которыми остаются уже только «границы Освенцима».

От Нила до Прата

В недельной главе «Масей» указываются границы земли Кнааан: «Когда войдете в землю Кнаанскую, то вот, земля, которая выйдет вам в надел, земля Кнаан по ее границам: Сторона южная будет у вас… от конца Ям Амэлах к востоку. И повернет граница от юга к Маалей Акрабим, пройдет к Цину… и выйдет она к Хацар-Адару, и пройдет к Ацмону. И повернет граница от Ацмона к потоку Мицраим, и выйдет к морю. А границею западною будет у вас Великое море…; оно будет у вас западной границей. А это будет у вас граница северная: от Великого моря отметьте ее к горе Ор. От горы Ор отметьте ее ко входу в Хамат, и будет выход границы к Цыдаду; И пойдет граница к Зифрону, и будет выход ее к Хацар-Эйнану. Это будет у вас граница северная. И отметьте себе линию для границы восточной от Хацар-Эйнана к Шефаму, И спустится граница от Шефама к Ривле с восточной стороны Айна, и (далее) сойдет граница и коснется берегов моря Киннэрэт с востока, И спустится граница к Ярдэйну, и будет выход ее к Ям Амэлах. Это будет земля ваша по границам ее со всех сторон». (34:1-15)

Приведенные в этом фрагменте границы «Обетованной Земли» – это границы «земли Кнаан», то есть именно той территории, на которую распространяются специфические сельско-хозяйственные законы «святой земли»: законы шмиты и законы отделения маасера. Однако эта земля Кнаан хотя и основная, но все же не единственная часть земли Израиля - эрец Исраэль.

Собственно Земля Израиля включает в себя также территории, простирающиеся на восток от Иордана. Здесь расселились колена Реувен и Гада и половина колена Менаше, как сказано: «И был пределом сынов Реувена Ярден с побережьем…» (Иеошуа 13:23-25).

Кроме того, имеется также еще и «эрец Исраэль», обещанная в грядущем, так называемая «эрец Исраэль бэ-гвулот аафтаха», простирающаяся от Нила до Прата, как сказано: «потомству твоему Я отдал землю эту, от реки Египетской до реки великой, реки Прат. Кенийца и Кенизийца, и Кадмонийца, и Хэтийца, и Перизийца, и Рефаим, и Эморийца, и Кенаанийца, и Гиргашийца, и Йевусея» (Берешит 15:18).

Собственно земля Израиля, земля Кнаан, на которой жили перечисленные народы, совсем невелика, но даже и в самых грандиозных «имперских» своих границах Израиль хотя и довольно крупная, но все же вполне стандартная по размерам страна, вроде Франции или Испании.

Часто в связи с переговорами (израильтян с самими собой) можно услышать, что отступление из Иудеи и Самарии недопустимо, что граница с арабским миром должна проходить по реке Иордан, что только эта граница может считаться безопасной. Что на это скажешь?

Иорданская долина – важный рубеж, но его можно рассматривать лишь как последний важный рубеж. Даже с Иорданской долиной Израилю катастрофически не достает стратегической глубины. На самом деле те границы, которые установились в ходе Шестидневной войны – опасные, чтобы не сказать очень опасные, для Израиля границы (за которыми остаются уже только «границы Освенцима»). Безопасными же границами можно назвать те границы, которые обещал Авраму Всевышний.

Однако существенно, что больших просторов Израиль для себя не ищет. Веря в признание его священнической миссии всем человечеством, еврейский народ никем никогда не намеревался командовать.

Даже «в день тот», когда «будет Господь царем на всей земле, и будет Господь один, и имя Его – одно» (Захар 14:9), Израиль будет претендовать исключительно на культурно-религиозное, а не на политическое лидерство. Другими словами, «главенство Израиля» призвано проявляться в духовной сфере.

Рав Ури Шерки, например, считает, что «агуда эхат» - «единый союз» всего человечества, за который Израиль молится в Рош-Ашана и Йом Купур, возник вместе с государством Израиль и зовется Организацией Объединенных наций. Просто в конце пути штаб-квартира этой организации будет перенесена из столицы Эдома – Вашингтона в столицу Израиля - Иерусалим. И как сегодня неформальный патронаж в отношении ООН осуществляется США, так в будущем он будет осуществляться Израилем.

С колен на уши

Между тем и у Ишмаэля, и у Эсава на протяжении веков отмечалось совершенно другое отношение к «территориальным» вопросам. Эти выходцы из семьи Авраама не могли удовлетвориться чисто духовным влиянием, и стремились к влиянию прежде всего политическому. Если еврею даже запрещено без крайней необходимости покидать территорию Эрец Исраэль, то и Эсав и Ишмаэль на протяжении веков жили экспансией и бредили мировым господством.

Со временем в Эдоме возникли иные настроения и сложились другие приоритеты, которые в конечном счете привели в деколонизации. Но к сожалению, процесс этот никак не был скоординирован с другими духовными веяниями, в результате чего не только Израиль, но и весь мир оказались сегодня под угрозой исламской оккупации.

Какое-то время казалось, что от имперского мышления отказалась также и Россия. Между тем последний рецидив, связанный с украинским кризисом, показал, в какой мере силен в русском народе этот архетип.

В силу своих культурных и исторических особенностей нынешний конфликт Москвы с Киевом совсем неоднозначен, даже при том, что Россия в первую очередь ассоциируется с бесправием и коррупцией, а Украина с независимостью и правами. Слишком уж многое переплелось в этом столкновении, чтобы целиком вместиться в прокрустово ложе «правового» измерения.

Но, видимо, именно неоднозначность ситуации (позволяющая даже многим мыслящим русским людям ощущать относительную путинскую правоту), привела к парадоксальному результату: конфликт этот самым неожиданным образом задел русское ретивое, всколыхнул утробный имперский дух «москаля».

Разумеется, никакой народ не откажется от лишних природных ресурсов, но далеко не всякий испытывает культовые чувства к своим владениям. Русские же неизменно связывают свою историческую миссию с обширностью своих национальных угодий.

Еще за десятилетия до того, как Достоевский приписал русским «всечеловечность», Гейне остроумно подметил, что «русские уже благодаря размерам своей страны космополиты или, по крайней мере, на одну шестую космополиты, поскольку Россия занимает почти шестую часть всего населенного мира».

Выдающейся чертой русского характера, как оказалось, и сегодня является именно какая-то сакральная привязанность к шестой части суши. Без характерного территориального зуда как будто бы рушится вся национальная самоидентификация великоросса. Для него мало любить березки, мало почитать Пушкина, для него важно не поступаться даже пядью родной земли.

Причем эта имперская поза в сегодняшних русских изумляет какой-то своей химической чистотой: выветрились все рациональные мотивы, а характер держится!

Даже и в старину находились русские, скептически относящиеся к территориальному мышлению. Так Вяземский в следующих словах прореагировал на политические оды Пушкина и Жуковского (радующихся подавлению польского мятежа): «Мне уже надоели эти географические фанфаронады наши: от Перми до Тавриды и пр. Что же тут хорошего, чему радоваться и чем хвастаться, что мы лежим в растяжку, что у нас от мысли до мысли 5000 верст?…». А Чаадаев с иронией замечает: «Чтобы заставить себя заметить, нам пришлось растянуться от Берингова пролива до Одера».

Тем не менее, российский патриотизм Пушкина, как и впоследствии советский патриотизм Маяковского, можно еще как-то понять. В самом деле, если вы вознамерились озарить человечество светом единоспасительной православной доктрины или идеалами коммунистического интернационала, то каждая пядь родной земли пойдет в дело. Даже «всечеловечность», при всей ее зыбкости, могла как-то признавать важность родных просторов. Имперские амбиции в этих случаях, по крайней мере, объяснимы. Но зачем понадобилась империя народу, который ни на какую гегемонию уже не претендует, и занят лишь поддержанием своей основательно потрепанной самобытности?

Повторяю, в случае с Украиной проблема значительно шире имперской, но всколыхнула она в первую очередь именно ее. Когда с приходом Путина патриоты заговорили о том, что «Россия встает с колен», московский публицист Михаил Глобачов уточнил, что встает она с колен на уши. Сегодня это акробатический пируэт, похоже, благополучно завершен.

КОРЕНЬ ВЕЧНЫХ МУК («Масей» 5773 - 04.07.2013)

Если оставить в стороне специфические теологические разработки, касающиеся учения о триединстве и воплощении, то отличие между христианством и иудаизмом коснется только двух пунктов: учения об ангелах и учения об аде. В отличие от иудаизма, христианство верит в наличие свободы выбора у ангельских сущностей, и в вечные страдания грешников. Откуда пришла в христианские головы эта страшная мысль?

Загробное воздаяние

В недельной главе "Масей" говорится: "Если кто убьет человека, то убийцу должно убить по (свидетельству) свидетелей… И не берите выкупа за душу убийцы, грешника, которому (надлежит) умереть, а он должен быть предан смерти… И не оскверняйте земли, на которой вы, ибо кровь оскверняет землю, и земле не искупиться от крови, пролитой на ней, разве только кровью пролившего ее" ( 35:29-31).

Итак, если любой материальный ущерб может быть компенсирован соответствующей денежной суммой, то лишение жизни может быть исправлено только ответным лишением. Человек уникален и незаменим, как сказано: "Адам был создан единственным... ради мира между людьми, чтобы не говорил человек человеку: "Мой отец больше твоего" и чтобы выразить величие Пресвятого. Ибо человек чеканит много монет одним чеканом и все они похожи друг на друга. А Царь над царями царей отчеканил всех людей чеканом Первого Человека, но ни один из них не похож на другого. Поэтому каждый должен говорить: Ради меня создан мир" (Сангедрин, 37а).

Конечные предметы имеют свою меру, и могут быть заменены друг другом, но человек безмерен, а потому отнятие его жизни можно компенсировать лишь ответным отнятием жизни самого убийцы. Однако при этом важно понимать, что смертная казнь совершается не только в интересах жертвы, не только во имя ее отмщения, но и в интересах убийцы, так как она несет искупление его душе.

Разумеется, это не значит, что казненный преступник освобождается от мук геенома, их не избежать даже и праведникам, как сказано: "даже если он совершенный праведник, должен пройти через гееном" (Эвен шлема 10.15). Однако иудаизм верит, что казнь преступника способна сократить эти мучения, а возможно даже избавить душу от полного уничтожения. А дилемма, согласно вере иудаизма, именно такова: или вечное блаженство, или полное уничтожение.

Вот как описывает загробные испытания Раби Моше Хаим Луцатто (1707-1746): "Гееном – это место, где осуществляется наказание душ. Они чувствуют боль и страдания… В результате этих страданий искупаются дурные действия грешников, и если они становятся достойными награды, они очищаются от своих грехов и могут отдыхать. А если нет (не достойны награды), их наказывают до тех пор, пока не уничтожат" "Маамар а'икарим" ("Очерк основ"). Таким образом, если убийца раскаялся, казнь значительно сокращает его загробные страдания, если не раскаялся – запускает процесс его уничтожения, который опять же укорачивается.

И здесь невольно хочется сопоставить это иудейское представление с аналогичным представлением христиан, которые в звездный час своей истории широко практиковали смертные казни, мотивированные аналогичным религиозным представлением. Мучения горящих еретиков (в случае их чистосердечного раскаяния) избавляли их от загробных мук. Однако при этом скоротечные муки горящих на костре нераскаявшихся грешников, по вере "святой церкви" плавно переходили в вечные муки ада. Если согласно вере иудаизма "награда за заповеди бесконечна, а возмездие за грех конечно" (Эвен шлема 10.6), и любое мучение "здесь" ведет к сокращению какого-то мучения "там", то в классическом христианстве казнь нераскаявшегося грешника ничего не отнимает от вечности его дальнейших страданий.

Духовный тоталитаризм

Христианство заимствовало из иудаизма практически все основные представления о Творце и творении. Если оставить в стороне специфические теологические разработки, касающиеся учения о триединстве и воплощении, то отличие коснется только двух пунктов: учения об ангелах и учения об аде. В отличие от иудаизма, христианство верит в наличие свободы выбора у ангельских сущностей, и в вечные страдания грешников. Откуда пришла в христианские головы эта страшная мысль?

В Писании действительно встречаются высказывания, позволяющие опасаться вечности мучений ("И многие, почившие в прахе земном, пробудятся: те – для вечной жизни, а эти – для позора и поношения вечного" (Дан., 12.2). А скептический разум в силу своей природы просто не вправе сбросить со счетов даже самые невероятные прогнозы посмертного существования. Как писал Борхес: «в нашем невообразимом существовании, где правит такая низость, как телесная боль, возможна любая бессмыслица, даже нескончаемый ад». Все это так. Но одно дело опасения, другое – позитивно выраженная вера в вечные муки, которая буквально парализует человеческое воображение.

Человек не может заставить себя верить во что придется, любая его вера обеспечена базисной организацией его души. Самый яркий пример тому – наша вера в реальность наблюдаемого мира. Доказать, что мир не является плодом нашего воображения, невозможно. "Откуда я знаю, – спрашивает Декарт, – не устроил ли Бог все так, что вообще не существует ни земли, ни неба, никакой протяженности, формы, величины и никакого места, но тем не менее все это существует в моем представлении таким, каким оно мне сейчас видится?" Шеллинг высказывался еще определеннее: "Основное предубеждение, к которому сводятся все остальные, заключается в том, будто вне нас существуют какие-то вещи; принятие такого взгляда за правильный не опирается ни на какие основания, не подкрепляется никакими выводами, но все же не может быть искоренено и никаким доказательством противоположного, а потому здесь представляется притязание на непосредственную достоверность… но ведь отсюда ясно, что все это лишь предубеждение, хотя и врожденное нам и первоначальное, но оттого не перестающее быть предубеждением".

И все же нет людей, которые бы сделали солипсизм своим кредо. Мы верим, что мир существует, как верим и в то, что существует Бог.

Что побуждало христиан верить (не допускать такую возможность, а именно верить) в то, что муки грешников никогда не закончатся? Что позволяло им принимать как достоверность столь чудовищную мысль, и что мешало это сделать евреям?

В решении этого вопроса нам может помочь одно важное психологическое наблюдение, сделанное Бердяевым: "Если бы люди церкви, когда христианское человечество верило в ужас адских Мук, грозили отлучением, лишением причастия, гибелью и вечными муками тем, которые одержимы волей к могуществу и господству, к богатству и эксплуатации ближних, то история сложилась бы совершенно иначе. Вместо этого грозили адскими муками главным образом за ереси, за уклонения от доктрины, за непослушание церковной иерархии и за второстепенные грехи, признанные смертными, иногда за мелочи, лишенные значения. Это имело роковые последствия в истории христианского мира… Я убежден, что сторонниками ада являются люди, которые его хотят; для других, конечно. Христиане часто бывали утонченными садистами. Но сейчас их запугивания мало действуют, сильнее действуют запугивания земным адом".

То обстоятельство, что на протяжении веков вечными муками стращали в первую очередь еретиков, а не насильников и отравителей, говорит о том, что именно для них они были изобретены, что корень концепции вечных мук – в тоталитарной склонности Эсавского рационализма: тот кто не согласен с моими аргументами, тот кто отпал от "всеобщего закона" не имеет право так просто исчезнуть, он обязан вечно кусать себе локти!

Одержимость единоверием и единомыслием коренилась в верном источнике – в единстве человеческого рода, т.е. в том, что "Адам был создан единственным". Но при этом европейцам казалось, что единство людей, как разумных существ заключено прежде всего в единстве вероучительной доктрины. Иудаизм в свою очередь, всегда видевший в единстве человечества источник уникальности каждого ("ни один из них не похож на другого", но "каждый должен говорить: Ради меня создан мир"), никогда никому не отказывал в вечности.

Израиль, исходно отделенный от народов, исходно думающий "по-другому", не возражает, чтобы по-другому думали и сами народы. Поэтому "Есть праведники среди идолослужителей, имеющие удел в мире грядущем" (Тосефта сангедрин, 13:1), поэтому "Мы не отрицаем воздаяния за добрые поступки, к какой бы религии человек ни принадлежал" (Кузари 1:111).

Еврейский хронист XV-XVI века Ибн Верга писал: "Еврей уверен, что не может существовать такого учения и такой религии, которые превосходили бы его собственные, и считает дураками всех тех, кто верит во что-то иное. Напротив, христианин верит, что еврей – это всего лишь животное в человеческом облике и что его душа попадет в ад, причем в самую глубокую его часть. Что касается мусульманина, то он скажет, что в ад попадут как христиане, так и евреи..."

Приведенная оценка не только верна, но и довольно характерна. Классические христиане и мусульмане запугивают инакомыслящих вечными муками. Евреи в ответ считают их дураками, которым в еврейском аду подобные ужасы не угрожают. Евреи всегда верили, что глупость всерьез наказуема лишь в тех случаях, когда она влечет кровопролитие, и схожие по тяжести преступления, но что расплата даже и за эти грехи не вечна.

БАНК ЗАСЛУГ («Масей» 5771 - 28.07.2011)

Тора категорически отказывает убийце в праве откупиться от пролитой им крови. За кровопролитие, как и за ряд других преступлений, ответственность может быть только персональной. Итак, хотя никто не сомневается в существовании некоего "банка заслуг", благодаря которому грехи могут быть покрыты заслугами третьего лица (как штраф за кражу может быть оплачен третьим лицом), однако существует и такие грехи, искупить которые может только сам преступник.

Два подхода

В недельной главе «Масей» говорится об важном принципе, различающем свод законов, связанных с имущественной сферой (так называемые «диней мамонот»), и свод законов, связанных с жизнью и смертью («диней нафашот»): «Если кто убьет человека, то убийцу должно убить.... И не берите выкупа за душу убийцы, грешника, которому (надлежит) умереть, а он должен быть предан смерти.... И не оскверняйте земли, на которой вы, ибо кровь оскверняет землю, и земле не искупиться от крови, пролитой на ней, разве только кровью пролившего ее. И не оскверняй земли, на которой вы живете, в которой Я обитаю; ибо Я, Господь, обитаю среди сынов Израиля». (35:30-34)

Итак, убийца не может откупиться от предназначенного ему наказания. Если нанесение увечья предусматривает компенсацию (формула «око за око, зуб – за зуб» подразумевает денежный штраф, а не умышленное нанесение увечья), то отнятие жизни может быть искуплено только смертью самого убийцы.

Следует заметить, что это положение далеко не столь очевидно. Как известно, согласно классическому буржуазному праву, собственность священна и лежит в основе человеческой суверенности. Локк иллюстрировал это положение следующим образом: "Генерал, который может приговорить солдата к смерти за самовольное оставление поста или за неповиновение самым безрассудным приказам, не может при всей своей абсолютной власти... распорядиться хотя бы одним фартингом из собственности этого солдата». Причем иудаизм в значительной мере разделяет этот «буржуазный» подход, что при случае я еще постараюсь показать.

Но, как мы видим, Тора категорически отказывает убийце в праве откупиться от пролитой им крови. За кровопролитие, как и за ряд других преступлений, ответственность может быть только персональной. Итак, хотя никто не сомневается в существовании некоего "банка заслуг", благодаря которому грехи могут быть покрыты заслугами третьего лица (как штраф за кражу может быть оплачен третьим лицом), однако существует и такие грехи, искупить которые может только сам преступник.

Так, комментируя слова «Перкей Авот» (1.14): «Если не я за себя, то кто за меня?», Магараль пишет: «Если человек сам себя не усовершенствует, то никто это за него не сделает. Так, если отец учил Тору, то дети не наследуют этой его заслуги. Это не так как деньги, которые один человек может дать другому, хотя тот их и не заработал... Или как это бывает с дождями (Таанит 7.а), когда ради молитвы одного человека наполняется водой весь мир. Однако когда приходит человек в мир грядущий, там не так. Там он получает только то, что сам заслужил. Там один не может восполнить недостатки другого» («Дерах хаим» стр 50).

Положение это можно усугубить тезисом, согласно которому зачастую человеку не могут помочь даже его собственные заслуги, как это разъяснил раби Шимон бар Йохай: «Если человек все дни жизни своей был совершенным праведником, а в конце дней взбунтовался, он потеряет первоначальное, как сказано: «Праведность праведника не спасет его в день прегрешения» - Иехезкель (33:12).(Кидушин 40,б)»

Сумеречная зона

И все же граница между прегрешениями, которые могут быть искуплены чужими заслугами и прегрешениями, которые может искупит только сам грешник, не выглядит вполне четкой. Между всеми людьми, и тем более между евреями, существует тесная связь, которая так или иначе размывает эту границу. Во всяком случае, существует немало изречений, позволяющих думать, что заслуги перед Всевышним не только являются достоянием всех, но и касаются не только исключительно имущественных сфер.

Так Виленскому Гаону принадлежит утверждение: «Тот, кто дурно обращался с людьми, не поднимается из геенома, пока его не вытащит праведник» (Эвен шлема 10.20). «Все сыны Израиля ответственны друг за друга» сказано в трактате «Сангедрин» ( 27), а в трактате «Ктубот» (11.б) и вовсе утверждается, что «один человек, совершивший покаяние, получает прощение, а вместе с ним прощается также и весь мир». Наконец, известное положение, что «смерть праведника искупает» (Моэд Катан 28.а) трудно отнести исключительно к сфере малозначимых грехов.

В качестве материала, побуждающего к размышлению на тему «чужих заслуг и как ими воспользоваться», мне представляется уместным привести две курьезные истории, рассказанные равом Ицхаком Зильбером в книге «Чтобы остаться евреем». В первой истории человек предпочел одной собственной (причем, не такой уж и малой) заслуге обещание приобрести множество чужих заслуг! Во второй рассматривается противоположная ситуация – возможность перенести на другого не заслуги, а... грехи!

В 1945 году власти закрыли в городе Маргелане микву. Был найден дом, в котором ее можно было тайно построить. Рав Зильбер рассказывает:

«Тут возникло неожиданное препятствие: трубы для стока использования воды требовалось провести через соседний двор, а сосед не соглашался. Его уговаривали:

- Ну подумай, с таким трудом нашли наконец место, а ты все дело тормозишь.

Предложили ему приличную сумму – он не согласился, золото – не согласился. Тогда его спрашивают:

- Слушай, как ты думаешь, имеет ли хахам Ицхак, который шестнадцать лет провел в заключении, заслуги перед Всевышним?

- Конечно!

- Тогда мы предложим тебе другое вознаграждение, больше чем деньги. Если он отдаст тебе половину своего олам-аба, согласишься?

- Соглашусь.

Составили договор: рав Ицхак Винер отдает такому-то половину своих заслуг перед Всевышним за разрешение провести воду по его двору. Рав Ицхак подписал, договор отдали владельцу двора, получили его согласие и построили микву».

В другой истории муж, долгое время отказывавший жене в разводе, прислал письмо, в котором согласился дать ей гет на том условии, что она... примет на себя все его грехи!

Женщина испугалась это делать. Рав Зильбер объяснил ей, что бояться тут нечего, но она повторяла:

«- Знаешь, сколько тонн грехов у него!

И рассказывает, что на пятом месяце беременности он ее выгнал на улицу и взял в дом татарку.

- Понимаю, - говорю, но не бывает, чтобы человек грешил, а потом продал свои грехи другим. Раз нужна подпись для гета – можно пойти на любое его условие.

(Про передачу грехов и говорить нечего, нет такого. А про передачу заслуг, как в истории с миквэ в Маргелане, - на том свете разберемся).

Она не соглашается. Я говорил, говорил, даже предложил ей три тысячи шекелей, но она не соглашается.... Я говорю:

- Ты должна подписать, что он просит, а я тут же принимаю все эти грехи на себя.

Она согласилась, и я написал, что принимаю на себя все, что она потеряет, когда подпишет его условие».

Итак, как мы видим, интуиция возможности перераспределения заслуг между различными душами живет глубоко в сердцах людей. И хотя в целом традиция достаточно точно указывает, где пролегают границы свободного обмена заслугами, вопросы всегда остаются.

НЕОБРАТИМОЕ СОБЫТИЕ («Масей» 5767 - 12.07.2007)

Шестов пережил то самое необратимое событие, которое «прослеживается в потоке жизни, однако жизнь не прослеживается вслед за таким событием», и все его творчество было направлено на борьбу с этой роковой необратимостью.

Роковая ошибка

В недельном чтении «Масей» говорится об убийстве по ошибке и о городах - убежищах, в которых убийцы могли укрыться от руки мстителей.

«Говори сынам Израиля и скажи им: когда вы перейдете через Ярден в землю Кнаанскую, То назначьте себе города, (что) городами убежища будут для вас; и убежит туда убийца, убивший человека неумышленно… Если же нечаянно, без вражды толкнул он его, или бросил в него какой-либо предмет без умысла, Или каким-нибудь камнем, которым можно убить, не видя, бросил он в него, и тот умер, а он не враг ему и не желал ему зла, То рассудить должна община убившего и кровомстителя по этим законам; И спасти должна община убийцу от руки кровомстителя, и должна возвратить его община в город убежища его, куда он убежал, чтоб он жил там до смерти великого священника, которого помазали священным елеем.» (35:10-25).

Итак, убивший по ошибке находится под защитой закона. Но, пожалуй, в еще большей мере чем в физическом укрытии, такой убийца нуждается в укрытии духовном. Ведь его поступок будет продолжать давить его всю жизнь.

Вместе с тем совершение непреднамеренного убийства, или убийства, произошедшего в результате несчастного случая - это лишь крайняя форма того несметного количества явлений, которые врываются в нашу жизнь, переворачивая ее на корню. Кто из нас смертных даже по гораздо более мелкому поводу не испытал бы досады от невозможности вернуться в «то мгновение» и все переиграть: не просмотреть нелепую ошибку на важных экзаменах, не испортить дорогую для него вещь, наконец, просто не произнести лишнего слова.

Один частный московский мыслитель Константин Токмачев назвал эти явления «необратимыми событиями». В статье «Необратимые события в человеческой судьбе» он пишет: «Мы не знаем, что для нас важно, а что – нет. Мы играем с собой, как ребенок играет со спичками, без присмотра родителей, не подозревая о последствиях. И случаются необратимые вещи. И душа раскалывается. И внутри нас разверзается бездна. А любое необратимое событие – это смерть... Сами необратимые события носят конкретный, мирской характер, их генезис прослеживается в потоке жизни, однако жизнь не прослеживается вслед за таким событием» и т.д.

Человек, сознательно совершивший преступление, может, разумеется, в нем раскаяться, однако его воля исходно ему принадлежала. Раскаяние запрещает ему сказать: «меня побудили к этому обстоятельства». Напротив, он принимает ответственность за содеяное целиком, вместе со всеми обстоятельствами, даже вместе с порочным воспитанием и роковым событиями. В противоположность опыту раскаяния «необратимая ситуация» содержит в себе обязательный компонент того, что зовется «случаем», того, что принципиально от человека не зависит, и тем самым открывает бытие как неразрешимую загадочную трагедию.

Книги-убежища

Экзистенциализм представил «необратимую», или, как он ее назвал, «пограничную» ситуацию, истоком самосознания. «Только доведенный до отчаяния ужас пробуждает в человеке его высшее существо», - говорил Кьеркегор. Все творения этого мыслителя проникнуты страданием: «Я в глубочайшем смысле несчастная личность, которая с самых ранних времен была прикована так или иначе к граничащему с безумием страданию». «Единство меланхолии, рефлексии, богобоязни, такое единство – это мое существо»

С чем же было связано страдание этого обеспеченного и внешне здорового человека? Лев Шестов пишет: «В дневниках своих он много раз повторяет, что никогда не назовет конкретным словом того, что с ним произошло, и даже торжественно запрещает всем допытываться об этом. Но в своих сочинениях он не мог об этом не рассказывать, в своих сочинениях он только об этом и рассказывает... В «Этапах жизненного пути» он пишет: «Мое страдание – скучно: я сам это знаю… И через страницу повторяет: «Не только он мучается несказанно, но его страдание скучно. Если бы не так скучно было, может быть, кто-нибудь принял бы в нем участие»... В чем было это скучное страдание? На это он дает определенный ответ: «Он чувствует, что не способен к тому, к чему способны все – быть супругом».

«Я не могу обнять девушку, как обнимают действительно существующего человека, я могу только ощупью прикасаться к ней, подходить к ней, как подходят к тени».

История самого Шестова в этом отношении еще более показательна. Хорошо известно, что его творческая деятельность была тесно связана с неким трагическим событием, которое привело к тяжелейшему нервному срыву, сопровождавшемуся жестокими невралгиями.

В книге написанной дочерью мыслителя Н.Барановой-Шестовой говорится: "К концу 1895 года он заболел – вероятно, из-за того, что приходилось так много времени отдаваться нелюбимому делу, и вследствие потрясения, вызванного трагическим событием в его личной жизни. Что произошло, неизвестно. Некоторые из друзей Шестова, вероятно, с его слов, знали о трагическом событии, и упоминания о нем встречаются в их работах, но в чем заключается трагедия, они, очевидно, не знали. Евгения Герцык пишет: "Этот такой чистый человек нес на совести сложную, не вполне обычную ответственность, от которой, может быть, и гнулись его плечи, и глубокие морщины так рано состарили его… Это было время глубочайшего отчаяния Льва Исааковича, его внутренней катастрофы".

Сам Шестов упоминает об этом в письмах и дневниках: "Бывают грустные настроения - но они относятся к тому проклятому случаю, который наделал столько бед в моей жизни". "В этом году исполняется двадцатипятилетие, как "распалась связь времен" или, вернее, исполнится – ранней осенью, в начале сентября. Записываю, чтобы не забыть: самые крупные события жизни – о них же никто, кроме тебя, ничего не знает – легко забываются" ("Дневник мыслей" 11.06.1920).

У меня нет ни малейшего желания пытаться проводить расследования и выяснять в чем состоял случай, котором сам Шестов не счел нужным рассказывать. Между тем не могу не отметить, что подобное переживание может возникнуть, к примеру, у психически здорового человека, невольно оказавшегося связанным с гибелью своего ближнего. Для этого даже не обязательно явиться прямой причиной гибели, достаточно и косвенной.

В любом случае ясно одно – Шестов пережил то самое необратимое событие, которое «прослеживается в потоке жизни, однако жизнь не прослеживается вслед за таким событием», и все его творчество было направлено на борьбу с этой роковой необратимостью.

Для преодоления необратимого события Кьеркегор пришел к идее, которую назвал «повторением», то есть повторением роковой ситуации, в которой происходит прорыв. «Есть, стало быть, повторение, – пишет Кьеркегор. - Когда оно начинается? Когда всякая мыслимая человеческая несомненность и вероятность говорит о невозможности».

Из книг Шестова мы видим, что и этот человек был одержим одной единственной сверхзадачей - победить прошлое, изгладить из бытия необратимое событие, ворвавшееся в его жизнь и раз и навсегда отравившее ее. Он напряженно ищет возможности вернуться в то роковое мгновение, сделать бывшее небывшим. Ибо иначе его жизнь немыслима, но она все же продолжается...

При этом Шестов свел суть необратимого события к осознанию этой его необратимости. В борьбе с роковым случаем ударение делается именно на подавленности сознания. Вот только один из примеров его метода: «Необходимость не слушает убеждений» - эта истина имеет своим источником не опыт, а что-то иное. Но даже самая обыкновенная опытная истина - то, что называется констатированием факта, не хочет быть условной и ограниченной истиной: истина факта добивается, и с успехом, тоже звания или сана вечной истины... В 399 году до Р.Х. в Афинах отравили Сократа. Это - истина опыта, констатирование факта. Но она в этом звании оставаться не хочет. "Что Сократ выпил чашу с ядом, это то, что, правда, один раз только было в действительности, но историческая истина, что это так было, останется для всех времен и независимо от того, забудут ли ее когда-нибудь или не забудут", - читаем мы в книге одного очень известного современного философа. Никто уже никогда не вправе будет сказать: нет, это не так, этого не было - Сократа не отравили. И все равно, о чем идет речь: о том, что отравили Сократа или отравили бешеную собаку. Вечная истина, как и необходимость, от которой она родилась, не слушает и не слышит убеждений, и так же, как ничего не слушает и не слышит, она и различать ничего не умеет: для нее все равно - что отравили Сократа, что отравили собаку. К тому и другому событию она автоматически приставляет печать вечности и этим навсегда парализует волю исследователя. Раз вмешалась необходимость, человек уже не смеет недоумевать, возмущаться, возражать, бороться... Если в суждении "отравили собаку" еще можно согласиться признать истину, которая, хоть она повествует о том, что было один раз, есть все же вечная истина, то к суждению "отравили Сократа" уже никак нельзя добровольно согласиться приставить печать вечности. И того достаточно, если она продержалась в течение какого-нибудь исторического периода. Она уж и то слишком долго зажилась на свете - скоро ей 2500 исполнится. Обещать же ей бессмертие, вневременное существование, которое не может уничтожить никакое забвение, - кто взял на себя дерзновенное право раздавать такие обещания? И почему философ, которому известно, что все, что имеет начало, должно иметь и конец, забывает эту "вечную" истину и жалует бесконечное бытие истине, которой до 399 года не было и которая родилась только в 399 году?»

Творчество Шестова – это по существу строительство своеобразного литературного города-убежища, в котором пока, на время, до страшного суда может укрыться измученная, лишенная надежды душа.

ПРАВАМИ ЧЕЛОВЕКА ПО ЖИДОВСКОЙ МОРДЕ («Масей» 5762)

Избранные территории

В недельной главе «Масей» приводится подробное описание границ Эрец Исраэль, т.е. той самой территории, которую Всевышний предназначил евреям, для того чтобы они исполняли на ней дарованные им на Синае заповеди: «И Господь сказал Моше, говоря: Повели сынам Израиля и скажи им: когда войдете в землю Кнаанскую, то вот, земля, которая выйдет вам в надел, земля Кнаан по ее границам: Сторона южная будет у вас от пустыни Цин, подле Эдома… А границей западною будет у вас Великое море с границей его; оно будет у вас западной границей. А это будет у вас граница северная: от Великого моря отмерьте ее к горе Ор. От горы Ор отметьте ее ко входу в Хамат… И отметьте себе линию для границы восточной от Хацар-Эйнана к Шефаму. И спустится граница от Шефама к Ривле с восточной стороны Аина, и далее сойдет граница и коснется берегов моря Кинерет с востока. И спустится граница к Ярдену, и будет выход ее к Ям-Амелах. Это будет земля ваша по границам ее со всех сторон». (34.1-12)

Далее говорится о том, что два с половиной колена получат уделы на восточной стороне Иордана. Эти пределы часто также относят к Эрец Исраэль. Кроме того, сынам Израиля обещаются просторы от Нила до Прата. Однако собственно «обетованной», собственно «святой» землей является все же только та территория, которая описана в приведенном отрывке. Именно в этих пределах Всевышний предписал евреям выполнять Свои заповеди.

Это важно знать. Заповеди Торы связаны с обозначенной в приведенном тексте территорией так же однозначно, как они связаны с еврейским народом. По мнению Рамбана, заповеди вообще не являются обязательными за пределами указанной в главе «Масей» земли, и выполняются не по сущностным, а по чисто «дисциплинарным» соображениям (чтобы «не забыть»). Именно на эту территорию распространяются законы «шмиты» и ряд других специфических законов Торы. При этом особой святостью обладает, разумеется, Иерусалим, и прежде всего Храмовая гора - единственное место в мире, где евреям можно выполнять заповеди Торы, связанные с жертвоприношениями.

Итак, иудаизм – это религия в той же мере привязанная к определенной, четко обозначенной земле, как и предписанная определенному народу. Таким образом, запрет евреям селиться в Эрец Исраэль по существу равносилен запрету исповедовать иудаизм.

После разрушения иерусалимского Храма и дальнейшего изгнания из Эрец Исраэль евреи ни на минуту не переставали помышлять о возвращении. Помимо множества разного рода высказываний, об этом свидетельствуют многочисленные молитвы, обращенные к Творцу. Некоторые из этих молитв иудеи повторяют по несколько раз в день, как, например, послетрапезную молитву: «Благословен Ты Господи Боже наш, Царь мира, за пищу и пропитание, за прелестную, благодатную и пространную землю, которую Ты благоволил дать в наследие отцам нашим… Возобнови Иерусалим священный град, вскоре, в наши дни». Другие молитвы произносятся всего несколько раз в год. Как, например, дополнительная молитва на Шлоша Регалим: «За грехи наши мы были изгнаны из своей страны и оказались вдалеке от земли нашей… Отец наш, Владыка наш, Бог наш, вскоре яви нам славу царства Своего, яви Себя и вознесись над нами на глазах всех живущих! И собери нас, рассеянных среди народов, и собери наши общины, разбросанные по краям земли, и приведи нас ликующих в Сион, город Твой»

Эти и подобные им молитвы были составлены сразу же после разрушения Храма, т.е. почти две тысячи лет назад, но и «в наши дни» евреи произносят эти слова с той же горечью и с той же пламенной надеждой на восстановление своей святыни. И это духовное явление поистине уникально.

В самом деле, людским ценностям и увлечениям свойственно меняться. Люди попеременно оставляют одни идеалы и переходят к другим. В тот период, когда люди признают какую-либо ценность, она представляется им незыблемой и вечной, они мыслят ее безусловной и для себя и для всего мира. Но вот проходит какой-то период времени, и то, что казалось одному поколению безусловным, забывается, и возникает новый идеал, воспринимаемый пришедшим поколением как абсолют.

Так, например, в средневековье у европейцев превыше всего ценилась честь. Аристократы всех стран вступали в кровавые поединки из-за легкого подозрения, брошенного в адрес их бесстрашия и порядочности. Отдать свою жизнь за честь представлялось чем-то сверхценным, чем-то безусловным. Если бы кто-нибудь сказал в ту пору, что общество когда-либо сможет жить без дуэлей, его бы осмеяли и сказали, что это невозможно, что такое общество не заслуживает существования, ибо оно отказывается от своих моральных основ. Но вот прошли века и дуэли стали восприниматься не просто как анахронизм, но как совершенно неадекватная форма поведения, практически ничем не отличающаяся от обычного убийства. Честь вроде бы все еще признается ценностью, но гибнуть ради нее на поединке никто не собирается.

В наш век такого рода сверхценностью можно признать права человека. Общественное сознание ориентировано так, что именно права человека выставляются как основа человеческого бытия. На смену этой ценности придет еще что-то, но пока никто не знает что, ибо перепрыгнуть через свое время и захватить какие-то более постоянные идеалы невозможно. Так Гегель писал: «Каждая философия, именно потому, что она есть выявление некой особой ступени развития, принадлежит своему времени и связана с его ограниченностью. Индивидуум – сын своего народа, своей земли, существо которых он только выражает в своей особой форме. Отдельный человек может как угодно бороться, но вырваться из своего времени для него так же невозможно, как вылезть из своей кожи. Ибо он принадлежит единому общему духу, который есть его собственное существо и сущность».

Итак, ценности сменяют друг друга, сохраняясь лишь в снятом подавленном состоянии, но человеку не дано заглянуть куда-то дальше. Однако у евреев всегда все не так как у людей. Евреи также принадлежат своему «единому общему духу», но в отношении этого духа на себя обращает внимание его удивительная неизменность. Нельзя сказать, что на протяжении веков евреи совсем не менялись. Они менялись и продолжают меняться, и все же в некоторых отношениях постоянство еврейских устремлений просто поразительно и не имеет себе равных. Одной из таких кочующих из поколения в поколение ценностей является для евреев Эрец Исраэль. Эта земля на протяжении веков находилась в сознании народа как основная цель его бытия. Эрец Исраэль – составляет ценность и смысл иудаизма, вне этой земли иудаизм невозможен, немыслим, временен.

Но удивительное дело, с этими чувствами и представлениями евреев никто сегодня не желает считаться. Арабы могут претендовать на описанные в главе «Масей» территории, но евреи - нет. Чувства арабов к «Палестине» представляются священными, но чувства евреев к Эрец Исраэль признаются какой-то не заслуживающей внимания блажью.

Я не хочу возвращаться к специальной теме правового статуса Иудеи и Самарии. Я хочу лишь обратить внимание, что каков бы не был политический статус этих земель, составляющих сердце описанных в главе «Масей» территорий, право евреев селиться на них должно признаваться безусловным. Но в этом праве евреям почему-то полностью отказано.

Карательная амнистия

Причем этот отказ делается как раз во имя и на основании остро переживаемой нынешним поколением ценности «защиты прав человека». Право еврейского народа на Эрец Исраэль представлялось естественным на протяжении веков. Осознание, что евреи имеют право на возвращение в Эрец Исраэль легло в основание декларации Бальфура. В ней, правда, было сказано: «Правительство Его Величества относится благосклонно к восстановлению национального очага для еврейского народа в Палестине и приложит свои старания для того, чтобы облегчить достижение этой цели». Однако в первоначальной формулировке, одобренной самим Бальфуром, но измененной под воздействием антисионистских сил в Британском правительстве, говорилось именно о «принципе признания Палестины как национального очага еврейского народа и праве еврейского народа строить свою национальную жизнь в Палестине».

Идеи сионизма нашли поддержку среди европейских народов в значительной мере благодаря тому, что они апеллировали к праву. Многим выросшим на Библии европейцам это право представлялось «естественным правом» даже без осознания того нюанса, что иудаизм в принципе несостоятелен вне Эрец Исраэль, а значит, запрещение евреям селиться в этой земле является грубейшим нарушением прав верующих.

Однако в наши дни во главе антисионизма стоят именно правозащитники. Причем более всего здесь поражает именно монолитность этой братии. Если среди верующих христиан силы разделились и одни противятся сионизму, а другие помогают ему, то в среде правозащитников у Израиля нет никого, кроме врагов. Например, политика католической церкви однозначно пропалестинская. Даже не смотря на то, что арабы активно вытесняют христиан из святой земли, они пользуются автоматической поддержкой Ватикана. Но в то же время в мире существуют десятки миллионов христиан, которые однозначно стоят на стороне Израиля. Достаточно сказать, что большая часть пожертвований, поступающих на развитие еврейских поселений в Иудее и Самарии, исходит именно от христианских друзей Израиля.

Но если христиане в этом вопросе разделились, то среди правозащитников двух мнений не существует: все права на Иудею и Самарию имеются только у палестинцев, евреи же только «нарушают» их права.

Все в нашем мире имеют право. Мужчины имеют право вступать в брак с мужчинами, и даже ходить колоннами по Иерусалиму, громко гордясь этим. Однако двухтысячелетняя мечта еврейского народа на возвращение в Сион не имеет, почему-то, права на существование! Те самые правозащитные организации, которые в прочих ситуациях действуют осмысленно и часто спасают невинно страдающих людей, в случае с Израилем выступают в качестве карательных органов.

Полностью находящаяся под контролем мусульманских стран комиссия ООН по правам человека давно превращена в орудие борьбы с еврейским государством. В этом отношении достаточно вспомнить международную конференцию в Дурбане, проведенную в августе 2001 года под эгидой ООН. Там Израиль был выставлен главным источником зла в мире и определен как «государство апартеида» и «последний оплот колониализма».

Ладно бы исламизированная ООН. Но ведь так ведут себя и независимые европейские правозащитники. Именно «Международная амнистия» готовилась провести в октябре 2001 года международную конференцию, главной целью которой являлась расправа над Израилем за «нарушения прав человека». Израиль спасли тогда от этого правозащитного линча события 11 сентября. Но дежурные проклятия в адрес Израиля исходят от этой организации постоянно. В отчете от 28 мая 2002 года «Международная амнистия» представила Израилю целый список очередных «злодейств» (главным из которых является ликвидация террористов). Вместе с тем арафатовская администрация не осуждается за ее причастность к террору. Напротив, ей ставятся в вину… аресты террористов, осуществляемые «по указке» Израиля, а не по «постановлению суда». Именно по этой же причине, 13 июня «Амнистия» отдельно обратилась к Арафату с требованием выпустить из тюрьмы главу террористической организации НФОП Ахмада Саадата, организовавшего убийство израильского министра Рехавама Зеэви (Ганди)*.

«Международная амнистия» - организация вполне почтенная. В частности, в свое время она указывала на недопустимость использования психиатрии в качестве орудия борьбы с инакомыслием. Но в наше время сама «Международная амнистия» превратилась по отношению к Израилю в нечто подобное тому, чем являлась психиатрия по отношению к инакомыслию в брежневском СССР, прозванная правозащитниками «карательной психиатрией».

Возможно в Благовещенской спецпсихбольнице и имелись отделения, в которых лечили от алкоголизма, но в основном это заведение памятно тем, что в нем истязали верующих и диссидентов. Возможно, кому-то «Международная амнистия» сегодня и помогает, но многим она примечательна именно своей намеренной делегитимацией Израиля, многим она запомнилась именно тем, что превратилась в карательный институт по отношению к еврейскому государству.

Это результат не сегодня начавшейся «войны культур», результат многолетней исламизации Западного мира. Мы видим, как на наших глазах носители мелкой и мстительной идеологии, на протяжении веков ничего так не ценившей, как «хитрость», научились использовать понятие «права человека» не для их защиты, а для их подавления.

У евреев нет никаких прав на землю Израиля, у иудеев нет никакого права проживать в Иудее – это главное положение, которое последовательно отстаивается многочисленными правозащитными организациями. Если бы правозащитники потрудились заглянуть в свою совесть, то они обнаружили бы, что в основе их «борьбы за права человека на Ближнем Востоке» лежит классический антисемитизм, считающий, что иудаизм выполнил свою миссию и должен исчезнуть (Кант так и говорил, что иудаизм «подлежит автаназии»). Эти джентльмены твердо верят в то, что у иудаизма нет права на существование, а потому и право жить на священной территории, описанной в главе «Масей», по их мнению, есть только у одного народа – палестинцев, т.е. у искусственной национальной общности, созданной арабскими идеологами исключительно с одной единственной целью - воспрепятствовать праву еврейского народа исповедовать свою религию и жить на своей исторической родине.

Исключительно для того, чтобы лишить евреев права проживать в Иудее и Самарии, под эгидой ООН была принята новая конвенция (Римский статут), согласно которой проживание гражданских лиц на «оккупированной территории» приравнивается к военному преступлению. Учитывая, что весь древний Иерусалим, а вместе с ним и 92% других исторических мест Эрец Исраэль, упомянутых в ТАНАХе, находятся на территориях, которые были освобождены израильской армией в1967 году, то сегодня сионисту становится трудно не попасть в разряд «военных преступников»

Фактически в декабре 2000 года международное сообщество подписало конвенцию, согласно которой еврей, вернувшийся в Сион, расценивается как тяжкий преступник. Согласно этому международному документу, вступившему в силу 1-го июля 2002 года, более 600 тысяч израильских граждан (считая тех, кто проживают в кварталах Иерусалима, занятых в ходе шестидневной войны) являются военными преступниками! И соответственно те молитвы, которыми на протяжении веков молились и продолжают молиться евреи – по мысли карательной амнистии - должны быть признаны «заведомо клеветническими» и «подстрекающими к военному преступлению»

В XVI-XVII веках в Европе дуэли очень часто затевались по самому ничтожному поводу, а секунданты, явившиеся на поединок, сражались между собой. Это было вырождение, которое повлекло запреты дуэлей, и их соответствующий резкий спад, который в конце концов завершился полным упразднением этого обычая.

Современные правозащитники готовы насмерть стоять за «право гомосексуалистов быть другими», но при этом они отказывают в этом праве евреям. О чем свидетельствует эта утрата здравого смысла? О чем говорит правозащитное эпигонство конца ХХ-го века и начала ХХI-го?

На мой взгляд, это ясный признак того, что время правозащитной борьбы уходит в прошлое, и человечество вскоре переключится на какие-то другие ценности. Это не значит, что права человека перестанут чего-либо стоить и их можно будет беспрепятственно нарушать. Вовсе нет. Просто эта проблема должна принять свою пропорцию. Реки крови, пролитые дуэлянтами в Европе на протяжении веков, не были пролиты напрасно, их пыл и пафос вошли в духовный филогенез европейцев и определяют вечный облик европейских народов. То же будет и с правами человека. Эта ценность сохранится, как и честь, но это не значит, что ради этой ценности цивилизованные народы должны будут совершить национальное самоубийство и позволить исламу покорить европейский континент.

Топя Израиль, европейцы надеются откупиться этим от исламской экспансии. Но это бесполезно. Кроме Совета Безопасности, все структуры ООН уже сегодня находятся под жестким контролем исламистов. В процентном отношении количество мусульман во Франции уже почти такое же, что и в Израиле (если говорить о гражданах). Я не знаю, как европейцы решат проблему угрожающей им исламизации, я не знаю, какие ценности придут на смену «правам человека», но не сомневаюсь, что в критическую минуту Эсав за себя постоит.

Что же касается Израиля, то его хранит Всевышний, первый и главный сионист, который в свое время сказал через пророка Иешайю (29.8): «И будет: как снится голодному сон, что он ест, но пробуждается, и пуста душа его, и как снится жаждущему, что пьет он, но пробуждается, и вот томится он, и душа его жаждет, - так будет и со множеством всех народов, воюющих против горы Сион».

---------------------------------------------------------------

*. Через неделю после того как эта статья была опубликована, 11.07.02 «Международная амнистия» выступила с осуждением терроризма, направленного против мирных израильских граждан. В специальном докладе, посвященном террору на Ближнем Востоке, «Международная амнистия» объявила террор «преступлением против человечности», и признала, что на ПА и на государстве Израиль лежит обязанность бороться с террором и привлекать террористов к суду.